На протяжении примерно последних тридцати лет применение передаваемых квот в целях контроля за загрязнением окружающей среды превратилось из научного курьеза в краеугольный камень американской программы по контролю за кислотными дождями и международных программ по контролю над выбросами парниковых газов. Чем объясняется такая поразительная эволюция? Каким образом на формирование данного подхода повлияли экономическая теория и эмпирические исследования?
К концу 1950-х гг. и у экономистов, и у политиков сформировались вполне развитые и устоявшиеся представления о том, как следует проводить политику по контролю за загрязнением окружающей среды. К сожалению, оба лагеря придерживались по этому поводу совершенно различных идей.
Экономисты взяли на вооружение точку зрения профессора А. С. Пигу [Pigou, 1920; Пигу, 1985]. Тот утверждал, что перед лицом такой экстерналии, как загрязнение, меры по борьбе с ней должны включать обложение налогом на вредные выбросы тех, кто занимается деятельностью, загрязняющей окружающую среду, причем ставка налога должна быть равна предельному внешнему общественному ущербу, причиненному последней дозой выбросов при их эффективном распределении. Фирмы, обложенные налогом на выбросы, постараются интернализовать эту экстерналию. Сводя к минимуму собственные затраты, фирмы одновременно будут минимизировать и издержки для общества в целом. Согласно такой точке зрения, рациональная политика по контролю за загрязнением должна включать в себя взимание платы за загрязнение. Однако политики предпочитали сдерживать загрязнение посредством правового регулирования, начиная с контроля за местоположением грязных производств и заканчивая установлением предельных величин выбросов.
Итогом стал тупик: политики отдавали предпочтение количественной политике [Kelman, 1981], в то время как экономисты выступали за ценовые меры [Kneese, Schultze, 1975]. В этот период преобладали правовые средства, налоги же почти не использовались.
В 1960 г. Рональд Коуз опубликовал известную статью, тем самым заронив в умы семена иного мировоззрения [Coase, 1960; Коуз, 2007]. Указывая на чрезмерную узость анализа Пигу, Коуз утверждал, что если права собственности будут четко определенными и передаваемыми, то рынок может сыграть существенную роль не только в определении стоимости этих прав, но и в создании условий для их оптимального использования. Своим коллегам-экономистам Коуз разъяснял, что при подобном подходе стоимость прав собственности будет определяться рынком (а не правительством, на которое возлагал надежды Пигу). Политикам же Коуз указывал, что существовавшие на тот момент режимы правового регулирования не создавали стимулов к тому, чтобы права собственности использовались максимально эффективно.
После этого оставалось лишь учесть идеи Коуза в практической программе по контролю за выбросами. Джон Дейле [Dales, 1968] указывал на их применимость в отношении загрязнения воды, а Том Крокер [Crocker, 1966] – в отношении загрязнения воздуха.
Привлекательность торговли квотами на выбросы заключается в ее способности достичь заранее определенной цели при минимальных затратах даже при отсутствии какой-либо информации об издержках контроля. При этой системе квоты либо продаются с аукциона, либо распределяются между владельцами вредных производств на основе какого-либо критерия – например, исторически сложившегося уровня выбросов. Пока предельные издержки снижения загрязнения различаются, у фирм имеется стимул к торговле квотами. Те фирмы с высокими предельными издержками снижения загрязнения будут покупать квоты у фирм с невысокими предельными издержками снижения загрязнения до тех пор, пока рынок не придет к равновесию и спрос на квоты не сравняется с их фиксированным предложением.
Хотя общие черты этой системы были правильно предсказаны Дейлсом и Крокером, формальное обоснование они получили только у Баумоля и Оутса [Baumol, Oates, 1971]. Интересно, что первоначально статья последних была посвящена не системе торговли квотами, а системе налогов, направленной на достижение заданных целей, касающихся состояния окружающей среды. Тем не менее, поскольку с математической точки зрения оба случая абсолютно эквивалентны, сразу же было признано, что результаты, полученные для системы штрафов, остаются в силе и для случая торговли квотами.
Баумоль и Оутс доказали, что единообразные налоги обеспечивают экономическую эффективность при достижении предустановленных целей, связанных с охраной окружающей среды. Это было важно, поскольку отсюда следовало, что для распределения ответственности за контроль при минимальных затратах контролирующим органам остается только обложить все источники загрязнения налогом по единой ставке. Так как у всех фирм, стремящихся к максимизации прибыли, предельные издержки контроля сводились бы к этому единому налогу, то эти издержки оказались бы равномерно распределены между источниками загрязнения – а именно это условие требуется для экономически эффективного распределения ответственности.
Однако главное практическое различие между двумя подходами состояло в методике определения «правильных» цен. Хотя любая цена привела бы к равным предельным издержкам, лишь одна цена обеспечивала бы выполнение предварительно установленного стандарта. При системе налогов и стандартов эта цена была бы найдена итерационно, т. е. методом проб и ошибок. При системе продаваемых квот эта цена устанавливается путем взаимодействия спроса на квоты и их предложения на рынке. Контролирующие органы не только не играли бы никакой роли при установлении цен – сами эти цены определялись бы моментально, без длительной итерационной процедуры.
Результаты, полученные Баумолем и Оутсом, применимы лишь в особом случае – когда все выбросы, осуществляемые всеми источниками загрязнения, оказывают одинаковое воздействие на окружающую среду [Tietenberg, 1973]. Если цель заключается в соответствии стандарту концентрации вредных веществ, этот особый случай называется случаем «равномерного смешения» (uniformly mixed). В качестве характерного примера можно привести газы, вызывающие изменение климата, поскольку все выбросы этих газов оказывают одинаковое влияние на окружающую среду независимо от местоположения источника загрязнения. Теорема Баумоля – Оутса верна и тогда, когда речь идет о совокупных выбросах, а не о концентрации загрязняющих веществ.
Но во многих других случаях местоположение источника выбросов также имеет значение, и воздействие какого-либо источника выбросов на окружающую среду (скажем, выражающееся в концентрации вредных веществ в воде или в воздухе в данной местности) будет зависеть от его местоположения. При прочих равных условиях источники, более близкие к интересующей нас точке, скорее всего, окажут более заметное воздействие, нежели источники, находящиеся на удалении от нее. В таких обстоятельствах ни единой ставки налога, ни единых цен на квоты будет уже недостаточно и необходимо установление различных цен для разных источников загрязнения.
