[Первая неделя | Понедельник. 14:45]
Я щелкаю мышкой между вкладками, сверяю график процедур. За стеклянными дверями на входе увидела, как подкатил черный внедорожник. Союн вошел. Маска скрывает пол-лица, но я узнаю его по тому, как он наклоняет голову, слушая менеджера, будто весь мир сузился до его слов.
– Добрый день, – голос звучит приглушенно через ткань. – Я к доктору Юне.
– Кабинет триста пятый, – отвечаю автоматически, указывая на лестницу. Замечаю, как его взгляд скользит по моим по рукам, в которых я бессознательно кручу ручку с логотипом клиники.
Союн задерживается у стойки, поправляя складки на рукаве кофты. – Не подскажете, где можно взять плед? Кажется, здесь прохладно.
– В шкафу за углом, – киваю я, и он улыбается глазами – те самые «полумесяцы», которые фанатки обожают в Сети. Только сейчас они настоящие.
Когда он возвращается с оранжевым пледом, я невольно фыркаю:
– Это же наш запасной для МРТ-кабинета. Вы знаете, сколько медсестры потом отстирывают с него гель? – вдруг произношу, мне почему-то захотелось разрядить обстановку, несмотря на присутствие грозного менеджера.
– Ой, – Союн замирает с комом ткани в руках, – тогда, может…
– Шучу, – перебиваю, и он приглушенно смеется. Звук его смеха похож на всплеск воды в аквариуме за спиной.
[Среда. 14:50]
Сегодня он один. Черная кожаная куртка, джинсы с потертостями на коленях. Выглядит как обычный парень, если бы не Грозила в трех шагах.
– У вас сегодня массаж, – говорю я, наблюдая как он ставит на стойку бумажный стаканчик.
– Это вам.
– Мне? – я поднимаю бровь, в очередной раз отмечая как он вежлив и обращается на «вы». – Вы что, подкупаете медперсонал?
– Просто благодарность, – он снимает маску, обнажая покрасневший шрам над губой – след недавней пластики, как позже вычитаю на форумах. – За то, что в прошлый раз не дали замерзнуть.
Стаканчик теплый. На крышке нарисован кролик – точно такой же, как наклейка в моем ежедневнике. Что за дурацкое совпадение?
– Вы случайно не подглядывали? – показываю на зверька.
– Может, это Судьба? – приглушенно и хрипловато парирует он и при этом будто-бы пытаясь выглядеть безэмоционально, а Грозила поодаль кашляет в кулак.
[Пятница. 15:10]
Союн опаздывает. Я уже трижды перекладывала папки на столе, когда дверь распахивается с грохотом.
– Извините, – дышит он, как после спринта. – Одно из мероприятий перенесли, пришлось…
– Все в порядке, – перебиваю, замечая, как дрожат его пальцы на стойке. – Сегодня у вас назначена физиотерапия.
Он не уходит. Стоит, глядя на мои руки, сжимающие распечатку графика. Вдруг протягивает что-то через стойку – серебристый леденец в прозрачной обертке.
– От кашля, – бормочет. – Вы в прошлый раз…
Я действительно кашляла неделю назад. Принимаю конфету. Наши пальцы соприкасаются на долю секунды. Его ноготь покрашен черным лаком.
– Спасибо, – говорю, и он улыбается, в волнении взъерошивая свои волосы.
– Мне нравится ваш браслет, – вдруг говорит он, указывая на тонкую цепочку на моем запястье. – Он… похож на ноты.
Я замираю. Это подарок отца за выпускной в штатах. Я закончила школу в семнадцать лет – редко, кто так может. И еще, до того, как впервые полетела с отцом через океан в Корею.
[Вторая неделя | Понедельник. 14:55]
Сегодня дождь. Союн входит, стряхивая капли с каштановых кудрей, и я вдруг понимаю, что он в очередной раз покрасился и даже сделал легкий карвинг.
– Кофе? – протягивает стаканчик с каплями дождя на крышке. – Двойной эспрессо, три ложки сахара. Вы такой тоже иногда пьете.
