После встречи со своим защитником Лиза вернулась в камеру, пройдя, как водится, ряд унизительных процедур обыска, и легла на койку. Ее соседки были в это время на прогулке, так что у девушки был почти час, чтобы просто побыть в одиночестве. Она лежала лицом вниз, уткнувшись в подушку, пахнущую сыростью и дешевым стиральным порошком, и вспоминала свою жизнь до того, как она попала в эти стены. Она старательно вычистила из памяти то, что с ней происходило в детские и девичьи годы в захолустном городке, ее новая жизнь началась как раз с момента приезда в Москву. Точнее, знакомство с доселе не известной ей жизнью началось еще в электричке, когда она разговорилась с сидящими рядом пассажирами: симпатичной женщиной лет пятидесяти, явно ехавшей с дачи домой в столицу, и полным мужчиной под пятьдесят, по виду тоже дачником, который с момента посадки на одной из станций бесцеремонно пялился на Мышкину, особое внимание уделяя ее коленкам, торчащим из-под видавшего виды неопределенного цвета пальто.
– В Москву, значит, едете? – обращаясь к пожилой дачнице, спросил мужчина, понимая, что завязать разговор с молодой соседкой напротив будет не совсем красиво.
– Еду, точнее, возвращаюсь, – охотно откликнулась дама. – С дачи еду. Вы, я смотрю, тоже?
Дама кивнула головой, указывая на гибрид туристского рюкзака с армейским вещмешком у ног мужчины.
– Да, вот недельку побыл, да что-то соскучился по столице. Деревня-то – оно хорошо, воздух, рыбалка и все такое, но скучаю, знаете ли, по театрам, по выставкам, привык. Опять же, увлекаюсь большим теннисом, играю, даже в соревнованиях участвую… По ветеранам, конечно, но почти всегда в призах.
Мужчина явно хотел произвести впечатление на Лизу, все чаще переводя взгляд со своей собеседницы на ее молодую соседку.
– Сто лет не была в театре, в последний раз с моим покойным мужем, – дама с недовольством покосилась на Мышкину, тут же мило улыбнувшись дачнику-театралу. – Сейчас с этой дачей приходится возиться, дом большой, участок, а мужских рук-то не хватает. То одно надо, то другое…
Мужчина посмотрел на собеседницу, перевел взгляд на Лизу, потом снова взглянул на пожилую вдову. Казалось, он размышлял. Вдруг он медленно поднялся со своего места и сказал:
– Я на секунду отлучусь? Вы не приглядите?
– Конечно, конечно, – с готовностью откликнулась дама, прикоснувшись к рюкзаку соседа, как бы показывая, что тот будет под ее охраной.
Когда мужчина вышел в тамбур вагона, вдова вперлась взглядом в Лизавету, будто предлагала ей пересесть на другое место. Лиза было подумала как раз так и сделать, но сосед очень быстро вернулся, плюхнулся на свое место и, обращаясь к уже обеим женщинам, сказал:
– Когда я был в Америке лет десять назад в командировке, я обратил внимание, что люди там при первом же разговоре знакомятся. То есть первое, что они делают, – это представляются, а уже потом начинают разговор. Так и говорят: Ай эм Пол! То есть меня зовут Павел! А вас?
Он обратился к вдове. Лизе показалось, что из тамбура за Павлом увязался запах спиртного, а глаза мужчины явно повеселели.
– Я Маргарита, – откликнулась на предложение познакомиться женщина. – Хау а ю? Так, кажется, говорят при знакомстве?
– А вы, юная леди? – Павел, наконец, смог обратиться к Мышкиной. – Вас как зовут и откуда путь держите?
– Я Лиза, – Мышкина опустила глаза. – В Москву еду.
– Там у вас родственники или возлюбленный? – с надеждой на отрицательный ответ спросил Павел.
– Нет у меня никого, – ответила Лиза. – Просто подруги говорили, в Москве проблем нет ни с работой, ни с жильем. Не то что у нас в городе…
Маргарита с укором посмотрела на Мышкину и с язвой в голосе сказала:
– Вот так девчонки молодые и попадают в беду. Едут, сами не зная куда, доверчивые и бестолковые. Думают, их принцы прямо на вокзале московском встречают. А потом смотришь криминальную хронику по телеку: опять полиция накрыла очередной притон, и сидят они такие, лица ладошками закрывают от телекамеры.