Монтгомери [Montgomery, 1972] доказал существование экономически эффективного равновесия на рынке квот и в этом, более сложном, случае. В целом, те источники загрязнения, которые оказывают более заметное предельное воздействие на окружающую среду, должны платить более высокую цену за дозу выбросов, что можно обеспечить путем выдачи отдельных квот для каждой местности, подвергающейся загрязняющему воздействию [Tietenberg, 1973]. Когда речь идет о концентрации вредных веществ в окружающем воздухе (в соответствии с подходом, принятым в большинстве стран), квотированию могут подвергаться допустимые концентрации вредных веществ. Хотя выбросы, допускаемые каждой квотой, увеличивают концентрацию вредных веществ в соответствующей точке на одну и ту же величину, каждая квота допускает различный объем выбросов в зависимости от положения их источника по отношению к рецептору. Каждая квота требует снижения выбросов из тех источников, чьи выбросы оказывают более заметное воздействие на конкретного рецептора.
Американский подход к контролю за загрязнением окружающей среды, действовавший до введения системы квот, а отчасти остающийся в силе и по сей день, по сути предполагал борьбу с выбросами с помощью командно-административных методов. Целью при таком подходе было достижение стандартов, задававших предельно допустимую концентрацию загрязняющих веществ в окружающем воздухе или воде для каждого традиционного источника выбросов. В интересах достижения этих стандартов для множества конкретных источников выбросов – таких, как трубы, вентиляционные шахты, сливы или резервуары, – устанавливались юридические потолки выбросов или слива отходов.
Политическая приемлемость экономически эффективного, количественного подхода возрастала по мере того, как все сильнее проявлялись недостатки, свойственные командно-административному подходу. И экономически эффективный, и количественный подходы представлялись более совместимыми с традиционной политикой в сфере охраны окружающей среды и выглядели все менее радикальным отходом от нее. Он позволял сохранить существующие цели, связанные с контролем за загрязнением окружающей среды.
Поворотный момент в движении за реформы наступил тогда, когда эмпирические исследования экономической эффективности продемонстрировали, что достичь предварительно установленных стандартов возможно при гораздо меньших затратах, чем при традиционном командно-административном режиме. Этот вывод, истинность которого снова и снова доказывалась применительно к различным источникам выбросов и к разным географическим условиям, открывал политически приемлемую перспективу решения существующих задач в сфере охраны окружающей среды при гораздо меньших затратах, либо достижения куда более высоких стандартов чистоты окружающей среды при прежнем объеме расходов. Теория гласила, что командно-административный подход, как правило, не является экономически эффективным, однако эмпирические работы продемонстрировали, что степень этой неэффективности в реальности чрезвычайно высока. Из этих работ следовало, что выгоды от реформы будут достаточно велики, чтобы перевесить издержки перехода.
Политическая возможность воплотить результаты этих исследований на практике возникла в 1976 г.[41] К тому моменту стало ясно, что ряд регионов, названных в Законе о чистом воздухе «отстающими», не сумеют достичь требуемых стандартов по чистоте воздуха к срокам, указанным в законе. Поскольку продолжающийся экономический рост, по всей видимости, приводил ко все большему загрязнению воздуха, что противоречило целям принятия данного закона, то Управление по охране окружающей среды (ЕРА) столкнулось с неприятной перспективой запрета на запуск в этих регионах многих новых производств (которые бы стали дополнительными источниками загрязняющих веществ, ответственных за отставание данного региона) до тех пор, пока чистота воздуха не достигнет предписанных стандартов.
Пресечение экономического роста как средство решить проблему чистоты воздуха не пользовалось политической популярностью у губернаторов, мэров и большинства депутатов Конгресса. ЕРА оказалось на грани потенциальной революции и было вынуждено рассмотреть все существующие варианты. Имелась ли возможность решить проблему качества воздуха, не создавая при этом препятствий для дальнейшего экономического роста?
Выяснилось, что это возможно, и средства для достижения этих двух на первый взгляд несовместимых целей включали в себя создание ранней разновидности торговли квотами. Существующие источники выбросов в отстающем регионе получали стимулы к тому, чтобы добровольно сократить свои выбросы до более низкого уровня, чем требовалось по закону. После того как ЕРА сертифицировало эти дополнительные сокращения выбросов в качестве «кредитов за снижение выбросов», их можно было передавать новым источникам выбросов, желавшим начать работу в данном регионе.
Возникновение в отстающих регионах новых источников выбросов допускалось при условии, что они купят у других предприятий региона «кредиты за снижение выбросов» в количестве, достаточном для того, чтобы после начала работы новых источников общий объем выбросов в регионе стал ниже (а не просто остался таким же), чем прежде. (С этой целью было выдвинуто требование о том, чтобы новые источники выбросов приобретали «кредиты» не на 100, а на 120 % добавленных ими выбросов; лишние 20 % «списывались» на улучшение качества воздуха.) Этот подход, известный как «политика компенсации», не только допускал экономический рост при одновременном повышении чистоты воздуха (которое являлось первоначальной целью), но и делал экономический рост средством для повышения чистоты воздуха. Таким образом, проблема переворачивалась с ног на голову и становилась частью решения.
Вскоре федеральное правительство стало расширять масштабы этой программы, позволив размещать «кредиты» в банках и разрешив существующим источникам загрязнения продавать «кредиты» другим существующим источникам. В рамках этой программы правительство не только требовало сертифицировать любое сокращение выбросов, прежде чем на него выдавался «кредит»; помимо этого, для каждой сделки по купле-продаже «кредитов», как правило, было необходимо отдельное разрешение контролирующих органов. Неудивительно, что огромные трансакционные издержки, вызванные таким уровнем государственного вмешательства, снижали эффективность этой программы, заставив двух авторов, написавших о ней статью, снабдить ее подзаголовком «В чем причина ее [программы] врожденной хромоты?» [Dude, Palmisano, 1988].
Самым успешным вариантом системы квот на данный момент считается ее использование в США для контроля за выбросами электростанций, являющимися одной из причин кислотных дождей. Согласно этому новаторскому подходу, квоты на выброс оксидов серы выдавались отдельным электростанциям, а общий объем разрешенных выбросов сокращался в два этапа с тем, чтобы обеспечить к 2010 г. сокращение выбросов на 10 млн тонн по сравнению с уровнем 1980 г.
