Величественным монолитом Дрейк стоял посреди просторной гостиной, настолько же пустой, насколько и моя обесточенная голова. Умные мысли в ней не задерживались, прогоняемые бессмысленным: «Как же так, как же так, как же, черт возьми, так?!»
– Ты попросила об услуге Демона Ада, – выдал, наконец, после минутного молчания этот… черт. – Желая этого всем сердцем и всей душой. Поделилась со мной своей кровью и наградила поцелуем. Это древний способ заключать контракты, но все еще законный.
– Вы разве не должны были предупредить о продаже души? – неуверенно пробормотала я, лихорадочно пытаясь вспомнить все, что происходило в общежитии. Я была в таком состоянии, что могла и не расслышать условий сделки. Или не могла, и никаких условий он не выдвинул?
Дрейк сощурился. Наклонил голову. Скривил губы в едва заметной ухмылке. Не было никаких условий… Да он развел меня, как пятиклассницу! Воспользовался стрессом, выбил из меня слезливую мольбу, украл кровь и поцелуй… А может, с самого начала подстроил эту ситуацию? Уж больно вовремя оказался в общежитии!
– Это был обман! – пылко заявила я, скрестив руки на груди.
– Свою часть сделки я выполнил честно, Олеся. Джад Вайлд навсегда исчез из твоей жизни. Он никогда не появится на пороге твоей спальни, – Дрейк расслабленно упал в кресло напротив. – А теперь поговорим об оплате моих трудов. Как я и говорил, мне нужна ассистентка. Помощница в бытовых вопросах.
– В бытовых? – заторможенно переспросила я.
– Я весьма требователен к чистоте и чту традиции. А ты отлично смотришься на коленях. Я уже говорил, что удовлетворявшая моим запросам помощница внезапно канула в Лету?
Я скосила глаза на ковер. Пушистый. Мягкий. Пожалуй, единственная уютная деталь в квартире. Что там Милана говорила про пол в кабинете Веденеева и мои колени?
– Брось, Олеся. Я пока еще себя уважаю, чтобы принуждать кого-либо со мной спать. Обычно девушки делают это добровольно. Я называю вещи своими именами. Помощница – это помощница.
То есть никакого интима, только бизнес? Бытовой такой. Пылесобирательный.
– Никакого, предусмотренного контрактом.
Интересная поправочка… Этот черт что же, думает, что между нами может случиться что-то, договором не предусмотренное? У меня – вот с ним? С безрогим, но хвостатым? Увольте! Да он даже не в моем вкусе… Наверное. А даже если и в моем…
– Давай ты подумаешь об этом позже?
– Вы всегда будете читать мои мысли?
– Упаси боже! – картинно закатил глаза к небу Демон Ада. – Просто при заключении контракта я настраиваюсь на волну «клиента», чтобы лучше понимать его желания. Завтра эффект пройдет, и думай все, что хочешь. А сейчас… не проверяй на прочность мое терпение.
Он встал, вышел в смежную комнату и через минуту вернулся с бумагой. Обычной самой. Распечатанной на принтере.
– Вот. Подпиши. Твой контракт. В нем прописаны условия возвращения души и услуги, которые ты мне будешь оказывать в течение месяца.
Я бегло изучила документ. Ну да… Судя по контракту, ему действительно просто нужна уборщица. Никаких угрожающих жизни, здоровью и безопасности приказов. Никакого принуждения к интиму. Исключительно поддержание порядка и чистоты, варка кофе, готовка завтраков, мелкие поручения – передать, принести… Смущал только один пункт.
– «Отказ выполнить приказ карается увеличением срока службы вдвое»?! Это как? – от переизбытка эмоций я вскочила с кресла.
– Ровно так, как написано. Откажешься выполнить любую из моих просьб – законных, предусмотренных контрактом, – будешь вместо месяца работать два. Откажешься выполнить вторую – четыре. Третью…
– Восемь?!
– Мне не нужна строптивая ассистентка, которая воротит нос от крошек на полу. Приказ есть приказ. Подписывай, если тебе нужна твоя душа. Если нет – я ей и сам могу найти применение…
Бровь саднила, и эта монотонная зудящая боль затмевала собой и ноющие до сих пор колени, и прочие воспоминания об ужасном дне. Стоило прикрыть глаза, я видела кулак Джада. Огромный, каменный, размером и тяжестью сравнимый с древним чугунным утюгом. Он теперь что, в кошмарах мне являться будет?
