Капризы Ангела, или Приказ 1138 - читать онлайн

Я наткнулась в пыльном шкафу притона, где жила, на книгу писателя Франсуа де Шатобриона – француза, он очень ярко описал нравственные ошибки героев, которые они осознавали, а что делать с ними не знали. В коротком рассказе «Рене» или «Следствие Страстей» автор неоднозначно посвятил в тайну, а я, имея яркое воображение, сюжет француза запустила в небе, а на земле опишу современные страсти.

Итак, Франсуа умудрился в коротком рассказе описать трагедию двух человек с их тайной, которая перед лицом Создателя оправдана страданием героев. Однако грех – «инцест» – хранила в себе Амелия, грех никогда не будет оправдан людьми из-за своей неприемлемости народами, какими бы страданиями не утешала себя душа героев. В рассказе француза жизнь героев – следствие страстей. Жизнь же моих героев – следствие выбора каждого. Только выбор, сделанный в настоящем, отражается в будущем, проектируя настоящее уже будущего.

История Рене и Амелии звучит так, пересказываю: «брат и сестра, погодки, родились в богатом поместье. Мать умерла, а отец перестал замечать детей. Они были сами себе предоставлены. Утешение от печали и одиночества находили в яркой природе, которая окружала поместье, потому что стали обузой для отца. После смерти жены он видел смысл только в старшем их брате, которого сделал наследником, и, прожив недолго, ушел на встречу с женой. Юные Рене и Амелия простились с отцом, проводив его в путь вечности, и по желанию старшего брата – наследника, отправились к нищим родственникам в захолустье. Родовое поместье наследник по миру пустил. Амелия окутала себя страшной тайной. Рене пошел скитаться, собирая мудрость по крупицам.

Вы спросите, и что же необычного в этой истории, а где тайна и страсти? А я вот что скажу, если историю француза описать с участием современных героев, будет очень понятно, какие следствия вытекают из страстей в настоящее время, а тайну Рене и Амелии раскрою одним словом – «инцест».

Что приводит людей в тюрьму? Следствие их поступков или страсти, бурлящие в сознании? Может быть, родители заложили фундамент для подсидки? Однако легче винить во всем всех, только не себя любимого. Кстати, большинство людей винит всех, и наша героиня, современная Амелия, тому яркое свидетельство.

Света З. родилась в семье обеспеченных родителей. И это еще не вся суть достатка. Бабушка и дедушка, в полном здравии, были тоже обеспечены материальными благами, которые щедро черпали из «кормушки» системы МВД, занимая достойные должности. Дедушка с гордо поднятой головой носил погоны генерала, собирался на заслуженный отдых через три года, а сегодня Света с размахом в компании сверстников отмечала свои четырнадцать лет. Как описать дальнейшую жизнь Светы? Точно, народной мудростью: «В семье не без урода».

Понятно, для подростка авторитетом становятся старшие товарищи. Для Светы стал идеалом парень на три года старше, и росли они в одном дворе. Постепенно детские увлечения и игры перешли во взрослые страсти. Игорек увлекся наркотиками и все стремился делить с возлюбленной, а точнее, всему хотел ее научить. Игорь, был из той категории, кто душу продал дьяволу за любовь, вот только не к Свете, а к наркотикам. Он знал, что Светины родственники обеспечены, он знал, что в ее сумочке карманных денег больше, чем у всех сверстников во дворе. И поступить иначе он не мог, ему надо было приобщить Свету к «своей любви». Наркотическое опьянение уносило юное воображение в другие измерения, и «любовь» волнами раскатилась по телу Светы, когда она укололась первой дозой. Вначале употребление наркотиков очень романтично. Вводили инъекцию в подвале, который обустроили, наклеив афиши на стены, притащили с помойки диван, и кто-то оставил ворованный магнитофон. Собирались человек по десять, скидывали на общак карманные деньги, и два бойких подростка уходили за белым порошком. Когда они возвращались, глаза у всех искрились предвкушением прихода. Медленно вводили из шприца драгоценную жидкость и каждый в кайф получал приход, в то время никто не думал о том, что жизнь пошла под откос, в нормальную жизнь обратной дороги нет.

