Гробница фараона была тиха. Глухая темнота нависала над залами, где покой царя был безмолвно оберегаем. Здесь не было места солнечному свету, и только теплый свет факелов освещал древние стены, усыпанные изображениями богов и подвигов фараона. Но воздух был плотным, словно что-то невидимое дышало рядом.
Среди стен гробницы стоял жрец, наклонившийся над алтарем, на котором покоился я – творение рук, сверкающее золотом с бирюзовыми камнями, источник некой власти. Вокруг меня происходил ритуал – последний обряд, чтобы защитить гробницу, призвав силы потустороннего мира. Жрецы возносили молитвы Осирису, богу мертвых, умоляя его не допустить, чтобы мир живых и мир мертвых пересеклись.
Я лежал неподвижно, но знал своё предназначение. Ведь я был создан не как украшение, а как защита, ключ, символ силы загробного мира. Я всегда был рядом, всегда видел, как жизнь плавно переходила в вечность, и смерть вступала в свои права.
Фараон, чье тело покоилось на каменном ложе, был последним в длинной череде тех, кого я видел. Но несмотря на кажущуюся тишину гробницы, что-то изменилось. Это не был простой ритуал, в этот раз жрецы испытывали страх. В их глазах виднелись тени сомнений – древние страхи, которые пульсировали в воздухе.
Первый жрец, старец с глубокими морщинами на лице, медленно приблизился ко мне. Его руки дрожали. Он знал, что я – не просто символ, но и орудие для перехода из мира живых в мир мертвых. Каждый касался меня с почтением и суеверным страхом.
– Пусть бог Осирис охраняет врата, – прошептал жрец, и его слова растаяли в воздухе, словно растворились среди древних стен.
Но я знал лучше. Я знал, что это не Осирис будет охранять эту гробницу. Призраки прошлого всегда следовали за мной, шли по моим пятам. Я был лишь инструментом, но инструментом силы, которая превосходила человеческое понимание. Когда меня касались, я ощущал холод, несущий за собой тьму. За каждым прикосновением прятался страх – столкновение с тем, что жрец не мог понять.
Жрецы завершили свой ритуал, и гробница была закрыта навсегда. Снаружи пески пустыни начинали медленно засыпать вход, скрывая его на века.
Я помнил своё рождение. Меня создал мастер, руки которого дрожали от осознания важности этой работы. Он вырезал символы защиты, выгравировал их на золоте с осторожностью, будто каждый неверный удар мог пробудить древние силы. Но даже тогда я уже знал своё предназначение. Я был не просто изделием, а связующим звеном между миром живых и мертвых.
Время не имело значения для меня. Я был создан не для того, чтобы стареть, не для того, чтобы ломаться. Я наблюдал за тем, как фараоны восходят к трону, и как пали империи. Но моё предназначение оставалось неизменным: стать стражем границы между мирами.
В прошлые века я прошел через руки многих. Я был свидетелем и проклятия, и благословений. В ритуалах меня использовали, чтобы принести жертвы богам. Считалось, что я мог открыть врата к загробному миру и защитить душу фараона от тьмы. Но каждый раз, когда касалась чья-то рука, я ощущал присутствие чего-то древнего, что пряталось за завесой реальности.
В руки фараона XVIII династии я попал, когда решено было, что моя защита будет связана с ритуалом проклятия. Жрецы, боявшиеся грабителей, решили, что я стану средоточием силы загробного мира, проклятием для тех, кто посмеет вторгнуться в святыню.
"Каждый, кто прикоснётся ко мне, навлечет на себя проклятие," – говорил старший жрец. Но проклятие уже жило во мне, оно было частью моей сущности, и я знал это. Я знал, что не могу остановить тех, кто попадет под моё влияние. Как только человек касался меня, его судьба была предрешена.
Прошли века, и я лежал в темноте, погружённый в тишину гробницы. Время для меня не существовало, но люди продолжали своё движение. В один из дней, пески, долго скрывавшие гробницу, были нарушены. Вход был найден, и незваные пришли внутрь, разрушив тысячи лет покоя.
Один из них, молодой жрец, вдохновлённый жаждой познания, стоял перед саркофагом фараона. Я привлек его внимание сразу. В его руках я казался чем-то больше, чем просто золотым талисманом. Он был уверен, что нашел ключ к чему-то важному. Но как только его пальцы коснулись меня, он почувствовал странное беспокойство. В воздухе что-то изменилось.
Люди вокруг саркофага начали вести себя странно. Один жаловался на головную боль, другой начал говорить о странных снах. Ночами они слышали посторонние звуки – шорохи, скрипы, странные голоса. Кто-то утверждал, что видел тени, словно окружающие их стены оживали.
Молодой жрец, сосредоточенный на познании тайн, пытался игнорировать страхи и суеверия остальных. Каждый раз, когда он смотрел на меня, его охватывало странное чувство, будто кто-то или что-то смотрело на него в ответ.
Ночью его разбудил шёпот. Сначала он подумал, что это ветер, но голоса не стихали. Шорохи нарастали, и, выглянув, он увидел лишь пустоту.
На следующее утро один из его спутников умер от загадочной болезни, и страх поселился среди людей. С каждым днём, когда они оставались в гробнице, происходило что-то новое, странное. Казалось, что сама гробница оживала, а я стал её сердцем.
В ночь кульминации молодой жрец остался один со мной. Он хотел разобраться с тем, что происходило, уверен, что сможет найти объяснение. Но когда он сел за стол, его тело начало предавать его. Сначала появилась тяжесть, затем руки начали дрожать. Он пытался рассмотреть меня, но свет стал казаться слишком тусклым, и перед глазами появилась тьма.
Я начал сиять. Но это был не свет, который мог бы обрадовать или принести знание. Это был древний, холодный свет, призывающий силу потустороннего мира. Молодой жрец почувствовал, как реальность вокруг него начинает распадаться. Пространство стало меняться, стены сжались, и он оказался погружён в темноту.
Тени, которые он видел лишь краем глаза, теперь окружали его. Они шептали что-то на незнакомом языке, звали его за собой, вели в глубины разума, где обитали древние силы. Он пытался сопротивляться, но его тело больше не слушалось, а дыхание стало частым и прерывистым. Он понял, что я был не просто талисманом. Я был ключом к чему-то ужасному.
Тени становились всё ближе, их прикосновения казались ледяными. Он чувствовал, как теряет контроль над телом, как его сознание уходит в пустоту, где не было света, ни звуков, только вечная тьма.
Когда его тело исчезло в этой тьме, я остался лежать в тишине гробницы, всё так же сверкающий. Всё было тихо.
Снова настала тишина, а я ждал. Я знал, что скоро появятся новые люди, которые захотят разгадать мои тайны. Новые руки, новые страхи.
Но история всегда повторяется. Никто не понимает, что я не дарю силу. Я просто наблюдаю, и каждый, кто пытается раскрыть мои тайны, сталкивается с тем, чего не должен был видеть.