Глава 5 Вставная челюсть и зеленые глаза
Первый мой розыгрыш назывался «вставная челюсть». Челюсть имела отношение к бабушке.
Бабушка приезжала в Москву нечасто. Тому были свои причины: деревенское хозяйство, бабушкина астма, нелюбовь к городам вообще и к Москве в частности.
– Выйдешь на городскую улицу, людей много, а чувствуешь себя будто в лесу, – не раз говорила бабушка.
– Почему? – удивлялась я.
– Не докричишься ни до кого.
Я спорила, говорила, что в Москве много добрых людей, однако бабушка со мной не соглашалась.
– В город ехать – только толчки принимать.
Но решать проблему с зубами бабушка приехала не куда-либо еще, а именно в Москву. Все потому, что в районной больнице сделали такой неудобный протез, что носить его было невозможно. Прогостив у нас месяц, бабушка уехала домой с новой челюстью, а старую положила в стакан и забыла о ней. Вот эту челюсть я и нашла. За шторой, на подоконнике. Сначала, конечно, испугалась. Неудивительно. Зубной протез – зрелище не из приятных. Затем придумала розыгрыш.
Я вынула челюсть из стакана, вымыла ее с мылом и, подойдя к зеркалу, приложила к своим зубам. Собственное отражение мне понравилось: оно могло напугать кого угодно. Проблема состояла в том, что челюсть во рту не держалась. Но я нашла выход. Открыв холодильник и покопавшись в лекарствах, я обнаружила сосновую смолу. Ею и закрепила челюсть во рту. Полюбовавшись на себя в зеркало, я завернула челюсть в салфетку и убрала в портфель до поры до времени.
В день розыгрыша Люська болела, и за партой я сидела одна. Пока Нина Ивановна писала у доски, я незаметно вставила челюсть в рот, закрепила ее смолой и высоко подняла руку. Обернувшись к классу, Нина Ивановна решила, что мне непонятно условие задачи. Она подошла к моей парте, и тут я широко улыбнулась. Математичка взвизгнула и отступила назад. Взглянув на меня, одноклассники заржали. Громче всех Ветров. Урок был сорван, и меня выгнали из класса.
Я чувствовала себя героем. Прикололась, выделилась, заставила о себе говорить. Я не сомневалась: теперь обо мне будут рассказывать другим, и я обрету славу. Признаюсь, хотелось в нее окунуться. А что? Сколько можно стоять в стороне и исполнять роль примерной девочки? Эта роль хороша для ботана, а я таковым никогда не была.
Но, как ни странно, Нина Ивановна меня не наказала. Мало того, не сказала Клавдии Григорьевне – нашему классному руководителю. И, обнаглев, я выдала ту же схему на уроке истории. Незаметная установка челюсти – поднятая рука – истошный крик учительницы – смех одноклассников – сидение до конца урока в коридоре на подоконнике.
На сей раз я не осталась без наказания. Меня вызвали в учительскую, поставили два за поведение, обещали позвонить отцу. Учителя знали, что он директор соседней школы, однако до поры до времени к нему не обращались. Прежде всего потому, что я не давала повода. И вот теперь повод появился. Однако мне было «по барабану», в голове стучала единственная мысль: «Я – ЗВЕЗДА, Я – КРУТАЯ».
И тут случилось нечто неожиданное. В школу приехал зубной врач. Именно в тот день. Как по заказу. Узнав эту новость, одноклассники приготовились к новому представлению. И я оправдала их ожидания. Нацепив бабушкину челюсть и прикрываясь ладонью, я отправилась в кабинет стоматолога. Врачу было лет двадцать пять. Совсем молодой. Чтобы обеспечить удовольствие зрителям, я оставила дверь полуоткрытой. Одноклассники прильнули к щели, а я уселась в стоматологическое кресло.
– Открой рот, – сказал врач.
Я убрала ладонь. Можете мне поверить, я хотела только приколоться. Однако не просчитала последствий. Врач дернулся и, рассыпав инструменты, свалился со стула. Похоже, он ударился. Но я этого не видела. За дверью грохнул гомерический хохот, а я пулей рванула в раздевалку.
«Надо из школы сваливать», – подумала я.
Через двадцать минут я уже сидела у Люськи. И только приступила к рассказу, как позвонил папа. Он сказал одну только фразу:
– Срочно зайди ко мне.
Оставив у Люськи рюкзак, я отправилась в папину школу. Она была метрах в пятистах от нашего дома. По этой причине я в свое время в нее не пошла. К тому же папа боялся особого отношения – дескать, директорская дочка. Помню, он так и сказал:
– Не хочу никакой предвзятости. Будешь учиться, как все.
Папина позиция меня устраивала. Я давно поняла: чем больше контроля, тем хуже. Однако контроль все-таки нужен. Незаметный. Ведь без контроля всякое может случиться. Взять, например, нас с Люськой. Мы так распоясываемся на даче, что черти потирают копыта от радости. Одни «зеленые глаза» чего стоят. Помню, эта история началась с того, что Варвара Петровна подарила Люське дракона с большими, светящимися во тьме глазами. Нам с Люськой дракон понравился. Мягкий, большой, теплый. Но вскоре дракон «ослеп». Он валялся в кладовке и пялился пустыми глазницами в никуда. Наткнувшись на дракона, Варвара Петровна спросила:
– А где глаза?
– Рекс съел, – ответила я.
Варвара Петровна как-то странно взглянула на меня и ничего не сказала. Ночью она пошла в туалет, в это самое время лампочка возьми и перегори. И на стене, прямо перед туалетом, вспыхнули два глаза. Варвара Петровна как закричит…
Нам с Люськой досталось. Мы ведь и забыли, что приклеили драконьи глаза в коридоре. К нашему оправданию стоит добавить, что, если бы не Варвара Петровна, мы бы не додумались до этой шутки. Именно она нас спросила:
– Слышали про зеленые глаза?
– Нет, – ответили мы.
– Когда была маленькой, эта страшилка ужасно пугала.
Мы с Люськой попросили рассказать. Оно и понятно. Как можно пройти мимо страшилки?
– Одной девочке приснились зеленые глаза, – начала Варвара Петровна. – Они бегали по стене, а глухой мужской голос говорил: «Бегут, бегут по стенке зеленые глаза, сейчас они задушат тебя, тебя, тебя…»
Чем закончилась история с зелеными глазами, мы с Люськой так и не узнали. К Варваре Петровне пришла соседка, и они взялись рассуждать о саженцах и других неинтересных вещах. Однако стишок мы запомнили и не раз им пугали друг друга. А когда появился дракон, поняли, вот он – наш шанс поиграть в страшилку.
Ну и поиграли.
Воспоминания о зеленых глазах вызвали у меня улыбку, с ней я и вошла в кабинет отца.
– Садись, – сказал папа. – Что произошло в школе?
– Ничего особенного, – ответила я. – Просто я прикололась.
– Положи сюда челюсть.
Папа постучал по столу.
– Она у меня в рюкзаке.
– За эту дурацкую шутку ты будешь наказана. «О, это уже интересно. До сих пор папа меня не наказывал».
– Как?
– Я еще подумаю, как тебя наказать. А теперь можешь идти.
И я пошла. Без всякого раскаяния. В довершение ко всему у меня появилось ощущение, что я зазвездила. И это ощущение мне понравилось.
