Глава 3
Богословский стоял под струями воды, смывая с себя липкий пот утренней страсти. Через стеклянную панель душевой кабины краем глаза он наблюдал, как любовник, напевая что-то себе под нос, вертится у зеркала, широкими жестами заглаживает стильную причёску и наносит специальный спрей на виски. Они встречались почти год. Сначала свидания проходили в номерах загородных и придорожных отелей, потом Эдуард снял жильё подальше от центра города, хотя его роскошная квартира пустовала. Жена обитала в особняке недалеко от Москвы. Однако приводить любовника в свои апартаменты не рисковал из многих соображений: могла неожиданно появиться жена Ирина, заскочить тёща, которой сам сдуру, в пьяном образе дал ключи или заявится сын с невесткой, да и нередко наведывалась сестра Виолетта. Об этой стороне жизни никто не должен знать! Для всех Богословский Эдуард Семёнович примерный семьянин, хороший отец, ведущий менеджер, член совета директоров крупной энергетической компании, ценитель искусства и вообще сорокадевятилетний мужчина, ведущий здоровый и праведный образ жизни. С женой их давно ничего не связывало, он удивлялся иногда, каким образом они умудрились родить и воспитать хорошего сына. Впрочем, дело было молодое, студенческое, тогда, наверное, они любили друг друга. Эдуард сначала догадывался, а потом узнал наверняка, что жена встречается с молодым любовником, да и вообще меняет мальчиков периодически, и, конечно, не потому, что смахивает на Софи Лорен или Бриджит Бордо в лучшие годы их жизни, а потому что щедро оплачивает карманных утешителей плоти. Однако эта информация совсем не всколыхнула душу, даже самолюбие не дрогнуло, пусть себе тешится, главное, чтобы похождения не вылезли наружу. Собственно такое не спрячешь, в их тусовке считается моветоном, если даму среднего возраста и высокого достатка не сопровождает карманный кобелёк. Ну, это так, для того, чтобы держать себя в тонусе, не более того, главное семья и соблюдение внешних приличий. А вот в его случае всё обстояло намного сложнее. Если окружение достаточно лояльно относится к адюльтеру женщины с молодым человеком, то мужчины, состоящие в отношениях с особью своего пола, подвергнутся резкой критике и остракизму. Нет, нельзя рисковать положением в обществе и должностью, да и зачем, всё и так хорошо складывается и совершенно устраивает их обоих. Богословский познакомился с сильным, эффектным блондином на какой-то выставке. Раньше случались увлечения молодыми мужчинами, но в этот раз чувства оказались глубокими. Эдуард Семёнович сам не помнил, в какой момент переключил своё внимание с женщин на парней. Не на тех, субтильных субчиков с оттопыренным мизинчиком и с манерами избалованной кокетки, а на мачо, похожих на Рики Мартина. Как-то в очень узком, если не сказать закрытом кругу на вечеринке, он закружился в оргии жриц любви и парней такой же профессии. Под воздействием алкоголя и лёгких наркотиков позволил себе расслабиться до такой степени, что слился в экстазе с юношей, как Аполлон. С тех пор женщины перестали его интересовать, то же самое относилось и к жене. А может к жене в первую очередь. Ирина его раздражала, бесила и доводила до трясучки. Как можно в сорок восемь лет выйти на публику без бюстгальтера? Она же демонстрировала свои надутые у пластического хирурга титьки на всех красных дорожка, модных показах и светских вечеринках! Жена надевала невероятно короткие платья в обтяжку и каблуки, как подковы у боевой лошади! Она спускала баснословные суммы в элитных салонах пластической хирургии. Наступило время, когда невинными массажами и уколами красоты уже ничего не изменить, тем более при любви к курению, загару и алкоголю. Да тьфу, на неё! В особняке за городом убирает прислуга, готовит повар, сад облагораживает ландшафтный дизайнер, а за гаражом присматривает шофёр. Ей даже заняться нечем! И пусть бы забавлялась, надувала скулы, выкачивала жир с живота, увеличивала грудь и зад, но зачем всем этим сомнительным добром трясти перед телекамерами! Одно утешение в объятиях Никодима! Может он и не Никодим вовсе, а Витя, Вася или Ваня. Придумал парень себе запоминающееся, звучное имя. Какая разница, не проверять же паспорт! Во время знакомства Эдуард сразу обратил внимание на светловолосого парня с синими глазами, их свела судьба в модной московской галерее. Выставку продажу организовал какой-то фонд помощи то ли спасения животных, то ли бездомных, то ли сохранения памятников древностей. Фондов сейчас развелось, как блох на бездомной собаке, каждый норовит пригласить богатых и знаменитых, а те в свою очередь с удовольствием таскаются по, такого рода, мероприятиям и перед камерой трясут мошной, чтобы заполучить кусочек славы.
