Полёт на ледяном дракониде через половину Халенгарда занял трое суток. Ночевали в скальных пещерах, в которые неназванное по имени крылатое существо забиралось, точно голубь в отверстие под крышей, и сворачивалось калачом.
Ледяная разновидность драконидов (деградировавших потомков древних драконов), кроме того, что извергает не огонь, а холод, также отличается своеобразной внешностью: тело его как будто само сделано изо льда – сквозь него даже видно кости и как изнутри прорастет сиреневая шерсть.
Пролетая над горной страной, крылатые наездники– Алыгыз, граф Вилле, Гидеон, квартирмейстер Альфонсо и боцман Орео – видели множество сцен войны. То тут то там происходили массовые столкновения сил Халенгарда и Вулгарии. Они видели бой на Северном море и даже горящий лес, подожжённый вулгарцами из огнемётов (одно из изобретений Вилле Ярви, используемых армией Вулгарии), чтобы выкурить оттуда бежавших после поражения защитников столицы.
С неба неясно, на чьей стороне перевес. Понятно одно – поля, засеянные трупами, красноречивей любых военных сводок.
Привязав коней, разбойники моря и граф-кудесник подошли к ожидавшей их возле входа в таверну Алыгыз.
– А почему "Жёваный картуз"? – спросил Вилле, прочитав вывеску.
– Городская легенда гласит, что первого хозяина таверны съел конь-людоед, – вдруг словоохотливо поделилась Алыгыз. – Жёваный картуз – всё, что от него осталось.
– А. Ну, мне всё понятно. Пойдём, – сказал король пиратов и первым прошествовал внутрь.
Таверны представляли собою в опустелом Бретоне редкие зоны комфорта и веселья. Лишь переступив порог, путник забывал и про чад и туман на улице, и про разруху и нищету, про бродящих по городу упырей и дружинников из птиц.
Менестрель играл на лютне, забравшись на высокий круглый стул без спинки. На сцене танцевали карлики, доводя своими движениями и гримасами пьяных клиентов то истерики.
Звучала брань, пахло мясом и пивом. Троллики носились по воздуху над головами постояльцев. Войдя внутрь, каждый путешественник замечтал о своём. Вилле надеялся сытно отобедать, Гидеон выглядывал в пьяных компаниях кого покрупнее, чтобы славно подраться, когда подопьёт. Одна Алыгыз была на стрёме и тщательно высматривала, нет ли в толпе шпионов.
Гидеон направил своих подчинённых снять всем комнаты. Казначеем изначально был назначен граф, он в команде был ещё и в качестве спонсора.
Алыгыз быстро проредила толпу и встала у маленького круглого столика в тёмном углу. К ней подошли граф-кудесник и король морей и все вместе оглядели предмет интереса девушки.
Перед ними сидел невысокий худой мужчина с редкими, но длинными поседевшими волосами на почти лысой голове. Одет он был в разорванную одежду воина и имел при себе меч. Вот только кожа у незнакомца была зелёного цвета, на фоне которой трудно различить тёмные татуировки, покрывавшие его тело. У него порванные вдоль щёки, словно жабры, и отсутствуют веки – его полностью красные от крови глаза сухи.
– Час от часу… – пробормотал Вилле. – Ещё упырь.
Незнакомец обратил внимание на сгрудившуюся подле него толпу и медленно поднялся.
– Фенрир, – представился он, – вольный искатель заработка. Телохранитель, тварелов, ищейка, ведун и, с недавних пор… покойник, ревенант.
– Очень приятно, – кивнула девушка. – Я – Алыгыз, а это… – она показала на Ярви, но Фенрир её перебил:
– А я с вами косвенно знаком, господин Вилле, – с пугающей улыбкой бордовых дёсен учтиво поделился наёмник. – Я имел честь охранять делегацию вашей сестры в Бретоне, когда вы заплатили за её смерть Ордену Дракона.
– Сводной сестры, – сконфуженно пробубнил Вилле в усы.
– И сам Орден, я вижу, представлен тут не в меру, – он перевёл взгляд на Алыгыз. – И вас, господин пират, я тоже знаю – как же не знать? Такой экземпляр! Дюжина смертельных проклятий, а всё на своих двоих…! Почти.
