Каталепсия. Роман о культе тела и телесных культах, и зле ко злу, и зле от зла, и падении человеческом - читать онлайн

Глупые, гордые, лицемерные, завистливые, корыстные, злые и жестокие… Едва ли бы многие женщины стоили чего-то, не будь они внешне красивыми; стоит им только потерять свою красоту, как наружу выскочат их стойкие качества, вся мерзость их душ и недалёкий ум; и сразу понятным станет, почему длительное время женщины не считались за людей и никакой цены не имели: большинству женщин не хочется жить в роли, данной природой, а когда они пытаются сравняться с мужчинами, то в неудаче превращаются в отбросов. Именно к таким женщинам и относились как к животным, однако сегодня достижения эстетики позволили им быть красиво одетыми и накрашенными так, что внешностью можно будет обмануть любого мужчину…

Глупые люди считают ведьм пережитком прошлого, плодами мистической фантазии наших давних предков, героями тёмных веков или просто бедными женщинами, которых топили или сжигали совершенно ни за что, из предрассудков и страха. Так нас вынудили думать. Массовая культура свела идею ведьм в крайность, чтобы та превратилась в абсурд и чтобы к ней перестали относиться серьёзно, как и к идее Бога. И в этом был смысл, ибо времена поменялись, а ведьмы не исчезли, а ведьмы не перестали делать то, к чему их призывает Дьявол, то есть дегенерация; конечно, они не летают на мётлах и не наводят порчу, но и раньше этого они не делали; сегодня, как и в былые времена, ведьмы охотятся за мужчинами и женщинами, участвуют в оргиях, убивают скот, употребляют наркотики, портят жизни невинным мужчинам, совокупляются друг с другом; они прикидываются подружками и развращают жён; они играют фальшивую любовь и терзают молодых мальчиков и пожилых людей; они паразитируют на их любви и деньгах, само собой, ищут новых жертв, но искренне верят, что могут любить, хотя Дьявол любить не может; ведьмы пьют нашу кровь, нарушают законы логики, приносят страдания и несчастья, разносят болезни; они всюду лгут самим себе, а другим под воздействием психологической защиты лгут с пущим напором и полной уверенностью в своей правоте; если сказать им правду в лицо, они начнут шипеть, как змеи, или сразу сбегают, если противник сильнее их психически. Ведьмы – это социальная зараза, корень разводов, несчастий в мирное время, зла всех сортов, печали, лжи и мнительности. Не убивая нас ножом, они медленно отравляют нам жизнь, способствуют стрессам, огорчениям, проблемам, волнениям и беспокойствам; и им нравится так жить, поэтому однажды они, холодные, легко покинут тебя, оставив себя в большом выигрыше, не испытывая мук совести, ибо совесть им неведома. Впрочем, порой ведьмы опускаются о настоящего яда, но скорее этот яд будет применён к тебе, нежели по назначению: они никогда не убьют себя, потому что на то не будет внутренних причин, не будет депрессии, не будет нищеты, так как всю жизнь ведьма так или иначе торгует пиздой, на что клюют многие, а чувствовать она тоже может только фальшиво. Когда умрёшь ты, ни одна слеза не пройдётся по её щеке, а замену тебе она найдёт очень и очень скоро: ведьмы обычно страшно красивы. И, найдя себе нового, она будет гадить в жизнь ему, пока тот в лучшем случае не бросит её; а как только он сделает это, ведьма будет обвинять его во всех собственных несчастьях и грехах, которые она нажила в тайне от него. Ведьма – это долгая смерть; и врагу не пожелаешь с ней столкнуться, ведь не бывает такого врага, которого человек ненавидел бы так же точно, как ведьма ненавидит своих мнимых друзей.

Глава 1. Мадина, она же Оля. Введение

Сегодня люди гораздо больше и чаще меняют партнёров, особенно половых, нежели меняются сами, ведь их нравственность падает с космической скоростью и, всё же, не так быстро, если сравнивать падение собственно ценностей с падением физиологическим, поскольку именно физиологический регресс (иными словами, дегенерация) заставляет людей быть тупыми, мелочными, похотливыми и – главное – неполноценными, ведь эти люди не могут полностью отдохнуть, всецело насладиться, искренне полюбить другого, что и рождает волну распутства, которая нормальными людьми воспринимается очень остро, покуда грешниками – на удивление холодно, безразлично, несерьёзно, ибо для этих неполноценных людей – это действительно мелочи, которые для них не так уж много значат, как и, впрочем, прочее святое искони. Такие люди достойны осуждения и унижения, кое и сами себе приносят, однако не всегда человек, часто меняющий партнёров, должен бы, вообще-то, меняться сам, потому что под людей, составляющих сегодня большинство, не следует меняться, если ты выше их и лучше их, но нуждаешься в них как в объектах для секса или же для высоких чувств, которые уж больше некому выразить, ибо действительно достойные – не встречаются на пути твоём годами. Это можно считать наказанием.