Мужчины остановились возле фотографии знаменитого московского мастера, затеяли разговор, всё глубже проникаясь симпатией, друг к другу. После нескольких бокалов шампанского, вечер решили провести вместе. Никодим оказался начинающим фотографом из Белоруссии, Богословский взялся за его раскрутку и не без успеха. Через несколько месяцев парень обзавёлся собственной студией, заполучил несколько перспективных заказов и познакомился с множеством нужных людей. С какого-то времени мужчин начали связывать не только отношения интимного характера. Никодим практически перешёл на обеспечение своего любовника. Однако парень обещал вернуть все потраченные средства.
Эдуард Семёнович расслабился, стоя под струями тёплой воды и вздрогнул от неожиданности, когда парень костяшками пальцев забарабанил по стеклу кабины. Богословский закрыл воду и вышел из душа. Никодим, не слова не говоря, бросил ему полотенце и протянул трубку, показывая тем самым, что на том конце кто-то из родственников, и ему лучше не светиться. Мужчина наспех вытерся, запахнул полотенце на поясе, глянул на номер и скривился. Сестра звонила почти ежедневно по поводу и без.
«Такая же тунеядка, как и Ирина, безвылазно сидит в салонах, посещает все возможные приёмы и делает вид, что трудится в поте лица, – досадливо подумал Эдуард. – Вообразила себя важной великосветской блогершей».
Он вышел из ванной комнаты и подключился:
– Привет. Ну что сегодня?
– Здорово братец, – голос родственницы звучал заискивающе и задушевно. – Не сердись, мне нужна твоя помощь.
– Ты дёргаешь меня в рабочее время! Проблемы могут подождать до вечера?
– Я звонила в компанию, секретарша сказала, что тебя нет, и значит, ты можешь говорить!
– Я могу находиться на совещании или на встрече с компаньонами, или в совете директоров! Если ты не прекратишь беспокоить меня по ерунде, я внесу твой телефон в чёрный список!
– Эдик, я знаю, где ты и с кем, – в голосе Виолетты послышались нотки, которые Богословский раньше не слышал.
– Ты следишь за мной? – в душе Эдуарда образовалась грозовая туча.
– Больно надо! Случайно увидела тебя с молодым приятелем здесь на окраине, когда вы в супермаркете отоваривались, – сестра хихикнула. – К вечеринке готовитесь или ты сменил ориентиры? Потянуло на молодых парней?
Ладони Богословского вспотели:
– Что ты несёшь? – мужчина угрожающе зашипел. – Ещё раз позволишь подобные высказывания, быстро перекрою кислород!
– Ладно, успокойся, – снисходительно произнесла сестричка, – знаю, что ты продвигаешь этого фотографа, только не понимаю почему. Он и впрямь такой талантливый? – она не ждала ответ, – хотя, мне разницы нет.
Виолетта ещё что-то говорила, а Эдуард Семёнович думал, насколько подозрения сестры близки к истине. Брат с сестрой не особенно дорожили родственными узами, дружить их заставляла нужда. Сестрица, дожив до тридцати лет, не обзавелась образованием, работой и семьёй. Замуж она выходила не однажды. Всякий раз Эдуард облегчённо вздыхал у дверей ЗАГСа, но всякий раз мужья избавлялись от капризной девицы при первой возможности. Кому понравится бездельница, которая не умеет и не желает готовить и не стремиться к порядку в доме. Всё бы полбеды, можно нанять прислугу, в жёны брали девушку не бедную, с приданым, но скверный, заносчивый характер в отношении мужчин исправить невозможно! Достойное содержание ей обеспечил брат. При его должности, показывать все активы было бы верхом неразумности, поэтому Богословский распихивал левую прибыль на счета близких родственников, коих оказалось не много: сестра Виолетта и жена Ирина. Больше он никому не мог довериться, даже сыну. Зато эти две пустоголовые понятия не имели, насколько богаты! От обоих Эдик имел доверенности на ведение дел, а в случае необходимости дамы ставили подписи, даже не заглядывая в бумаги. Те, в свою очередь считали мужа и брата благодетелем. Ну как же, он оплачивал все капризы, в сумочке от «Прада» банковские карты с бесконечным кредитом, возможность покупать лучшие шмотки в любой стране мира и даже перелёт за счёт компании на частном самолёте.
– Так, давай ближе к делу, – Эдуард перебил щебетание сестры и остановился у встроенного шкафа, рассматривая себя в зеркале. – Нет времени выслушивать твой галдёж, говори толком, что нужно!
