Глава 5 Драка в метро
Идти домой и торчать там в одиночестве после таких потрясений совершенно не хотелось, и Лида задалась вопросом: куда бы податься, чтобы скоротать время до возвращения Лазаря?
Вдруг само собой пришло решение: побывать на Петроградке, навестить их с мамой старый дом и двор.
Лида даже удивилась, почему до сих пор этого не сделала. А ведь всего несколько месяцев назад, покидая в тоске и тайных слезах место, где родилась и росла, она твердила себе в утешение, что будет приезжать сюда как можно чаще, каждую неделю. Кто мог предвидеть тогда, как стремительно и необратимо изменится ее жизнь…
До Петроградки от ее новой школы пешком – всего ничего. В укромном уголке двора Лида переложила пистолет в карман куртки, поплотнее обмотала шею шарфом, натянула шапку чуть ли не на глаза и пустилась в путь. Пересекать мост на пронзительном ветру оказалось делом малоприятным, от свиста в ушах она даже немного оглохла, руки окоченели, но на середине моста девушка перестала чувствовать холод. И возблагодарила за это свою особую природу.
Скоро она уже стояла посреди родного двора – и словно бы не узнавала его. Нет, ничего не изменилось, даже детская площадка – они в последнее время вырастали по городу словно опята на пне, – осталась прежней, ее отстроили прошлой весной, у них с мамой на глазах. Но сам двор как будто ссохся, помрачнел, состарился. Девушка отыскала взглядом на мокрой стене дома два окна их прежней квартиры. Теперь это были пластиковые окна. У них с мамой на такую полезную вещь вечно не хватало денег. И не разглядеть, какие занавески пришли на смену их стареньким, нежно-салатовым, не взятым на новое место ввиду абсолютной ветхости.
Лида простояла во дворе минут пять, пытаясь поймать нужную волну. А потом развернулась и побрела прочь. Нахлынула усталость, заныли разом все мышцы. Ностальгия испарилась, уступив место практическим размышлениям: как поскорее вернуться домой, на Васильевский. Девушка шепотом ругала себя за то, что не взяла достаточно денег, и теперь не могла рассчитывать на такси. Ведь наступал тот самый час пик, когда передвижение в центре Питера превращается в ад на земле.
От попытки воспользоваться наземным транспортом она сразу отказалась – слишком долго тащиться в потоке машин, да еще наверняка стоя, вцепившись в поручень над головой, а со всех сторон давят и напирают чужие тела. На жетон в метро хватало впритык, и на станции «Спортивная», что совсем рядом от их прежнего дома, Лида влилась в толпу пассажиров. Спустилась на перрон и немедленно пожалела о своем необдуманном решении. Можно же было просто позвонить Лазарю и попросить приехать!
С поездами в сторону «Адмиралтейской» творилось что-то неладное: два состава подряд проехали мимо, не остановившись. Народ все прибывал, те, кто пришли раньше, с боем удерживали свои позиции у края платформы. Лида же, напротив, отступала все дальше: она уже отвыкла от чужих запахов и прикосновений, да и правила безопасности – и обычных людей, и вечников – следовало соблюдать. Девушка решила пропустить несколько поездов, пока не схлынет толпа, и теперь тоскливо рассуждала, сколько времени это займет.
Наконец третий по счету поезд затормозил как-то нехотя, остановился и распахнул свои двери. Толпа в едином порыве устремилась на штурм вагонов. Лида моментально осознала уязвимость своей позиции: людская масса, напирая со всех сторон, неудержимо тащила ее вперед. Пришлось подчиниться.
Она все же попыталась тормознуть у дверей состава, увидев, что внутри и так полно, лишь единым массивом возвышаются прочно сомкнутые спины. Но кто-то сзади, желая сделать доброе дело, утрамбовал ее в вагон за мгновение до того, как захлопнулись двери.
Первые секунды даже сделать полноценный вдох не удавалось.