– Может, этого сразу прихлопнем? – предложил Гидеон. – Как свидетеля. Кто-то же из нас должен трагически погибнуть в бою – пусть будет он.
– Окстись, морской волк, он заранее умер – он теперь на второй идёт, – сказала Алыгыз и присела за столик, пододвинув свободный стул.
Остальные последовали её примеру.
Алыгыз подозвала разносчика и музыкантов и приказала графу им заплатить.
– Играйте громче! Хе-хей! – задорно крикнула она менестрелю, войдя в образ.
Тот сначала ошалел от увиденной горсти золотых, убежал в подвал, а оттуда появился уже в сопровождении целого оркестра. На счёт три музыканты вдарили по струнам и задули в трубы. Тот из небритых карликов, что изображал на сцене девушку, недовольно поправил длинный блондинистый парик и снова принялся отплясывать, держа юбку за края. Гвалт в таверне в разы умножился.
– Кто же тебя так? – поинтересовался у тварелова Гидеон.
– Люди, – пожал плечами Фенрир.
Вилле заказал графин водки и попросил также поить всех в заведении за его счёт, чтобы никто из любителей выпить точно не запомнил, кто сегодня был в таверне и что делал.
– Что, тварелов, поймал коня-людоеда? – спросил он, повеселев, у Фенрира.
– Какого-какого коня? – Фенрир прищурился, насколько ему позволяла его новая физиология.
– Ну, который съел старого хозяина таверны?
– Это старика Волоса, что ли? – усмехнулся Фенрир. – Единственная его связь с конями была сугубо интимного характера. За что его жена и забила насмерть по пьяни.
– А почему тогда таверна называется "Жёваный картуз"?!
– А я почём знаю?!
– Вот и верь теперь людям! – воскликнул Вилле. – Везде обман! Вшивый конь-людоед – и тот не существует. А ведь есть на свете глупцы, что верят в Троеборода, или вообще в Шайтана…!
– Я не верю в Троеборода, – сказал Фенрир и опустил взгляд. – И в Шайтана не верю.
– Э! – спохватился Вилле. – Так ты же побывал на том свете! Расскажи, что видел.
– Сам умрёшь – посмотришь, – огрызнулся наёмник.
– Тварелов-ведун-ищейка, слушай, а эльфы существуют?
– Отстань, граф, – Фенрир по привычке помассировал виски – видимо, Вилле в прямом смысле и мёртвого достал.
– Ничего-ничего, – захихикал граф. – Вот напою тебя, и всё-всё выведаю…
– Следи за стаканом, Фенрир, – подала голос Алыгыз. – Вилли у нас мастак чего-нибудь подмешать.
– Не думаю, что с ожившими покойниками это сработает.
– Всё равно не стоит нарываться на эксперимент безумного учёного.
Перед собравшимися в полном составе наместниками Смерти поставили графин с водкой, и Вилле сам разлил всем по чаркам в диком желании скорее уже хряпнуть.
Алыгыз поднялась и торжественно произнесла:
– За Смерть!
– За Смерть! – радостно прорычал Гидеон,
– За Смерть, – кивнул и стукнул каблуками Вилле.
– За Смерть… – без энтузиазма пожал плечами Фенрир.
Все выпили и вновь расселись тесным кругом.
– Итак, все в сборе, а значит, к делу, – сказала Алыгыз и вытерла мокрые губы рукой. – Моё настоящее имя – Куница, на самом деле я – дочь султана Гиены, изгнанная наследница трона Шайтана…
Рассказ Куницы
Моё настоящее имя – Куница, на самом деле я – дочь султана Гиены, изгнанная наследница трона Шайтана и сводная сестра Шакала, сына моего отца. Именно он стоит во главе сорокатысячной армии, что идёт сейчас на Халенгард.
У Гиены, как и положено султану Шайтана, сорок жён, но по мужской части он, по всей видимости, очень слаб, и потому многие годы он не мог зачать себе наследника. К слову, четыре, сорок, четыреста и так далее считаются на юге магическими числами, ведь у Шайтана четыре глаза, там на небе. Шайтанцы считают, что наши луны это и есть глаза Шайтана, и он наблюдает за нами по ночам, но не видит ничего, что мы делаем днём.
Так или иначе, двадцать пять лет назад родилась я. Моя мать умерла при родах, и тут же на её место была выбрана новая жена для поддержания их постоянного числа.