…Когда Ване было уже лет шестнадцать, когда он уже усиленно занимался спортом, достигал успехов, стал строить амбиции на будущее, – тогда он начинал понимать своё превосходство над другими, особенно над подавляющим большинством сверстников и ровесников, которые оставались просто взрослыми детьми – и часто дефективными детьми, хулиганами, задротами, наркоманами, бездумными модниками, отвергаемыми интровертами, бездарными музыкантами, ибо никто из них не обладал волей, как у Вани, не мог быть уважаем за тело, которого нет, ведь не было и стараний его построить, но главное теперь – никто уже не имел идеи, которая хорошо объясняет известный мир и которая способна перевернуть жизнь, а у Вани эта идея была. Самое смешное, что никто из знакомых даже не стремился познать мир и увидеть правду, поскольку мирские потребности наряду с навязанными поработили всех и заставили всех стремиться к тому, чего на самом деле не хочется; каким-то образом им вбили в головы, что мир – непознаваем, что смысла жизни нет, что добро и зло – всего лишь субъективные понятия, а в объективной реальности их не существует, а, может, и самой объективной реальности нет. Так случилось, что окружающие получили множество оправданий оставаться скотом, а Ваня нашёл такую грань, с которой он превосходит остальных.

Примерно в это время, достигнув 80-ти килограмм, Ваня начал страдать от нехватки секса. Всё дело в том, что успехи в любом спорте прямым образом зависят от уровня анаболических гормонов в организме – и лишь благодаря им человек растёт, становится сильнее, быстрее или выносливее; если концентрация таких гормонов велика, то человек может расти без всяких тренировок и практически на любом питании; если концентрация низка, то никакие тренировки и диеты не помогут вырасти и не спасут от «слива» мышечной массы, то есть похудения за счёт её уменьшения; этот уровень во многом зависит от генетики, но в индивидуальных границах его можно поднимать, ради чего и происходят тренировки, ради чего и в диету включаются растительные жиры, острое, витамины: перечисленное помогает повысить уровень анаболических гормонов; кстати, чтобы повысить этот уровень выше естественного максимума, применяются анаболические стероиды, но уровень повышается не на долгое время, поэтому после приёма стероидов все излишки быстро пропадают; введя в курс дело, теперь можно сказать, что из всех анаболических гормонов основную долю занимает один – тестостерон, то есть мужской половой гормон, гормон агрессии, силы, страсти, а посему за увеличением уровня половых гормонов (к примеру, путём тренировок) после повышения аппетита идёт сексуальная жажда; это неизбежно; и с этим столкнулся Ваня в шестнадцать лет.

Такая ситуация в его возрасте явно была безвыходной, ведь дорогая проститутка не исправит проблему за час, но лишь на день-три отсрочит рецидив той; требовалось найти постоянного партнёра, но это так же невозможно сделать при его возрасте, в короткие сроки и при особенностях личности Вани; к тому же, отношение окружающих к себе он представлял как отношение одноклассников к нему, но Ваня в классе был изгоем, потому что был другим; на самом деле он попал в класс выродков, но в 16 лет даже история казалась неведомой, а высшая социология – тогда и не существовала. И как бы всё не казалось правдой, при образе жизни Вани правда сия становилась далека, неправдоподобна, незначительна, поэтому при осознании всех вероятностей он снова начал искать девушку, хотя опыт за спиной был весьма печальным. Повезло, что на письме Ваня умел завлекать, он управлял словами и сразу становился для собеседника – родным человеком, но даром этим пользоваться себе на пользу он ещё не умел; как правило, все девушки отвечали ему, но самые хорошие жили уж очень далеко, а наиболее близкие были на диво погаными людьми, лгуньями, шалавами, мажорками или «давалками», то есть шлюхами, но шлюхами со всякими причудами и моральными принципами, из-за чего – жизнь показывает – они дают всем, но только не тебе. С некоторыми из этих девиц он даже общался целые ночи, нарушая режим, а потом не высыпаясь, но все либо становились отвратительными, либо внезапно исчезали: не умея любить, они даже человека, вызывавшего высшие чувства близости, могли предать и променять на члена тех же отбросов, к каким относились сами. На этом Ваня потерял несколько месяцев, однако бесплодные поиски создавали видимость чего-то, что порождало облегчение и отвлекало; надо думать, видимость поисков заглушала их причину. Так прошло немало.