«Интересно, если еще больше прижмут, получится прямо в вагоне перестать дышать? А что, хорошо бы не вдыхать всю эту гадость!»
И Лида брезгливо сморщила нос от невыносимого пивного амбре. Вскинула голову и оценила обстановку: вот черт, угораздило же оказаться зажатой между четырьмя здоровенными парнями, испускающими целый сонм исключительно противных запахов. За их плечищами даже не видно было других пассажиров. А парни, между прочим, уже оживились, стали перемигиваться, мерять ее с ног до головы и обратно мутными взглядами.
– О, блин, красотка! – сказал один, длиннолицый и носатый. – Сама к нам пожаловала!
Лида изо всех сил заработала локтями, пытаясь просочиться вглубь вагона.
– Куда? – гоготнул над головой другой, самый здоровый, даже толстый, с одутловатым лицом и глубоко провалившимися недобрыми глазами. – Стоять, девчонка! С нами теперь поедешь.
И сжал ладонями ее талию. Девушка тут же подключила к локтям и колени. И кажется, с первого раза удачно поразила цель, потому что парень взревел:
– Ты, коза, вообще оборзела! Пацаны, держите ее!
Но Лида уже ввинтилась в самую толпу, отдавив при этом ногу возмущенно зашипевшей старушке и едва не рухнув на сидящую женщину с ребенком. И наконец уцепилась за поручень.
Она втянула голову в плечи и замерла, выслушивая со всех сторон недобрые реплики пассажиров. Едва все немного утихло, как толпа снова заволновалась, начала раскачиваться, словно кто-то решил организовать волну. Девушка возмущенно завертела головой, ища источник движения. Ага, опять этот жирный тип! Теперь он что-то искал в карманах кожаной куртки и при этом так растопыривал локти, что стоящие рядом с ним люди валились на соседей, порождая цепную реакцию. До Лиды донесся его голос, переходящий в возмущенный вопль:
– Блин, по ходу, мобилу подрезали! Пацаны, рюкзак мой проверьте, кто достает. Хотя нет, я же ее на станции в карман сунул.
В первый момент Лида лишь злорадно ухмыльнулась и с надеждой покосилась в окно поезда: когда же станция. Но затем заволновалась, вспомнив о пистолете. А что, если в вагоне действует карманник? Или еще хуже – вдруг под нажимом толпы оружие случайно выстрелит?
Подавшись вперед, чтобы высвободить правую руку, девушка сунула ее в карман. Женщина на сиденье нахмурилась и даже прикрыла ладонью макушку малыша, всем видом давая понять, что не стоит так нависать над их головами.
Пистолет девушка нащупала сразу и быстро отдернула руку, боясь нажать на спусковой крючок. Но тут вдруг обнаружила в кармане что-то еще, гладкое и прохладное, и в недоумении вытащила предмет наружу. На ее ладони лежал незнакомый телефон.
– Девушка, встаньте, наконец, прямо! – громогласно возмутилась женщина. – Ребенку и так дышать нечем.
И почти сразу раздался вопль толстяка:
– Э, коза, я не понял, что у тебя моя мобила делает?! Витек, держи ее!
К ней тут же рванул носатый парень. Он грубо расталкивал пассажиров, но никто не возмущался: кто боялся связываться, а кто был заинтригован пикантной ситуацией. Молодая мать покачала головой и глянула на Лиду с отвращением.
Парень, добравшись до девушки, больно впился пальцами ей в плечо. Лида отшатнулась, ткнула ему телефон под нос:
– Вот, заберите его, пожалуйста! Только не нужно меня трогать!
– А я тебя трону, еще как трону! – ухмыльнулся прямо в лицо и обдал мерзким запахом изо рта парень. – С нами пойдешь, ща на станции ментам тебя сдадим.
