– Это ещё что за новости? – нахмурился я.
У бокового входа в парк меня дожидался не Трофим.
За рулём незнакомой машины сидел Вова. Рядом с ним, на пассажирском сиденье – сияющая Надя.
– Владимир купил машину! – торжественно объявила Надя. – Ты только взгляни, какая прелесть!
«Прелесть» выглядела не новой, но внушающей уважение и весьма ухоженной. А зная Вову, можно было не сомневаться, что под капотом у этого красавца тоже всё в порядке. Однако данный аспект волновал меня меньше всего.
– А где моя машина? – спросил я.
Вова посмотрел на Надю. «Так и знал, что спросит», – прочитал я в его тоскливом взгляде.
Сияние Нади после моего вопроса тоже резко пошло на убыль.
– А зачем тебе машина? – пролепетала сестра. – Давай покатаемся на этой! Ты даже не воображаешь, на что способен этот красавец! Ты только взгляни, какой…
– Надя, – раздельно проговорил я. – Я задал вопрос.
Сестра отвела взгляд.
– Разбила? – припечатал я.
– Самую чуточку, – пробормотала Надя. – Ерунда, честное слово! Всего лишь немножечко поцарапала…
Я повернулся к Вове.
– Что там?
– Передний бампер под замену, – проворчал он. – Фара разбита, крыло помято… Да выправлю, ничего особенного. Не сомневайся, сиятельство.
– В тебе – не сомневаюсь ни секунды. – Я посмотрел на Надю. – Светофор?
– Да, – буркнула она. – Господин передо мной слишком резко затормозил! Я не успела ничего сделать.
– Или же кто-то был слишком занят переключением каналов в приёмнике, – сказал я. – А может, слишком громко подпевал очередному самому-самому любимому шлягеру.
– Ах, ну вот что ты, в самом деле! – Надя всплеснула руками. – Подумаешь, царапина! Если бы я владела Реконструкцией, починила бы мгновенно.
– Но Реконструкцией ты не владеешь, – заметил я. – И головой, судя по всему, тоже.
Надя фыркнула:
– Фи, Константин Александрович! Так волноваться из-за какой-то царапины… Право, я была о вас лучшего мнения.
– На царапину мне плевать. И не делай вид, что этого не понимаешь. Я беспокоюсь о тебе.
– Да я уж ей тоже говорил, – проворчал Вова. – Мыслимое ли дело – благородной барышне так носиться? Да ещё по сторонам не глядеть… Не слушает.
– Благородной барышне, вероятно, стоит немного отдохнуть от вождения, – буркнул я. – И подумать о том, что в следующий раз авария может быть куда серьёзнее.
– Перестань, Костя! Ничего со мной не случится!
– Я тоже так думал, когда прыгал с моста.
– И теперь дуешь на воду?
– И теперь принимаю все меры для того, чтобы род Барятинских продолжал своё существование как можно дольше. – Я оперся о капот. – Что ты сказала дома? Где моя машина?
– Сказала, что отогнала в мастерскую, чтобы заменили фары более яркими, – пробурчала Надя. – Ну знаешь, такие, модные…
– Знаю, что какое-то время тебе придётся покататься на пассажирском сиденье.
– Костя! – всплеснула руками Надя. – Прекрати занудствовать! Ты хуже Нины, честное слово!
– Очень на это надеюсь.
Я открыл дверь, уселся на заднее сиденье.
– Костя, – осторожно продолжила Надя, – ты же не всерьёз? Ты же позволишь мне брать машину, когда Вова её починит?
Угу. Владимир, оказывается, уже успел превратиться в Вову. Молодцы ребята, быстро управились.
– Нет. Не позволю. Месяц проведёшь без личного транспорта.
– Ну, и пожалуйста, – надулась Надя, – буду брать машину Нины.
– Нину я тоже предупрежу.
– Костя! Это подло! Благородные люди так не поступают!
– А как они поступают? Позволяют единственной сестре разбиться насмерть?
– Это была случайность! Совершенно дурацкая случайность, никто не пострадал! Больше такого не повторится!
– Напомнить тебе о том, что было две недели назад?
Две недели назад Надя, уговорив Трофима дать ей отцовскую машину, лихо проскочила на красный свет оживленный перекресток. Кто-то из стоящих на перекрёстке запомнил номер, пожаловался в Ведомство дорожного движения – местный аналог автоинспекции, – и деду пришел по почте внушительный штраф.
Тогда я не стал вмешиваться, решил, что головомойки, которую устроил Наде дед, достаточно. Сейчас понял, что без моего вмешательства не обойтись. Если сестру не остановить, она так и будет носиться, как сумасшедшая. И неизвестно, куда приедет в следующий раз. Не исключено, что на тот свет.
