Рассматривая себя в зеркало, только диву давалась. Лицо чистое и свежее, волосы блестят и струятся, словно шёлк, никаких тебе секущихся кончиков!
Я на самом деле помолодела и выглядела теперь не на тридцатилетнюю девушку, а на молодку лет двадцати трёх от силы.
Чудеса…
Сегодня первое сентября, вот и осень вступила в свои права. Деревья ещё с зелёной листвой, которая только-только начала желтеть, но ещё не опадать, светит солнышко, а воздух уже прохладный.
Надев свои любимые джинсы и жёлтую футболку со спущенным одним плечом, пошла вниз. Интересно, как там фейри?
Слава всем 1С-кам мира, дом за ночь остался цел и невредим. Внизу застала пасторальную картину: кот ловит солнечный зайчик по полу, обеденный стол накрыт к завтраку. В глиняной тарелочке – пшённая кашка с маслицем, радуют глаз румяные сахарные булочки, в вазочках варенье, исходит паром кружка с кофе. И когда только домовушка Любаша успевает всё это наготовить и сварить?
За столом по правую от меня руку, уплетая за обе щёки кашу, сидел довольный жизнью фейри.
– Лиза! Доброе утро! – с ума сойти! Грэхэн назвал меня впервые не смертной и не ведьмой, а по имени, и пожелал доброго утра? Чудеса, начало этого дня мне нравится всё больше и больше! – Ты представляешь, я, когда был маленьким, не знал, зачем людям нужен туалет, а тут вчера пошёл туда, и из меня… мммм, – я закрыла ему рот ладонью, и он замычал.
– Прошу тебя, не надо подробностей! Я очень рада, что тебе понравилось.
Завтрак прошёл спокойно. В Багдаде всё спокойно.
После завтрака, собрав за столом совет, решила всё-таки заняться садом, то есть обратиться к лешему. Любаша собрала в корзинку сладостей, булочек, пирожков, засахаренных фруктов. Нет, ну когда она всё это успевает сготовить? Оказывается, это всё магия домовых. Она приказывает, и всё само режется, варится, жарится, крошится, в общем, она, как дирижёр, руководит кухонным оркестром.
Грэхэн сегодня – примерный мальчик… э… мужчина. С вопросами и расспросами не лез, играл с моим котом, улыбался до ушей, ходил по дому, рассматривал обстановку, слушал музыку на диване в наушниках с моего телефона и, кажется, находился в нирване. Ну и пусть, мне спокойнее, и нервы целее.
Сад не изменился, заросли не исчезли.
Пробравшись к ближайшей берёзе, под неё поставила корзинку с гостинцами, постучала по дереву и позвала:
– Леший, Леший, выйди ко мне, ведьме, говорить буду!
– Чёго надось? – проскрипело с дерева. Я задрала голову, на одной из веток сидел серый, с торчащим во все стороны мехом, шарик с чёрными глазами-бусинками. Ну и ну! Такой маленький и смешной, домовые и то грознее выглядят! Голос у него был таким, будто он простыл и осип.
– Вот, знакомиться пришла и гостинцев тебе принесла. А я новая хозяйка здесь, Лизой меня зовут.
Шарик ловко спрыгнул с дерева, у него появились ручки и ножки-веточки, ростом был чуть больше самой корзинки.
– Хорошие гостинцы. А надось-то чёго? – о, какой деловой, сразу к делу, ну и хорошо.
– Да вот сад меня огорчает. Зарос весь, хотелось бы в порядок привести. Но одна не справлюсь, да и не умею. Помоги, а?
– Просто травку тебе оставить тута мелкую?
– Да, можно травку.
– Сделаю, ведающая. Утром работа будёть готова, сейчас не можу, у меня ещё дела.
– Хорошо, спасибо тебе большое, лесной хозяин. Ты к нам приходи в гости. Да и зимой, наверное, тоскливо в лесу? Природа спит. А мы тебя чаем с вареньем и булочками угощать будем.
– Приду. Варенье люблю, – и исчез вместе с корзинкой.
Переговоры прошли быстро, коротко и плодотворно. Ура! Завтра будет нормальный двор, и я наконец-то обследую дом снаружи.