Но, сказав это, Витек немедленно побелел и зашатался. Ноги его подогнулись, и он рухнул боком прямо на несчастную мать с ребенком. Та взвизгнула на весь вагон.
– Не, вы видели, она Витька ударила! – заорал толстяк, пробиваясь на подмогу к другу. – Ножом! Хватайте ее!
Кто-то позади тут же заломил девушке руки. Кажется, это был даже не один человек.
– Не трогайте меня, – в ужасе заорала Лида. – Я ничего ему не сделала! Нет у меня ножа! Отпустите!
В голове уже вспыхнули ужасные истории, слышанные от Лазаря, как в подобных ситуациях вечники, загнанные в угол, невольно становились причинами гибели множества людей. Вот и сейчас позади кто-то охнул – и захват сразу ослаб.
Наконец поезд достиг станции, распахнул натужно двери. Лида слегка приободрилась и ужом начала протискиваться к выходу. Чужой телефон она так и держала в руке, собираясь просто сунуть его двум менее агрессивным парням на выходе, которые в явном замешательстве наблюдали за ней. Наверно, смекнули, что что-то здесь неладно: из середины вагона неслись стоны и мольбы о помощи. В тот момент девушке уже казалось, что все страшное осталось позади…
– Парни, держите ее, не отпускайте! – завопил где-то сзади толстяк. Он на всех парах протискивался к выходу, волоча за собой своего почти бесчувственного друга. – Эй, люди, свяжитесь с машинистом, пусть наряд сюда шлют. И двери, двери блокируйте!
К девушке уже потянулись чьи-то руки.
– Да не трогайте же меня! – завопила она, теряя остатки самообладания. – Сама пойду, только не прикасайтесь!
Она слышала, как за ее спиной возбужденно шумела толпа, обсуждая, как следует поступить с юной воровкой, и есть ли у нее в самом деле нож. А какой-то мужчина громко объявил:
– Я с ними пойду, прослежу, чтобы сдали куда надо, а не самосуд устроили. Наказать-то девчонку все равно стоит!
Оказавшись на перроне, Лида перевела дух и бодро припустила в сторону перехода. Встречаться с полицейскими, когда в кармане пистолет, – нет уж, увольте. И тут же за спиной раздался вопль:
– Держите ее! Вон, девка в красной куртке! Хватайте!
Поначалу никто не спешил последовать призыву люди лишь провожали ее удивленными взглядами. А потом Лида заметила, как наперерез мчатся двое мужчин в форме и немолодой железнодорожник. Опешила, замерла, сзади тут же налетели, схватили за плечи. Девушка шарахнулась в сторону – завязла в толпе. И тогда Лида взвыла в бессильном отчаянии на весь вестибюль станции:
– Да оставьте же вы меня в покое!
И от собственного жуткого вопля она присела на корточки и закрыла глаза. А когда открыла, вокруг творилось нечто уж и вовсе невообразимое.
Повсюду – в вестибюле, на лестнице перехода, у краев платформы – бушевала необъяснимая, дикая драка. Девушка видела, как люди роняли свои вещи и набрасывались на тех, кто был ближе. Вопили от ужаса и боли женщины, визжали дети, жуткие ругательства летели из оскаленных ртов мужчин. И лишь вокруг самой Лиды словно кто-то провел незримый круг диаметром в пару метров.
Несколько секунд она лишь потрясенно озиралась. Потом сосредоточила взгляд на ближайшей группе, пытаясь понять, возможно ли как-то остановить безумцев. И увидела то, от чего сердце провалилось в пятки: метрах в пяти от нее, между двумя группами дерущихся – каждая человек по пять-шесть – сидел на корточках малыш лет четырех. Мальчик сжался в комочек и втянул голову в плечи. Он тоже смотрел на Лиду и на островок спокойствия вокруг нее. И было ясно, что в любой момент ребенок будет сбит с ног и погребен под телами взрослых.