Игорь усадил Свету на колени и после первой волны прихода нежно ласкал, называя «это» любовью или блаженством только для двоих. Игорю было все равно, что Свете пятнадцать лет, главное, у нее в кармане всегда есть деньги. Света быстро увлеклась наркотиками. Через полгода страсти порок точкой стоял в глазах. В наркотическом опьянении глаза приобретают особенность сужать в точку зрачок. Доза быстро скачет вверх, измеряемая в децах и кубах. Игорь и Света начали серьезно ссориться, ведь Светиных денег хватало едва ли ей одной. Посыпались в адрес Светы укоры, оскорбления и угрозы. Она стала избегать встреч с Игорем. Он караулил у подъезда, ходил как тень, обвинял в предательстве. Однажды убегая, а точнее, избегая Игоря, после яркой ссоры, Света, в слезах, наткнулась на Диму Е. – нашего современного «Рене». Так вспыхнула страсть, что следствие наступило на пятки. Увидел рыцарь даму в слезах, и завладела она сердцем, сама того не осознавая. Рыцарь захотел наказать обидчика красавицы. Света и правда была еще красива, ведь наркотики за один год не губят внешность. На душу штампы изворотливости медленно ставят. Надо лет 10 до полного уничтожения души и тела, а первые 3—5 лет употребления наркотиков все в радужном сиянии. Свете уже исполнилось 16 лет. Она влюбилась в рыцаря-спасителя. Молодой человек отслужил в армии и учился в школе милиции. Родители и дедушка всячески поощряли связь современного Рене и любимой Светочки – Амелии. Это первое отличие от героев француза, у него герои брат и сестра, и любила только Амелия, что касается страстей, они пылали нешуточные у тех и других героев.

Ирония судьбы заключалась в том, что, когда Света отдалась Диме, в шестнадцатилетнем возрасте, она была невинна. Дима, как благородный джентльмен, откапав жемчужину, попросил руку и сердце, строил планы женитьбы. Он переживал за то, чтобы ее обеспеченные родители и дедушка генерал не отказали ему. Все бы хорошо, да мед дегтем испорчен. Состоятельные родственники хранили в тайне Светину страсть и рады были отдать наркоманку в семейные узы. Рассчитывая, что семейная жизнь излечит ее от наркотиков и муж удержит ежовыми рукавицами. Свадьбу играли шумную, яркую, богатую, и после регистрации, за брачным столом, Дима гордился, что его избранница не пьет спиртное. Света умело скрыла блеск в глазах от наркотического опьянения, капнув капельки «Белладонны» в глаза.

Следующие два года Света избегала разоблачения, а родственники ей старательно подыгрывали. Но, Бог не Яшка – и беременность послал, и разоблачение. На период рождения и кормления ребенка Света страсть зарыла в себе. Когда шесть месяцев исполнилось Максимке, сразу нашла и старых партнеров по употреблению наркотиков, и новые возможности, где их взять. К этому времени Дмитрий Е. ходил с гордо поднятой головой и звездочки на погонах младшего лейтенанта чистил до блеска. Всемогущий дед Светы, не прилагая усилий, подталкивал карьеру зятя волосатой лапой в убойном отделе ОВД. Зная о пристрастии жены к наркотикам, Дима не хотел развода. Карьера на первом плане, далее сынишка связывает и честь рыцаря, и вера в то, что, а вдруг бросит, одумается. Родственники терпели Светины выходки, как могли, отговаривали, как могли, боролись. Да только Света вопреки народной мудрости: «Яблоко от яблони далеко не падает», укатилась в дебри от родителей, своего сына и мужа. В крови капризы и претензии к другим постоянно бурлили, поднимая сахар. Она всегда находила причины обвинить других в том, что они виноваты, она употребляет наркотики, потому что её не понимают. Не хватает ей, мол, внимания и любви, и сын годовалый на попечении у бабушек. Ее не волнует, что он брошен, ну и что? Свете и в голову не приходило, что ему нужна любовь и ласка матери. Благо отец Дима души не чаял в сыне и все лучшее ему дарил, то есть любовь и заботу, тепло и внимание.