Рассказала домовым, как всё прошло, на что они ответили, что Леший всегда такой, и речь у него скудна, потому что с людьми не общается, только с ведьмами, и то очень редко. Мне стало жаль милого лешего. Буду часто звать его в гости.
Пока фейри был занят изучением музыки моего мира и никому не мешал, решила-таки заняться своим образованием в области магии. Засела за книги и записи Аграфены и выпала из реальности до самого ужина, пока Любаша и Трофим чуть ли не силком вытащили меня из кабинета.
Грэхэн сидел на крыльце, жевал в зубах травинку и с улыбкой размышлял о чём-то своём.
Стол, как и в прошлые разы, ломился от вкусной еды, запахи витали невероятные, и я поняла, что очень голодна.
Только расселись по своим местам и начали трапезу, как дом вдруг содрогнулся. Я больно прикусила язык от неожиданности.
Задребезжали окна, зазвенела посуда, с комода упала ваза и разбилась, люстры начали раскачиваться маятниками, с потолка посыпалась щепа, Кеша выскочил из дома на улицу. Дом вздрагивал, как при сильном землетрясении.
Мы все повыскакивали со своих мест. Фейри кричал, что он не хочет умирать, и метался по комнате, как очумелый, пытаясь спрятаться то за диваном, то за креслом. В итоге тоже выбежал во двор.
Громыхнуло ещё раз, дом задрожал сильнее, с потолка рухнула кованая люстра, слава богу, никого не задев, но разбила пол. Упал сервант с сервизом, на кухне тоже слышался звон упавшей и разбившейся посуды.
И тут всё прекратилось. Домовые стояли, прижавшись друг к дружке. Я вообще не понимала, что происходит, и крутила головой, разглядывая это ужасающее безобразие, забыв как дышать.
Но бедствие на этом не закончилось. Дверь-портал вспыхнула ярким светом, ослепив меня на несколько секунд, и свет медленно потух. От двери пошёл морозный пар, сама дверь с хрустящим звуком покрылась инеем и коркой льда. По деревянному полу от двери змейкой прошелестел ледяной узорчатый ковёр. Дверь резко открылась, громко ударившись о стену. Я замерла в ожидании…
Вошёл мужчина в тёмном плаще и капюшоне, закрывающем лицо. Сделал несколько шагов и упал мешком прямо у моих ног.
Нет, это, конечно, здорово, когда мужчина падает к твоим ногам… Но ведь понятно, что случившийся апокалипсис в моём доме случился из-за него!
– Трофим, дорогой, отлепись от Любаши. Любаша, милая, найди фейри и Кешу, – не паниковать, не паниковать, не паниковать, говорила про себя, чтоб не скатиться в истерику.
А день так хорошо начинался…
– Трофим, ты можешь дать хоть какое-то объяснение тому, что сейчас произошло? – домовой был в состоянии близком к обмороку.
– Я, я… я сейчас! – и исчез. Нормально, да?
Опустилась на корточки перед незнакомцем и стянула с него капюшон.
Мужчина с узким, сильным и волевым лицом. Тонкие губы сжаты в жёсткую линию, щёки впалые, нос искривлён, чёрные брови вразлёт. На подбородке ямочка. Правую сторону лица от брови до шеи рассекает глубокий неровный, рваный белесый шрам. Это лицо хищного, сильного и определённо опасного типа! Волосы белоснежные, заплетены в тугую толстую косу, испачканы в крови. Это из-за кровоточащей раны на голове.
Все мои инстинкты вопили: «ОПАСНОСТЬ!»
Чует моя пятая точка, что этот тип принесёт мне неприятности.
Я похлопала мужчину по щекам, пытаясь привести в чувство. Он только застонал и прижал руку к груди, она тут же окрасилась красным.
О, май гат! У него и грудь окровавлена! Я распахнула полы его плаща, и мне открылось то, чего я бы никогда не хотела больше видеть!
Белая рубаха пропитана кровью, её металлический запах заполнил моё обоняние. Меня замутило, а от увиденного к горлу подступила тошнота. Тот, кто это сделал, имел очень большие острые когти, как сабли. Три рваные, глубокие и длинные раны пропахали грудь от правого плеча вниз к левому боку. Раны разошлись, и из них сочилась кровь, было видно разорванные мышцы.
Появился Трофим с зажатым в руках толстым фолиантом. Тут же пришли Любаша и Грэхэн с котом на руках.