– Послезавтра в галерее «Гармония» намечена вечеринка по поводу дня рождения владелицы Симонович Людмилы, я с ней лично не знакома и соответственно приглашение не получила…
– Так, короче, – перебил Эдуард. – Тебе надо туда попасть? Только, зачем? К искусству ты никакого отношения не имеешь, это же не модный показ и не выставка ювелирных украшений? – Богословский хорошо знал владелицу галереи, он находился в приятельских отношениях с её мужем, одним из богатейших бизнесменов страны Ёсей Симоновичем. Людмилу, даму далеко за пятьдесят могла связывать дружба с женой Ириной, если бы та интересовалась произведениями искусств, но это далеко не уровень бестолковой сестры. – Ты совсем не разбираешься в живописи. Хочется глупо выглядеть в глазах просвещённой публики? – брат усмехнулся.
– Мне вообще плевать на всё, что в этой галерее развешано по стенам, хочу лишь познакомиться с Александром Басаргиным.
– С Сашкой? – искренне изумился брат. – Чем он мог тебя заинтересовать? Подожди, попробую догадаться. Продюсер, политический обозреватель, спортивный комментатор, личность довольно известная, намного старше тебя, но, не смотря на популярность в определённых кругах, не богат и точек соприкосновения с тобой не имеет, – Эдуард на секунду задумался, – или я чего-то не знаю? – на том конце слышалось лишь сопение. Брат хлопнул ладошкой себя по лбу. – Да ты решила мужика женить на себе! А что, красив, отлично сложен, говорят в элитном спортивном центре шины из под тяжеловозов тягает, правильно питается, не курит. Одобряю, выбор отличный! – Богословский даже не скрывал издёвки. – Вопрос в другом: нужна ли ему ты с аттестатом о среднем образовании и дипломом торгового колледжа! Не забыла, этот диплом я тебе купил, а Сашка говорит на двух языках, помимо русского! Сколько уже сбежало от твоего скверного, несносного характера!
Если кто-то ещё позволил себе разговаривать в таком тоне, то Виолетта испустила бы трёхэтажный мат в адрес собеседника, но с братом такой номер не пройдёт! Нельзя кусать руку дающего, и пилить сук, на котором удобно сидеть. Пусть поиздевается, всё равно она своего добьётся, проверено временем. Не теряя лица, Виолетта равнодушно спросила:
– Братец не сотрясай зря воздух. Достанешь пригласительный или нет? Могу к другому человеку обратиться, – на ходу соврала девушка.
– Достану, – вздохнул Эдуард. – Всё равно не отстанешь. Завтра сможешь забрать в компании у секретарши. Да не рядись, как цирковая лошадь! Публика собирается богатая с вкусовыми замашками.
– Спасибо! – взвизгнула девушка. – Пригласительный билет на двоих!
– Умерь свои запросы!
– Не могу же я появиться в галерее одна! Подругу с собой возьму!
– Только не ту профурсетку, с которой я встретил тебя в ресторане! Опозоришь и себя и меня! – Эдик отключил телефон и продолжил разговор с самим собой. – Трудно навредить репутации, которая и так по пояс в мутной воде, а не просто подмочена! – он снова посмотрел на себя в зеркало, повернулся боком, втянул живот, потом с шумом выдохнул. – Кому я об этом говорю? – неожиданно в отражении заметил Никодима, который стоял в дверях, наклонившись на косяк. – Ты слышал разговор?
– Кто такой Сашка? – спросил парень, стараясь скрыть подозрения и давая понять, что до его ушей дошла обрывочная информация.
– Александр Басаргин, – хмыкнул Эдуард, – довольно известная личность, всячески пытается попасть на различные ток-шоу в качестве эксперта, тем самым приумножая популярность. Он неплохо разбирается в политике, отличный спортивный комментатор и занимается продвижением молодых начинающих коллективов от шоу бизнеса.
– Вроде поющих трусов?
– Не скажи, он чувствует настоящий талант и не занимается поставкой девочек для эскорта. Я брал некоторых подопечных на корпоративные вечеринки и банкеты. Эффект потрясающий!
– Что сестре надо от него?
– Хм, – улыбнулся Богословский, – очередная блажь, решила закрутить с ним роман. Басаргин был удачливо женат на дочке одного министра, не стану называть фамилию, его карьера шла в гору, словно в заднице находилась турбина от «Боинга», но парень сам себя подставил, снюхался с какой-то малолеткой. Жена застукала их прямо в семейной постели. Далее развод, делёжка имущества, – Эдик усмехнулся, – как понимаешь, почти всё в пользу жены, папаша министр включил связи, а дальше прелести забвения. Однако мужик не сломался и постепенно, используя прежние связи, царапался и достиг кое-каких успехов, хотя при разводе потерял почти всё! Живёт сейчас в съёмной квартире и пользуется общественным транспортом! – неожиданно Эдик закусил губу, потом процедил, – вот видишь, как быстро можно скатиться, если не соблюдать конспирацию. Я уже не молод, для того, чтобы начать с нуля.