Все бы сладко да гладко, если бы человеческая сущность меру знала, хоть в чем ни будь. А наркотики, как известно из практики, ни в чем не знают предела. Если наркоман колется, то доза быстро ползет вверх. Если наркоман врет, то очень правдоподобно и обязательно получает на дозу путем обмана, ну какой нарик в таких случаях перестанет врать? Если наркоман опустился до плинтуса, а он опустится обязательно, то начинает воровать деньги, плюет на все принципы, где живет там и гадит. Если наркоман ворует – с цинизмом, все и везде, даже если это все и везде приколочено, ну, и так далее, в духе ничтожества живут, как правило, все наркоманы. Тем более чем дольше срок употребления наркотиков, тем ярче последствия. У Светы за плечами уже два дурдома, по три месяца, которых достаточно что бы дозу сбросить, но желание бросить употреблять наркотики ни одна «перекумарка» не навяжет, если сам наркоман того не желает. Света не желала, из больницы сбегала, родных и близких презирала за заточение в зеленых палатах, а супруга во всех смертных грехах обвиняла.

…Амелия у француза часто беседовала со своим братом о блаженстве монастырской жизни: она уверяла, что ее брат Рене – единственное существо, привязывающее ее к миру. Глаза ее с грустью обращались к брату…

Первый гром грянул у Светы вместе с её желанием покинуть бренную землю, на головы родственников после очередного побега из психиатрической лечебницы, куда ее поместили снизить дозу, давно не веря, что смогут вылечить. Света пришла в притон, где последние два года систематически варила «Винт» с Верой. Оттягивались по полной программе трое суток. Света начала ловить гномов, точнее глюк в виде гномов. Очень красочно описывала человечков, которых видела только она. Многословно вела с ними задушевные беседы, не обращала внимания на реплики Веры. Разговаривалось легко, а главное, понятно, что глюк накрыл конкретно. Позже, выкарабкавшись с того света, Света все четко рассказывала, только медленно, как на кинопленке с тормозами.

– Вера, открой двери в зал. Гномы пришли, а до ручки достать не могут, прыгают, стучатся, ты чего, оглохла? – улыбаясь, спросила Света, не отрывая глаз от стеклянной закрытой двери в зал.

Вера сидела напротив дивана в кресле, ей было очень хорошо и гномы её не беспокоили, точнее, глюки были Светины. Она всегда была у Светы группой поддержки.

– Подруга, ау, ты в порядке? Гномы пожаловали? – Вера медленно открыла глаза, уставилась на Свету, не желая подниматься и открывать двери.

В Квартире кроме них никого не было. Этот притон для употребления наркотиков Дима специально организовал для жены. Он стремился спрятать недуг жены от соседей, и вообще, спокойнее, когда знаешь, где ее искать. Собственный наркопритон иметь куда проще, чем искать Свету по подвалам, подъездам и подворотням в компании ей же подобных. Пусть уж лучше постоянная Вера будет рядом. Раньше, когда жили вместе Дима и Света, соседи и знакомые злорадно улыбались, используя слухи, перешептывались. Он, лейтенант, краснел из-за жены наркоманки, но все слухи и сплетни отрицал, не позволял распространяться коррозии укоров, как мог, все пресекал на корню. Позже Дима остался в двухкомнатной квартире, а для Светы организовал притон. Закон ведь не дышло, как повернешь, так и вышло, кому как писан закон.

