– Ваше Сиятельство. Пора вставать. Вставайте, Ваше Сиятельство. Графиня беспокоится, два раз уже посылала будить. Беспокоится, что это Боренька, не заболел ли?
Я ощупываю себя под одеялом. Руки, ноги на месте, даже ничего не болит. Голова? В голове сплошная чехарда. Полет в ночном небе, падение. Галлюцинация, наведенная шалавой ведьмой, или всё было на самом деле? В полете мы пересекли отведенную мне черту и меня без последствий отправило обратно, доживать в моем 1828-м….
Слуга помогал мне одеться.
– А с утра Ваше Сиятельство прибегала мельникова девка. Всё спрашивала: как барин, не заболел ли барин. Еле отогнали. Балуете вы их Ваше Сиятельство.
Значит, всё было. Анютка перепугалась, прибегала проверить. Не сверзился ли я на самом деле и не разбился ли вдребезги. Есть какая-то совесть и у ведьмочки. Не совсем пропащая душа.
Сегодня у нас опять рыбный день. Анютка не только прибегала проверить, жив ли я, но и принесла свежей, только что выловленной рыбы. Повар еле успел её приготовить. Мои гости гусары ели с аппетитом, подсмеиваясь над ночными прогулками своего друга отставника. Вчера я вернулся за полночь. Сразу улегся спать и всё ругался. Поминал какого-то Кирова и восхищался своими летными данными.
Выпив стакан бордо с утра и, закусив жареной рыбкой, я вступил в разговор с друзьями.
– Красным бордо рыбу Апраксин! Ты одичал в глуши, друг наш.
– Можно Кюви из Прованса, можно белое бордо, но красное!
– Не слушай Баландина, друг мой. Красным бордо можно всё запивать. Капитальнейшее вино, граф Апраксин. Давай еще налью.
Я смущенно улыбался, отказываясь от второго бокала. Отдохнуть бы сегодня днем от передряг вчерашнего дня. Да не получится.
Друзья затеяли поход в деревню. Общение с народом, обнимашки с крестьянками.
– Крестьянки днем работу работают. Вечером только гулять ходят. Да и как вас таких им представить. Три кобеля на стайку невинных девиц. Поручик Ржевский перед вами образец добродетели и пай мальчик.
Они смеялись моим словам. Выцыганили у повара пару бутылок вина и закуску и побрели искать на лоне природы уединения и общества прекрасных дев.
Случаев изнасилования у меня в деревне еще не было. Скоро они будут.
Нужна какая-то защита от самоуправства ведьмы. Проверю еще раз дедов талисман. Поспрашиваю у бабули, не сохранилось ли еще вещей от моего героического предка.
Разговор мой с бабушкой прервали на самом интересном месте. Гости вернулись домой, и требовали хозяина. Не больше, не меньше предложили мне поиграть в карты. Колоду они с собой привезли. Обыгрывать богатеньких приятелей была такая скверная привычка и у корнета Баландина, и у поручика Цаплина, и у ротмистра Трубецкого. Но тратить бабушкины деньги я не собирался. Сколько случайных умений проносим мы через жизнь, не пользуясь ими и даже их слегка стесняясь. Умение мошенничать в карты одно из сомнительных достижений моей юности. Особых денег я своим умением не заработал, а потом, когда кончил ВУЗ и вовсе завязал с игрою в карты. Сейчас пригодилось. Герои виртуозы гоголевских Игроков, где вы? Со мною играли обычнейшие шулера даже не второго, третьего сорта. Наглые и неопытные. Игра наша затянулась до ужина. Я выигрывал и проигрывал. Разогрев мошенников до потери бдительности, начал игру по крупному. Призыв камердинера: Господа, барыня просит идти кушать. Совпал с финалом трагедии. Все трое задолжали мне кто по триста, кто по четыреста, а каналья ротмистр и шестьсот рублей. Отлились кошке мышкины слезы. Сколько за вами, господа хорошие, пропало моих денег за время службы.
В трагическом молчании шествовали горе-друзья к столу. Чувствую, что скоро они оставят мой гостеприимный кров и вернуться к проклятой службе. Естественно, пообещав заплатить долги, как только, то непременно.
– Ах, бабушка. Ваш чай с вишневым вареньем это шедевр. Попробуйте варенья Трубецкой. Гусары пили чай, подливая туда коньяка. Хвалили хозяйку и её усадьбу и после ужина разошлись по своим комнатам. Им надо отдохнуть, заявили хозяевам.
– Можно и нам отдохнуть, Боренька. Вздохнула бабушка.
Перед тем как разойтись на отдых старушка заботливо посоветовала мне:
– Ты бы Боренька с прогулками в лес поосторожнее. Неспокойно порой у нас в лесу. Вы в столицах смеетесь над нашими провинциальными суеверия. А и вправду, бывает что-то, мистическое что ли. Не смейся, пожалуйста. Ты у меня один.
Ах, бабушка. И не думаю смеяться. Если б ты знала! Но не буду портить настроение старушке.
Ночью надо было бы отдохнуть. Очень активно отдохнуть. И я бы отдохнул. Но, вот странно, мой дружочек, истерзанный и выкачанный до капли жестокой любовницей, вдруг восстал и потребовал новое порции секса. И спрос не превысил предложение. Пропущенные сеансы любви и дружбы с моими подругами вызвали конфликт интересов. Хотели и требовали одновременно и ветеран моей спальни Наталья и юная секс звезда Авдотья свет Ивановна. Приходилось осваивать старый и вечно новый способ интимного общения. Пошлую и бессмертную групповуху.
– Это почему это я с этакой соплюхой в одной постели?! Обоссыт она меня.
– Мне барин?! Мне с такой старухой?! Разлюбили?!!!
И все такое. И очень разное. Но тело хочет. И ночь коротка.
Наверное, ведьма Анна Егоровна занесла какую-то инфекцию в мои неутомимые чресла. По пять, по шесть раз, с каждой в отдельности. И в весьма пикантных позициях, знакомых любознательному двадцать первому веку еще по эпохе императора Тиберия и развратника Нерона. Я ни капли не устал. А мои юные подруги под утро завяли и стали просить пощады.
– Уж очень вы, Ваше Сиятельство, шептала и та и другая.
На заре сон крепок и должно присниться много снов. Мне приснился сосед мой по лестничной площадке, старый пьяница и хулиган. Он опять бил свою жену и кричал на весь подъезд:
– Продали Россию американцам! Ты сука продала!
– Вставайте граф, вас ждут великие дела.
– Барин, вставайте. Вставайте, барин, беда. Друга вашего мужики убили.
Ну я как чувствовал. Камердинер тряс меня за плечо, отвернув морду от развороченной ночным развратом постели. Хорошо воспитана у меня прислуга.
– Что? На смерть убили?!
– Нет. Весь в синяках, морду раздуло, зуб один то ли выбило, то ли шатается.
– Теперь подробности. Говорил я, натягивая штаны и камзол.