– Твоя сестра вычислила нас?
– Похоже на то, – Богословский скинул полотенце, открыл шкаф и стал быстро одеваться. – Думаю, она случайно наткнулась на нас в супермаркете и потом проследила до дома. Вот это уже не хорошо! Придётся менять квартиру.
– Жалко, деньги пропадут, заплачено на год вперёд.
– Да хрен с деньгами! Она начала догадываться о наших отношениях!
– Разве это может тебе как-то навредить? – парень пожал плечами. – В Европе это считается нормой, нельзя дискредитировать отношениями подобного рода.
– Послушай, Котя, здесь тебе не Европа! – на Богословского неожиданно нахлынуло раздражение. Он заметался по комнате, нервными движениями натянул носки, застёгнул пуговки на рубашке и затянул узел галстука. – Здесь к отношениям такого рода относятся жёстко! Хотя я догадываюсь, что некоторые высокопоставленные чиновники с удовольствием вступили в этот клуб по интересам. А я женат, у меня должность, положение! Нельзя так рисковать!
– Нам придётся прекратить встречи? – парень округлил глаза. Его страшила не разлука с другом, а перспектива остаться без материальной поддержки, тем более в таком дорогом городе, как Москва. О том, чтобы вернуться в белорусскую глубинку не могло быть и речи. Он уже начал осуществлять свои планы по обогащению, но ещё нуждался в материальных вливаниях.
– Нам придётся искать новое жильё, желательно дальше от города! – мужчина двинулся в прихожую, по дороге схватив со стола портфель. – Вот ты этим и займись, – Эдик остановился возле порога. – Почитай объявления, позвони, покатайся, посмотри, а у меня дела, – он открыл замок и снова повернулся к любовнику. – И сделай это, как можно скорее. Знаю я свою сестричку, учуяв возможность заработать, схватится за ситуацию мёртвой хваткой!
– Ты думаешь, что сестра решится на шантаж? Она и так с твоей руки ест.
«Много ты знаешь, – снова с глухим раздражением подумал Эдик, обуваясь в прихожей, – даже не можешь представить, кто от кого зависим. Тупица, подписывает документы, и понятия не имеет, что ей принадлежит. И ведь ума не хватает прочитать несколько строк, а вот то, что лежит на поверхности, скабрёзности типа кто кому изменяет, и кто с кем спит, это интересует больше всего! Дура, занялась бы самообразованием! Хотя зачем умная сестра?»
Богословский рывком обнял любовника и вслух сказал:
– Денег много не бывает, сам знаешь!
С этими словами Эдуард бросил свои ключи на тумбочку и, не вызывая лифт, спустился к машине.
***
Петровский сбросил ноги с дивана, голова гудела, словно горячий чугунок. Он пил уже несколько дней. В комнате выстроился неровный ряд бутылок и витал жуткий сивушный дух. К бутылке его тянуло, как только мыслями он возвращался в то утро, когда благоухающий и нарядный, с букетом цветов в руках топтался возле порога ЗАГСа. Какой идиот! Ну, просто ряженая, наивная обезьяна, поверившая в наличие связки бананов за спиной у дрессировщика! И сейчас, когда память снова вернула его в то солнечное утро, захотелось залить горячительное. Слава тряхнул головой и заскулил от ударов молота по черепу, тяжело поднялся, на кухне залпом выпил из-под крана тёплой воды, ладонями набрав горсть, умыл, фыркая, лицо. Не найдя полотенце, вернулся в комнату и занялся поисками остатков алкоголя, ничего не обнаружив, открыл двери балкона и задумался. В комнату проник свежий, утренний воздух, голова немного прояснилась, однако хотелось затереть тот злосчастный день. Тогда он совсем не волновался, рядом что-то чирикала Светлана, ей отвечал сожитель Игорь. Постепенно появлялись друзья, с какими пил накануне, они обменивались шутками и громко гоготали, вспоминая прошедший мальчишник. В голове осталось мало с того вечера. У приятеля на даче жарили шашлыки, топили баню, купались в озере, потом кто-то пригласил стриптизёрш. А может это были и не стриптизёрши вовсе, потому что некоторые разбрелись по кустам в поисках утех. Петровский понял, что совершил ошибку, когда ноги перестали слушаться. Под шашлык он предпочитал красное вино, но позднее кто-то подсунул стаканчик с горящей самбукой, потом всучил в одну руку лимон, в другую бокал с текилой. Через какое-то время стало безразлично, что пить и в момент, когда товарищи плескались в озере с визжащими девицами, Славка, на деревянных ногах завалился в дом и рухнул на первый попавшийся диван. Утром проснулся рано, вышел на крыльцо и увидел остатки ночного пиршества. Мангал ещё дымил, на столе гора грязной посуды и пустая тара. Это жена не оставит грязную посуду на ночь, а проститутки, они и есть проститутки! Уже по дороге в город он глянул в телефон и увидел множество пропущенных звонков от Александры, заезжать к ней не стал, а направился прямиком к матери, чтобы привести себя в порядок перед бракосочетанием. Зачем невесте разочаровываться до свадьбы, при виде мятого жениха с сивушным амбре.