– А я вот, знаете, Маргарита, не считаю таких девушек падшими, как их обычно пытаются выставить, – с самодовольной улыбкой произнес Павел, откидываясь на спинку сиденья.
Он оценивающе посмотрел на коленки Лизы и продолжил: – Вот женщины, они ведь с детства, еще со сказок детских о чем мечтают? О принцах. Желательно на белом коне. Разве это плохо? Нормальное человеческое желание для женщины – получить в мужья принца, чтобы он смог обеспечить своих будущих детей. То есть ее детей. Это природа! Ничего тут не поделаешь, это нормально. Поэтому когда кто-то из моих друзей говорит или даже ноет, что, мол, женщинам в мужчинах нужна не душа, а кошелек, я обычно отвечаю: а что, они должны святым духом детей кормить? Бог сказал женщине, или Природа, если хотите: ваша задача родить детей и сохранить их, чтобы дождаться внуков. Шансов выжить у детей принца больше, чем у отпрысков простолюдина, хотя бы с голоду не умрут.
– А как же любовь? – удивилась Маргарита столь развязному тону мужчины, который буквально пять минут назад, до своего выхода в тамбур, казался ей достойным и скромным. – Женщина хочет любить! Для нее главное – любовь, чувство! Когда женщина любит, ей все равно, принц перед ней или крестьянин.
– Ерунда! – воскликнул Павел. – Пардон, мадам! – добавил он, заметив, как Маргарита вспыхнула от негодования. – В смысле не согласен я с вами по поводу любви. Что такое любовь? Химия! Чистой воды гормоны. Согласен, что они выделяются при виде сильного мужчины, этакого молодого самца, от которого можно произвести потомство. Это нисколько не противоречит моей теории, ибо, если подумаете, кого выберет юная девушка, если ей представится возможность выбирать между двумя самцами – бедным пастухом и богатым принцем? Я вас уверяю, она выберет принца на белом коне! Просто раньше, когда писались сказки, принцев было мало, королей еще меньше, а крестьян-пастухов много. Выбор был невелик. Да и потом, пожилой мужчина буквально сто лет назад был не настолько уж самцом, и женщины не могли это не чувствовать. Вот и выбирали кого помоложе да поближе, лишь бы размножиться. Раньше молодые и сильные мужчины составляли серьезную конкуренцию людям, так сказать, зрелого возраста. А сейчас…
Павел сластолюбиво посмотрел на Мышкину и ее коленки.
– Сейчас мы, зрелые мужчины, занимающиеся иногда спортом, ведущие правильный образ жизни, да и что греха таить, употребляющие средства современной медицины для укрепления своего либидо, гораздо выгоднее молодых и бедных пастухов с широкими плечами. Времена изменились, принцы в сияющих доспехах и на белых конях трансформировались в респектабельных мужчин в дорогих костюмах на черных мерседесах.
– У вас есть мерседес? – насмешливо произнесла Маргарита, разглядывая недорогую одежду пассажира подмосковной электрички.
– Ну… у меня вполне престижная иномарка, скажем так, – ничуть не смутившись, сказал Павел. – А на электричке я езжу, так как ненавижу пробки. Так удобнее. Так вот, вы говорите: любовь! Уверяю вас, если бедный студент пригласит нашу очаровательную Лизоньку в какой-нибудь «Макдональдс», она, конечно же, согласится, но только в том случае, если не будет альтернативных предложений поехать куда-нибудь в место поприличнее. Мужчина при деньгах может сделать время, проведенное с ним, гораздо ярче и насыщеннее, разве нет?
– Вы в женщинах проституток только видите, – уже откровенно возмущенно произнесла Маргарита. – Вам кажется, что нам нужны ваши деньги?