Возможно, самым интересным политическим аспектом этой программы была роль торговли квотами в принятии закона о кислотных дождях. Хотя сокращение выбросов, вызывающих кислотные дожди, предусматривалось в ряде законопроектов, выдвигавшихся в первые два десятилетия действия Закона о чистом воздухе, ни один из них так и не был принят. Однако после включения в законопроект программы торговли квотами на серные соединения издержки, связанные с выполнением закона, снизились в достаточной степени для того, чтобы сделать принятие соответствующего закона политически возможным.
Краеугольный камень этой программы составляют квоты на серные выбросы. Распределение квот между источниками выбросов осуществляется по специальной формуле. Каждая квота, представляющая собой ограниченное разрешение на выброс одной тонны серы, действует в течение конкретного календарного года, однако невыбранные квоты сохраняют свое действие и в последующие годы. Эти квоты можно неограниченно передавать не только другим источникам выбросов, но и частным лицам, которые желают «погасить» квоты, тем самым предотвратив их использование в качестве разрешений на выброс серных соединений.
Выбросы в этом контролируемом секторе по закону не могут превышать уровней, разрешенных квотами (полученными при их распределении и приобретенными впоследствии). В ходе ежегодной ревизии, проводящейся в конце года, подводится баланс выбросов и квот. Те источники, которые произвели больше выбросов, чем разрешено имеющимися у них квотами, платят за каждую тонну лишних выбросов внушительные штрафы и на следующий год лишаются квот на соответствующее число тонн выбросов.
Эта программа имела ряд новаторских особенностей, разработанных под влиянием научного анализа, однако в силу ограниченного объема издания мы упомянем лишь одну из них – гарантию доступности квот путем их продажи с аукциона. Хотя квоты разрешалось передавать из рук в руки либо путем частной продажи, либо на ежегодных аукционах, с частными продажами была связана исторически сложившаяся проблема, заключавшаяся в конфиденциальности информации о ценах, вследствие чего договаривающимся сторонам приходилось действовать в потемках. Недоступность информации не только о потенциальных покупателях и продавцах, но и о ценах приводила к высоким трансакционным издержкам; отсутствие прозрачности цен снижало эффективность торговли квотами.
ЕРА упростило торговлю квотами, учредив аукцион квот, проводившийся Чикагским советом по торговле. В ходе переговоров источники выбросов противились идее аукциона, поскольку знали, что тот существенно повысит их расходы. В то время как при традиционном способе распределения квот те выдавались источникам выбросов бесплатно, на аукционе за квоты пришлось бы платить по полной рыночной цене, что представляло собой потенциально серьезное дополнительное финансовое бремя.
Чтобы повысить эффективность рынка путем использования аукционов, но не налагая при этом серьезное финансовое бремя на источники выбросов, ЕРА учредило так называемый аукцион с нулевой выручкой [Hahn, Noll, 1982]. При ежегодном распределении квот между источниками выбросов ЕРА изымает чуть менее 3 % квот и продает их с аукциона. На аукционе эти квоты уходят к тем, кто предложит за них наивысшую цену, причем покупатели платят за квоты реальную заявленную (а не обычную рыночную) цену. Выручка от продажи этих квот распределяется на пропорциональной основе между теми источниками выбросов, у которых были изъяты выставленные на аукцион квоты. Хотя такая система недостаточно эффективна, так как она создает стимулы для неэффективного стратегического поведения [Hausker, 1992; Cason, 1993], степень ее неэффективности, по-видимому, невелика [Ellerman et al., 2000].
В декабре 1997 г. на конференции в Киото промышленно развитые страны и страны с переходной экономикой (в первую очередь бывшие советские республики) подписали соглашение о юридически обязательном сокращении выбросов парниковых газов. Киотский протокол вступил в силу в феврале 2005 г. Этот протокол предусматривает три совместно действующих механизма его исполнения, включающих систему продаваемых квот – Торговлю выбросами, Совместное осуществление и Механизм чистого развития.
• Торговля эмиссионными квотами разрешает торговлю «выделенными объемами» выбросов (национальными квотами, определенными в Киотском протоколе) между странами, перечисленными в Приложении Б к протоколу – в первую очередь между промышленно развитыми странами и переходными экономиками.
• Согласно механизму Совместного выполнения, странам, перечисленным в Приложении Б, может засчитываться сокращение выбросов в тех случаях, если они помогают финансировать конкретные проекты, направленные на снижение чистого объема выбросов в другой стране из числа перечисленных в Приложении Б. Эта «программа на основе проектов» призвана использовать возможности тех стран, упомянутых в Приложении Б, которые еще не вполне готовы к участию в программе торговли эмиссионными квотами.
• Механизм чистого развития (CDM) позволяет странам, перечисленным в Приложении Б, финансировать проекты по снижению выбросов в странах, не указанных в Приложении Б (в первую очередь это развивающиеся страны), за что им засчитываются сертифицированные сокращения выбросов (CER). Далее эти CER могут наряду с сокращениями выбросов внутри страны учитываться при выполнении обязательств по соблюдению «выделенных объемов» выбросов.
Эти программы, в свою очередь, породили другие программы, в которых участвуют даже отдельные компании. Так, компания ВР, работающая в сфере энергетики, приняла цели, единые для всей компании, и разработала внутреннюю программу торговли квотами, позволяющую отдельным подразделениям фирмы достичь этих целей. Несмотря на то что США не подписали Киотский протокол, даже американские компании, штаты и муниципалитеты установили потолки (как добровольные, так и обязательные) для выбросов двуокиси углерода (СО2) и метана и используют торговлю квотами в целях осуществления поставленных целей. Первая в США обязательная программа по контролю за выбросами (СО2 – Северо-восточная региональная инициатива по парниковым газам (RGGI) – вступила в силу с 1 января 2009 г.
Крупнейшая программа торговли эмиссионными квотами в целях борьбы с климатическими изменениями была разработана в Европейском союзе для выполнения Киотского протокола [Krueger, Pizer, 2004]. Эта программа ЕС охватывает 25 стран, включая 10 стран-«кандидатов», большинство из которых являются бывшими членами советского блока. Первые три года работы программы (2005–2007 гг.) представляли собой испытательную фазу. Вторая фаза программы, рассчитанная на 2008–2012 гг., совпадает с первым периодом выполнения Киотского протокола. Следующая фаза программы будет определена в ходе дальнейших переговоров.
Первоначально программа учитывала только выбросы СО2 в четырех обширных секторах: производство железа и стали, горнорудная отрасль, энергетика и целлюлозно-бумажная промышленность. В программу включены все европейские предприятия в этих секторах, превышающие своими размерами установленные пороги – всего около 12 тыс. предприятий.