Уже возле ЗАГСа, когда подходило назначенное время начал волноваться, позвонил Саше и, не дождавшись ответа, уцепил за локоть Светлану и увлёк её в сторону:
– Вы вчера виделись с Александрой?
– Мы договорились оформлять зал, но я поздно закончила работу, попалась капризная клиентка. Саша, вероятно, не дождалась меня и отправилась в ресторан одна. Там дел на сорок минут! – Света тоже почувствовала неладное, бесконечно вертела головой и вытягивалась на носочки, стараясь из-за голов праздного народа, высмотреть приближающийся автомобиль.
– Контролируй ситуацию, – он сунул Светлане в руки букет. – Я мигом! Может что-то случилось с машиной.
– Если твоя мать спросит, что сказать?
– Не спросит, она, с другими гостями приедет прямо в ресторан.
С этими словами Славка выскочил на проезжую часть и поймал такси. Ключами, которые выделила Саша, он открыл дверь и понял всё с первых секунд: на двери зеркального шкафа висело свадебное платье. Пройдя по квартире, выяснил, что девушка в спешке покинула жильё: холодильник и другие электроприборы отключены, некоторые вещи валялись на полу и на кровати в спальне, на антресолях отсутствовал чемодан. Вячеслав вышел на балкон, закурил, держа в душе ещё маленькую надежду, глянул вниз и не обнаружил автомобиль невесты. Хрусталь праздничного утра со звоном разбился! Его тупо обманули, щёлкнули по носу! Но зачем? Он не захотел разбираться в причинах и вообще думать об этом, душу захлестнула обида! Петровский взял себя в руки, сделал несколько звонков, не спеша вышел из квартиры, прошёлся по малолюдным залам супермаркета, забил телегу под завязку алкоголем, кое-какой закуской, отключил телефон и вернулся назад. Потом в пьяном бреду остатками сознания пытался понять поступок невесты, жалел себя и последними словами ругал весь этот безумный и бестолковый мир.
Прадед Петровского считал себя потомственным аристократом и мел на это все основания – являлся потомком княжеской фамилии и служил адмиралом Балтийского флота, дед пошёл по проторенным стопам, вот только отца судьба отделила от моря. Во время войны бабушку с детьми эвакуировали на север, а деда приписали к Мурманскому военному флоту, служил он родине отважно и честно, однако в канун дня Победы его арестовали по подозрению в шпионаже в пользу иностранных государств. Тогда никто не разбирался, какие это «иностранные государства», анонимка есть, а дело пришить всегда можно! Глупее ничего нельзя было придумать, но деда осудили и сослали в ту самую холодную республику Коми, только в северную часть. Бабушка, узнав об этом, сначала огорчилась, потом даже обрадовалась, всё ближе к мужу, однако совсем перебираться к нему не стала, боялась, что на детей навешают ярлыки врагов народа. Со временем семья перебралась в родной Ленинград, а отец Петровского к тому времени учился в государственном Университете на отделении Транспортные технологии, поэтому не вернулся в родные пенаты вместе со всеми. По окончании ВУЗа ушёл на хорошую должность, потом женился, вскоре родилась дочь, а потом и сын Вячеслав. Так туго связалась судьба потомственного аристократа с суровым краем. К слову сказать, Петровский – старший о своём происхождении не распространялся, родословной не кичился и, как истинный интеллигент, вёл себя достойно, что всегда удивляло сына – как можно, пройти через столько смутных времён и, поднимаясь по служебной лестнице, сохранить понятие о чести!? Однако зов крови оказался сильнее, Славка не пошёл по стопам отца, а по окончании школы двинулся всё к тому же Балтийскому морю и без особого труда поступил в Государственный Университет морского и речного флота имени адмирала С.О.Макарова на кафедру английского языка и права в тогда ещё Ленинграде. К родственникам ютиться не пошёл, устроился в общежитии на общих основаниях и повесил на стене вместо Синтии Кроуфорд и знойной Софи Лорен старую фотографию бравого прадеда в белой адмиральской форме. С учёбой Вячеслав справился блестяще. Сначала стажировался в Ленинградском морском торговом порту, потом, благодаря деловым качествам и отличному владению английским языком, его пригласили на работу в крупную международную компанию «Blue Water Shipping». По тем временам такой взлёт оказался просто фантастическим – осесть в столице Дании Копенгагене, и получить работу в огромном международном пароходстве под красивым названием «Голубая вода» в качестве менеджера, о таком можно мечтать всю жизнь и никогда не достичь, а он, почти вчерашний студент занял престижную должность просто играючи! Уже потом Петровский наводил справки, уж не питерские ли родственники подсобили, и