Об авторе:
Ребекка Эриковна Лильеберг родилась в Москве, окончила философский факультет Российского открытого университета, преподаватель.
Стихи и прозу пишет с 1990-х годов, в 2000 г. вышла книга «Вытоптанные лилии». В своих стихах обращается к историческим темам, а также к традиционной лирической тематике.
© Лильеберг Р., 2015
Чудесный вечер, плачущий закат;
Ложатся тени трепетно и зыбко,
И тишина, и мысли невпопад, —
Лишь там, в низине, где-то плачет скрипка…
И я стою у бездны на краю —
За гранью суеты мирской и шума,
И в час сей, где так сумрачны все думы,
Спой, скрипка, про судьбу и жизнь мою…
Спой песню, скрипка милая моя,
Не ведавшей ни Зевса, ни Эреба
Душе, зачем-то выжившей под небом,
И боли всей, что знала в жизни я, —
Не сломленной, поднявшейся с колен;
Узревшей мир незрячими глазами, —
Спой, скрипка, мне, – рефрен, еще рефрен! —
И слезы почему-то льются сами
О жизни прошлой, пущенной врасход…
Безжалостного века гул железный
Спой, скрипка, мне – про смерть, про мой полет
Над смертью, как над пропастью, над бездной
За гранью, за чертой добра и зла,
Во мгле, там, где горела я и слепла,
И рухнув там, слепая, умерла
И, мертвая, воскресла, как из пепла,
А дальше путь лежал сквозь времена,
Где мир горел, взрываясь и пылая, —
Там скорый суд вершила всем война,
Пути свои смертями устилая, —
Безжалостное время перемен
Гналось за мной и зверем диким выло,
И мчалась я – сквозь ужас, боль и тлен,
И снова смерть дышала мне в затылок,
О если б слышать вам той скрипки плач, —
И в сердце, словно нож, вонзились ноты…
Играй, играй до ночи, мой скрипач! —
Не вижу я тебя, но знаю, кто ты, —
Ты сон извечный мой, и в этом сне
Дом отчий, и цветет весною вишня,
И память там моя горит в огне,
И скрипка вечно плачет еле слышно…
Генриетте Альтман
Средь трех времен и средь пяти огней
Грядущим тем, что минуло, не сбывшись,
Что пронеслось, на миг остановившись
И оглянувшись в сутолоке дней —
И поднял вновь Харон свое весло,
И в воды Леты лег венок соцветий,
И им кольцо веков разорвало
И раскромсало цепь тысячелетий —
Был тяжек лязг отброшенных оков
Для сгинувших, ушедших безвозвратно,
И кончилось течение веков,
И стрелки на часах пошли обратно.
И только ты одна не стала ждать —
Ты птицей воспарила и взлетела
В грядущее, чтоб там меня искать —
Звала меня, но Вечность онемела.
Ты потеряла счет своим мирам —
Надежда, что звала в иные дали,
Ты верила лишь небу и ветрам,
И возносилась в Вечность по спирали.
Но нет! – Ты не сломалась, не сдалась,
Ты никогда не верила в везенье,
И время обгоняя, ты неслась
В сияющее небо безвременья —
И там, пронзив безвременье насквозь,
Ты поняла сквозь боль и сквозь усталость —
Как страшно то грядущее сбылось,
Что прошлым только мнилось и казалось —
Так странно все, что послано судьбой!
Ах, – как же вы наивны, право, люди! —
Былое, что не прожито тобой,
Грядущее, которого не будет!
Ты поняла: все – небыль, все – полон!
Все то, что было дважды, трижды свято, —
Все это – лишь обман, мираж и сон!..
…И молча ты стоишь меж трех времен,
И память все зовет тебя куда-то…
…Ароматы любви!
Ароматы безумной и страстной любви!
О, божественный жар,
Что рвет душу и мутит рассудок!…
Только этим живи,
И бушует в крови
Алой розы пожар
В кружевах голубых незабудок!…
…О, божественный час,
И я падаю ниц
В средоточие грез,
И ловлю я сквозь негу
Томный взор твоих глаз
Из-под полуприкрытых ресниц —
Дальний свет моих звезд
С полуночного неба…
– Стой, мой ангел! Куда ты пошла?
Видишь неба пылающий полог?