Сынишка подрастает, к нему мать наведывается чистенькая, как ребенку объяснить, что внешнее спокойствие, чистота вещей и тела, это плод неимоверных усилий. Тем более усилий хватает ненадолго, для того чтобы быть в трезвом состоянии, потом в тело когтями впивается ломка. Мама быстро уходит, и уже за порогом воплощается в животное – вот и повод утверждать, что оборотней видели многие. Бабушка рассказывает малышу, что спешит мама в командировку, работает хирургом. Насчет хирурга бабушка не врала, Света действительно получила медицинское образование и в наркотическом угаре хвасталась дипломом хирурга. И родители Светы, и муж не понимали, как можно сколоться за три года до звериного оскала. Зато Светка понимать ничего не хотела, умело варила «Винт». Получается кайф, с ног сшибающий. Я уверена ноги совсем не причем. «Винт» – вышибает мозги, и тело медленно гниёт, как объяснить наркоману, что наркотики не нужно употреблять? Вот и попробую на ярком примере Светкиной жизни продемонстрировать всему миру, что лучше жить в шалаше да с милым, чем по губить жизнь и себе и милому. Вернемся к нашим, а точнее, к Светкиным гномам.

– Вера, не аукай! Говорю тебе, дверь открой. Один гном до того допрыгался, что колпак с головы потерял, лазает по коридору и в щели заглядывает. Знаю я про сказочных гномов, бабушка рассказывала, это реальные, живые маленькие человечки, – убежденно говорила Света.

– Ай, а ты как видишь, что в коридоре творится? Дверь-то закрыта, хотя, что мне сомневаюсь в твоей реальности, – нехотя отозвалась Вера.

Вера знала из собственного опыта, что значит «глючит». «Глюк», как глюкоза для ума наркомана накрывает во время волны кайфа и держит в цепких когтях иллюзии. Она говорила просто, чтобы не молчать, так сказать, вели они светскую беседу.

– Не айкай! Причем тут двери? Я вижу в зеркало. Друзья без тебя прошли в щель, пока ты ленилась зад поднять с кресла. – Светка перевела взгляд с Верки на зеркало, наморщила лоб. – Ой, ой, отойди от зеркала, – без всяких эмоций говорила Светка. – Как там тебя зовут? Мне ничего не видно из-за твоей бороды.

Светка замахала рукой в сторону зеркала, ей думалось, что она делает быстрые движения, на самом деле она очень медленно, раза три взмахнула рукой и замерла с открытым ртом, видимо, слушая, куда послал ее гоном, а точнее увлек «глюк».

– Свет, что гномы заселяются на ПМЖ? – спросила Вера, глаз, не отрывая от точки на ковре.

Света не слышала Верин вопрос, её увлекали картины, видимые только ей. На самом деле, как хозяйничает иллюзия в сознании нужно выяснять у психологов. Света развлекалась с гномами.

– Ты что себе позволяешь, маленький ублюдок? Да я сейчас тебе всю бороду по одному волосу выщиплю, – Светка приподнялась с дивана, уперлась ногами в пол, разглядывая дверь.

Видимо, один гном через щель добрался до зеркала, а другие или другой еще тусовались за дверями.

– Да угомонись, подруга! Сейчас я открою дверь и впущу плод твоего воображения. – Вера нехотя повернула голову, понимая, что лучше что-то сделать, и раздражалась, потому что ей мешают кайфовать.

– Кого ты мне впустишь? – почему-то шепотом спросила Светка и плюхнулась на диван, оставаясь в сидячем положении.

– Да не скаль зубы. Сушняк сбивай маленькими глоточками воды. Язык от «Винта» полопался, капельки крови сверкают. Ты случайно фужер не съела? – Вера острила и хихикала. – Я хочу впустить через двери, твои фантазии… Ой! – заткнулась Вера на оборванной фразе. Плавно попыталась отбить брошенную в нее коробочку, но до дверей дотянулась и распахнула их.

