Глава восьмая


Наутро Рэйчел, как обычно, открыла магазин, потому что не знала, что еще делать. Рон и Буковски ждали снаружи. Снизу по тропинке поднималась Иди. Когда Рэйчел поставила кофейник, пришел Эзра. Юстас ходил кругами вокруг пустого кресла Каллена и так протяжно мяукал, что у Рэйчел сердце разрывалось.

– Если тебе нужна любая помощь, просто скажи, – сказала Иди, пока Рэйчел выставляла чашки. – Мы пришли помочь.

Рэйчел была рада, что они пришли, хотя пустоту в ее душе заполнить было невозможно. Но по крайней мере в магазине были люди, хотя без жизнерадостного голоса Каллена, всегда звучавшего в его стенах, тот казался слишком огромным и пустым.

– Печенья нет, – сказала Рэйчел. – Я не…

Иди достала из сумочки пачку печенья с изюмом и положила на прилавок.

– С печеньем Каллена не сравнится, конечно, – сказала она, – но лучше, чем ничего.

Тоби Холлингвуд пришел, когда она разливала кофе.

– Привет, – тихо произнес он. – Надеюсь, не помешал. Я хотел… хм, на самом деле я не знаю, чего хотел.

Просто побыть здесь, подумала Рэйчел. Ты просто хотел побыть здесь, как и все мы, потому что нам некуда больше пойти.

– Заходи, дружище, – сказал Рон охрипшим от горя голосом. – Не стой на пороге. Выпей кофе.

Рэйчел достала еще одну чашку и налила Тоби кофе, как делала каждое утро, как будто он всегда жил в их маленьком городке. Он, хромая, подошел к ней, и она заставила себя улыбнуться.

– Спасибо, – сказал он. – Соболезную вам всем. Я совсем недолго знал Каллена, но прекрасно понимаю, какая это тяжелая утрата для вас. Жаль, что я не успел узнать его лучше.

Они пили кофе в молчаливом согласии – те, кто знал Каллена Макдональда несколько десятков лет, и те, кто познакомился с ним всего несколько недель назад. Каждый по-своему скучал по нему, но утрату все ощущали одинаково остро.

– Ему бы это понравилось, – заметил Рон, который жевал уже третье печенье. – Что мы здесь все вместе с Рэйчел. Он бы не хотел, чтобы она была одна.

Все согласно загудели и снова замолчали. Вскоре дверь книжного магазина снова открылась, и появилась Джилли. Она неуверенно остановилась на пороге, как прежде Тоби. На ней было старое пальто Эзры с огромными плечами, доходившее ей до колен, – она в нем утопала и оттого казалась еще моложе.

– Я слышала про Каллена. – Во внезапной тишине ее голос прозвучал звонко и смело. – В супермаркете утром сказали. Я зашла выразить соболезнования.

– Спасибо, Джилли, ты очень добра, – ответила Рэйчел. – Иди сюда, выпей с нами кофе.

Джилли приблизилась, и кружок вокруг кресел разомкнулся, чтобы впустить ее. Увидев Эзру, она на секунду засомневалась, а потом как будто приняла решение.

– Спасибо за пальто, – смущенно проговорила она. – Я могу его вернуть, если хотите. Дождь кончился.

Эзра, сидевший в кресле Каллена, посмотрел на нее и улыбнулся.

– Оно же пригодилось?

Джилли вздохнула, что само по себе было красноречивым ответом, но все же добавила:

– Да.

– Тогда оставь.

– Вы не могли бы немного присмотреть за магазином? – обратилась Рэйчел ко всем собравшимся. – Мне нужно позвонить. Адвокату и в похоронное бюро…

Иди потянулась и сжала ее руку:

– Делай что нужно.

Рэйчел достала из-под прилавка телефон и пошла наверх. А когда наконец дозвонилась до адвоката Каллена, тот был искренне опечален известием о смерти своего клиента.