Лида рванулась было к нему, но подумала о том, сколько еще в толпе таких малышей, и выхватила из кармана пистолет. Вытянула до предела руку по направлению к потолку, нащупала спусковой крючок, зажмурилась – и нажала.
Отдача едва не свалила ее на землю, от грохота заныли перепонки. Что-то посыпалось сверху – на Лиду ничего не упало, хотя кому-то досталось, судя по вскрикам. Зато, открыв глаза, она обнаружила, что драка разом прекратилась. Люди поднимались на ноги, изумленно озирались, таращились на развороченный потолок станции, друг на дружку. Потом все разом заголосили: звали детей, звали на помощь. А Лида уже неслась прочь, наверх, к выходу.
Остальную часть пути девушка проделала пешком, напрочь забыв про холод и усталость. Спешила домой в отчаянии и страхе, вполне уверенная, что в этот момент ее фотографии уже рассылают по всем отделениям полиции. Ее будут искать как террористку, открывшую стрельбу в самом центре города, при огромном скоплении народа, а значит, больше из дома нельзя будет высунуть и носа. И что теперь ей делать?
Квартира все еще пустовала. Лида сбросила в прихожей сапоги и прямо в куртке бросилась включать телевизор. Выпуск новостей как раз подходил к концу, после него должны были последовать вести региональные. Руки от страха тряслись так, что не сразу удалось справиться с пультом. Одновременно с рекламой в прихожей скрипнула, открываясь, дверь. Лида в два скачка оказалась в прихожей, вцепилась в руку рыжего гиганта, потащила за собой:
– Лазарь, как хорошо, что ты пришел, посмотри со мной выпуск вестей, пожалуйста!
– Что случилось, Лида? – встревожился парень. – Там будет что-то о том, кого мы знаем?
– И еще как знаем, – покаянно пробормотала девушка. – Там будет обо мне.
– И что же ты на этот раз натворила?
Лида в ответ только рукой махнула: долго рассказывать, сейчас сам все увидишь. Но прежний ужас отступил. Конечно же, Лазарь, как обычно, все уладит, найдет выход из положения.
Сначала прошел сюжет об аварии в Ленинградской области: автобус с детьми столкнулся с грузовиком, никто не пострадал. Потом запустили репортаж из Думы, и Лида почувствовала себя уязвленной: новость с ее участием уж точно была куда интересней какого-то нудного заседания. Она уже извертелась на стуле, когда услышала:
«Сегодня на станции «Адмиралтейская» в час пик произошла массовая драка. В ней, по свидетельству очевидцев, приняли участие почти все, кто в этот момент находился в вестибюле станции. В разгар драки кто-то выстрелил из пистолета вверх, повредив потолок станции. Задержать стрелка пока не удалось. Между тем причины побоища до сих пор остаются невыясненными. Некоторым потребовалась медицинская помощь, которая и была им оказана прямо на месте. К сожалению, часть камер наблюдения именно на этой станции не работала, полицейские располагают лишь самой общей картиной происходящего».
Видимо, эта запись и шла ненавязчивым фоном к рассказу. Но видно было лишь волнующееся море голов: похоже, съемка велась из самого дальнего конца вестибюля. Как ни вглядывалась Лида, себя не разглядела. Сюжет закончился.
– Так, – сказал Лазарь, удобно располагаясь на диване, – все это время он простоял напротив телевизора, наверняка ожидая чего-то ужасного. – А теперь я готов выслушать твой рассказ об этом интригующем происшествии. Как-то я пока не улавливаю доли твоего участия.
Лида вздохнула и самым подробным образом рассказала обо всем, что случилось в вагоне и после, на станции. По ходу ее рассказа лицо Лазаря мрачнело, а ее саму начала бить нервная дрожь. Она уже сожалела о том, что посвятила друга в события этого дня. Ведь если ее не разыскивает в этот момент вся полиция Питера, то о чем беспокоиться? Про пистолет она, само собой, умолчала.