Может, путь твой быть ныне недолог —
Ныне будет твой день без числа.
– Как же может быть день без числа
И при чем здесь лазурное небо? —
Мир там всюду и вечная нега…
Этот день я как праздник ждала!
– Ты не знаешь, как небо сердит
Так, что дыбом становится волос!
Ты сегодня услышь тот голос —
Нынче с неба к нам смерть прилетит,
И весь мир превратится в ничто —
Книгу жизни своей я листаю…
Но обиду во взоре читаю —
Может, что-то сказала не то?
– Все ты лжешь! Правды нет и на треть!
Ты взгляни на бескрайнее чудо!
Небо – свято!.. Как может оттуда
К нам какая-то смерть прилететь?
– Все свершится, как я говорю, —
Так записано в книге, родная,
И сегодня, мой ангел, я знаю,
Чей-то взор не увидит зарю!..
…Годы минут, развеется мгла,
Вспомнишь ты, как я рядом сидела
И как с неба к нам смерть прилетела
И по разным мирам развела…
Мои осенние тревоги —
Твои осенние пути…
Застыло лето на пороге,
Чтоб попрощаться и уйти
На четверть, треть, наполовину —
И за листом слетает лист.
Свою исполнив каватину,
Уходит лето в тень кулис,
Волной сползая пожелтевшей,
Взвиваясь трепетной листвой…
…И вдруг на сцене опустевшей
Во мгле возникнет образ твой, —
Ты обернешься, облачишься
В шелка и бархат бытия,
Негромко в двери постучишься
И мне ответишь: «Это – я»,
И ты войдешь, и – все!.. ни звука;
Глаза, глядящие в глаза;
Рука, сжимающая руку,
И по щеке бежит слеза,
Едва скрываемая дланью
Сквозь боль, что не было больней, —
Святая тайна ожиданья,
Что рвет медлительность всех дней,
Сорвав засовы и преграды,
Наперекор небытию, —
Огнем и вихрем листопада
Ты вновь ворвешься в жизнь мою,
Кружась, алея и сверкая
Живой мозаикой огня,
И дол, и небо засыпая
Листвой, летящей сквозь меня,
И обнимая так неловко,
Над головой сложив крыла…
И я промолвлю: «Что ж так долго? —
Так долго я тебя ждала! —
Ах, время, время! – Как ты мчишься!» —
От сердца бедного укор…
А ты, как прежде, отмолчишься
И, как всегда, потупишь взор
И губы стиснешь, как от боли,
На миг отбросив свой покров…
Но взгляд твой мне расскажет боле —
Стократно боле всяких слов,
И я пойму, быть может, что-то,
И вдруг взгляну в немую высь, —
Махнула осень позолотой,
И две стези пересеклись —
Аншлаг в театре!.. сказку странствий
Играют двое – ты и я,
За гранью времени – пространства,
И вне законов бытия —
Былых путей; былых свиданий;
Разлук минувших горький дым,
И встреч сквозь горечь ожиданий
Промеж не-бывшим и былым,
А Осень кружит Мельпомену —
Мелькают ленты и цветы,
И лист летит, летит на сцену
И засыпает все следы,
А мы стоим, забыв о лете,
Там, где с органом спорит хор
И в трубы дует свежий ветер —
Фурор сегодня, ну – фурор! —
Гремят басы; сверкают лампы,
И мы – ни живы, ни мертвы…
Но гаснет свет горящей рампы
Сквозь желтый занавес листвы, —
Уходит лето в ритме танго, —
Финал, последний взгляд назад,
И образ твой, мой милый ангел,
Уносит в небыль листопад —
Аплодисменты Мельпомене
Не сожалея, не скорбя.
И снова я одна на сцене,
Где словно не было тебя —
Лишь тень стремглав скользит за тенью,
Но – где же, где же тень твоя? —
Уходит сказка наважденья,
Приходит тщета бытия…
Но я постигну смысл твой тайный,
А от догадок – стынет кровь:
Ведь то, что было, – не случайно,
И может быть, вернется вновь —
Настанет день, и ты проснешься,
Вдали услышав голос мой,
И ты, быть может, обернешься,
И как тогда, взмахнешь рукой —
Как лист летит куда-то в просинь,
Гонимый ветром в вышину,
Однажды нас обнимет осень
И уведет в свою страну —
Судьба опять тасует карты,
Что вынуть только ту, одну,
И прочь летят шелка и бархат —
Я руку осени тяну,
И мы на крыльях листопада
Летим сквозь то, что зримо всем,
Туда, откуда нет возврата,
Да и зачем он нам, зачем? —
Зачем свиданья быстротечны,
А ожиданье – на года?..