Я сглотнула: все же обошлось, да? Ну, в некотором роде.
Дрейк снова куда-то вышел, на этот раз, кажется, на кухню. В моих пальцах до сих пор был зажат контракт. Как один невзрачный лист формата А4 может настолько поменять жизнь человека?
– Вот. Приложи пока к лицу, Олеся. Надо снять отек, – сухо бросил возвышающийся надо мной демон Ада. Так ведь он себя назвал? Скромненько и со вкусом.
Он протягивал мне пакет с какой-то овощной заморозкой, обернутый в кухонное полотенце. Машинально прилепив холодный сверток к левой половине лица, я снова всмотрелась в контракт. Если меня чему и научил отцовский опыт, так это внимательно изучать все, написанное мелким шрифтом. На удивление, в договоре все буквы были одинакового размера, и даже лупа не понадобилась.
– Я правильно поняла: я месяц прибираюсь у вас в квартире, жарю по утрам яичницу с беконом, мою окна, готовлю сэндвичи для перекусов между лекциями… – я хмыкнула, подумав, что этим всем, пожалуй, занимается какая-нибудь идеальная американская жена-домохозяйка. – Что там еще? Перестилаю постель, стираю… Глажу эти ваши слим-фиты… – глаза невольно проехались по ткани, обтягивающей рельеф чертового (или чертовского?) плеча. – А потом вы возвращаете мою душу на место, все так?
– Она и так на месте. Но, в целом, ты верно уловила суть. Через месяц я верну тебе право ей распоряжаться. Надеюсь, к тому времени моя пропавшая помощница найдется.
– И ничего «такого»? – я нервно переступила с ноги на ногу.
– «Такого» – только если сама попросишь, – спокойно проконсультировал мой будущий босс и даже бровью не повел.
– Мечтайте! – возмущенно фыркнула я и, растратив последний запал, почувствовала опустошение.
Я вяло опустилась в кресло. Этот день прокрутил меня в мясорубке и старательно выжал из фарша сок, оставив сухой жмых. Он убил внутри последние силы сопротивляться. Не было энергии даже удивляться, не то что спорить и что-то аргументировать.
С самого утра казалось, что хуже быть не может, но Этот День не переставал меня удивлять. И вот, венцом всему, я сижу напротив Демона Ада и держу в руках бумажку, подписав которую я добровольно заключу себя в воображаемые кандалы. Сколько раз за месяц он поставит меня на колени и заставит чувствовать себя рабыней? А какие у меня варианты?
В этом пугающем тоннеле едва брезжил лучик надежды. Далеко-далеко, неуловимо. И никаких табличек с надписью «Запасной выход» не предвиделось. Я справлюсь. Перетерплю этот месяц и верну свою душу, которую так неосторожно выменяла на услугу.
В конце концов, если бы не Дрейк, Валька уже летела бы с Ваней в Лондон. А так у них появился шанс на нормальную жизнь. И, если черт из вашингтонской табакерки не врет, Джад Вайлд больше не появится в моем общежитии, оставив своей жене право выбирать. Месяц драить полы за счастье сестры и племянника? Ладно, это не самая высокая цена.
– Кровью? – хрипло уточнила я.
– Любой телесной жидкостью.
Я растерялась и, кажется, раскраснелась.
– Можешь просто облизать палец и приложить к листу, – снисходительно пояснил чертов демон.
Господи, ну я и идиотка. Я провела подушечкой пальца по губам, чуть погрузив ее в рот. Дрейк не отрываясь следил за мной, из-за чего вся эта процедура выглядела интимной и какой-то… волнительной. Оставила отпечаток на листе, и тот вспыхнул золотом, впитываясь в бумагу.
Сомнений быть не могло. Я только что заключила контракт с парнем из Ада.
Дрейк забрал у меня подписанный контракт, и опустевшая рука безвольно упала на разбитые колени. Я тихонько охнула. Теперь мне нужна новая мантра. «Последний курс» больше не работает. «Один месяц, всего один месяц» – как-то так. Страшно даже подумать, чем мне все это грозит.
– Теперь ты живешь здесь.