– Откуда… – начинаю я, но он перебивает:
– Вы в прошлый четверг заказывали с доставкой. Я случайно увидел курьера.
Мы пьем молча, под аккомпанемент дождя по стеклу. Он ставит стакан на стойку, и я вижу, как кольцо с логотипом «StarLight» – его группы – соскальзывает с пальца. Он ловит его на лету, засовывает в карман джинсов.
– Неудобно? – киваю на пустое место на безымянном пальце.
– Как рукав, который жмет под мышкой, – усмехается он. – Привыкаешь, но все равно чувствуешь.
Внезапно из-за угла появляется Хёнсу. Менеджер бросает взгляд на наши стаканы, и лицо Союна моментально становится гладкой маской.
– Нам пора, – говорит Хёнсу, хватая его за локоть.
Он уходит, не оборачиваясь. На стойке остается мокрый след от стакана в форме кольца.
[Среда. 15:00]
Сегодня его нет. В кармане халата леденец уже стал липким. Аквариумные рыбки мечутся за стеклом, будто чувствуют мое беспокойство. Только вечером, меняя воду в кулере, нахожу смятую записку под крышкой:
«Спасибо за все. – С.»
Буквы «С» подчеркнуты дважды, будто он хотел написать больше. Я смываю бумагу в унитаз, но слова продолжают крутиться в голове, как назойливый хит.
В своем пятничном отчете я случайно вместо «пациент №305» пишу «пациент С.О.Юн».
Господи! Да что же это такое! Почему Союн не выходит у меня из головы? Каждый раз, когда он появляется, мое сердце начинает биться чаще. Я ловлю себя на том, что жду этих встреч, что замечаю каждую деталь в его поведении. Его внимание смущает и радует меня одновременно.
Я стараюсь оставаться профессиональной, но это становится все сложнее. Его улыбки, комплименты, случайные прикосновения – все это заставляет мое сердце трепетать.
И каждый раз, когда он уходит, я остаюсь с ощущением, что между нами происходит что-то особенное, что-то, чего я не могу объяснить словами.
[Пятница. 16:00]
Лестница. Я не знаю, что заставило меня пойти этим путем. Возможно, интуиция, а может, простое желание побыть в тишине. А, может, я в который раз избегала встречи с Союном после его возвращения от Юны? В клинике всегда есть запасной выход, запасной коридор, запасная лестница – все для порядка. И сегодня эта лестница стала местом, где я не ожидала встретить Его.
Мои пальцы дрожали, когда я держала стопку бланков. Старые документы шуршали, словно шептались между собой. Свет здесь был странным – тусклым, рассеянным, будто не хотел раскрывать все тайны этого места.
Шаги. Они раздались так неожиданно, что я вздрогнула. Обернулась, прижимая бумаги к груди. Сердце забилось чаще, когда я увидела его силуэт.
Он стоял на две ступени выше. Луч света из узкого окна падал между нами, создавая причудливую игру теней. В этом свете кружились пылинки, словно маленькие танцоры в пустом зале.
– Ты всегда так пугаешься? – его голос прозвучал неожиданно мягко, почти нежно.
Я сглотнула, пытаясь унять дрожь.
– Только когда за мной крадутся как ниндзя, – ответила, стараясь, чтобы голос не выдал моего волнения.
Его смех – искренний, почти детский – заставил меня улыбнуться.
– Меня три года учили двигаться бесшумно на сцене, – признался он, и в его глазах мелькнуло что-то теплое, настоящее.
В этот момент я поняла, что он другой. Не тот идеальный образ, который видят фанаты на сцене. Здесь, в полумраке старой лестницы, он был просто человеком. Человеком, который может смеяться, который может волноваться.
Капли воды, падающие с потолка, создавали свой ритм. Их стук эхом отражался от стен. В воздухе витал аромат его парфюма – чего-то свежего, морского. Мои документы чуть не рассыпались от волнения, а его кроссовки едва слышно поскрипывали.
Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Время, казалось, остановилось. Он сделал шаг вниз, сокращая расстояние, но я инстинктивно отступила, упершись в стену.