– Да не деньги, Марго, – было явно заметно, что принесенный из тамбура запах спиртного серьезно повлиял на мысли и речь Павла. – Не деньги, а эмоции! Что плохого в том, что мужчина за деньги покупает для женщины положительные эмоции? И что плохого, что он покупает их и для себя? Вот вы говорите – проституция. Вы считаете это явление омерзительным, а поведение проституток аморальным? А я вот, представьте, нет! Знаете почему? В толковом словаре Ожегова, помнится, есть определение: «Проституция – продажа женщиной своего тела с целью добыть средства к существованию, а также с целью личного обогащения». Из этого следует, что определяющим признаком проституции является получение вознаграждения за секс. Но если коснуться немного истории вопроса, то мы увидим, что на заре цивилизации проституция была легальным ремеслом, за что полагалось вознаграждение. В индуистских храмах работали уважаемые в народе жрицы любви – танцовщицы, которые отдавались жрецам и паломникам. Говоря современным языком, такая услуга увеличивала кассовые сборы храма и способствовала приобщению к религии.
Маргарита и Лиза поморщились.
– При этом речь шла не об удовлетворении страсти, а об обучении божественному искусству любви, – продолжил лекцию Павел. – Подобная практика существовала и в Древнем Вавилоне. А в Помпеях? Вы были в Помпеях, что у подножия Везувия? Помните древний город, засыпанный пеплом? Там сохранились в мостовых камни в виде пенисов, которые указывали дорогу к тогдашнему борделю, и раз в неделю патриции ходили по этим указателям к жрицам любви. Никому от этого плохо не было, а жены, наоборот, радовались: муж-то не на сторону идет, не из семьи, а на время развеяться. А в семью неминуемо вернется под утро.
– Почему же проституцию стали преследовать, раз так все были рады и счастливы? – язвительно спросила Маргарита.
– Ну… некоторые историки этого вопроса (представьте, есть и такие) говорят о заслуге христианства в борьбе против проституции. Действительно, средневековое христианство морально ее осуждало. Но откровенная борьба с проституцией началась в Западной Европе только в XVI веке в связи с эпидемией сифилиса. Таким образом, проституция – это исторически не моральная, а медико-гигиеническая проблема! Ну, так сейчас это не проблема! Есть средства защиты, есть диагностика, средства гигиены в каждом доме. И что, получается, какая-нибудь пьянчужка с Курского вокзала переспит с мужчиной «по любви», чтобы просто выпить с ним стакан портвейна и съесть полпачки пельменей, заразит его болячкой – так она не проститутка, и мы ее не осуждаем, потому что она деньги за секс не взяла? А честная и чистая девушка, чистая в смысле гигиены, а честная в смысле, что просто взамен ласки попросит не пельмени, а денежный эквивалент, – она аморальная особа и мы ее осуждаем?
Павел помолчал секунду, переводя взгляд с одной собеседницы на другую, как бы ожидая их реакции. Не дождавшись, он заговорил вновь:
– Кстати, в России проституция не является уголовным преступлением, если вы не знаете. Ответственность за нее предусмотрена в Кодексе об административных правонарушениях. Проституток могут оштрафовать на 1,5–2 тысячи рублей за занятие проституцией. Знаете, в чем смех? В том, что такая же санкция предусмотрена за осуществление предпринимательской деятельности без государственной регистрации или лицензии.
– Вы, значит, считаете, что проституцию стоит разрешить? Об этом часто говорят, – Маргарита смотрела на него с укором.
Лиза молчала, с интересом слушая откровения первого встретившегося ей москвича.
– Конечно! – Павел облизнул губы. – Нет, я вовсе не хочу, чтобы нашим депутатам пришлось голосовать за закон с идиотским названием «О проституции в Российской Федерации». Просто надо убрать административные наказания за вполне нормальную жизненную ситуацию. Лицензии выдавать. При этом выдачу лицензий осуществлять как на индивидуальное занятие проституцией, так и на содержание заведений-борделей, которых и так полно под видом саун, массажных салонов и т. п. Обязательные условия выдачи лицензии – регулярный медосмотр, обязательство использования средств защиты, обязательное соблюдение санитарных норм, с возможностью проверки Роспотребнадзором, и лишение лицензии, если что не так. Кстати, при всей неприглядности этой идеи она статистически оправдана: проституция в некоторых случаях способствует уменьшению числа сексуальных преступлений. Например, после легализации проституции в Дании число зарегистрированных изнасилований значительно снизилось, тогда как в Австралии, после того как проституция там была законодательно запрещена, количество изнасилований выросло втрое!