И однажды, в начале марта, в канун женского праздника Ваня выпил нечто наркотическое и, собрав весь свой талант, всё искусство управлять словами, написал объёмистое и великолепное поздравление к восьмому марта, полное любви, не требовавшей ответа, и добра, не требовавшего причин; и это поздравление он прислал всем знакомым девушкам и некоторым совершенно случайным. Едва ли хотя бы половина не поленилась прочесть такое сочинение в двести слов, но вялое «спасибо» пришло ото всех; но одна из незнакомок даже показала интерес к персоне автора, поэтому Ваня снова возжёгся. Началось общение.

Её звали Оля Миронова, и было ей 22. Ваня ещё не знал о материнском комплексе, но просто клюнул на молодую и сексуальную женщину, старше его на шесть лет; главное, что её разница в возрасте нисколько не смутила. Чуть позже Ваня понял, что Оля ничем значительным не занимается, зато, будучи из богатой семьи, очень хорошо обеспечивается, поэтому не будет торопить в неприятных вещах и на шею не залезет; зато рядом с ней можно устроиться; нет, Ваню не привлекли деньги, но их наличие ослабило напряжение где-то в его бессознательном. Но ещё через несколько часов Оля стала вести себя странно, стала с одной стороны привлекать, но потом – умышленно отталкивать; появилась уверенность, что есть у ней какая-то очень страшная тайна, без которой их отношениям не сложиться; после волнения и больших усилий сию тайну удалось узнать: за год до этого Олю изнасиловал один знакомый, она от него забеременела, аборт делать отказалась, отчего парень бросил её; а через три месяца произошёл выкидыш. Легко читать эти слова, но Ваня в тот миг их будто пережил; произошло первое и одно из самых серьёзных его потрясений; услышав как бы тяжёлую тайну, он почувствовал благодарность к её носительнице и навязал себе какие-то обязанности: раз Оля доверилась ему, то и её подводить нельзя; сие закрепило их отношения и стало начином длительной топи.

Он быстро влюбился в Олю, а Оля отвечала ему чем-то сопоставимым; Оля не провоцировала ревность, не вызывала гнев, не производила беспокойства, поэтому казалась идеальной; общение с ней приносило удовольствие и обостряло надежду на приятное продолжение. Однако, через несколько месяцев Оля стала отдаляться, стала общаться реже, говорить меньше и с холодностью, проявлять неуважение и безразличие к Ване; лишь несколько слов могли покончить со всем вмиг, но Оля растянула желанное для неё расставание на несколько недель, потому что казалась Ване нерешительной, а в действительности практиковала садизм; из садизма же она умудрилась давить на Ваню своими собственными горестями, делая ему тяжелее. Из садизма же перед непонятным расставанием Оля решила сказать неожиданную правду… а правда заключалась в том, что это была не изнасилованная Оля двадцати двух лет, а никем не тронутая шестнадцатилетняя Мадина, которая решила поиграться, придумала себе больную легенду и играла роль около полугода, мучая Ваню. Эта Мадина была полукровкой, жила с матерью-разведёнкой; лицом была вполне симпатична, но, подобно Кристине, почти страдала ожирением, до которого оставалось килограмм пять; телом она была весьма непривлекательна, потому что жир отложился у неё везде, кроме как в груди и бёдрах, отчего она даже девушкой не казалась; но человеком Мадина оказалось хорошим, пусть странным. У Вани появилась хорошая возможность её бросить, но, не желая казаться таким же низким в своих глазах, он сделал вид, что любит Мадину за приятный характер, а внешность, возраст и происхождение положительно ничего не играли; и в общем случае это была правда, но Мадина здесь стала исключением; а Ваня солгал, чтобы отгородить себя от совести или чего-то более страшного.

Их отношения продолжились, Мадина оказалась хорошей женщиной, но не интересным человеком; постепенно Ваня понял, что серьёзно охладел к ней; из уважения или по другой причине общение Ваня продолжал, а полное расставание произошло лишь через полгода. Быть может, Мадине действительно было больно потерять такого хорошего человека, но почему-то и этому человеку было достаточно больно – при всей безучастности. В скором времени так же поступят с ним, но всегда по-разному, а вообще – не раз.