Вышеназванные программы разрабатывались на основе экономических принципов, а при совершенствовании программ и оценке их эффективности использовался экономический анализ. При оценке программ с точки зрения их экономичности и влияния на чистоту воздуха были задействованы исследования двух типов: анализ ex ante, основанный на компьютерном моделировании, и анализ ex post – изучение реальных результатов выполнения программ.
В подавляющем большинстве (хотя и не сто процентов) огромного количества опубликованных исследований ex ante продемонстрировано, что применение командно-административной системы связано с гораздо более крупными расходами, нежели менее затратная альтернатива [Tietenberg, 2006]. Хотя подробные анализы ex post относительно редки, известны два исследования, подробно оценивающие программу квот на серные выбросы [Carlson et al., 2000; Ellerman et al., 2000]. Несмотря на то что в них обоих делается вывод, что при осуществлении этой программы была достигнута значительная экономия, интерпретация причин этой экономии дается в каждом случае разная. В то время как Эллерман с коллегами приписывают серьезную экономию структуре программы серных квот, Карсон с сотрудниками объясняют значительную долю снижения затрат действием факторов, экзогенных по отношению к программе квот (снижение цен на уголь с низким содержанием серы и усовершенствования в технологии, снизившие стоимость переключения с одного вида топлива на другое).
Согласно традиционным представлениям, торговля квотами на выбросы сокращает издержки, но никак не сказывается на чистоте воздуха, однако это мнение представляется чрезмерным упрощением. В ретроспективе мы знаем, что создание системы торгуемых квот положительно влияет на достижимость заданных потолков выбросов, их уровень и решение задач по их достижению. Кроме того, торговля квотами может привести к такому взаимодействию между вредными выбросами и состоянием окружающей среды, которое не достигается введением предельно допустимых значений. Большинство из этих внешних эффектов желательны (сюда входит в том числе снижение выбросов ртути, сопровождающее перевод сжигающих уголь электростанций на природный газ), однако некоторые из них вредны (например, эффект утечек, возникающий при переводе грязных предприятий в другое место с целью уйти от ответственности) [Tietenberg, 2006].
В целом, система торговли квотами привела к существенному повышению чистоты воздуха. Но в отношении некоторых программ та степень, в которой это улучшение можно приписать исключительно торговле квотами (в противоположность внешним факторам или дополнительным политическим мерам), не вполне ясна.
Что касается ранних программ с использованием кредитов (таких, как политика компенсации), то их выполнение не сопровождалось столь же заметным повышением чистоты воздуха и экономией средств, да и воздействие этих программ проявилось не так быстро, как предполагалось при их принятии. Свою роль сыграли серьезные препоны, которые излишне осторожная бюрократия чинила на пути у ранних программ кредитов. К счастью, число и значимость этих препон с течением времени снижались, в то время как знакомство с подобным подходом делало его более приемлемым для бюрократического аппарата.
Программы торговли выбросами делятся на две общие категории: программы на основе кредитов и программы на основе ограничений и торговли квотами на выбросы.
• Торговля кредитами – подход, который использовался в программе компенсации (самой ранней из подобных программ) и который сводится к тому, что снижение вредных выбросов, превышающее законодательно установленный базовый уровень, сертифицируется в качестве торгуемых кредитов.
• В программе ограничения и торговли квотами на выбросы определяется общий совокупный предел (потолок) выбросов, распределяемый между источниками загрязнения. Соблюдение этого уровня обеспечивается путем простого сопоставления реальных выбросов с их конкретным ограничением для каждой компании, которое устанавливается с учетом купленных или проданных квот.
Определение базового уровня при системе кредитов в отсутствие системы квот может быть сложной задачей. Например, в основе механизма чистого развития, предусмотренного Киотским протоколом, лежит требование «дополнительности». Для ответа на вопрос, является ли данное сокращение выбросов «дополнительным» (в противоположность сокращениям, которые произошли бы в любом случае), необходимо задать тот или иной уровень, в сравнении с которым будет оцениваться сокращение выбросов.
Непростая задача и определение процедур, гарантирующих установление такого базового уровня, который не допустит необоснованных кредитов. Пилотная программа Совместно осуществляемой деятельности – одна из разновидностей принципа совместного выполнения, принятая на первой Конференции Сторон в 1995 г., – в полной мере продемонстрировала, как сложно соблюсти принцип «дополнительности». Выяснилось, что требуемое доказательство добавочности влечет за собой очень высокие трансакционные издержки, а кроме того, ex ante создает серьезную неопределенность в отношении реально возможного сокращения выбросов [Schwarze, 2000]. Устанавливая потолок, который можно непосредственно сравнить с реальными выбросами, программы ограничения и торговли квотами позволяют избежать этой проблемы и существенно снизить трансакционные издержки.
В противоположность альтернативной политике, например экологическим налогам, которая более-менее гарантирует стабильность цен, в случае «шоков» система ограничения и торговли квотами может привести к политически неприемлемому росту цен на квоты. Например, участники программы торговли квотами в районе Большого Лос-Анджелеса (известной как Региональный рынок стимулов к борьбе за чистый воздух, RECLAIM) столкнулись с очень высоким непредвиденным спросом на электроэнергию, который можно было удовлетворить, лишь увеличив выработку электричества на старых, более грязных электростанциях. Поставки электроэнергии из обычных источников, в том числе с гидроэлектростанций северо-западного побережья, по ряду причин резко сократились. Резкое возрастание спроса на квоты, вызванное необходимостью повысить выработку на этих «грязных» электростанциях, в сочетании с фиксированным предложением квот вызвало такой взлет цен на квоты, которого никто не мог предвидеть.
Для получения политической поддержки, необходимой для осуществления современных программ торговли квотами, их разработчики должны учесть обеспокоенность участников колебаниями цен. Основной рецепт сводится к созданию «предохранительного клапана» в форме заранее определенного штрафа, налагаемого на любые выбросы, превышающие потолок, после того как цены превысят предустановленный порог [Jacoby, Ellerman, 2004]. Этот штраф, как правило, будет более низким, чем санкции за несоблюдение требований в обычных условиях (когда обеспечить соблюдение требований гораздо проще). По сути, этот штраф задает максимальную цену, в которую обойдется стремление к чистоте окружающей среды в особенно сложные времена. Кроме того, создание предохранительных клапанов может сопровождаться установлением нижнего ценового предела [Pizer, 2004; Newell at al., 2005].