– Тогда ты тоже говорила, что такое больше не повторится, – сказал я.
– И больше я, между прочим, на перекрестки не выскакиваю!
– Ах, ну да. Прости. Затормозить во впереди стоящую машину – это же совсем другое.
– Но, Костя…
– Надя, всё, – оборвал я.
Надя в ответ залилась слезами.
Да где ж я так нагрешил-то, Господи?! Вторая рыдающая барышня за полчаса – перебор, честное слово.
– Да ладно тебе лютовать, сиятельство, – сочувствующе глядя на Надю, вмешался Вова. – Пожалей сестрёнку. Вишь, как расстроилась?
– Вижу, – сказал я. – Поехали.
Вова не тронулся с места. Он смотрел на плачущую Надю.
– Костя! Ты не понимаешь! – прорыдала Надя. – На следующей неделе у Волконских – званый вечер. Старшая сестра Зиночки и её жених объявят о помолвке. Это, конечно, будто бы секрет, хотя на самом деле давно было ясно… Соберётся весь свет, пойми! Вообще все! Я уже всем своим подругам рассказала, что приеду к Волконским на твоей машине.
– Зачем? – изумился я. – Почему – на моей?
– Ну, Костя! – ответно изумилась Надя. – Как ты не поймёшь? Ты же – звезда! После Игры твои фотографии были во всех газетах. В обществе только и слышно – ах, как хорош этот молодой князь Барятинский!.. Мои подруги по тебе с ума сходят, все до единой! То, что ты сидишь в своей Академии и ничего не знаешь о светской жизни, не означает, что этой жизни нет… Костя. Пожалуйста. – Сестра обернулась ко мне с переднего сиденья, вцепилась обеими руками в спинку. – Я уже пообещала. Мне очень-очень нужна твоя машина.
– Моя машина в ремонте, – напомнил я.
– Да это я быстро поправлю, – тут же вмешался Вова, – там делов-то – на два дня. Ерунда, ей-богу.
– Тебя может отвезти Трофим, – сказал я.
– Ну, Костя! – Надя всплеснула руками. – Трофим – это же вообще не то! Это будет выглядеть так, будто ты мне не доверяешь.
– Так я тебе действительно не доверяю. После всего, что ты натворила.
– Я больше не буду! – Надя умоляюще прижала к груди руки.
– Ты уже обещала деду, что больше не будешь.
– То – деду. А то – тебе. Это ведь совсем другое. – Надя серьёзно посмотрела на меня. – Если я приеду на вечер с Трофимом, это будет ужасный позор. Ты даже не представляешь, какой! Надо мной все будут смеяться. Понимаешь, все! Особенно эта мерзкая Софи Измайлова. Дня не проходит, чтобы она не проехалась по мне! Не намекнула, что я всё выдумываю, и на самом деле мы с тобой вовсе не так близки, как я рассказываю… По глазам вижу: тебе кажется, что это – глупости. – Надя шмыгнула носом. – После того, что с тобой случилось, ты стал таким ужасно взрослым… Раньше ты меня гораздо лучше понимал.
Ну… Да. Надо думать. Вникнуть в хитросплетения взаимосвязей молодых девушек-аристократок мне, тридцатишестилетнему солдафону, для разрешения любых конфликтов привыкшего применять простой и доходчивый аргумент – прямой в челюсть, действительно сложновато. Настоящий Костя Барятинский должен был понимать сестрёнку куда лучше, чем я.
Я же сделал для себя единственный вывод: взаимосвязи эти, судя по словам Нади – то ещё змеиное гнездо. Кто что сказал, да кто как посмотрел… Свихнуться можно. То есть, мне – свихнуться. А Надя варится в этом котле с раннего детства, она «в обществе» – как рыба в воде. И сейчас для неё, кажется, и впрямь жизненно важно прибыть на этот чёртов вечер за рулём моей машины.
– Я обещаю тебе, – прижав руку к груди, проговорила Надя. – Я клянусь, что с нынешнего дня всегда-всегда буду ездить осторожно. Поверь мне, Костя! Пожалуйста, поверь.
Я вздохнул. Посмотрел на Вову. Спросил:
– Пустишь её за руль?
– Пущу, конечно, – кивнул тот.
Складывалось впечатление, что Наде он не только доверит новую машину – подарит звезду с неба. Которую перед тем каким-то непостижимым образом достанет. И только потом Вова спросил:
– А зачем пускать-то?
– Хочу увидеть «осторожно» в действии, – буркнул я. – Грызут сомнения по части того, что слова «осторожно» и «Надежда Александровна Барятинская» можно поставить рядом.
– Можно! – взвизгнула Надя. – Ещё как можно, вот увидишь!
Выпорхнула из машины.
