– Мне не дано прясть!
– Но ты теперь обладаешь совершенством, которое недоступно людям и драконам!
– Спроси любого из твоих родственников, и они назовут это уродством!
– Возможно! Но я называю это – совершенством, и в этом я не одинок!
– Мне везёт на друзей! Мне хорошо с теми, кого ты имел в виду, но они скорее исключение из правил…
– А почему тебя это так волнует? Да, они и в самом деле исключение из правил! Точнее, исключение из всех правил, всех миров, какие известны мне, по крайней мере! Но, чем это плохо? Скажи, чем плох профессор Прыск? По своей природе он самая настоящая крыса. И что с того? Он тебе отвратителен?
– Нет, он очень мил, хотя и импульсивен!
– Ты не боишься крыс?
– Не боюсь и никогда не боялась!
– Прости, я позабыл про твою исключительность!
– Знаешь, говорить об этом было весьма фигово с твоей стороны!
– Звали? А почему у вас такие вытянутые физиономии?
Молчание затянулось на целую минуту, после чего послышался шум какого-то движения, которое явно помешало активному действию агрессивного характера.
– Ах ты…
– Не надо!
– Прибью!
– Он не виноват! Понимаешь, природа у него такая!
– Вы что, заодно?!
– Ну, в какой-то мере…
Шлёп!!!
Мимо, едва открывшего глаза Мика, прокатились два тела, в одном из которых он, с удивлением узнал белокожего мужика – Драгиса, а в другом одного из колобков, того, что был отправлен на "восточный" остров.
Кругом царила ночная мгла, освещаемая, лишь бриллиантовой россыпью звёзд, каких Мик не видел с незапамятных времён, о которых остались лишь смутные воспоминания.
(Воспоминания? Какие такие воспоминания?)
Оба сшибленные с ног встали, как ни в чем, ни бывало, и переглянулись понимающим взглядом. С той стороны, откуда они прика… прибыли, виднелась, какая-то возвышенность, которая вздрагивала на фоне звёздного неба, а ещё с той стороны раздавались женские рыдания.
Мик встал навстречу приближающимся фигурам, и все они, не сговариваясь, сели вокруг прогоревшего костра, в котором уже не было видно ни одной искры. Помолчали. Потом помолчали ещё немного. Потом долго и мудро молчали, каждый о своём. Прошло время, и все помолчали о вечном и неизбывном.
– Падре Микаэль, – сказал, наконец, Драгис, – нам всем нужен ваш совет и ваша мудрость. Простите, не хочу на вас давить, но ситуация накаляется. Ещё немного и будет взрыв.
– Но что я могу сделать? – спросил Мик своим скрипучим голосом, смирившись со странным обращением – "падре Микаэль".
Ответом ему было долгое молчание, которое, казалось бы, никогда не кончится, но вдруг он почувствовал на своём левом плече тёплую и мягкую бычью морду, щекочущую его ухо осторожными ласковыми губами, и внезапно понял, да только он и может помочь этим… людям, драконам, фигам, ( или кто они там ещё?), быкам и вообще, кто бы они там ни были!
Мик встал. Он не был уверен в том, что он всё делает правильно, но думать было некогда. Он положил руку в ободряющем жесте на плечо Драгиса, мимолётно удивился мощи могучих мускулов, скрытых под странно нежной кожей. Затем слегка коснулся протянутой руки этого колобка – Фига, и вдруг испытал чувство прикосновения к чему-то вечному, великому и малому одновременно, спаянному с миром сущего, живущему в нём, но подчинённому более высокой материи, и всё же трепещущему, как любое существо из плоти и крови, но… Что там было дальше, уже не поддавалось разумному объяснению.
Однако его помощь, так остро, требовалась не здесь. Его звало, (и пугало, чего греха таить), женское рыдание, раздававшееся со стороны тела напоминавшего небольшой холм. В сознании Мика на мгновение возникли драконьи клыки, но он отмахнулся от этого страха простой и проверенной истиной – нет ничего страшнее равнодушия, всё остальное лишь детские пуги перед этим истинным чудовищем!
Мик подошёл и откашлялся, ещё не зная, что он будет делать и что говорить. Наверно вид у него при этом был не очень внушительный, но тьма всё равно скрывала всё вокруг. Рыдания, тем временем прекратились и перешли во всхлипывания. Драконесса повернула свою голову, кажущуюся на фоне звёздного неба невероятно огромной.
– П-падре Микаэль, я их… не очень? – спросила Анджелика прерывающимся голосом.
– Нет, принцесса! – ответил Мик и с удивлением заметил, что его голос уже не такой хриплый, как недавно. – Они целы, твои друзья, но очень беспокоятся за тебя.
– Я ударила их! Я не хотела, но поддалась гневу, а они не были ни в чём виноваты! Но ведь даже если бы это было не так, я не имела права распускать руки! Эта сила! Я не привыкла к ней… Так легко обидеть того кто слабее тебя, но как потом становится га-адко!
Рыдания снова огласили окрестности, но длились уже не так долго, потому что Мик положил свою руку на тёплый вздрагивающий драконий бок и Анджелика успокоилась. Она помолчала ещё немного, а потом заговорила снова:
– Падре Микаэль, я не дракон, я человек! Мы были уже знакомы с вами в… одном из миров, который мы с Драсей, промеж себя, называли "Трещиной". Тогда вы помогли нам, и сейчас нам очень нужна ваша помощь!
Мик помолчал. В его голове проносились, какие-то неясные образы, что-то похожее на воспоминания, но это что-то никак не желало принимать узнаваемую форму.
– Мне очень жаль, – ответил он, – но я ничего не помню. Я рад был бы помочь вам, но не представляю чем…
– Я знаю, что вы потеряли память, – перебила его Анджелика, – а ещё я знаю, что вы её потеряли гораздо раньше, чем сами об этом думаете. Вам надо вспомнить не ту жизнь, которую вы вели недавно, а ту, которая была до того!
– Это какая-то ошибка, дочь моя…
– Как вы меня только что назвали?
– Ой, простите, принцесса, это как-то само собой вырвалось!
– Нет, нет, нет! Так вы называли меня раньше, значит не всё забыто!
– Я говорил! Я знал, что он вспомнит! – заверещал, неведомо откуда взявшийся профессор Прыск. – Нужно только время и великий учёный проснётся в сознании нашего друга!
Мик отступил в нерешительности. Он оглянулся и увидел, что вся компания, (исключая колобка Дульери), собралась вокруг них. Все смотрели на него выжидательно, как будто и впрямь думали, что он сейчас выдаст великую мудрость или примет необходимое решение.
– А что значит, что вы не можете прясть, принцесса Анджелика? – вдруг спросил он неожиданно для самого себя.
Все недоумённо переглянулись. На некоторое время повисло всеобщее молчание, как будто он затронул очень деликатную тему и присутствующие обдумывали, как её на самом деле разъяснить.
– Надо всё ему рассказать! – заявил, наконец, Драгис. – Всё и во всех подробностях, без утайки, а там увидим!
С этими словами, он обернулся к потухшему костру и плюнул в него. Пламя взметнулось между остывших углей, как будто кто-то плеснул на них керосином.