– А вы сами пользуетесь услугами проституток? Фу… какая мерзость!!! – брезгливо поморщилась Маргарита. – Это пошло, гадко, противно… Грязно… Вы даете деньги не для того, чтобы кто-то обучил вас высокому искусству любви, и не жертвуете храму, вы просто удовлетворяете свою похоть. А прелюбодеяние является одним из смертных грехов! Ваши рассуждения о невинности явления проституции не более чем попытка прикрыть собственное падение, свою низость. Может быть, проститутки и достойны того, чтобы не быть осуждаемы обществом. Но вы-то?
– Ого! – не ожидая такого напора со стороны Маргариты, воскликнул Павел. – Да вы прям как Спаситель, читаете лекцию евреям!
– В Новом Завете, – обращаясь уже к Лизе, сказал он, явно наслаждаясь собственной эрудицией, – в Евангелии от Иоанна, главу и стих не помню, приведены слова, которые Иисус сказал книжникам и фарисеям, когда последние, искушая его, привели к нему женщину, уличенную в прелюбодеянии, и потребовали ее наказания. Для такого рода преступлений в древней Иудее, знаете ли, существовала казнь – избиение камнями. На это Иисус ответил: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень». И никто не смог сделать это. Маргарита хочет сказать, что Иисус пристыдил мужчин, ибо это они грешны в большей степени, а не женщины! Но ведь я и не спорю! Я лишь хочу сказать, что раз блудница смогла стать святой, соответственно, нет смысла карать проституток за их занятие, раз каждая из них потенциально святая!
При этих словах Павел как-то особенно посмотрел на Лизу, отчего ей вдруг захотелось встать и уйти, настолько этот высокомерный взгляд был ей противен. В то же время она не чувствовала от этого человека никакой опасности, он просто болтал языком, весело для себя убивая время дороги. Лиза решила просто промолчать и послушать, что в ответ Павлу скажет Маргарита. Та не заставила себя долго ждать, съязвив:
– Вы говорите о Марии Магдалине? Она не потенциальная святая, а женщина, из блудницы превратившаяся в святую, так как осознала низость своего поведения. Вы, как те мужчины с камнями, вряд ли что-то поняли. Но они-то – в силу своей темноты дремучей, куда им понять, что вопрос в раскаянии, в перерождении, а вы, хоть и современный вроде человек, просто подстроили библейскую историю под свое миропонимание – мол, раз Иисус сказал: грешница не греховнее некоторых, то, следовательно, проституция – вполне себе достойное занятие.
Павел будто ждал этого аргумента со стороны своей оппонентки.
– А знаете, милые дамы, что я вам расскажу? – с налетом таинственности сказал он. – Мария Магдалина не была никакой блудницей. Все это выдумки! В смысле она была женщиной своего времени и даже далеко не проституткой! Да-да-да! Вы удивитесь, но это так. Я вам сейчас все расскажу. Мария Магдалина, точнее, ее почитание появилось из-за того, что оно просто было нужно. Ну, представьте, женщинам кому подражать было тогда? Сериалов нет, телевизор еще не изобрели. Мужчины могли брать пример из Библии, ее Нового Завета, с кого угодно, от самого Иисуса до любого из двенадцати апостолов (Иуду не считаем, хотя он вполне себе для многих пример, и я таких знаю, хе-хе). Понтий Пилат само собой… А из женских персоналий кто там есть? Мать Иисуса, Дева Мария – Богородица! И что? Кто осмелится брать пример с Божьей Матери? Шутите? Она ведь одна такая! Кстати, никто так и не знает, почему Мария Магдалина вдруг стала блудницей. Вот вы, дорогая Марго, сказали – она блудница. А я этого не говорил. Ведь в Новом Завете о Марии Магдалине нет ничего компрометирующего! Кто первым придумал, что блудницу звали Мария Магдалина? Мел Гибсон, что ли, в своем кино? Да и оригиналы книг Нового Завета к нам не попали, просто эти книги кто-то вечно переписывает. Вот и про грешницу кто-то взял и добавил, а ведь неизвестно, была ли эта история вообще. Ну, допустим, была. Но культ кающейся грешницы возник, как я и сказал, позже, когда нужен был пример для женщин! Сами посмотрите вокруг! Кого вокруг вас вы видите чаще? Потенциальных Матерей Божьих или блудниц? Вот, в том-то и дело! Блудниц больше, как больше винных магазинов, чем книжных! Вот и придумали авторы, переписавшие Евангелие: грешница Магдалина начинает новую жизнь. Женщина-распутница показывает путь ко спасению! Вот вам и надежда, то есть пример для миллионов женщин. Просто Магдалина стала примером, необходимым обычным прихожанкам церкви, она была такой же, как большинство из них.