– Прости. Не хотел тебя напугать, – прошептал он, упираясь рукой в стену, к которой я прижалась спиной. Сейчас наклонился к моему лицу непозволительно близко.
Я ощутила, как биение сердце участилось наряду с дыханием. Что он делает? Почему так ведет себя? И почему больше не писал? Прошло десять дней с того момента, как мы переписывались.
Я кивнула, не в силах произнести ни слова. В этот момент мы были просто двумя людьми, затерянными в лабиринте клиники – без статусов, без масок, без правил.
– Увидимся в понедельник? – его вопрос прозвучал как надежда.
Я кивнула, и он исчез в полумраке лестницы, оставив после себя лишь эхо шагов и аромат своего присутствия.
Вернувшись в кабинет, я обнаружила, что все бланки перепутались. Но я не могла сосредоточиться на работе. В голове крутились его слова, его смех, его взгляд. Этот случайный момент стал началом чего-то большего – чего-то, что я не могла объяснить, но что чувствовала каждой клеточкой своего существа.
[Третья неделя | Понедельник. 19:00]
В этот раз я на крыше. Не помню, как оказалась здесь. Просто в какой-то момент поняла, что не могу больше находиться в душном коридоре клиники. Здесь, на крыше, воздух был другим – прохладным, свежим, с привкусом свободы.
Город внизу казался игрушечным. Огни мерцали, словно россыпь звезд, упавших на землю. Я обняла колени, уткнувшись в них подбородком, и наблюдала за этой красотой, чувствуя себя крошечной и одновременно свободной.
Звук открывающейся двери в трех метрах заставил меня обернуться. Союн стоял в проеме, держа в руках две банки колы. Наши взгляды встретились, и я замерла.
– Не помешаю? – его голос звучал непривычно тихо.
Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Как он меня нашел? Опять следил за мной?
Он осторожно присел рядом, держа дистанцию, но достаточно близко, чтобы я чувствовала его присутствие.
Он вертел в руках банку, словно не зная, с чего начать.
– Ты ведь понимаешь меня, знаешь, каково это – бояться собственной тени? – наконец спросил он, глядя на горизонт.
Я усмехнулась, но невесело.
– А ты знаешь, каково это – завидовать рыбкам в аквариуме? – ответила, не глядя на него.
Он помолчал, а потом тихо произнес:
– Когда я здесь… я дышу. По-настоящему.
Звук открывающейся банки колы нарушил тишину резким «пшш». Я вздрогнула, но не от звука – от его близости. Пальцы сами потянулись к его руке, но я остановила себя в последний момент.
Он заметил это движение. Его кольцо с логотипом группы блеснуло в тусклом свете тотчас зажегшихся фонарей. Он посмотрел на него, а потом… снял. Это уже второй раз происходит при мне. Что значит это действие? Простое движение, но оно словно разрушило невидимую стену между нами.
Я не могла оторвать взгляд от его руки. От того, как он держал банку, как его пальцы слегка подрагивали. Это был не тот уверенный в себе айдол, которого знали все. Это был просто человек, который искал… понимания?
– Спасибо, что ты позволила присоединиться. Хотя мне неловко от того, что я нарушил твое единение с этим миром. Мне тоже его хочется. И ты для этого – подходящая компания, – прошептал он, и я почувствовала, как мое сердце пропустило удар – другой.
Мы сидели молча, глядя на город. В этой тишине было больше слов, чем в самых долгих разговорах. Я снова предательски почувствовала, как что-то меняется – между нами, внутри меня.
Наше единение продлилось недолго. А я сидела как парализованная, не решаясь произнести и слова. Так и не решилась сказать что-либо еще, пока в один момент Союн не нарушил тишину вновь.
– Мне пора, – отчего-то горестно бросил он и ушел.
Я не обернулась, чтобы даже посмотреть в его спину. Но еще долго просидела на крыше, держа в руках холодную банку колы. Ее этикетка была помята – он случайно прижал ее, когда передавал мне. Я разгладила ее пальцами, словно это был самый ценный артефакт в моей жизни.