– Чего?! – я снова вскочила с кресла, да так резво, что оно качнулось. – С вами? В одной квартире?
– Я тебя пугаю? – му-у-у…жик приподнял бровь будто-то бы в удивлении.
Так себе актерская игра. На три с плюсом.
– Да не то слово! – я взмахнула руками, пытаясь жестом объяснить, насколько сильно этот тип приводит меня в ужас.
– Мне нравится твоя честность. Это правильная стратегия, Олеся. Ложь я не приемлю.
– Сказал черт, обманом вынудивший меня продать душу! – кресло снова покладисто скрипнуло, принимая меня обратно в свою уютную мягкость.
– «Сдать в аренду». Вынужденная мера. Поверь, я и сам не рад, – он потер бровь и слегка улыбнулся. На дне зеленых глаз мелькнула насмешка. Врун. Гад. Хам! – Будешь приходить ко мне в квартиру после занятий. Ночевать тоже будешь тут, как я уже и сказал.
– Но… зачем? В контракте не было ничего о…
– О?
– О ночевках. С вами, – выдавила тихонько и внимательнее огляделась.
Бесстыдно просторная гостиная, коридор на кухню, ванная… и всего две двери. Одна ведет в кабинет, это я уже выяснила. Значит, вторая в спальню. Единственную. Здесь нет гостевой.
– Сейчас я руковожу сложным проектом. Крайне для меня важным. Я часто работаю по ночам, и мне бывает нужен… «допинг», – скованно пояснил демон.
– Кофе и сэндвичи? – с надеждой спросила я.
– И это в том числе. Но не только. Со временем ты все поймешь, – он глухо кашлянул в кулак, и у меня по пояснице проскакал полк мурашек. – Просыпаюсь я до рассвета, и… Словом, в твоих интересах быть уже здесь. Если ты, конечно, планируешь хоть иногда спать сама.
Он развел руками, словно интересуясь, планирую ли. Я робко кивнула. Сон я люблю, умею, практикую.
– До учебы ты обязана успеть прибрать. Тут должно быть чисто. Всегда, – он строго сдвинул брови. – Никаких крошек и следов от чашек. Ненавижу.
– Вам бы в ангелы податься… – не удержалась от шпильки. – Там, говорят, чистота.
– Врут. Там так же, как и везде, – Дрейк пожал плечами, словно действительно знал, о чем говорил. – Начнешь сейчас. Уборщицы нет уже третий день. И эта пыль взрывает мне мозг. Тряпки и таз найдешь в ванной.
Вот и все. Мое бытовое рабство началось. Но, ей богу, оно было какое-то странное. У меня украли душу, чтобы заставить стереть пыль. Где такое видано?
– Взяли. В аренду, – сквозь зубы поправил черт, так и не переставший копаться в моих мозгах.
Небольшой белый тазик и кислотно-салатовая тряпка нашлись в тумбе под раковиной. Может, и неплохо сейчас отвлечься на рутинные действия. Против чистоты я ничего не имела, а в квартире, действительно, скопилась пыль.
Я развела в тазу средство для деревянных полов, смочила тряпку, вышла с ней в коридор и глянула на свои колени. Они были уже на такие зеленые, но все еще ободранные. И болели. Медленно опустилась на них, стараясь сильно не надавливать. Ох, черт! По щеке стекла непрошенная слеза, нос защипало. Да, день сегодня невероятно отвратителен. Начался на коленях и закончится так же.
– Стой, – фыркнул Дрейк, накрывший меня своей тенью.
Он нагнулся, схватил меня под локти и поднял с пола. Я ошарашенно ойкнула, потому что ноги оторвались от паркета, и я взмыла в воздух. А затем пятой точкой приземлилась на комод. И снова – ой!
Сердце отбивало чечетку. До пола теперь было больше метра. Я замерла перепуганным зайцем и во все глаза смотрела на черта. Что он задумал?
Дрейк приблизился и уперся кожаным ремнем в мои судорожно сведенные колени. Погладил шершавой ладонью щеку, не отрывая от меня пронзительный зеленый взгляд. Под его пальцами заискрило. Я качнулась, на секунду утратив контроль над мышцами. Черт придержал меня за плечо, не стирая насмешки с лица.
