Мои 66,6 килограммов, «апельсиновая корка» на бедрах доставляли проблемы лишь в момент покупки новых брюк, когда я понимала, что Элле нужен вновь размер больше. Но М – это же нормальный размер? Есть же L, ХL? Подумаешь, 46-ой. Смотрясь в зеркало в примерочной, я вдруг вспомнила про свою непутевую служанку. Сколько боли и претензий к Элле Матвеевне вызывало тогда её отражение в зеркале, а ведь тогда в моду вошли эти брюки с завышенной талией и широкими штанинами, в них я была форменным округлым Карлсоном. Единственным человеком, который откровенно критиковал Эллу Матвеевну, был мой любимый человек, его высказывания были жесткими, неприятными и запрещающими одеваться так, как хотелось Элле. Его позиция казалась мне непоследовательной – «Ты отвратительна, но я от тебя не уйду». Я совсем не понимала эту позицию, как так может быть? Сейчас я безумно ценю его кристальную честность и смелость называть вещи своими именами.
Но тогда я даже не особо спорила, потому что я была согласна. Я считала Эллу отвратительной и была о ней даже худшего мнения, чем кто-либо. Убегала от таких мыслей в работу и писательство, в бурные эмоции и сложные мысли, а Элла незаметно плакала где-то вдалеке от меня, передавая мне иногда анонимные записки, которые я переписывала в свои фантастические книги и сказки. А главное, она завязала чëрной тряпкой свои глаза, те самые, в которые он когда-то влюбился, глаза, которые верили во всё самое светлое в этом мире.
Тогда я уже год ходила к психологу, читала психологические книги и активно искала выход, как жить так, чтобы не плакать дома после каждого сложного совещания, после каждого нелицеприятного комментария любимого человека. Я многое узнала о себе, узнала, что я не такая уж хорошая девочка, а очень многогранный человек, иногда невыносимо требовательный к себе и другим, сомневающийся, напуганный, не доверяющий никому по-настоящему. Может быть, однажды я напишу большую историю об этом времени, о странных снах и душевных терзаниях, но сколько бы я не перелопатила детских травм, сколько бы программ и установок не нашла и не переписала в себе, легче не становилось. Ведь я всё ещё была ужасно недоверчивая и безумно одинокая, несмотря на множество друзей и прекрасных родных.
Я построила вокруг себя «надëжные границы», где-то очень далеко по периметру, удивительного свойства – доброта и поддержка от мира через них не проходили совсем и вызывали недоверие, а вот критика и негативные оценки усиливались в несколько раз, резонировали и долетали до меня искажëнными и безумно ранящими. На охрану этой границы, на дальнюю заставу я отправила Эллу Матвеевну.