– Это большая потеря, – проговорил Алан Кроссвик. – Такой прекрасный человек. Мне будет его не хватать, хотя мы были знакомы совсем недолго – я принял его дела несколько лет назад. С Калленом всегда было приятно поговорить, хоть он и не любил разговоров на самые насущные темы. Например, я все время намекал ему, что пора составить новое завещание. Боюсь, нынешнее было написано еще до того, как владение поместьем перешло к нему. Вы, наверное, не знаете, но Каллен унаследовал то, что осталось от поместья Макдональдов, когда был еще ребенком. Его отец умер, когда ему было десять лет, в 1945 году. Мать назначили опекуншей до достижения Калленом двадцатилетия, а завещание очень простое – все должно достаться следующему в роду Макдональдов. С тех самых пор, как я поступил на службу в эту адвокатскую контору и просмотрел его бумаги, я твердил, что он должен изменить завещание, потому что детей у него не было, и наверняка он не хотел оставлять завещание с такой расплывчатой формулировкой. А он отвечал, что работает над этим, но до дела так и не дошло. Я планировал обсудить это с ним в ближайшее время, но видите, как вышло.

Рэйчел закрыла глаза.

– Но… что это значит? У него не было родственников, во всяком случае, он никогда о них не упоминал. Детей тоже не было, и братьев, и сестер. Что будет с маяком?

– Я должен провести расследование по старому завещанию и выяснить, нет ли все-таки прямых наследников, – ответил адвокат. – Если их не окажется, все его имущество перейдет к государству.

– Ясно, – еле слышно проговорила Рэйчел.

– Мне очень жаль, – ответил Кроссвик. – Я знаю, что вы живете на маяке и работаете в книжном. Постараюсь, чтобы вам первой предложили его выкупить.

– Спасибо, – машинально ответила Рэйчел, хотя смешно было даже подумать, что она когда-нибудь сможет позволить себе приобрести маяк. Она оцепенела. Вчера утром Каллен был жив и здоров. Сегодня его уже нет. И теперь, видимо, все, что он создал здесь, на маяке, тоже пропадет.

– Послушайте, – сказал адвокат. – Советую вам пока оставаться на месте. До дальнейших распоряжений я буду платить вам зарплату. Занимайтесь своим делом, следите за порядком, и пусть магазин работает и обеспечивает свое содержание, пока право собственности не определено. Кроме того, я попрошу вас организовать похороны, а когда будете готовы – навести порядок в сторожке. Не будем торопиться: пока ничего точно не известно. Договорились?

Остаток разговора Рэйчел помнила смутно, так как пребывала в состоянии шока, и надеялась, что адвокат этого не заметил. Подошел Юстас, покружил вокруг ее ног, сел и уставился на нее немигающими золотыми глазами. Казалось, он спрашивал: «Что с нами будет? Где теперь наш дом?»

– И что дальше? – спросила Иди, когда Рэйчел рассказала о ситуации с завещанием.

– Адвокат попытается найти наследника.

– Никого они не найдут, – ответил Рон. – Кроме нас, у него никого не было.

– Если наследника не найдут, участок перейдет к государству. Все продадут с молотка, – тихо заметил Тоби.

– Маккриди наверняка уже потирает руки, – сказал Рон.

Рэйчел встрепенулась:

– Дора?

– Ну да, – недовольно скривился Рон. – Она уже много лет пытается прибрать маяк к рукам. Сколько раз предлагала Каллену выкупить его, но ему это было неинтересно. Потом вроде бы успокоилась, но в последнее время снова начала его донимать. В прошлый раз приходила всего месяц или два назад. Он тебе не говорил?

– Нет, – ответила Рэйчел, – не говорил.

– Наверное, решил, что незачем. Он же был категорически против продажи, – печально проговорил Рон. – Но как он мог такое допустить? Оставить маяк этой стервятнице…

Рэйчел подошла к креслу и взяла его за руку. Старик накрыл ее ладонь своей.

– Не сердись на него, Рон, – тихо проговорила она. – Он же не знал, что так скоро нас оставит.

Рон сжал ее руку.

– Он хотел, чтобы маяк достался тебе, я точно знаю. Я в этом уверен. Он тебе ничего не говорил?

Рэйчел высвободила ладонь и потерла рукой глаза.

– Нет, ничего. Он… – Внезапно она застыла и нахмурилась, ошеломленно глядя прямо перед собой.

– В чем дело? – спросил Эзра. – Он что-то сказал?

Рэйчел почти забыла бессвязные последние слова Каллена, произнесенные в отчаянии.

– Да нет, – ответила она, – ничего. По крайней мере, ничего путного.

Но последние слова Каллена крутились в ее голове, как заезженная пластинка. Рэйчел вдруг поняла: все эти годы она даже не замечала того, что было у нее прямо перед носом.