выяснил, что родственные связи не имеют к назначению никакого отношения. Представители компании искали молодого, перспективного менеджера для того, чтобы тот занялся разработкой плана сотрудничества с Россией на Балтийском и Северном морях. Руководство Университета выбрало из многих кандидатов бывшего выпускника, и предоставило ему прекрасную характеристику. В Дании Слава освоился быстро, конечно, скучал по родителям и друзьям, но времени на грусть почти не оставалось, новая, интересная работа занимала почти всё время, к тому же, часто приходилось летать на переговоры и для заключения сделок в Россию. А вот с девушками в чужой стране никак не складывалось. Всё в них было не так: похожи на мальчиков, с брекетами на зубах, в растянутых свитерах и кедах. Мало встречалось особей противоположного пола, которые следили за своей внешностью, носили туфли на каблуках и пользовались парфюмерией, а Петровский грезил о девушке с большой буквы. Конечно, попадались и такие, но они, как правило, не отягощали себя образованием, да и жизненные цели видели в чём угодно, только не в создании семьи. В общем, Вячеславу в этом смысле не везло! Как-то, находясь в командировке в Санкт-Петербурге, он закрутил роман с женщиной мечты. Эффектная, соблазнительная, остроумная, она манила и снилась во снах. Сначала встречались в отеле, когда случались редкие визиты на родину. Потом Петровский использовал любую возможность для того, чтобы увидеть предмет мечтаний, вскоре снял квартиру, перевёз туда даму сердца и уже начал искать в Питере работу, для того, чтобы бросить якорь на родине предков. Хорошо, что не объявил о своём уходе руководителям пароходства «Голубая вода», потому, что в один незапланированный приезд, открыв своими ключами, дверь съёмной квартиры, увидел картину, от которой чуть не потерял разум. Девица кувыркалась в постели сразу с двумя кавалерами, компания повизгивала и пыхтела, от чего никто не услышал и не обратил внимания на открывающуюся дверь. Потом Вячеслав выяснил, что шайка-лейка свои оргии ещё снимала на камеру. Он плохо помнил, что произошло потом, потому что гнев красной пеленой застил глаза, и благодарил бога, что всевышний оградил его от греха смертоубийства. Битая, расхристанная компания цеплялась за простыни, пытаясь прикрыть срам и увернуться от ударов, но в итоге оказалась на лестничной площадке почти, в чём мать родила. Через несколько минут разъярённый мужчина сбросил с балкона тряпки, оставшиеся от извращенцев, привёл квартиру в порядок, позвонил хозяйке и отказался от дальнейшей аренды. Слава получил шок, но не удар по самолюбию или душевную травму. Эта женщина была ошибкой, сам виноват, что принял дешёвую проститутку за достойную его любви женщину. Когда скончался отец, он ещё не помышлял о переезде в отчий дом, но когда с матерью случился инсульт, то Петровский сомневался ровно три минуты. Он подал заявление с просьбой освободить от занимаемой должности и, не дожидаясь окончательных выплат, отбыл в родной город к матери, которая нуждалась в уходе и помощи. Окончательный расчёт Слава получил буквально через неделю на индивидуальный счёт, благо международная система «Visa» позволяла пользоваться банковской картой почти в любой точке мира. За время работы в компании «Голубая вода» Петровский скопил довольно внушительные средства, несмотря на то, что жизнь в Копенгагене была достаточно дорогой даже в сравнении с Санкт-Петербургом. На удивление, мать, при появлении сына, быстро пошла на поправку, хотя врачи не прогнозировали полное восстановление. Вячеслав возил мать по реабилитационным центрам, массажистам и даже колдунам. Вскоре она стала самостоятельно ходить, правая рука, которая до этого висела плетью, поднялась и начала держать ложку, потом вернулась речь и ясность сознания. Петровский вздохнул свободно. Ведь ожидал, что придётся таскать утки из-под лежачей больной, кормить с ложки, и выдавать лекарства по расписанию. Эта борьба длилась больше года и достаточно истощила заграничные накопления, но Вячеслав не роптал на судьбу по двум причинам: во-первых – потому что мать не только оклемалась, а снова стала ходить на маникюр и делать причёски; и, во-вторых – он познакомился с Александрой в тот момент, когда привозил маму к знаменитому массажисту, который практиковал как раз в клинике, где трудилась будущая невеста.
Петровский открыл дверь своим ключом и отпрянул, увидев в коридоре мать. Та стояла у зеркала и поправляла причёску, словно собиралась уходить. Она повернула голову и не двинулась с места, только проговорила бледными губами:
– Как изволишь понимать твоё поведение?