– Та чашка с мышонком очень тебе подходит. Разрешаю принести сюда, – прошептал мужчина и положил две ладони на мои ноги. Я затаила дыхание и нервно сглотнула.
Коленки лизнуло теплом, которое почти сразу растворилось где-то под кожей. Сердце гулко отбивало секунды: одна, две, три, четыре… Выдох! Он убрал руки и отстранился. Вид черт имел довольный. Будто вовсе не щупал меня, где не положено, а доброе дело делал!
Тыльной стороной ладони Дрейк смахнул прядь, нависшую над моей многострадальной бровью. Кожу снова мазнуло теплом, которое быстро сменилось прохладой. Что он вообще творит? Почему так нагло трогает, будто имеет на это право?
Я уже хотела возмутиться, как взгляд упал на колени. Дыры на колготках зияли там же, где прежде. Но ссадин и синяков не было. Чистая, светлая кожа. Ровно такая, какой она была до эпичного утреннего падения на лед.
Мне и за эту «божественную милость» придется заплатить? Чем на этот раз? Почкой?
– Не придется, Олеся. Выдохни. Ну, чего сидишь? – строго выдал Дрейк, без церемоний стаскивая меня с комода. – За уборку!
***
– На выходных ты здесь круглосуточно, – прохрипел Дрейк откуда-то из-за спины. Из чего я сделала вывод, что коридор он не покидал ни на секунду.
Все это время я стирала с паркета невидимую, одного его беспокоившую пыль. На самом деле, я не питала иллюзий, что вашингтонский черт из вежливости и такта (три «ха-ха») сжалится надо мной. Что не будет делать и без того неловкую ситуацию еще более неловкой.
Не питала, да. Потому что последние полчаса я пятой точкой ощущала жгучий зеленый взгляд. Не метафорически, а вполне конкретно. Он будто поглаживал, щекотал… Словом, мне хотелось заползти под какое-нибудь кресло и спрятаться там застенчивой мышкой. Вот же… гад!
И про выходные он намекнул не зря. Завтра суббота, стало быть, мы с ним заперты под одной крышей на 48 часов.
– Захочешь уйти – отпросишься, – бросил хриплое в мой затылок. Или куда он там смотрел. Вот туда и бросил. – Спать будешь на диване в гостиной. Комната у меня одна, а постель я делить не привык.
Я зависла над очередной паркетиной и облегченно выдохнула. Ну и слава богу, что не привык! Я, между прочим, тоже. Вообще ни разу ни с кем не ночевала.
«И не стремлюсь!» – погромче проорала в мыслях, в надежде, что его телепатический локатор все еще настроен на мою голову так же, как глаза – на совсем другое место. Боги, да он мне скоро дыру на юбке прожжет. Или она сама сгорит. Со стыда.
– Я услышал, – хмуро признал Дрейк и зашагал в гостиную. – Сегодня коридором можешь ограничиться. Это был тест-драйв.
Офонареть. Почувствуй себя электрошваброй. «Три года гарантии, тест-драйв бесплатно!»
– Ложись спать, Олеся. В шкафу должен быть плед…
Дрейк ушел в единственную спальню и плотно прикрыл за собой дверь, намекая, что диван и стопочка нерадужных мыслей в моем полном распоряжении.
Я распрямилась и машинально направилась в ванную. Прополоскала тряпку, повесила на горячую трубу. Слила мыльную воду из таза. Умылась. Когда есть план действий, все не так уж и плохо. А что дальше?
Внутри меня царил полный раздрай. Я позволила себе впервые за адский денек снять туфли и босиком пройтись по ворсу ковра. Уперлась руками в подоконник и глубоко задумалась.
Я застряла тут на месяц. Вот прямо тут, в этой неуютной гостиной с ровными серыми стенами и бежевым диваном, обтянутым лаконичным хлопком. В совершенно чужой, негостеприимной квартире.
Я. Застряла. Тут. На месяц.
Господи! Это все по-настоящему?!
Накатила паника. Я начала задыхаться. Судорожные вдохи скребли легкие, мне не хватало кислорода. Хотелось царапать горло и пинать все вокруг.
Я обхватила шею ладонями и принялась мягко растирать кожу, старательно фокусируя взгляд на ярких точках в темноте за окном. Надо просто успокоиться, и кислород вернется.