В случае RECLAIM, после того как цены на квоты превысили предустановленный порог, действие программы было приостановлено до тех пор, пока контролирующие органы не разобрались в ситуации, а на это время была введена альтернативная (существенная) плата за одну тонну выбросов. Выручка была направлена на субсидирование дополнительного альтернативного снижения выбросов, чаще всего создававшихся источниками, неучтенными в системе ограничения и торговли квотами [Harrison, 2002].
В большинстве случаев используется исключительно или главным образом бесплатное распределение квот между участниками программы на основе того или иного критерия (например, исторически сложившихся разрешенных объемов выбросов). У бесплатного распределения квот есть как свои преимущества, так и свои недостатки. Изучение того, каким образом уже существовавшие искажения в налоговой системе влияют на эффективность избранного политического инструмента, показывает, что возможность использования выручки от продажи квот для уменьшения этих искажений (вместо распределения выручки между пользователями) может в значительной степени повысить эффективность системы[42]. Понятно, что этот вывод указывает на преимущество таких инструментов по сбору средств, как налоги и продажа квот с аукционов, перед бесплатным распределением квот [Goulder et al., 1999; Parry et al., 1999].
Однако, с точки зрения различных заинтересованных сторон, относительная привлекательность альтернативных подходов к охране окружающей среды зависит от метода распределения выручки. В той степени, в какой заинтересованные стороны могут влиять на политический выбор, использование бесплатного распределения квот вообще и распределение квот на основе такого критерия, как история их предыдущего использования, в частности повышает политическую осуществимость системы квот [Svendsen, 1999]. Однако подобный исторический опыт не обязательно оказывает определяющее влияние на дальнейшие решения, поскольку из эмпирических данных следует, что объем поступлений, необходимый для возмещения ущерба пользователям в ходе перемен, составляет лишь небольшую долю общей выручки от аукционов [Bovenberg and Goulder, 2001]. И поэтому бесплатное распределение всех квот в принципе не обязательно, даже когда в расчет принимаются соображения политической осуществимости.
Первоначальное распределение квот на основе их предыдущего использования также может способствовать неэффективному стратегическому поведению. Первоначальное распределение квот на исторической основе создает стимулы к увеличению выбросов до момента вступления системы квот в силу (ради получения больших квот). В системе торговли квотами такой эффект, как правило, минимизируется путем первоначального распределения квот с учетом как исторически сложившегося объема выбросов у данных предприятий, так и соотношения между уровнем выбросов и объемами производственной деятельности, основанного на стандартных нормах хорошей практики [Raymond, 2003].
Из экономических исследований [Parry et al., 2006] также следует, что продажа квот с аукционов может привести к их более оптимальному распределению, нежели бесплатное распределение. Реагируя на новые доказательства о преимуществах аукционов с точки зрения экономической эффективности и оптимальности распределения квот, несколько северо-восточных штатов, участвующих в новой программе квот, имеющей целью ограничить углеродосодержащие выбросы (Региональная инициатива по парниковым газам), взяли на себя обязательство продавать с аукционов 100 % квот. Выручка от продажи квот в большинстве случаев направляется на осуществление мер по повышению энергетической эффективности и развитие возобновляемых источников энергии – стратегии, призванные с течением времени снизить стоимость квот.
Традиционная теория исходит из того, что продаваемый товар гомогенен. На практике же при отсутствии гомогенности торговля квотами на выбросы может создавать внешние экономические эффекты – как положительные, так и отрицательные – для третьих сторон, в результате которых распределение квот не будет максимизировать чистую выгоду.
В качестве примера такого внешнего эффекта можно привести случай, когда значение имеет не только объем выбросов, но и местоположение их источника. Передача квоты, изменяющая местоположение источника выбросов, влечет за собой пространственные проблемы. Хотя, как отмечалось выше, теоретически можно создать оптимальную систему квот, которая бы позволяла справиться с пространственными проблемами, на практике подобные системы не используются ввиду их сложности. Поиск практических решений, позволяющих разработать систему квот с учетом местоположения источника выбросов, – задача сложная, но осуществимая [Tietenberg, 1995].
В одном из вариантов предлагается разделять регион, охваченный системой квот, на зоны. Однако системы зональных квот, при создании которых можно обойтись разумным объемом информации, как правило, не очень эффективны [Tietenberg, 2006, chap. 4]. В том случае, когда квоту, действующую в одной зоне, нельзя передавать в другую зону, издержки от санкций могут очень сильно сказаться при первоначальном определении потолков для каждой из зон. Исследования говорят о том, что ни одно из традиционных правил, применяемых при определении требуемых объемов сокращения выбросов в каждой зоне, не позволяет добиться сколько-нибудь экономически эффективного распределения квот.
Альтернативная стратегия, в последнее время также получившая широкое распространение, состоит в установлении правил торговли, регулирующих отдельные трансакции. Одна из разновидностей этой стратегии, известная на местах как «многоуровневое регулирование» (regulatory tiering), предусматривает сразу несколько режимов регулирования, действующих одновременно. В программе квот на серные выбросы последние контролируются как правилами, направленными на достижение местных требований к чистоте воздуха, так и правилами торговли квотами. Любые трансакции должны удовлетворять и тем, и другим правилам. При этом не существует никаких пространственных ограничений на торговлю квотами (обмен квотами в соотношении 1:1 возможен в пределах всей страны), однако использование купленных квот должно соответствовать местным правилам в сфере охраны окружающей среды. В отличие от программ, ограничивающих все трансакции или устанавливающих гораздо более жесткие потолки в целях предотвращения концентрации выбросов в тех или иных местах (известных как «горячие точки»), этот подход запрещает лишь те немногочисленные трансакции, которые приводят к возникновению «горячих точек». Ex ante эмпирический анализ этого подхода говорит о том, что «многоуровневое регулирование» вполне может оказаться эффективным компромиссом [Atkinson, Tietenberg, 1982].
Из ex post оценок следует, что временной аспект торговли квотами весьма важен как в отношении снижения затрат, так и в смысле скорейшего сокращения выбросов. Систему квот на выбросы можно сделать достаточно гибкой во временном плане, если она допускает либо банкинг квот, либо их заимствование, либо и то и другое. Под банкингом имеется в виду сохранение невыбранной квоты в целях ее последующего использования или продажи. Заимствование подразумевает использования квоты до момента ее вступления в силу.