Отец сразу невзлюбил меня, так как надеялся, что его единственный наследник будет мужчина. И через семь лет Шайтан ему всё-таки подарил мальчика, после чего моим воспитанием практически перестали заниматься, а Гиена больше не относился ко мне как к родному ребёнку.
Спустя годы, когда мне было четырнадцать, меня застукали спящей со своей служанкой, что строго запрещено в Шайтане. Отец нашёл это прекрасным поводом, чтобы отречься от меня. Бедной девушке вскрыли горло на моих глазах, а меня саму связали и отвезли прочь из страны – в дикие леса Тартарии, чтобы я не оскверняла собою землю Шайтана.
Меня бросили связанной в лесу на съедение волкам или другой какой твари. Но меня нашло самое страшное на спине Дракона чудовище – человек. Я смогла выбраться из верёвок, но мне не суждено было тогда выбраться из непроходимых лесов. Меня нашло кочевое племя тартарцев. Я стала для них экзотической игрушкой. Меня держали на привязи снаружи шатра, как собаку. Волочили без сил за обозами. Меня насиловали, били и издевались. Ничтожества во власти ужасны.
Так шли годы. Однажды я пресытилась муками и ночью содрала с рук наручники вместе с мясом. Я взяла припрятанный нож и пошла по шатрам, вырезая спящих. Мужчин, женщин, стариков, детей – всех, кто видел… или участвовал в моих мучениях… или чудовищно бездействовал…
Вскоре сторож на стрёме очнулся и разбудил остальных, но меня уже было не остановить. Словно загнанный в тупик зверь, оправдывая своё имя, я набросилась на них с ножом – резала, колола, кусалась. В какой-то миг, в безумном неистовстве, дух мой покинул тело и витал над ним, наблюдая продолжавшуюся резню – я стала берсерком.
В этот момент сама Смерть увидела меня из своих мрачных чертогов. Она вселилась в моё оставленное тело и сама, наслаждаясь жизнью, болью и хрупкой бренностью, убила всех оставшихся, полностью истребив то скотское племя. А я витала рядом в виде призрака и тоже наслаждалась – радостью лишиться телесного и мирского, став частью всего и ничего.
Закончив свой танец, Смерть вернула мне тело и сказала, что я выбрана для великой цели. Она рассказала, что Шайтан, обвинив северян в ереси, пойдёт войной на Халенгард. Она сказала, что однажды Великому Дракону, спящему посреди космоса, и на спине которого мы все родились, суждено проснуться, и тогда он расправит крылья и отправится в полёт, а все мы будем сброшены с его спины в пустоту. Смерть сказала, что нам суждено когда-то найти иные миры и заселить их, и тем самым спастись. Но мы не успеем это сделать, если Шайтан захватит Север, и замедлит развитие человечества, всех ждёт тогда погибель.
Шайтанцы утверждают, что их цель – достигнуть Всехлада, чтобы доказать, что там не сходятся голова и хвост Дракона, но это всё слова, за которыми не стоит ни капли веры. Всё, что им надо, – это захватить развитой Север, чтобы поживиться и установить власть поганого Шайтана в нашем мире.
Смерть сделала меня своей наместницей и отправила собрать остальных избранных и остановить войну, чтобы спасти человечество.
Год ещё я прожила в Тартарии, где сколотила свою банду из детей, державшихся в неволе у кочевников. Оставив их позже, я взобралась на Дохлые горы, где несколько месяцев прожила в Стране великанов. Папа-великан называл меня дочкой и обещал обязательно прислать нескольких сыновей, когда придёт время великой битвы.
Потом я путешествовала по Халенгарду и вошла в Орден Дракона как наёмная убийца. А дальше вы знаете – пришло время собрать остальных, избранных Смертью, объединить Халенгард, остановить Шайтан и спасти всех на спине Дракона.
Нам с вами, судари, суждено нести Смерть, но тем самым мы спасём жизнь как таковую. Таков расклад.
Бретон. Тронный зал бретонского замка
После свержения короля Вельмира народной дружиной, зовущейся "Птицы", тронный зал бретонского замка недолго пустовал. Совет Двенадцати, состоящий из дюжины колдунов, советников короля, взял на себя обязанности по управлению страной.