Вячеслав устал от пьянства и тяжёлых мыслей, бесконечно истощился и не имел сил на объяснения. Он стянул свадебный пиджак, сунул в шкаф, скинул туфли и устало посмотрел в близорукие глаза матери:
– What dо you want from me?
– Что я хочу от тебя? – переспросила мать его же вопрос, переведя с английского на русский язык. – Ну, для начала жду объяснений. И как можно оставить надолго родную мать? Отключить телефон? Да меня, за время, пока ты валял дурака, можно было похоронить несколько раз, закопать и отпеть в церкви!
Мать распалялась, и в уголках глаз скопились слёзы, готовые вот-вот брызнуть. Неожиданно худые руки с пигментными пятнами затряслись и суетливо полезли в сумочку, которая стояла на полке возле зеркала. Достав салфетку, женщина промокнула слёзы, а острые плечи продолжали мелко вздрагивать. Петровский неожиданно осознал, что у него нет никого на свете ближе матери, сердце обжёг стыд: баюкал свои переживания, как нарыв на пальце, смачивал анестезией в виде алкоголя и совсем забыл, что единственное сердце бьётся и печалится за него. Он обнял мать за плечи и поцеловал в макушку:
– Прости меня мама, – несколько секунд Слава стоял, не отпуская хрупкое тело, потом спохватился. – Я очень голоден. Покормишь?
– Я готовила каждый день, ждала тебя, потом выбрасывала в помойку, на другой день снова готовила свежее, – женщина со вздохом отстранилась. – Пойдём уже, горе моё луковое.
– Почему ты решила, что я валял дурака?
– От тебя разит перегаром, грязными носками и немытым телом, как от дворовой Жучки. Да и морда лица, словно у местного сантехника.
Петровский усмехнулся:
– Я в душ, а ты пока разогрей.
Славка отвалился от стола, наваристый борщ и печёный картофель с мясом заполнили пространство внутри, вытесняя остатки алкоголя, потянуло в сон, но мать прямо восседала напротив с решительным видом.
– Теперь рассказывай, что всё-таки произошло, из-за чего ты отменил свадьбу?
– Объяснять нечего, я сам толком ничего не знаю, просто выяснилось, что невеста сбежала.
– Этого не может быть! Александра не такая!
Вячеслав мысленно изумился: мать внешне никогда не проявляла тёплые чувства относительно будущей невестки, а тут, так рьяно взялась её защищать!
– Какая не такая? Чем она отличается от других легкомысленных дур! В день свадьбы я испугался, что с ней что-то случилось, понёсся сломя голову в квартиру и никого не обнаружил, только свадебное платье. Ненужное свадебное платье и туфли! Она уехала в спешке.
– Как уехала?
– Собрала вещи, села в машину и уехала.
– Может с пьяных глаз ты не увидел записку?
– Записки не нашлось, – неожиданно Петровский задумался. – Знаешь, она звонила мне раз тридцать накануне свадьбы, а я не ответил, спал пьяный, ведь праздновали мальчишник.
– Ох, подведёт тебя влечение к алкоголю! – мать поднялась и начала собирать тарелки. – Поезжай в квартиру и снова, трезвым взглядом всё осмотри. Не может человек пропасть вот так просто, без объяснения причин. Во всяком случае, не Александра! С ней могло что-то случиться!
– Я никуда не поеду, иду спать, – Вячеслав поднялся и сверху посмотрел на мать, которая суетилась возле мойки с грязной посудой. – Зачем искать человека, если он этого не хочет. По сию минуту Чайковская ничего не сообщила, с какой стати волноваться о пустом!
– Но ты отключил телефон, – мать повернулась, глядя с надеждой, словно цеплялась за убегающую нить. – Значит, ты не любишь её, если отпускаешь так легко.
– Всё, я больше не хочу об этом говорить! Жизнь продолжается, завтра отправлюсь на новую работу и прекращу историю про исчезнувшую любовь.
– Постой, – мать присела рядом, смиренно сложив руки на коленях. – Тебе надо сходить в церковь, обратиться к Богу, а то всё идёт наперекосяк!
Повисла пауза. Слава заметил, что после болезни мать стала более набожной и в её комнате появились иконки, но такого совета не ожидал. Мужчина закусил губы, размышляя с чего начать монолог и, после секундных раздумий выдавил:
– А после ты предложишь пойти к ведунье, гадалке, знахарке с хрустальным шаром?
– Не передёргивай, это совершенно разные вещи, – мать дёрнула острыми плечами, глаза внимательно смотрели на сына.
