Моей жене Кристе и сыну Сомерсету.
Вы самое дорогое, что есть у меня в этом огромном-преогромном мире.
Ни один человек не может так долго быть двуликим: иметь одно лицо для себя, а другое – для толпы; в конце концов он сам перестанет понимать, какое из них подлинное.
Я делал это для себя.
Мне нравилось.
У меня получалось.
И я жил… жил полной жизнью.