– Опочки, дружок, ну ты хозяин… – Светка повернула голову в сторону подушки и потерла лицо, видимо, не доверяя собственному зрению. – Вас впустили, это значит, что с вами решили дружить и не нужно так прыгать, и топать! – Светка поучительно подняла палец вверх и уставилась на свои колени, внимательно что-то слушая и разглядывая. Покивала головой, видимо, в знак согласия.

Гном был не один, а сколько? Один точно лежал на подушке, так как Светка, повернула голову в его сторону и угрожающе ткнула пальцем в край подушки.

– Ботинки надо снимать, даже если они с такими красивыми пампушками, ясно? – поучала Светка и повернулась к своим коленям, поводив пальцем в воздухе сантиметрах в двадцати от них. – Ой, какие у тебя забавные кудряшки, желтые, как пружинки… ха-ха-ха… только настоящие… ха-ха-ха… – Светка развеселилась и хрипло хахакала.

– Светочка, не много ли ты внимания уделяешь своим гостям? – обиженный голос Верки, как эхо, достиг Светкиного сознания.

– Какие гости? Они жить пришли ко мне, всей семьей. Это Ешка! – Света показала рукой на колени. – А, в голубых штанишках – Едка, она его мама, а папа вон, возле тебя сидит на магнитофоне, он музыкант… – уставившись в сторону магнитофона, какое-то время послушав, Светка запела, видимо, подпевая музыкальному папочке.

Светка встала и медленно, шаркая тапочками по ковру, пошла в ванну. Гулко хлопнула дверь и звонко щелкнула щеколда. Ванна была смежной с туалетом. Села на крышку унитаза и стала в зеркале разглядывать свое отражение. Медленно отражение помутнело, и появились три симпатичные физиономии гномов. Они смешно корчили мордашки и неустанно звали Свету куда-то пойти за ними, обещая золотую сказку, а главное – покой мыслям и прекращение ломки в теле.

На самом деле наркотики погубили жизнь и стали ширмой от действительности. Началось все с того, что Света в 15 лет взяла из рук Игорька баян, то есть шприц, как стимул для острых ощущений, но очень быстро поняла, что для него она кошелек, из которого легко вынуть деньги на дозу. И нет никакой любви. Полюбить Игорька она не успела, точнее, не смогла, позже столкнулась с его агрессией. Даже испытать с ним страсть не захотела. Он упустил свой шанс, а точнее, момент, а наркотик успел сильно впитаться в сознание Светки. Конечно, Игорь сделал попытку овладеть Светкой хитростью или силой, но изнасилования удалось избежать благодаря Диме. Света обставила все, как домогательство мало знакомого парня, и у Игоря хватило мужества не сказать Диме правду, видимо, на тот период наркотик еще не извратил его сущность. Света влюбилась в рыцаря-спасителя, но зелье делало свое дело. Учило изворотливости, беспощадному вранью, циничной жестокости и ненависти ко всему миру и жизни. Учило честно смотреть в глаза, любой ценой добиваться желаемого, а другого желании, кроме как иметь дозу, не было. И в результате все пагубное стерлось из памяти, а в сознании на поверхность вылезла обида на весь мир. Обида на родных и близких за то, что те пытались спасти от наркотиков, помещая в лечебницы. Обида, обида, которая сейчас руководила Светкиными действиями, корча смешные мордочки в зеркале.

Светка заткнула ванну пробкой, включила воду, взяла одноразовый станок, освободила лезвие, обгрызая зубами пластмассу. Поранила губу, и капелька крови яркой бусинкой выступила на ранке, потом медленно скользнула к подбородку, за первой бусинкой спешила следующая. Капельки крови сверкали на подбородке. Разглядывая себя в зеркале и видя пристальные взгляды гномов, Светка не пугалась крови. Ну, какой наркоман боится крови и иглы? С боязнью было покончено в самом начале, поэтому и стала наркоманкой. Света в задумчивости держала лезвие двумя пальцами, водила свободными по запястью левой руки. Она стремилась увидеть или нащупать вену, но в глубине сознания понимала, что она ничем не отличается от наркоманов и вены провалились навсегда и жизнь пропащая скрепит песком на зубах. Она встала, не снимая одежды, опустилась в ванну, наполненную водой, и с диким остервенением начала полосовать себя по левой руке. Позже, в травматологии медсестра скажет: «Как надо себя не любить, чтобы так уродовать?»