Рассказ закончился. Наступила тишина, гнетущая, тревожная. Лида чувствовала – надвигается что-то очень нехорошее – и боялась поднять глаза на Лазаря. А когда все же решилась, то поймала его взгляд, встревоженный и чуточку виноватый.
– Что? – онемевшими от страха губами шепнула девушка. – Ты почему так на меня смотришь?
Лазарь сокрушенно покачал головой:
– Довольно испытывать судьбу, Лидочка. Завтра же начинаем делать тебе загранпаспорт. А затем я увезу тебя отсюда.
– Что?! Нет! Даже не думай об этом! С какой стати?
Парень в ответ указал подбородком на притихший телевизор.
– Ой, перестань, ну это же ерунда. Просто дурацкая ситуация, я ведь мастер в них попадать, сам знаешь.
– Вот как? – ласково уточнил Лазарь. – А чужой телефон сам прыгнул тебе в карман?
– Наверняка тот парень его специально мне подсунул, – нахмурилась девушка. – Решил подловить меня таким образом.
– А драка?
– Насчет драки лучше ты мне скажи. Могут вечники устроить такое? Чтобы смыться под шумок, к примеру?
Лазарь помотал головой:
– Нет, Лида, обычно мы справляемся своими силами, никого себе в союзники не привлекаем. В Книге есть кое-что похожее: талант безмолвного призыва, но ты им, насколько мне известно, не обладаешь. А кстати, не видела, кто стрелял?
– Нет, – вжав голову в плечи, пискнула Лида.
– И с камерами странно получилось…
– Для России – нормально!
– В общем, очень похоже, что всю эту кашу заварил вечник. Возможно, даже не один. Но зачем?
– А если кто-то устроил мне проверку? – предположила Лида. – Кто-то, не связанный с нашим городом и Книгой? Просто захотел выяснить, вечница я или нет. Как вы когда-то собирались.
– Но для чего такая сложная комбинация? Выяснить подобное совсем не сложно, если, конечно, не опасаешься причинить вред. Этот – или эти – точно не опасается. А значит, оставаться здесь ты не можешь.
И гигант стремительно поднялся на ноги, всем видом давая понять, что разговор закончен.
– Лазарь, миленький, умоляю тебя, – забормотала девушка и ощутила на губах соленую влагу. А ей казалось, что в последнее время она разучилась плакать. – Мне нельзя уезжать отсюда! Пойми, я даже маму никогда не смогу увидеть в реале, не смогу обнять ее! А потом, ты ведь со мной там не останешься?
– Не останусь. Но я найду тебе надежных опекунов из наших…
– Ну и все, и не о чем говорить! Никуда я не еду! Ты же меня силой в самолет не засунешь, верно?
– Почему это? – от души изумился Лазарь. – Ты что-то путаешь, Лидуня. Если будет такая необходимость…
– Потому что я буду вопить и отбиваться, вот почему! Кто-то наверняка бросится мне на помощь, и тогда… сам понимаешь…
Лида нацепила гримасу скорби, а уже в следующий миг не смогла удержаться от торжествующей улыбки. Лазарь глянул на нее сочувственно, приоткрыл рот, собираясь, вероятно, пояснить ей всю степень ее заблуждения, но потом почему-то передумал и кивнул:
– Ладно, ждем еще ровно неделю. И ты во всем следуешь моим инструкциям, ясно?
– Ага!
Ночью болела голова, ныли уши. А стоило закрыть глаза, как начиналось дикое мельтешение каких-то незнакомых лиц. Утром Лиде ужасно хотелось остаться в постели, проваляться до вечера с книжкой, жевать фрукты и сладости. Раньше такой ударный способ мог при любых передрягах за день поставить ее на ноги. К тому же Лазарь ушел на рассвете, не нужно было ни у кого отпрашиваться. И лишь мысль о загадочной вечнице заставила девушку сползти с кровати.