Пусть эта осень будет вечна,
И мы в ней – вместе навсегда!
Там хватит всем шелков и злата,
Что вниз волной летят с ветвей,
И все, что было прежде свято,
Пребудет в памяти моей —
Все эти краски, жесты, звуки
Восславь же, осень нам, и пой,
Соединяя наши руки
Под златотканою хупой,
Где вечно буду я любима,
Непокоренная судьбой, —
Ведь нет иной судьбы, помимо
Однажды выбранной тобой…
…Дым взлетает и гонит золу, —
Этих дней недописана повесть, —
Это совесть моя, словно поезд,
И зовет, и увозит во мглу,
А во мгле той застыли года, —
Дым Освенцима, пепел Едвабни,
Штетлов мертвых разбитые ставни,
Ночь, и Бабьего Яра гряда,
Где земля шевелилась от тел, —
Здесь – Натана, а там – Элиягу,
И меня вместе с ними к оврагу
В эту ночь будут гнать на расстрел,
Чтоб «удобрить жидами траву»,
Как велели, – «под самые корни»,
И охранник в эсесовской форме
Вновь потащит жидовку ко рву,
Чтобы выбрала место на дне
Той бездонной вселенской могилы…
…Только я ничего не забыла, —
Это время застыло во мне! —
Спи, Европа, раз можешь уснуть, —
Век тебе мы незваные гости,
И хрустят под колесами кости,
И везет меня поезд сквозь жуть,
Там, где кровь прорастала быльем
В эти страшные, черные дали…
…Я хочу, чтоб живущие знали
О народе сожженном моем,
И воздали бы этому злу,
О которое время запнулось,
Чтоб оно никогда не вернулось!..
И везет меня поезд во мглу,
Мимо ныне забытой беды,
Где за дымом не виделось неба
Там, где пепел летел вместо снега,
Нелюдей засыпая следы, —
Миг! – и чья-то упала слеза
На могилу сожженного века, —
Катастрофы не смолкшее эхо,
Не пришедших назад голоса,
Что скрываются в вихре огня,
Значит, печи еще не остыли…
…И пока мы их здесь не забыли, —
Там они провожают меня,
И стою я, прижавшись к стеклу, —
Вот бы спрыгнуть на кромку перрона!…
…Но у памяти волчьи законы,
И везет меня поезд во мглу…
…Не та ли ты святая простота,
Что чудом век жива и верит в чудо? —
Отчаянно крестящаяся всюду
Краина, на которой нет креста,
Где кружит и жирует воронье,
О совести забыв и Б-жьем слове,
Где снова, опьяневшее от крови,
Из нор поганых вылезло зверье;
Где нечисть вечно метит в главари
И властвует, – а ей того и надо,
Где снова из непрожитого ада
Вчерашние восстали упыри,
Надгробья разбросав и черепа,
И кинулись искать, – где плоть живая?..
И как всегда, скуля и подвывая,
За ними тут же ринулась толпа,
Круша все и сметая на пути,
Взвалив вчерашних идолов на плечи…
И был у них там спор, гремели речи, —
Какому вурдалаку их пасти?
И спорили до хрипа, до зари,
А доводы – все громче, все невзрачней…
…Но нету вурдалака вурдалачней
Того, что цепко держит изнутри, —
Что вывернет и душу, и мозги,
И как любой упырь, возжаждет крови…
…И черный пастырь был назначен внове,
И новые назначены враги,
И приняли решенье: пополам
Делить врагов для видимости вящей,
Признать свободу девкою гулящей
И требовать возврата к кандалам.
И вновь заполыхало в той стране
От ненависти черной и гремучей —
Совсем, видать, история не учит
Того, кто продал душу сатане,
Кто сеет смерть и ненависть кругом
И по нечеловеческим законам
Врагов всегда находит за кордоном
И вечно ищет нелюдя в другом…