Вера слышала шум воды, но ей было все равно, что творится за закрытыми дверьми. Кайф накрывал, как положено, медленно и верно загоняя в небытие. Если бы не естественная потребность и не смежный санузел, ушла бы Светка за гномами в зеркальные дебри неизвестного мира, но вышло так, как оно вышло.

Амелия ушла в монастырь, оставив брата, терзаемого своими мыслями. Почему Рене оставила сестра? Только две родные кровиночки – они на этой земле. Чем жить дальше? Сама приехала к брату в лес, где он решил покончить жизнь самоубийством, не спасшись уединением. Взяла с него слово – клятву жить – и ушла в монастырь. Позже Рене получил письмо от сестры…

«…Брат мой Рене, ели ты хочешь помочь мне не страдать, тогда замени отца на постриге в монашки…» Амелия.

У Франсуа де Шатобриона, написано…

…О, восторги, даруемые нам религией, как велики вы, но как устрашаете души! У этого мрачного сооружения мне велят приклонить колена, и вдруг неясный шёпот доносится до меня сквозь погребальную плиту: я склоняюсь ниже, и до слуха моего (только я один слышу) доносятся странные слова: «Боже милосердный, сделай так, чтобы никогда не поднялась я с этого смертного ложа, и благослови всеми дарами твоими брата, не разделявшего моей преступной страсти». Эти слова донеслись из гроба (в гроб положили по религиозному обряду Амелию, для того чтобы прийти к постригу в монахини, через имитацию смерти). Наконец открылась мне ужасная тайна правды. Рассудок мой мутится, я падаю на саван, сжимаю сестру в объятиях, восклицаю: «Непорочная супруга Христа, сквозь холод могилы, из глубины вечности, уже отдаляющей тебя от брата, прими мой последний и первый поцелуй!»

Этот порыв, крик, слёзы прерывают обряд: священник замолкает, монахини закрывают решётки, толпа волнуется, устремляясь к алтарю. Я теряю сознание, меня уносят. Нет, не могу я испытывать благодарности к тем, кто вернул меня к жизни. Открыв глаза, я узнал, что жертвоприношение совершено и что сестра моя лежит в горячке. Мне передали её просьбу – не пытаться больше с нею увидеться. О, горестная моя жизнь! Сестра боится говорить с братом, брат страшится, чтобы сестра не услышала его голоса! Я вышел из монастыря, словно из того места, где страдал в огне, мы готовимся к небесному блаженству, где как в аду, мы всё теряем, кроме правды и надежды.

Постригом в монахини и зовом смерти Амелия не была вознаграждена. Смерть не пришла, ей предстояло узнать, что её тайная страсть к брату больше не тайна, её тайна раскрыта брату. А Рене предстояло осознать потерю сестры и надеть хомут одиночества. И нашей современной Амелии – Светлане – не суждено было умереть, это была её первая попытка суицида, а попыток умереть у неё будет ещё несколько.

Ванна, заполненная водой, плескалась через край, заливая кафель, медленно струилась из-под двери, заливая территорию коридора и кухни.

– Алло, алло Дима! – шептала в трубку Вера, боясь повысить голос.

– Да, Вера! Что-то случилось? – Дима знал, что без повода Вера не позвонит.

– Ещё не знаю, жива ли, но Света часа три назад закрылась в ванной. Вода хлещет из-под двери, я не достучалась до неё, на уговоры она не отзывается…

– О, черт, она же должна быть в больнице! – Димин рёв в трубку оглушил Веру.