Павел победоносно посмотрел на своих попутчиц, внимающих его словам без признаков желания вступить в спор. Он полез во внутренний карман пальто, достал фляжку с приваренной на фасадной части армейской кокардой, отвинтил пробку и отхлебнул пахучего коньяка. Запах, принесенный Павлом из тамбура, и аромат от глотка из фляжки по всем признакам совпадали. Медленно завинчивая пробку, Павел продолжил:
– И, кстати, настоящая Магдалина, о которой в Новом Завете все-таки упоминается, бедной проституткой совсем не была. Как-то мы привыкли думать, что Древняя Иудея – это общество священников-книжников, пастухов, каменщиков, плотников да парней, ловящих рыбу. Как и в любом обществе, там было расслоение. Были, конечно, пастухи, но были и чиновники. А была и совсем элита. Книжки читали, языки изучали, в театры ходили. Древние театры. Так вот почему Марию назвали Магдалина? Она была Мария из Мегдаля, деревня такая рядом с элитной Тивериадой, как вроде Жуковка рядом с Барвихой. В Тивериаде жила римская и еврейская элита, да и сейчас там курорт в Израиле, я там был, кстати, как-то проездом. М-да… Так вот, у Марии Магдалины, судя по Новому Завету, были родственники, Лазарь и Марфа, то есть не сиротка она была точно, а еще у нее вроде как вилла оказалась в этом Мегдале. Так что наша блудница была скорее… светской львицей. Хотя… Какая разница? Вот кто не слышал о Пэрис Хилтон?
Грешница? Однозначно! Падшая? Сто процентов! Развратная? Каких свет не видел! Но – богатая! Такой нельзя подражать! Даже если раскается! Вот и придумали несчастную блудницу…
– Мой дедушка говорил, что если бы не Мария Магдалина, у нас не было бы крашеных яиц на Пасху, – вдруг подала голос Мышкина. – А почему, я не помню. Маленькая была, может, он и объяснял, но я не помню. Он умер давно…
Павел удивленно посмотрел на Лизу, как бы раздумывая, что ей ответить. Он несколько раз открывал было рот, но никак не мог издать чего-то членораздельного. Маргарита тоже смотрела на Мышкину, но теперь скорее с любопытством, без раздражения.
– Мадемуазель! – Павел собрался, наконец, с духом. – Эту историю я вам с удовольствием расскажу. Не сейчас. Сейчас, как я понимаю, мы приехали.
Павел кивнул головой в окно и обвел выразительным взглядом пассажиров вагона, начавших собираться. Он полез в карман пальто снова, достал оттуда фляжку, но открывать ее не стал, а начал шарить рукой в кармане в поисках чего-то. Через пару секунд Павел извлек из-под пальто смятую и потертую визитную карточку и протянул ее Лизе.
– Вы, если захотите, позвоните мне. Я вам про яйца расскажу, – Павел противно улыбнулся. – Могу помочь, если вдруг надо будет, с обустройством в Москве. Ну, вы понимаете…
Он подмигнул. Маргарита, увидев это, укоризненно фыркнула.
Поезд плавно подкатывал к вокзалу.
Мышкина в толпе пассажиров, набившихся в тамбуре в ожидании прибытия, через их разномастные головы в который раз читала на грязном стекле дверей «Не прислоняться». Через минуту буквы с шипением исчезнут и она шагнет на перрон, полная надежд на абсолютно новую жизнь. Вот уже слышен скрежет тормозов…
Это был звук открывающейся двери ее камеры. С прогулки вернулись заключенные соседки.