– Грэхэн, срочно подними этого парня и пулей отнеси в свободную спальню! Любаша! Срочно! Горячей воды, чистых простыней и бинтов! Много! Трофим, где мазь и зелье, заживляющие раны? Быстро, и их тоже!
Все стоят, смотрят на раненого с раскрытыми ртами и нифига не шевелятся.
– Ну!!! Чего встали?! Или ускорения придать?! – рявкнула я.
Любаша и Трофим сию секунду испарились.
Грэхэн подхватил мужчину под плечи, я взяла его за ноги. Вместе потащили эту раненую тяжёлую неприятность наверх.
Зелье и мазь были, по описанию из письма Аграфены и рассказу Трофима, незаменимыми при любых ранах, даже смертельных, но они не убирали их на раз.
Зелье лечило организм изнутри, восстанавливая повреждения и возвращая силы владельцу, успокаивая и усыпляя раненого. А мазь обеззараживала и вытягивала яды, стягивала раны и, благодаря её составляющей, не оставалось шрамов. В шесть рук мы раздели, отмыли, измазали мазью и забинтовали свалившегося как снег на голову мужчину. Влили в него зелье и оставили выздоравливать. День точно будет без сознания.
Спустившись вниз, я сильно удивилась, разруха исчезла. Всё снова стало таким, как и было.
– Это как? – неприлично показав пальцем на снова идеальную столовую, гостиную и кухню, спросила домовых.
– Так, хозяюшка, я же домовой дух, всё вернул по местам-то и починил. Вот, – ответил мне порозовевший Трофим.
– Какой ты у меня замечательный! Вы все такие замечательные и хорошие у меня, без вас я ни с чем бы не справилась! – обняла домовых, опешившего фейри и Кешу. Но тут чаша терпения лопнула, сжатый в груди кулак разжался. Все переживания, страхи, напряжение, эти чудеса, в общем, всё, что скопилось за эти дни, решило найти выход, иначе я бы просто сошла с ума. Я просто разревелась. Громко, со всхлипами.
Мне было неловко от того, что мои домовые и Грэхэн видят меня в таком состоянии. Никому никогда не показывала своих слёз, но не могла ничего сейчас с собой поделать. Как-то все события стремительным вихрем проносятся, и мой воспалённый мозг и нежное сердце просто не успевают сразу на всё реагировать. А этот незнакомец с такими ужасными ранами дал толчок к выходу накопившегося.
Меня гладили по голове домовые, успокаивали и причитали, что всё хорошо, что я умница и такая хорошая девушка. Фейри обнял меня за плечи и вытирал мои слёзы, Кеша тёрся о мои ноги. Даже дом послал успокаивающую волну, решил тоже приободрить.
Проревевшись, выпив воды, утихомирив икоту и окончательно успокоившись, я ощутила, что внутренний узел разжался, стало легко и спокойно на душе. Но тут пришло чувство стыда.
– Вы это, ребят, извините меня за истерику. Это, в общем, не в моем стиле, просто все события немного выбили меня из привычной колеи.
– Ну что ты! Не извиняйся-то! Ты же девушка и молоденькая ведьмочка совсем, а тут такие-то страсти происходять-то. Ничегось, поплакала и выплеснула всё горькое из души, очистилась. Я сейчас-то нам всем по новой ужин накрою.
– Я есть не хочу. На меня не готовь. Можно просто мятного чая? – после увиденного есть не смогу.
Когда чай был выпит, фейри накормлен, я, наконец, задала вопрос о нашем пришельце.
Трофим материализовал перед нами книгу.
– Лиза, можно сначала поговорить с тобой наедине? – тихо и смущённо спросил фейри.
– Конечно, – посмотрела на домовых, и те понятливо исчезли.
Грэхэн сцепил пальцы в замок и положил их на стол, вздохнул и заговорил.