Через несколько лет Мадина потеряла девственность со стероидным качком из её качалки; она была уже испорченным человеком и не удержалась; повезло, что вместо залёта она получила свадьбу. Ещё год Ваня вспоминал о ней как о хорошем друге, ибо больше хороших друзей у него не было. А потом забыл. Забыл всё хорошее, что было у них более года; но вымыслы Оли, с которых всё начиналось, так и не исчезли.

В тот раз Ваня впервые лоб в лоб столкнулся с ведьмой; это было больно, но спорт и особенности возраста помогли забыть. Дальнейшая история известна. Через несколько лет появилась Вика.

Глава 2. Силки Вики. Закономерности

Ведьмы – это самые поганые существа, каких только можно встретить в жизни; ничего из себя не представляя, они играют роли недоступных богинь и силой внушения заставляют вестись на свои манипуляции; они вечно лгут другим и самим себе больше всего; они не умеют любить, они обречены на несчастье, но отрицают это и в стремлении обрести типичное счастье проводят эксперименты над несчастными людьми, над невинными парнями и юными девушками; и ты будешь привязан к ней, будешь бегать за ней, как собака, которая верна хозяину даже тогда, когда её периодически бьют; и будешь ты бегать за ней вплоть до чувства, называемого экстазом, но экстаз сей время от времени будет становиться всё более томительным и тошнотворным, соответственно характеру женщин, его породивших.

Глупо думать, что какая-то идея способна заставить человека не чувствовать и не зависеть от того, что находится у него внутри и чему совершенно безразличны любые идеи и любые проявления человеческого разума; как бы не менялся человек внешне и в жизни вообще, внутри он всегда будет таким, каким стал приблизительно в период полового созревания, потому что к этому времени окончательно формируется бессознательное, которое и правит человеческими желаниями и чувствами всю оставшуюся жизнь. Человек может строить из себя праведника, но если он баловался с мальчиками в 14, он и продолжит так делать хотя бы в своих мыслях; женщина может казаться верной и любящей женой, но если она поблудила в 18 или раньше, то любить на самом деле она сможет только себя, зато быть верной уж точно не сможет; вероятно, вместо мужчин-любовников она найдёт лесбиянку-подружку, но суть от этого не изменится. Выходит, никакие слова и никакая внешняя жизни не говорят о человеке хорошо, а важным остаётся только то, какой он внутри, глубоко внутри, причём так глубоко, что и сам он может не уметь туда погружаться, а, может, ему просто больно признавать правду. Именно поэтому Ваня изменился в мыслях, но не сменился в помыслах; именно поэтому он не смог так резко порвать со своим прошлым, как он сделал это в мыслях, ибо не мысли играли роль, но нечто неконтролируемое.

Ваня не смог покончить с Викой в тот же день, в какой он понял её сущность; пусть Вика явно его эксплуатировала, мучила, терзала, уничтожала, обманывала и держала при себе только от жажды друзей и настоящего безразличия к нашему герою, Ваня всё-таки надеялся, что это – неправда, что глаза обманывают его, что это ОН совершил ошибку в чём-то, а раз так, то ошибку можно исправить; Ваня и не думал предположить, что главная проблема заключалась в самой Вике, что это Вика, зная сразу об его намерениях, делала вид, что ничего не замечает и ждёт дружбы, ожидала, что Ваня всё поймёт и умерит пыл, а иного выхода у Вани не было, потому что Вика была как раз из тех женщин, которые любить не могут, зато умеют презирать и ненавидеть, видят людей сразу, а в себе самих разобраться не горазды, не имеют совести и спокойно играют на чужих чувствах, играют фальшивые чувства. Чувствительный Ваня влюбился в Вику и старался не замечать проблем, старался исправлять то, что было безнадёжно; а Вика видела конец уже в самом начале их общения, но держала Ваню при себе, обещая хороших перемен в будущем, когда наш герой научится ждать; но это будущее никак не наступало и не собиралось наступать; а умение ждать, оказывается, не надо было понимать в прямом смысле: Вика просто советовала относиться к ней так же холодно, как она к нему относится, хотя она к нему так якобы не относится. В общем, Ваня натерпелся с этой Викой многого, но не переставал любить её и тогда, когда она заменила мнимую любовь настоящим отвращением, но случилось это гораздо позже.