Такая гибкость экономически оправданна, поскольку она позволяет источникам выбросов оптимально распределять свои инвестиции в снижение выбросов. Временная гибкость важна не только по причинам, уникальным для каждой конкретной фирмы, но и по причинам, которые касаются рынка в целом. Когда все одновременно инвестируют в контроль за выбросами, это приводит к резкому возрастанию спроса в системе и влечет за собой скачок стоимости сырья.
Когда учитывается только совокупный объем выбросов за тот или иной промежуток времени, цена квот обычно возрастает в соответствии с процентными ставками, и держатели квот автоматически предпочтут использовать их таким образом, при котором сумма затрат на снижение выбросов окажется минимальной. В этом случае децентрализованное принятие решений будет совместимо с социальными целями, а специальные меры временного контроля окажутся контрпродуктивными.
В том случае, когда единого потолка совокупных выбросов оказывается недостаточно для предотвращения ущерба от концентрации выбросов, время становится отдельной переменной, подлежащей контролю. Ситуации, при которых вредное воздействие концентрации выбросов делается заметным, могут повлечь за собой потенциально значительные провалы рынка [Kling, Rubin, 1997]. Хотя у фирм имеется стимул к минимизации текущей стоимости затрат на снижение выбросов, они не получают достаточно стимулов к минимизации текущей стоимости всех затрат, включая ущерб, причиняемый «горячими точками». В общем случае это создает стимул к тому, чтобы отложить работу по снижению выбросов (незначительно снижать их на начальных этапах, проводя основные мероприятия по снижению выбросов на заключительных этапах).
Однако откладывание работ по сокращению выбросов не всегда является оптимальным вариантом для фирмы, даже при отсутствии ограничений на рынке квот. Если с течением времени растут предельные издержки сокращения выбросов, снижаются предельные производственные издержки, уменьшаются совокупные требования в отношении выбросов или происходит рост цены на продукцию, то фирмы получают стимул к банкингу квот вместо их заимствования. При выполнении программы квот на серные выбросы фирмы, имея возможность банкинга квот, сначала сокращали выбросы (когда их концентрация была высокой), а впоследствии увеличивали их (когда концентрация выбросов снижалась). В данном случае банкинг однозначно привел к снижению концентрации выбросов и затрат [Ellerman et al., 2000].
Торговля квотами на выбросы представляет собой удачное подтверждение «маятникового» характера публичной политики. В начале 1970-х гг. торговля квотами считалась любопытной с научной точки зрения, но в конечном счете непрактичной идеей. Она с трудом была включена в национальную повестку дня, и попытки реформ в этой сфере по большей части оставались безуспешными.
Однако ситуация изменилась после того, как ожидания, созданные научным анализом, получили подтверждение при осуществлении программы квот на серные выбросы. Эта программа продемонстрировала не только осуществимость такого подхода, но и его эффективность. Вдохновляясь успехом, ожидания и энтузиазм начали обгонять реальность.
На финальном этапе, где, как я полагаю, мы сейчас находимся, реальность снова дает о себе знать. Мне кажется, что и политики, и ученые начинают понимать, что торговля квотами на выбросы, приведя к значительным успехам, в то же время имеет и свои слабые стороны. Кроме того, было интересно наблюдать растущее значение аукционов по продаже квот, существенно приблизивших систему к экономической точке зрения, преобладавшей на начальных этапах.
Экономический анализ позволяет нам понять, что не все программы торговли квотами равноценны. Среди них есть как более, так и менее удачные. Кроме того, в этой сфере нет универсальных рецептов. Программы торговли квотами могут (и должны) создаваться для конкретных условий.
Опыт говорит нам о том, что, хотя торговля квотами – не панацея, однако тщательно продуманные программы, направленные на решение тех проблем загрязнения окружающей среды, к которым применима подобная форма контроля, начинают занимать важную и долговечную нишу в изменчивом «меню» политики по охране окружающей среды. Данная экономическая идея вышла из младенческого возраста.
Коуз, Р. (2007). Проблема социальных издержек // Коуз Р. Фирма, рынок и право. М.: Новое издательство. С. 92–149.
Пигу, А.С. (1985). Экономическая теория благосостояния. Т. 1–2. М.: Прогресс.
Anderson R.С. (2001). The United States Experience with Economic Incentives for Pollution Control. Washington, D.C.: National Center for Environmental Economics.
Atkinson, S.E., and T.H. Tietenberg (1982). «The Empirical Properties of Two Classes of Designs for Transferable Discharge Permit Markets». Journal of Environmental Economics and Management 9 (2): 101–121.
Baumol, W.J., and W. E. Oates (1971). «The Use of Standards and Prices for Protection of the Environment». Swedish Journal of Economics 73: 42–54.
Bovenberg, A.L., and L.H. Goulder (2001). «Neutralizing Adverse Impacts of CO2 Abatement Policies: What Does It Cost?» In Behavorial and Distributional Effects of Environmental Policy, ed. C. E. Carraro and G.E. Metcalf. Chicago: University of Chicago Press: 45–85.
Carlson, C., D.Burtraw, M. Cropper, and K. Palmer (2000). «Sulfur Dioxide Control by Electric Utilities: What Are the Gains from Trade?» Journal of Political Economy 108 (6): 1292–1326.
Cason, T.N. (1993). «Seller Incentive Properties of EPA’s Emission Trading Auction Journal of Environmental Economic Management 25 (2): 177–195.
Coase, R. (1960). «The Problem of Social Cost» Journal of Law & Economics 3 (October): 1–44.
Crocker, T.D. (1966). «The Structuring of Atmospheric Pollution Control Systems». In The Economics of Air Pollution, ed. H. Wolozin. New York: W.W.Norton & Co., 61–86.
Dales, J.H. (1968). Pollution, Property and Prices. Toronto, University of Toronto Press.
Dudek, D.J., and J. Palmisano (1988). «Emissions Trading: Why Is This Thoroughbred Hobbled?» 13 (2): 217–256.
Ellerman, A.D., P.L. Joskow, R. Schmalensee, J-P. Montero, and E. Bailey (2000). Markets for Clean Air: The U. S. Acid Rain Program. Cambridge, U. K.: Cambridge University Press.
Farrell, A. (2001). «Multi-lateral Emission Trading: Lessons from Inter-state NOx Control in the United States». Energy Policy 29 (13): 1061–1072.
Goulder, L.H., I.W.H.Parry, R.C.Williams III, and D.Burtraw (1999). «The Cost-Effectiveness of Alternative Instruments for Environmental Protection in a Second-Best Setting». Journal of Public Economics 72 (3): 329–360.