– Я с рассветом снова стану прежним и в то же время уже буду другим. Побыв человеком всего один день, я изменился, Лиза. Много сегодня думал о своей жизни, и сейчас смотрю на свои поступки с отвращением. Я был так глуп и слеп! В этом теле вижу всё по-другому, ощущаю по-другому. И ты не такая, какой тебя сначала воспринимал. Ты – добрая, отзывчивая, искренняя, с открытой и светлой душой. Мы, фейри, бессмертны, и нам не знакомы такие понятия, как чувства, особенно сострадание. Нам важна только сила и магия, мы погрязли в гордыне, считаем себя самыми совершенными созданиями. И вот я без магии, простой человек. А чувствую и мыслю совсем по-иному. Это незабываемый опыт. Я так благодарен судьбе, что именно к тебе она забросила, что встретил тебя. Была бы ты фейри, и не будь я женат, я бы ухаживал за тобой, – он взял мою руку и поцеловал кончики пальцев. – Спасибо тебе, Лиза, и прости моё отвратительное поведение. Хочу быть тебе другом. Примешь ли ты дружбу простого фейри Грэхэна, о, прекраснейшая Ведьма Елизавета?
У меня в горле образовался ком, глаза снова заслезились. Только бы снова не заплакать.! Взяла его руки в свои и сжала.
– Я с удовольствием принимаю твою дружбу. В ответ предлагаю тебе свою. Я тоже рада, что встретила тебя, Грэхэн.
Он счастливо улыбнулся. Я улыбнулась ему в ответ.
– Ну а теперь можно продолжать решать твои новые проблемы, ведьма! – сказал этот всё-таки несносный фэйри и щёлкнул меня по носу. Ну, дела!
Мы склонились над книгой, которая рассказывала о ледяном мире под не очень благозвучным названием "Глацерр", и от прочитанного мне стало не по себе. Глацерр – мир снега и льдов, там царствует вечная зима и холод.
Мой гость является наследным принцем всего ледяного мира, где сейчас правит его отец, Владыка Глацерра. Имён не было указано в книге, но вот портреты в книге имелись. И с одного портрета на меня смотрел вечерний гость. То же лицо со шрамом, белоснежные волосы заплетены в сложную косу, перекинутую на плечо, лоб венчал обруч с камнями. Взгляд был… бррр… мягко говоря, недружелюбный. Глаза сине-серые, словно грозовое небо. Зрачок не круглый, а в виде звёздочки. Симпатичный, даже красив, я бы сказала. Хи-хи…
Красив своей хищной, опасной мужской красотой. И от такого следует держаться как можно дальше.
Жителей мира Глацерр называют варгами. Они имеют вторую ипостась, на одной из картинок был хорошо прорисован сей прекрасный вид. Описать можно его так: чудовище. Ящероподобная голова с набором острых, в несколько рядов, зубов (акула тихо плачет сторонке), саблевидные когти, острые наросты на спине, ногах, плечах и даже на голове. У него имелись крылья с острыми отростками и хвост, который тоже был сплошным набором мечты мясника. Сие прекрасное творение было ледяным, вот прямо будто взяли кусок льда и вырубили из него этого монстра. Плюс ко всему, варги – сильные маги и прирождённые воины. Кто бы сомневался?! Он одно сплошное оружие массового поражения!
Как ни странно, но в этом мире имелась своя флора и фауна. Наличествовало и земледелие, и животноводство.
Помимо варгов были и другие варги, то есть, это – они же, только с наименее выраженными особенностями второй ипостаси. Их называют вартары, а некоторые из жителей их мира не имеют ипостась совсем, это – слуги и рабы, их называют – хеки.
Тот, что пришёл в мой дом, был варг, потому что вся королевская семья находится на высшей ступени эволюции ледяного мира.
Женщины тоже маги, а вот второй ипостаси не имеют. И ни одна женщина не является в Глацерре хеки. Женщин берегут и опекают с одной стороны, а с другой, они не имеют права голоса. Только продолжать род или ублажать мужчину. Всё. Женщин называют шанесси, то есть, по-нашему – леди. К слову, в мире Глацерр господствует сплошной патриархат.
– Ребята! И это сейчас лежит в моём доме?! – блин, блин, и ещё раз блин! Ну почему мне вечно ТАК везёт!
– Какие есть мысли по поводу, зачем он к нам явился? Что-то я сомневаюсь, что для того, чтоб получить первую медицинскую помощь.
