Утром Сашка сказал мне «спасибо», и я ему буркнул:
– Расти уже быстрее.
Ко мне чудище не пришло. Кто бы сомневался! Зато на жестком полу я так намял себе спину, что все утро ходил, как модель по подиуму: прямо и задрав подбородок, чтобы проглоченная линейка не проткнула нёбо.
Мать за завтраком долго смотрела на меня, потом потянулась через стол и взъерошила мне волосы:
– Светлеешь, в меня.
– Да? – Я глянул в зеркальную дверцу серванта. В самом деле: я стал блондином, почти как Сашка. – Не замечал.
– Сама только заметила. Вы оба – мои мальчики.
Отец пробормотал что-то вроде: «Не только твои». Сашка быстро бросил: «Не хочу есть» – и ускакал. Я уже через пять минут забыл, что у меня такое с волосами: ну светлею и светлею, подумаешь! Но в школе мне напомнили.
Еще в гардеробе меня поймал Леха-одноклассник, оглядел мою шевелюру и завопил во всю ивановскую:
– Дэн покрасил волосы! Денис, тебя не устраивает твой натуральный цвет? Хочешь поговорить об этом?
Я хотел вмазать ему, но Леха успел убежать. Придурок, что с него возьмешь…
Но когда я вошел в класс, все уже хихикали и косились на меня. Леха, сорока в джинсах, постарался.
– Дэн, какой яркий цвет! – восхитилась Гулимова. – Что за краской ты пользуешься?
– Скипидаром живичным. Заливаешь в штаны и бежишь со всех ног в надежде, что по дороге попадется парикмахерская, где тебя поймают и покрасят, чтобы гаишники за версту видели.
Гулимова сделала квадратные глаза в попытке переварить, что я такое сказал. Дура!
Звонок меня спас. Но ненадолго, как и ожидалось, а только на сорок минут. Потом пришлось отбиваться, как пару лет назад, когда мы только переехали и я был новеньким в этой школе. За сегодняшний несчастный школьный день я раздал, наверное, десяток подзатыльников, устроил, наверное, пятнадцать драк, а уж сколько раз мне пришлось отбрехиваться словами…
В общем, домой я завалился веселый, жизнерадостный и взбодренный драками.
Родители еще не пришли, зато братец давно вернулся из школы и, кажется, даже успел сделать уроки. Во всяком случае, он бесцельно слонялся по дому, а не канючил над столом с учебниками. Правда, видок у него был озабоченный, поэтому я решил проконтролировать:
– Ты уроки сделал, брат?
Сашка недовольно дернул плечом:
– Какие уроки? Сегодня последний день в школе!
И верно – последний. Только у меня еще экзамены, а у первоклашек – нет…
– А чего грустный, как будто вся четверть впереди?
Молчание. Та-ак, это уже серьезно! Если мой братец отказывается ныть и жаловаться на жизнь, когда предлагают, – это не к добру. Я поднял его под руки (легкий стал, как щенок) и усадил на диван:
– Колись, чего набедокурил?
– Ты не поверишь, – заныл-таки брат.
– Не поверю, если будешь врать.
– Правда… Я превращаюсь в призрака.