– Компания «Blue Water Shipping» очень крупная структура, имеет несколько филиалов в Европейских странах, даже в тех, у которых нет доступа к Балтийскому или Северному морю, – начал издалека Петровский, – в штате сотрудники различных национальностей. Так вот, я сдружился с одной семейной парой из Германии. Как-то они пригласили меня к себе в гости. Город Любек близ Гамбурга мне очень понравился чистотой, уютом, архитектурой и марципанами, которыми издавна славен. Друзья провезли с экскурсией, показывая достопримечательности. Так вот в одном из районов я заметил странный народ. Оказалось, что здесь живут душевнобольные. Для больных с тяжёлыми формами заболеваний предусмотрены специальные дома, за которыми ухаживает обученный персонал. На территории разбиты парки с цветниками, растут грушевые, сливовые и яблочные деревья, сиделки вывозят креслах-каталках больных, вытирают им слюни и разговаривают с ними, словно это нормальные люди, никого не шокирует их вид, ведь вокруг целый район заселённый людьми, у которых похожие проблемы. Те, кто в состоянии обслуживать себя, живут в многоэтажных домах, у каждого есть маленькая квартирка, где можно спать, смотреть телевизор и даже готовить еду. Такую компанию из десяти-двенадцати человек курируют воспитатели, как правило, крепкие мужчины, они их возят в магазин за покупками, в кино, гуляют в парке, читают книги и укладывают спать. У кого психические расстройства не носят агрессивный характер, тот может работать в магазинах по линии «Красного креста». Пришедших покупателей продавцы радостно приветствуют и пожимают руки, потому что прибыль от продаж идёт на нужды организации, которая основала этот город.
– Это очень мило, но к чему ты это рассказываешь? – мать попыталась встать, но Слава удержал её.
– Послушай до конца. Я поинтересовался, кто финансирует такой затратный проект? Друг ответил очень просто: this is church.
– Церковь?
– Именно! Когда мы с другом вернулись домой, нас встретила жена с матерью, которая сидела на кресле-каталке. Я спросил, на кого они, покидая Германию, оставляют больную мать? Друг ответил, что старушку они забирают только когда приезжают на долгие выходные или в отпуск, остальное время мать проводит в пансионате для престарелых, – Петровский заглянул в лицо матери. – Что бы ты сказала, если я отправлю тебя в дом престарелых, а сам вернусь в Данию к любимой работе?
Женщина не ожидала такого поворота в разговоре, в её глазах мелькнул страх и навернулись слёзы, она лишь тихо прошептала:
– Разве ты сможешь сделать это?
– Конечно, нет! Однако я посмотрел фотографии того места, где обитает старушка, когда сын отсутствует. Прекрасное здание с зимним садом, искусственным озером, цветниками, газонами и беседками. Подобными многоэтажными особняками владеют российские чиновники и олигархи. За стариками ухаживает медицинский персонал, психологи, сиделки, шофёры, садовники, повара. Человек совершенно не чувствует себя заброшенным, убогим и никому не нужным! Я задал вопрос приятелю, сколько обходится содержание матери в пансионате такого рода? Наверное, влетает в копеечку? Ответ сразил: не дорого, совсем! Основное финансирование берёт на себя протестантская церковь, какую-то часть оплачивают страховые компании, остатки берутся из пенсии и выплачивают родственники. Если родственников нет, церковь покрывает расходы, – неожиданно Вячеслав разозлился, – понимаешь, мама, какую роль играет церковь в жизни общества? – мать пожала плечами, не понимая, куда клонит сын. – На днях глава Российской православной церкви заявил, что в день открывается три церкви! Три в день! Закрываются школы, больницы, а церкви открываются! Зачем? Зачем лепить купола в зданиях, где раньше работали кинотеатры? Обществу не нужны умные, образованные, здоровые, а нужны молящиеся, тупые, которые только успевают поворачиваться, поставляя щёки для оплеух? Вроде того, что «денег нет, но вы держитесь»! А мы и держимся за последние трусы! Зачем тратить сусальное золото на оклады образов, если дети болеют раком, а деньги мы собираем на лечение с таких же малоимущих, но сердобольных и человеколюбивых? Зачем православной церкви нужны яхты, самолёты, дорогие автомобили, часы по сорок тысяч евро, золотые кресты, помпезные одеяния? В чём видят своё служение попы? В том, чтобы из храма создать костюмированный театр, чтобы продать больше свечек и услуг в виде отпевания покойника и вознесения молитвы за здравие и упокой?
– Успокойся, Слава! Ты не прав.
– К сожалению прав! И хочу тебе сказать, что дорога к церкви и дорога к Богу, это две разные дороги!
С этими словами Петровский поднялся и ушёл в спальню, оставив мать в недоумении со своими мыслями. Он долго ворочался в постели, по всякому вертел подушку и уснул только когда принял решение: он должен найти Александру и поговорить с ней лично. Пока он не знал с чего начать поиски, однако утро вечера мудренее.