– Хозяюшка, Аграфена хорошо знала-то этот мир. Она горячо любила-то Владыку проклятущего! Он, было время, часто захаживал к ней в гости, и она туды ходила. Страшные они властолюбцы, а когды узнал он о любви Аграфены, токмо посмеялся над нею, сказал, что не ровня она ему. Аграфена долго горевала и сердечко своё лечила, но токмо не люб ей боле не был никто, а женихов-то много к ней хаживало. Ох, нехорошо это, нехорошо, что снова из этого мира пришли к нам-то. И семейка ихняя нехорошая. Не влюбляйся в него, хозяюшка, нет сердца у них, лёд один и душа холодная! – горячо и эмоционально поведал Трофим. – А за каким добром али злом пришёл, этого не ведаю я, хозяюшка. Но надобно гнать его скорее отседава! Гнать!
– Да я как-то и не собираюсь влюбляться, и посмотри сюда, какая у них рожа во втором обличье! – придумал мне тоже, влюбляться! А Владыка, вот гад какой, а!
– У одной моей подруги есть кузина, у той кузины двоюродная кузина, а у нее подруга, а у подруги брат, а у брата друг, который живёт в этом холодном мире, он снежный фейри. Так вот, он рассказывал, что варги – сплошь одни воины. Раньше, давно-давно, они были дикими, и всегда вот такими, – фейри ткнул пальцем в монстра на картинке, – кровь лилась рекою, и вот, однажды один варг объединил весь народ и стал их владыкой. Прекратились войны, пришла пора процветания, и стали варги меняться. Как вы говорите у себя – цивилизовываться. И сейчас в Глацерре правит потомок того владыки. Но как были они жестокими, такими и по сей день являются. С этим варгом никаких дел не имей, а если не отвертишься, то задави его своим чудесным договором! Но врага такого никому не хотел бы пожелать. Даже фейри их боятся. Они могут нас заморозить, превратить в лёд и навеки такими оставить! Поэтому будь с ним осторожна!
– Всё веселее и веселее. Ладно, проснётся, узнаем, что ему надо. Тогда и будем уже решать, что да как. Может, он просто познакомиться пришёл? – все на меня посмотрели ТАКИМ взглядом. – Ну да, глупость ляпнула.
– Грэхэн, время уже за полночь, ты хочешь один побыть, или компанию составить? – переменила я тему.
– Я очень хочу, чтобы ты была рядом. Стараюсь не думать, как всё пройдёт. В тот раз, когда я превращался, мне было очень больно. Я и сейчас боюсь.
– Я буду рядом. Пойдём, на компьютере поставлю кино, посмотрим что-нибудь весёлое и похрустим вкусняшками за просмотром.
Фейри не возражал.
Грэхэн попросил, чтоб мы остались только вдвоём, и мои домовые без возражений исчезли.
Посмотрели с фейри пару фильмов. Ещё поставила ему мультик про Питера Пэна, который он посмотрел с детским восторгом. Научила играть в карты в “дурака”. Напились чаю. И вот сидим на диване, Грэхэн вцепился в мои руки, словно клещами, весь напряжён, а я про себя молилась, чтобы всё прошло хорошо, и я ничего не напортачила. И Грэхэн станет таким же, как раньше, и вернётся к нему магия.
Вот появились первые лучи восходящего солнца. Фейри весь задрожал, его руки вспотели, тело свело судорогой, выгнулось, и он закричал. Громко, страшно. Так кричат, когда боль невыносима. И он стал очень быстро уменьшаться в размерах. Ощутила, что по щекам потекли слёзы, на это было больно смотреть.
Через мгновения, которые мне показались вечностью, на диване, трепыхая стрекозиными крылышками и отбрасывая ими золотистую пыльцу, лежал маленький, размером с иголочку, фейри.
– Грэхэн, Грэхэн, – позвала его. – Ты как?
– Живой, – только и ответил он снова высоким, звонким голоском. И тут взметнулся ввысь к самому потолку, пролетел по всей комнате, оставляя за собой золотистые искорки, которые тут же таяли, после чего вернулся ко мне и завис над моим лицом. – Лиза! Моя магия вернулась! Всё получилось! Ура! Спасибо, спасибо, спасибо тебе!
Я счастливо засмеялась, а с души свалился тяжёлый ком. Нет ничего противнее ожидания!
– Я рада, очень рада за тебя, милый Грэхэн.