К моменту выхода из дома Лида приободрилась. Странным образом некоторая доля волнения была связана с вопросом: ждет ее Ревунов у дома или нет? Девушка даже заключила с собой пари. Если он даже после вчерашнего все равно ошивается у подъезда, значит, влюблен по уши, ясное дело. Это было приятно… и совершенно не нужно, обременительно, смертельно опасно!
Лида напустила на себя самый зверский вид, на какой была способна, и вылетела из парадного, словно фурия. Некто, зябнувший на ступеньках, даже шарахнулся в сторону. Но это был не Сашка.
В полном недоумении Лида уставилась на стоящую у крыльца Полину. Та тряслась от холода и имела жалкий вид, но все равно оставалась невероятно красивой.
– Лида, я…
– Ты откуда здесь взялась?!
– Сашу вчера п-провожала д-до дома, он п-показал…
– А как он, кстати, оклемался?
– Д-да, как т-только ты ушла. – В голосе Полины почудилось осуждение. – Но я все равно не от-тпустила его одного, мало ли что.
– Ты – молодец, Полина, – выдохнула Лида и зашагала по дорожке. Потом оглянулась – девушка с поникшими плечами так и осталась на месте. – Давай, пошли, на урок опоздаем.
Полина встрепенулась, догнала ее и почти что взмолилась:
– Лида, п-подожди! Д-давай п-поговорим. Мне т-трудно на ходу…
– Ну, что такое? – после вчерашнего разочарования Лиде было наплевать, что та скажет – она просто выкинула одноклассницу из головы. Слишком много накопилось других проблем – и всего неделя на их разрешение.
– П-прости меня, – бледнея больше обыкновенного, с трудом выговорила Полина. – Я н-не п-предупредила тебя вчера, хотя знала, что они замышляют. Это был очень п-подлый п-поступок.
Опустила голову, на щеках блеснули мокрые дорожки. Лида раздраженно втянула носом воздух: ну что за глупая мелодрама?
– Слушай, ты и не обязана была меня предупреждать. Это твой класс, твои друзья, а я кто? Чужая девица с дурными манерами. Меня положено травить и гнобить. Закон жизни.
Полина лихорадочно замотала головой:
– Н-нет, что ты, это н-не так! Я н-никогда бы н-не стала участвовать в т-травле н-новичка! Какой бы он не был, п-плохой, хороший. Да, я не п-понимаю твои п-поступки, но это ведь не п-повод…
– Но ты все же косвенно поучаствовала, – перебила Лида, которой надоела затянувшаяся сцена. Да и долго разговаривать с Полиной оказалось делом утомительным. – Наверно, были какие-то причины?
– Д-да. Б-были. Но это еще хуже. Меня п-попросила Д-доминика, чтобы я не лезла в это дело. А еще раньше я п-просила ее об одном од-должении, и она обещала, п-понимаешь?
– Ага, ясно, услуга за услугу!
– Да, т-типа т-того. – Полина совсем сникла.
– Ну и все, забей. – Лида вновь двинулась по дороге.
– Сегодня я скажу Д-доминике, что поступила п-подло, – донесся вслед полный отчаяния голос.
Лида замерла. Раздражение и злость отступили, и она спросила вполне мирно:
– Слушай, а о чем вообще идет речь? Ну, в смысле, это что-то очень важное для тебя, в чем она обещала помочь?
– Д-да, – апатично кивнула девушка. – Это к-касается одной г-группы в соцсетях. Закрытой г-группы. Доминика обещала д-дать мне рекомендацию.
Лида едва удержалась, чтобы покрутить пальцем у виска. Такого она точно не ожидала. Готова была выслушать какую-то действительно вескую причину, по которой хороший человек совершает не совсем хороший поступок. Сама она в соцсети не выходила с тех пор, как убедилась, что оттуда бесследно испарились все ее друзья, оставшиеся в закрытом городе. И уж точно не могла сообразить, зачем ломиться в закрытую группу. Да уж, повинилась Полина в высшей степени неудачно!