– Дык… – заикалась Вера. – Уже третий день она…, то есть мы… это… – Вера захлебнулась словами, услышав гудки в трубке.

Всё, страх поборола, позвонила, и теперь ждать фейерверка недолго. Максимум через тридцать минут на пороге квартиры вырастут, как из ларца, два молодца в милицейской форме и кровь застыла в жилах от ужаса, ожидание пульсировало в сознании. Через двадцать минут трель дверного звонка ударила в барабанные перепонки. Едва успела Вера открыть замок, как от напора на дверь вместе с дверью отлетела под вешалку, брызнув, в разные стороны, свидетельством потопа. Вот и фейерверк, удар головой в стену, звездочки в сознании от резкого толчка. Хорошо, дело до отключения не дошло, плюхнулась в воду, набрала пригоршню воды и обильно смочила ушибленный затылок.

Дима со своим напарником, другом, почти братом Андреем, ввалились в квартиру и без церемоний в два плеча, грохнули по двери ванной. Картина «Водяной русалки» их не смутила, Дима заскрипел зубами, привычным жестом приложил два пальца к пульсу на шее. Чему удивляться, работал в убойном отделе, этому жесту научила жизнь.

– Сука… – прошипел сквозь зубы. – Скорую, быстро…

Дима не боролся с желанием утопить жену, рывком выхватил из ванной 47 килограммов, перекинул на руки. Кинулся семимильными шагами к дивану, на котором часа три назад Светка вела интимные беседы с гномами.

– Андрюха, одеяло! – крикнул через плечо следующему за ним напарнику.

Быстро, но аккуратно, завернул в одеяло «тряпичную куклу» без сознания и зашагал на выход со своей ношей, давая указания и ругая Веру.

– Наведи порядок, дрянь… – эти слова Дима произнёс, успев наградить Веру пинком.

Вера даже не увернулась от удара, наркотик тормозил реакцию и подсадил на измену. Виновато улыбнулась Андрею, он равнодушно пожал плечами и аккуратно отодвинул её от входа. Вышел, захлопнул за всеми дверь, оставив Веру один на один с уборкой воды и соседями, с которыми ей предстояло объясняться – вода грязными разводами уже залила нижний этаж.

На самом деле Дима был благодарен Вере за то, что та живёт в этой квартире, а точнее, в этом притоне, организованном им же самим для жены. Но разве Приказ 1138 оправдывает его действия? Нет, подчеркнёт безнравственность личности, и нависнет угроза увольнения из органов МВД по Приказу 1138. Ну, о какой чести мундира может идти речь, когда в основу отношений с женой положена его карьера, которую вершит её дед – генерал на пенсии. Когда на карте стоит жизнь его жены, матери его ребёнка, надо забыть о том, что она наркоманка. Вот вся подоплёка в софитах откровения.

Старенькому деду лазить по наркоманским притонам и подвалам трудновато, даже за любимой внученькой. Пусть эту лямку тянет муж, ну, а дед знает о притоне, откровенно поговорил с зятем, чем может, помогает, то есть прикрывает беззаконие и тянет зятя по карьерной лестнице. Так рассудил старик – спокойнее спится ночами, когда часть ответственности за прирученных котят делишь с кем-нибудь.

Ну, а Диме не из чего выбирать, ему «продуман – генерал», не оставил выбора, жена и карьера слились воедино. А есть ли выбор, если благодарность от начальства и звездочки на погоны вешаются вовремя? Если заслуги, какие никакие, отмечаются денежными премиями. Если уже в 30 лет – капитан с занимаемой должностью майора, ну, зачем позволять собственной совести пожирать разум? Надо относиться философски: ну, не повезло с женой, зато должность хорошая, ну, не повезло с женой, зато на погонах сверкают звёзды, а проблем с сексом никогда не будет, доступная женщина всегда встретится на трассе. Древняя профессия до скончания века будет пользоваться спросом.