Дабы избежать споров и разногласий, и чтобы добиться максимального единения в столь ответственный для страны момент, двенадцать колдунов провели сложный магический обряд и слили свои разумы в единую сущность. Получившаяся сила была бестелесна и безымянна, не испытывала мелочных интересов одной какой-то личности, а главное – обладала памятью и навыками всех участников обряда и суммой всех двенадцати интеллектов.
Двенадцать тел, восседающих полукругом в тронном зале, впали в анабиоз, и с виду не подавали признаков жизни, как будто и не умерли даже, а превратились в искусно сделанных под людей кукол. Не дышали, но и не гнили. А их сложившийся в единое целое разум вечно бодрствовал и руководил подчинёнными.
В эту ночь Совет Двенадцати принимал в тронном зале, без посторонних глаз и ушей, четверых гостей. Это были Куница, Вилле, Гидеон и Фенрир.
– Ну, что, мужики, как вам под руководством бабы? – спросил Вилле, когда они шли в тронный зал по освещённому факелами коридору.
– Ты бы потише, – усмехнулся Гидеон, – а то услышит.
– Да она всё всегда слышит, – отмахнулся Вилле. – Одно слово – бестия! Если б захотела – давно бы свернула шею. Что ж теперь и начальство поругать нельзя? Нам бы курсы какие пройти по командной работе… ну, знаете, этика, доверие и прочее…
Наместники Смерти прошли в центр просторного и прохладного округлого зала и двери за ними с грохотом затворились. Зал был пуст и не ухожен. С тех пор, как он стал обителью магической сущности, придворные появлялись здесь лишь для кратких отчётов, после чего как можно скорее покидали резиденцию потусторонних сил. Троллики обходили помещение как проклятое. Мрачный зал покрылся пылью. В воздухе витал чуть видный голубой туман, магического происхождения или нет – непонятно.
Над двенадцатью тронами висело несметных размеров полотно, изображавшее – не реалистично, а лишь условно – карту мира в виде Великого Дракона.
Изображён он был в полёте, расправив крылья, а не так, как представлялась в космогонии северян – свернувшись кольцом посередь пустоты.
На голове Дракона разместился Всехлад – магическая страна Севера, край мира, куда нет доступа смертным и откуда, по легендам, и пошёл человеческий род от первых трёх людей – Магнуса Мрачного, Сигурда Лучезарного и Гудлейва Рыжего. Доступ к краю мира перекрывает Северный Тартар – бездонный с виду ледяной каньон, преодолеть который пока ещё никому не удавалось. На полотне каньон был изображён как толстая серая полоса поперёк драконьей шеи.
Спина и крылья, самая большая часть полотна, заняты Халенгардом и близлежащими территориями. Тут было и Северное море с Конунгатом Рюс на северо-западе, южнее – Радужное море и одиннадцать полуостровов Вулгарии вокруг, а на самом юге – нарушающая строй Чёрных гор Пустыня проклятых шаманов. Слева направо от Вулгарии шли города Халенгарда, с городом-на-горе Бретоном посередине, а на самом востоке – Крамольный лес и многочисленные горы, в том числе Дохлые горы на юго-востоке, где живут великаны.
Хвост же Дракона, судя по карте, нёс на себе остальную половину материка. В самом его центре – таинственная бездонная пропасть под названием Тартар, природа которой и суть никому не известны. Вокруг Тартара по часовой расположились Зиятвинд, Шайтан, степи и леса Тартарии, Земля блаженных детей Ра и Царство Змия – вымершее древнее государство, от которого остались лишь каменные города и исполинские статуи, преимущественно драконов, драконидов, исполинских ящеров, змей и прочих несоразмерных гадов, чьи кости, до сих, бывает, находят в земле. Острову разговаривающих животных, и многим другим городам и странам места на этой карте не нашлось.
– Мы узнаём вас, – раздалось вдруг откуда-то из-под высокого потолка, отчего Вилле смутился и заозирался по сторонам, задирая голову.
Казалось, все величественные гобелены зала заговорили разом. Или, как минимум, внушительный портрет короля Вельмира, который мародёры из городских изуродовали на следующий день после бегства правителя, порубив клинками при набеге на замок. Но это только добавило величия и угрюмости фигуре изгнанного властителя на холсте.