– Понятно, – тусклым голосом произнесла Лида. – Нет, ну, наверно, это суперкрутая группа… В общем, я желаю тебе успеха.
Кажется, Полина все поняла, потому что посмотрела на Лиду совсем уж потерянным взглядом. Лида же переминалась с ноги на ногу, не зная, как положить конец разговору. Зачем-то спросила то, что ее абсолютно не волновало:
– Группа-то как называется?
– «В-вечники», – пробормотала Полина.
– Что-о?!!
Кажется, на ее вопль обернулись все, кто в этот момент находился во дворе: молодая мама, гулявшая с коляской, пара, тащившая в детский сад ревущего карапуза, чернявая дворничиха. Полина вздрогнула, широко распахнула свои невероятные глазища:
– Т-ты т-тоже слышала о ней?
– Нет! – Лида поспешно замотала головой. – Мне сперва другое послышалось. Что за группа, чем популярна?
– П-про нее все сейчас г-говорят. П-попасть туда п-почти что нереально. Но кто п-попал – стал д-другим человеком.
– Это каким же образом? – скривилась Лида. – Волшебная она, что ли, эта группа?
– Д-думаю, там работают очень сильные п-психологи, – понемногу начала оживать Полина. – Лично мне к-кажется, т-там отрабатывают технологии воздействия на человека, которые п-пока на стадии эк-ксперимента.
– А Доминика там с какого боку оказалась?
– Ее выбрали… п-пригласили. Мою заявку рассмотрят, если б-будут рекомендации от д-двух участников.
Голова Лиды лихорадочно заработала, мозги просто вскипели. Что это? Совпадение? Вполне возможно, бывает же так, что слово носится в воздухе, а потом кто-то находит ему применение. А если нет? Ведь всего в тридцати километрах от города теперь настоящее логово вечников, в большинстве своем не обремененных моральными принципами.
Юсупова рядом переминалась с ноги на ногу, бросала на Лиду вопрошающие взгляды, но почему-то не уходила. Отпущения грехов дожидалась, что ли?
– Ладно, а тебе зачем это вообще нужно? – спросила Лида голосом несколько более раздраженным, чем хотела. – Какая-то подозрительная группа, какие-то эксперименты.
Сильно смахивает на эти пресловутые группы смерти, не находишь? Ты вроде умная девчонка, не должна на такое покупаться.
– Н-не п-понимаешь? – Полина смотрела на нее теперь вроде как с укоризной.
Лида смутилась, передернула плечами:
– Ну, из-за речи, наверно? Так для этого есть другие специалисты, психологи, дефектологи.
Полина медленно и печально качнула головой:
– Родители все п-перепробовали. Н-никто н-не п-помог.
– Ну и наплюй! – с плеча рубанула Лида. – Слушай, ты такая красавица, что могла бы вообще рта не открывать…
И тут же сообразила, что сболтнула глупость. На бледных скулах Полины вспыхнули багровые пятна, глаза недобро сузились:
– А если из-за этого вся жизнь н-насмарку? Если родители с-стыдятся? Даже д-дружить н-нельзя, с кем хочется.
– Ну, прости, я не подумала, чего говорю, – смущенно зачастила Лида. – Но у тебя же есть подруга, эта, как ее…
– А если это н-не та п-подруга, к-какую хочется?
И тут Лида поняла, что нужно сделать в первую очередь: вернуться в квартиру и залезть в Интернет. Полину она больше не слушала. Лишь произнесла скороговоркой, отступая в сторону парадной:
– Слушай, я тут кое-что дома забыла, важное. Прости, тебя не приглашаю, у меня полный разгром. И в школу опоздаешь, звонок уже через пять минут.
И бросилась домой, оставив первую красавицу школы понуро стоять посреди двора.