– Лиза, я хотел бы с тобой ещё остаться, но мне нужно отправиться домой и обрадовать своих, что я жив и снова с магией! Но! Я тут же вернусь обратно. Тебе может понадобиться моя помощь с варгом! Дай мне разрешение приходить в твой дом! – фейри счастливо кружился, летал, вытворял немыслимые кульбиты.
– Хорошо, Грэхэн, я даю тебе разрешение приходить в мой дом. Отправляйся скорее домой и принеси им радостную весть!
Он осыпал меня своей золотой пыльцой, отчего я расчихалась, сделал несколько кругов под потолком и полетел к двери-порталу. Дверь перед ним открылась, явив мне солнечный свет, и он улетел. Он улетел, но обещал вернуться, прям как в мультике!
Позвала домовых.
– Любаша, Трофим, всё получилось! Он снова маленький, и магия к нему вернулась! Он улетел домой сказать родным, что жив, но прилетит обратно.
Любаша захлопала в ладошки, Трофим улыбнулся и сказал:
– Я знал, что у тебя получится, хозяюшка, а теперь беги скорее спать-то, вон, вымоталася как. А за гостем твоим присмотрим.
И я последовала совету. Действительно, спать хотелось зверски.
Часы показывали полчетвертого дня. Ничего я так поспала!
Как там, интересно, варг?
Приведя себя в порядок, снова натянула излюбленные джинсы и белую борцовку. Сверху накинула рубашку и спустилась вниз. В доме стояла тишина, звуки доносились только со двора, куда я и направилась, обувшись в кеды.
Выйдя на улицу, я застыла памятником собой себе. У меня и из головы вылетело, что леший обещал к утру привести мой сад в порядок!
Леший превратил жуткий заросший двор в фантастический, сказочный, прекрасный сад! Зелёная травка мягким ковром покрывала лужайку перед домом. Приветливо шелестели берёзы, лиственницы, были высажены аккуратные клумбы с распустившимися яркими цветами (белые, жёлтые, розовые, красные, лиловые и ещё множество ярких и сочных оттенков). Чуть вдали от дома стояла деревянная, в стиле моего дома, резная беседка, увитая плющом. К беседке вела дорожка, мощёная светлым камнем. Перед беседкой стояла потрясающая арка, увитая вьющимся растением с душистыми цветами.
Боже мой! Сентябрь месяц, а всё цветёт и благоухает, словно сейчас июль!
Здесь нашлись и домовые вместе с котом, который нежился на травке под лучами солнышка, и сам леший. Затаив дыхание, все следили за моей реакцией.
– Боже мой! Господин Леший, это прекрасно! – я прижала руки к груди и рассматривала, любовалась, не в силах оторвать взгляд. – Как же здесь теперь красиво! Как пахнет! Потрясающе! Спасибо Вам большое! У меня нет слов, чтобы выразить то, что сейчас чувствую! Вы просто волшебник и мастер. Настоящий маэстро! Этот сад – чудо, будто музыка. Низкий Вам поклон за это волшебство! – и поклонилась в пояс лешему.
– Ну вот-то, а ты боялся-то, что хозяюшке не понравится-то! Я жё говорил, что понравится-то, – сказал Лешему Трофим.
Леший смущённо повёл ножкой-веточкой и потупил глазки. Какая милота!
Но снова мироздание решило, что лимит хорошего я уже исчерпала. Мой дом знакомо содрогнулся и затрясся.
– Что, опять?! – я в раздражении и отчаянии схватилась за голову и понеслась в дом. Домовые перенеслись за мной.
Всё произошло в точности, как перед появлением моего бессознательного незнакомца.
Дом внутри был похож на жертву полтергейста или мощного цунами. Злополучная дверь-портал вновь покрылась льдом и инеем, от неё исходил морозный пар, а весь пол покрылся льдом, поэтому до двери я не дошла, а докатилась, отчаянно балансируя, чтобы не упасть. Ухватилась за перила лестницы и, дрожа от холодного воздуха, исходящего всё от той же двери, я спросила:
– И кого на этот раз принёс нам мир Глацерр?
Ответ не потребовался. Дверь с громким стуком открылась, явив нам клубы холодного пара и кружево колючих снежинок. Из этой дымки морозного воздуха и снега вышли три высоких, в чёрных плащах и капюшонах, фигуры. Шли плавно, ни сколько не поскальзываясь на льду, и синхронно скинули свои капюшоны.