Hahn, R.W., and G.L. Hester (1989). «Where Did All the Markets Go? An Analysis of EPA’s Emission Trading Program». Yale Journal of Regulation 6 (1): 109–153.
Hahn, R.W., and R.G.Noll (1982). «Designing a Market for Tradeable Emission Permits». In Reform of Environmental Regulation, ed. W.A. Magat. Cambridge, Mass.: Ballinger, 119–146.
Hall, J.V., and A.L. Walton (1996). «A Case Study in Pollution Markets: Dismal Science vs. Dismal Reality». Contemporary Economic Policy 14 (2): 67–78.
Harrison, D., Jr. (2002). «Tradable Permits for Air Quality and Climate Change». In The International Yearbook of Environmental and Resource Economics, 2002/2003, ed. T. Tietenberg and H.Folmer. Cheltenham, U.K.: Edward Elgar, 311–372.
Hausker, K. (1992). «The Politics and Economics of Auction Design in the Market for Sulfur Dioxide Pollution». Journal of Policy Analysis and Management II (4): 553–572.
Jacoby, H.D., and A.D. Ellerman (2004). «The Safety Valve and Climate Policy». Energy Policy 32 (4): 481–491.
Kelman, S. (1981). What Price Incentives? Economists and the Environment. Westport, Conn.: Greenwood Publishing Group.
Kling, C., and J. Rubin (1997). «Bankable Permits for the Control of Environmental Pollution». Journal of Public Economics 64 (1): 99-113.
Kneese, A.V., and C.L. Schultze (1975). Pollution, Prices, and Public Policy. Washington, D.C.: Brookings Institution.
Kruger, J.A., and W.A. Pizer (2004). «Green house Gas Trading in Europe – The New Grand Policy Experiment». Environment 46 (8): 8-23.
Montera, J.P., J.M. Sanchez, and R. Katz (2002). «A Market-Based Environmental Policy Experiment in Chile». Journal of Law & Economics 45 (1, pt. 1): 267–287.
Montgomery, W.D. (1972). «Markets in Licenses and Efficient Pollution Control Programs». Journal of Economic Theory 5 (3): 395–418.
Newell, R., W. Pizer, and J. Zhang (2005). «Managing Permit Markets to Stabilize Prices». Environmental & Resource Economics 31 (2): 133–157.
Nussbaum, B.D. (1992). «Phasing Down Lead in Gasoline in the U.S.: Mandates, Incentives, Trading and Banking». In Climate Change: Designing a Tradeable Permit System, ed. T. Jones and J. Corfee-Morlot. Paris: Organization for Economic Co-operation and Development, 21–34.
O’Ryan, R. (1996). «Cost-Effective Policies to Improve Urban Air Quality in Santiago, Chile». Journal of Environmental Economics and Management 31 (3): 302–313.
Parry, I. W.H., H. Sigman, M.Walls, and R.C.Williams III (2006). «The Incidence of Pollution Control Policies». In The International Yearbook of Environmental and Resource Economics, 2006/2007, ed. T. Tietenberg and H. Folmer. Cheltenham, U.K.: Edward Elgar, 1–42.
Parry, I.W. H., R.С. Williams, and L. H.Goulder (1999). «When Can Carbon Abatement Policies Increase Welfare? The Fundamental Role of Distorted Factor Markets». Journal of Environmental Economics and Management 37 (1): 52–84.
Pigou, A.C. (1920). The Economics of Welfare. London: Macmillan.
Pizer, W.A. (2002). «Combining Price and Quantity Controls to Mitigate Global Climate Change». Journal of Public Economics 85 (3): 409–434.
Raymond, L. (2003). Private Rights in Public Resources: Equity and Property Allocation in Market-Based Environmental Policy. Washington, D.C.: Resources for the Future.
Schwarze, R. (2000). «Activities Implemented Jointly: Another Look at the Facts». Ecological Economics 32 (2): 255–267.
Seskin, E.P., R.J. Anderson, Jr, and R. O.Reid (1983). «An Empirical Analysis of Economic Strategies for Controlling Air Pollution». Journal of Environmental Economics and Management 10 (2): 112–124.
Stavins, R., and R. Hahn (1993). Trading in Green house Permits: A Critical Examination of Design and Implementation Issues. Cambridge, Mass, John F. Kennedy School of Government, Harvard University.
Svendsen, G.T. (1999). «U.S.Interest Groups Prefer Emission Trading: A New Perspective». Public Choice 101 (1–2): 109–128.
Tietenberg, Т.Н. (1973). «Controlling Pollution by Price and Standard Systems: A General Equilibrium Analysis». Swedish Journal of Economics 75: 193–203.
Tietenberg, T.H. (1995). «Tradable Permits for Pollution Control When Emission Location Matters: What Have We Learned?» Environmental and Resource Economics 5 (2): 95–113.
Tietenberg, T.H. (2006). Emissions Trading: Principles and Practice. 2nd ed. Washington, D.C.: Resources for the Future.
На предыдущих страницах читатель мог ознакомиться с увлекательной историей о том, как развивалась торговля квотами на выбросы, и получить объективную оценку сильных и слабых сторон этого нового и весьма революционного политического инструмента. Никто лучше Титенберга не подошел бы на роль автора данной главы. Он был одним из самых первых сторонников торговли квотами, зарекомендовав себя как ее дотошный аналитик. Его перу принадлежит первая книга [Tietenberg, 1985] об этом новом подходе к экологическому контролю, которая сейчас доступна в очень полезном втором издании (2006).
Мы находимся на важном этапе, требующем изучить опыт торговли квотами в свете ее нынешней всеобщей привлекательности. Системы торговли квотами на выбросы получили широкое распространение; они используются по всему земному шару как инструмент контроля над многими видами деятельности, ведущими к загрязнению окружающей среды, – в первую очередь над выбросами парниковых газов. Более того, эти новые меры встречают массовую поддержку со стороны «зеленых», делового сообщества и самих регулирующих органов. Позвольте мне сделать два замечания относительно эволюции торговли квотами и дать краткий комментарий к проницательным наблюдениям Титенберга о недостатках этого политического инструмента.