Уже начав серьёзно страдать, Ваня обратился к опыту Артёма, к печальному, надо сказать, опыту, но насчёт Вики ничего узнать не смог, так как этот Артём сам продолжал любить её и из глубокой ненависти и ревности отрицал наличие связи с Викой в настоящем, наличие проблем с ней в совсем не далёком прошлом; его ложь бросалась в глаза, потому что всего за две или три недели до этого Артём от жажды выговорится открыто жаловался Ване в чём-то, что тот уже позабыл; а повторять это Артём отказался. Тогда Ване пришлось прибегнуть в своим оченно давним воспоминаниям, которые касались отношений Артёма с Лерой, с очень неприятной бабищей, которая носила на себе следы интеллектуальной деградации и обычного лесбиянства; эта Лера чем-то неизвестным привлекала Артёма, серьёзно привлекала, но не испытывала к нему совершенно ничего, держала в друзьях и подкаблучниках, при этом не держась наравне, но подчас пользуясь своими привилегиями, своими чарами, заставляя Артёма из любви к ней делать слишком крайние вещи, но не давая ему ни свою любовь, ни секс, ни что-либо ещё, потому что, когда дело относилось к ЕЁ ответственности, Лера вспоминала об их дружбе. У Вани ситуация была поразительно схожей, то есть Лера и Вика относились к одному типу женщин, а это уже странно. Закономерности стали проявляться.

В течение последующих месяцев Вика стала уделять Ване всё меньше и меньше внимания, потому что в стремлении отвлечься от чего-то загрузила себя разными, курсами, работой, а потом наступили сентябрь и занятия в институте; вдобавок, Вика была страшно красивой и манящей девушкой, поэтому не было отбоя у неё от всяких поклонников, а для Вани в таких условиях просто не находилось времени и сил; нередко Виктория трое суток шлялась неизвестно где, постоянно общалась с кем-то, заводила новых знакомых, а после всего, за час до полуночи, объявляла своему «любимому» другу, кой её-то любил по-настоящему, что она – устала, очень устала, валится с ног, требует отдыха, а пообщается – не сегодня; тогда Ваня с лёгкой грустью и некоторым пониманием оставлял её, а через час Вика уже по-настоящему ложилась спать, но что она делала в тот час?.. Чуть позже Вика умышленно стала мучить Ваню, давя на его ревность, во-первых, а затем – на его горькую любовь в положении друга; Вика начала рассказывать о своих похождениях в компаниях парней, о своих весёлых буднях и о разных ничтожных вещах, кои для Вани никакого интереса не представляли; разумеется, он признавался своей любви, что для него больно знать, как весело близкому человеку с другими парнями, которые видят Вику по несколько раз в день в то время, когда он сам встречается с ней лишь раз в месяц, раз в месяц… а Вика считала себя обиженной, униженной и оскорблённой, обвиняя Ваню непонятно в чём и усиливая его грусть. Вика отказывалась от отношений с ним, но иногда – несмотря на это – жаловалась Ване на своё одиночество, на тоску, на желание любить или только целоваться; она говорила, что хочет приласкать кого-нибудь, ничего не требуя взамен, что собирается уже завести себе парня единственно ради этого, причём ей подойдёт уже любой парень; а Ваня слушал это, а сердце его пронзали боль и трагическая безысходность; и он мог бы стать этим счастливчиком, если бы не был ей другом, с которым «дружбу нельзя портить отношениями»; и в подобном болоте он жил жестоко долгое время. А потом Вика стала вести себя при нём более свободно, но сие не был хороший знак, ибо без своей маски Вика с течением времени становилась всё более неприятным человеком; в такие периоды Ваня стал узнавать неприятные подробности её жизни: алкоголизм и сатириаз деда, измены отца, развод родителей, предательства братьев, измена первого парня, странные отношения со вторым парнем, который был боксёром и не отличался умом и с который целовал ей груди и делал что-то ещё, чего Ване по отношению к Вике уже и не мерещилось, ведь после своих собственных проблем Виктория потеряла доверие сразу ко всем мужчинам, если они не были пассивными педиками, поэтому к искреннему и любящему Ване относилась с мерзостью и недоверием, а пассивного Артёма как будто бы ещё долгое время любила, а с пассивными одногруппниками, которых в её институте было уж очень много, общалась легко, не оставляя времени для Вани. На самом деле внешние причины были только оправданиями и рационализацией, настоящие проблемы не исходили из них прямо и могли не существовать, будь на то воля Виктории, но Виктория только строила из себя волевую, а на самом деле была слабой лесбиянкой, слабой в такой мере, что не могла даже признать этого, поэтому весь период созревания бежала от этой мысли всеми способами, бесстыже используя в своих целях невинных парней, среди которых нашлось место и Ване.