Вова тоже вышел, уступив Наде водительское кресло. Сел на пассажирское, Надя уселась за руль. Демонстративно накинула ремень безопасности, посмотрела в зеркало заднего вида, в боковое. И лишь после этого тронулась.
Ехала чинно и важно, строго по разметке, посредине полосы движения. Включить радио даже не пыталась.
– Вишь, как старается? – прошептал Вова, обернувшись ко мне.
Я неопределенно пожал плечами. Дескать, вижу, но пока это ничего не значит. Хотя на самом деле решение уже принял.
Надю, похоже, никогда прежде не наказывали всерьёз. Грозили, конечно, разного рода карами, но приводить эти кары в исполнение не спешили. И сейчас она едва ли не впервые в жизни поняла, что провинность может привести к результату, о котором придётся очень серьёзно пожалеть. Впервые в жизни избалованная княжна Барятинская столкнулась не с попустительством обожающих её Нины и деда, а с жёстким отказом потакать капризам.
Если бы на кону стояло что-то менее значимое для Нади, я бы настоял на своём. В ближайший месяц за руль сестра бы не села. Но твёрдость тем и отличается от жестокости, что твёрдость – разумна. Надя уже наказана достаточно. Я прочитал в её глазах настоящую панику. Огромный детский страх.
Лишиться моего автомобиля именно сейчас для сестры, похоже, и впрямь смерти подобно. В этом возрасте предпочтительнее сломать шею, прыгнув вниз головой с моста, чем терпеть насмешки так называемых подруг… Надя поняла, что я не шучу. Что я готов привести угрозу в исполнение. И, кажется, в кои веки осознала, что не всё и не всегда будет идти так, как хочется ей. Иногда для достижения цели приходится прилагать усилия. Чем она, собственно, сейчас и занималась.
– Как дела, сиятельство? – решил между тем завести светский разговор Вова.
Я мысленно усмехнулся. Как дела?.. Да, в общем-то, ничего особенного.
Узнал от Федота о странном заводе, умеющем работать в отсутствие рабочих. Обнаружил, что на территории Императорской Академии, буквально под носом у императора, действуют заговорщики, планирующие свержение верховной власти. Ночью, втайне проник в комнату малознакомой девушки. Произвёл там несанкционированный обыск. Изъял неизвестный современной науке прибор. Посредством этого прибора вынужден был выйти на связь неизвестно с кем… Ах, да. Ещё некто, также пожелавший остаться неизвестным, воткнул кинжал в «мою» спину. Но это, право, на фоне всего остального – сущая ерунда.
– Да нормально, – отозвался я. – Сам-то как?
Вова принялся увлеченно рассказывать, как.
Я слушал и понимал, что в этом пареньке не ошибся. Он действительно чудесным образом сочетал в себе и талант мастерового, и предпринимательскую жилку. На деньги, при моём посредничестве полученные от Юсупова, Вова приобрёл автомастерскую и сейчас весь свой молодой азарт и силы тратил на неё. Ну и ещё, судя по тому, что я наблюдаю, на мою сестру. Хотя об этом Вова почему-то не рассказывал.
Надя вела машину – так бережно и аккуратно, будто сдавала экзамен по вождению на тонком льду. Я слушал Вову, а вместе с тем пытался вспомнить, что меня насторожило в разговоре с Аделаидой. Даже не насторожило, а удивило, что ли… Подозрений у меня эта девушка не вызывала. И всё же было в ней что-то необычное.
Что? Я пытался вспомнить, но, как ни старался, не мог. Бессилие раздражало. Возможно, поэтому, возглас Нади:
– Сумасшедший какой-то! – я услышал раньше, чем увидел «сумасшедшего».
По встречной полосе, действительно на сумасшедшей скорости, летел грузовик. Грязный. Фары выключены – в темноте, на неосвещенном шоссе, – номеров не видно…
Хваленое чувство опасности Капитана Чейна взвыло в полный голос и встало на дыбы. А в следующую секунду грузовик резко свернул на встречку. Теперь он нёсся по нашей полосе. В том, что цель преследует единственную – лобовой удар с нами – сомнений уже не оставалось.
Шоссе – двухполосное, ширина обочин – курам на смех, а сразу за обочинами – тросовый отбойник. Вправо не уйти.
– Уходи влево! – заорал я Наде. – Быстро!!!
Сестренке надо отдать должное – при всех своих недостатках, она сумела не растеряться. На мой крик отреагировала мгновенно, ушла на встречную полосу.
– Что за… – мгновенно охрипшим голосом начал Вова.
Но договорить не успел.
Никто из нас уже ничего не успевал ни сказать, ни сделать. По встречке, куда выскочила Надя, в лоб нашей машине нёсся ещё один грузовик.