Во-первых, успехи систем торговли квотами свидетельствуют о силе идей на политической арене. Тридцать пять лет назад идея о торговле квотами на выбросы была именно идеей, которую обсуждали в своем узком кругу экономисты, чертя диаграммы на досках в университетских аудиториях. Однако затем торговля квотами, покинув научные башни из слоновой кости, вырвалась на передний край экологического менеджмента. Как указывает Титенберг, серьезная конфронтация по поводу несоблюдения стандартов чистоты воздуха в 1970-е гг. открыла путь к внедрению так называемых программ компенсации выбросов. Но как только эта новаторская мера начала применяться на практике, уже проведенный анализ и эмпирические работы экономистов, интересующихся вопросами экологии, превратились в надежную и прочную основу для такого подхода к экологическому менеджменту. Экономисты вообще выступали за использование экономических стимулов вместо более традиционных командно-административных приемов, и едва они добились успеха в освоении программ компенсации выбросов, политическое сообщество (включая экологов и промышленные круги) с возрастающим интересом и пониманием стало прислушиваться к их доводам. Здесь я хочу подчеркнуть, что хорошо проработанная и тщательно сформулированная идея альтернативного подхода, предлагаемого взамен непопулярной политики, может стать мощной силой в политическом окружении. От идей не стоит отмахиваться[43].
Мое второе замечание касается роли государства и местных властей в эволюции торговли квотами. В работах, посвященных фискальному федерализму, нередко подчеркивается, что децентрализованная политика в условиях многоуровневого управления создает возможность для внедрения всевозможных новых подходов по решению политических проблем. Короче говоря, правительства штатов и местные власти могут, как выразился в 1932 г. судья Луис Брандейс, стать «лабораториями», позволяющими «проводить социальные и экономические эксперименты без риска для остальной страны» [Osborne, 1988, p. 181]. Эта способность местных властей к поощрению экспериментов и «технического прогресса» в публичной политике нередко называется «лабораторным федерализмом». Эволюция торговли квотами представляет собой отличный пример лабораторного федерализма в действии. Согласно поправкам 1977 г. к Закону о чистом воздухе, от ЕРА требовалось разработать общие правила передачи квот на выбросы от одних источников выбросов к другим, и ЕРА исполнило это требование. Однако право точного определения соответствующих программ и осуществления конкретных мер осталось в юрисдикции самих штатов. Соответственно, именно штаты (а в некоторых случаях и местные власти) при известном контроле со стороны ЕРА определяют реальную форму, которую торговля квотами принимает на местах, и именно опыт такой работы с течением времени доказал, что подобные системы могут быть вполне работоспособными, позволяя быстро и экономически эффективно решать задачи, связанные с охраной окружающей среды. Сильно сомневаюсь, что при отсутствии этого опыта политики были бы готовы внедрить такой новый и незнакомый политический инструмент, как торговля квотами на выбросы, в национальном масштабе, что произошло в 1990 г. с принятием поправок к Закону о чистом воздухе, призванных решить проблему кислотных дождей.
Наконец, с целью не преувеличивать роль торговли квотами важно, как указывает Титенберг, осознавать ее недостатки. Здесь мне хотелось бы подчеркнуть два важных момента. Во-первых, системы торговли квотами наиболее пригодны и просты для использования там, где проблема загрязнения окружающей среды не имеет значимого пространственного измерения. В тех же случаях, когда важно, где именно расположен источник выбросов, ситуация осложняется, так как состояние окружающей среды начинает зависеть от пространственного распределения держателей квот, и мы в принципе уже не можем позволить обмен квотами в пропорции 1:1, поскольку выбросы из одного источника наносят больший ущерб, чем выбросы из другого. Существуют способы решить эту проблему (например, путем создания «торговых зон» или такого видоизменения правил торговли, при котором количество квот, находящихся в обладании у источников выбросов, будет отражать их личный вклад в местный уровень загрязнения), но они значительно усложняют систему и, как правило, сужают рамки (и снижают эффективность) рынка квот.
Следует отметить, что важным случаем, при котором эта проблема не возникает, является глобальное изменение климата. Например, одна тонна СО2 окажет одно и то же влияние на климат, независимо от того, выброшена ли она в атмосферу в США или в Индии. Это делает торговлю выбросами особенно привлекательной, так как обмен квотами в пропорции 1:1 в глобальном масштабе в принципе абсолютно эффективен. Однако в некоторых других условиях, когда значение имеет местоположение источника выбросов, такое простое решение перестает работать.
Во-вторых, как некоторое время назад указывал Мартин Вейцман [Weitzman, 1974], в состоянии неопределенности использование так называемых количественных инструментов, к которым относится и торговля квотами, может повлечь за собой серьезный риск. В условиях, когда регулирующие органы не достаточно хорошо представляют себе, во что обойдется борьба с выбросами, установление предельно допустимой величины выбросов может привести к неоправданным затратам. Если регулирующие органы недооценивают издержки, связанные с контролем над выбросами, и предъявляют чрезмерно жесткие требования или если предельные издержки борьбы с выбросами ведут к стремительному возрастанию выше известного рубежа, применение систем торговли квотами может привести к гораздо более высоким, чем предполагалось, издержкам в масштабах всей экономики, возможно даже превышающим все плюсы данной программы. Это, между прочим, представляет собой серьезную опасность в случае глобального потепления, когда меры по крупномасштабному снижению выбросов парниковых газов могут оказаться весьма дорогостоящими и когда точный момент выбросов становится уже не столь важен. Эти соображения привели некоторых экономистов к мнению о том, что в случае углеродных выбросов использование налогов предпочтительнее системы ограничения и торговли квотами на выбросы (см., напр.: Nordhaus, 2007).
В целом, торговля квотами на выбросы представляет собой крайне интересную и важную инновацию в публичной политике, своим рождением обязанную экономическим исследованиям. И теоретические работы, и тщательные эмпирические исследования позволили раскрыть колоссальный потенциал этого нового политического инструмента как средства для эффективного и успешного экологического менеджмента. Следует также отдать должное ряду экономистов, потративших немало сил на то, чтобы предоставить доскональное разъяснение этого нового рецепта и поддержать его в ходе дискуссий на политической арене.
Nordhaus, William D. (2007). «То Tax or Not to Tax: Alternative Approaches to Slowing Global Warming». Review of Environmental Economics and Policy 1 (1): 26–44.
Oates, Wallace E. (2000). «From Research to Policy: The Case of Environmental Economics». University of Illinois Law Review 1: 135–153. Osborne, David. (1988). Laboratories of Democracy. Boston: Harvard Business School Press.
Tietenberg, Т.Н. (1985). Emissions Trading: An Exercise in Reforming Pollution Policy. Washington, D.C.: Resources for the Future. 2nd ed., 2006.
Weitzman, M.L. (1974). «Prices vs. Quantities». Review of Economic Studies 41: 477–491.