Огоньки манили, звали. Я шла к ним навстречу – не телом и не плененной душой, но хотя бы мыслями.
Вдох, выдох… Я давно научилась справляться с приступами. Со мной такое уже случалось несколько раз в детстве, но астмы врачи не выявили. Списали на нервное. Даже удивительно, что меня накрыло не во время драки в общежитии, а сейчас. Стало быть, та ситуация безвыходной мне не казалось. А теперь накатывало ощущение западни. Крошечного пространства, в которое заперли мою свободную волю, желания, право выбирать.
Что-то сродни клаустрофобии. Мне было невыносимо тесно в этих дорогих апартаментах. В гостиной, превосходящей мою комнатку-плацкарт раз в десять или двенадцать.
Вдох, выдох… Удушье отступило, кислород насытил расправившиеся легкие. Дверь спальни тихонько скрипнула и с мягким щелчком закрылась. Он выходил? Смотрел на меня? Наслаждался триумфом? Радовался, что удалось напугать меня до дрожащих пальцев и панической атаки?
Я. Застряла. Тут. На месяц.
С чертом. В одной табакерке! Правда, к ней прилагался роскошный вид, но этим все прелести и ограничивались.
Напротив места моего заточения сплетением желтых и зеленых огней горела «Москва-Сити», упираясь яркими макушками в черный небосвод. Огромные панорамные окна чертовой квартиры позволяли охватить картину целиком. Правда, даже с четырнадцатого этажа строения казались такими величественными, такими недосягаемыми, словно в них жили сами боги. Где-то там в пентхаусе небоскреба вполне мог располагаться истинный Олимп.
Я медленно набрала в легкие воздух и замерла. «Только месяц». Офис моей мечты тоже был там, где-то в этом гигантском сверкающем муравейнике. «Лингва Юниверс» переехала за реку перед новогодними праздниками. Алексей Николаевич жаловался на бешеную стоимость аренды, но, как выяснилось, его компания вполне могла себе это позволить. Возможно, я сейчас смотрела на окна своей будущей работы.
Правда, пальцы до сих пор ныли от непривычного ручного труда, а от кожи пахло средством для паркета. Все это нещадно возвращало меня к мыслям о работе нынешней.
Что он все-таки имел в виду под ночным «допингом»? Совсем ведь не то, о чем я так некстати подумала? И не удивлюсь, если в этот момент покраснела до кончиков ушей. Да нет… Контракт ведь не подразумевает.
«Такого» – только если сама попросишь» – отдалось густым хрипом в голове. Сложно представить, что должно произойти, чтобы я попросила об этом демона ада.
Да что вообще может быть у черта за важный проект?! И зачем он приехал в мой университет и прикинулся профессором? Думать об этом сейчас не хотелось. Этот день выпил меня. Залпом, до дна, не закусывая. Оставил лишь перепуганную оболочку, которой пора было придать горизонтальное положение.
Как демон и сказал, в шкафу нашелся темно-синий флисовый плед. В остальном же мне предлагалось ночевать в спартанских условиях – ни подушки, ни постельного белья. Но котлов со сковородками поблизости тоже не было, так что грех жаловаться.
А еще… В квартире было тихо. И я неожиданно поняла, что смогу заснуть – даже при всей своей нелюбви к новым местам. Впервые за неделю я глядела в потолок и слушала собственные мысли, а не лязганье шпингалета, с которым играется Ваня, и не причитания Вальки.
Стыдно признавать, но жалобы сестры меня порядком утомили. Приходилось каждый раз напоминать себе, что она, а не я – жертва обстоятельств.
Наверное, останься на ней хоть какие-то ссадины или синяки, мне было бы проще. Но Валька выглядела вполне цветущей, а племянник – живым, всем довольным мальчуганом. Все мое существо противилось жалости и кричало о подвохе, но я никак не могла нащупать разгадку. Понять причину собственного совсем не родственного равнодушия. Нельзя так. Мы же семья.
Спустя пять минут я совершила еще одно неприятное открытие. Диван был отвратительным. Просто пыточный агрегат какой-то, созданный специально для адских мук!
Еще полчаса попыток найти хоть сколько-нибудь удобную позу не привели к успеху. Фыркая и посылая в небо возмущенные мыслеобразы, я сползла на мягкий ковер, укрылась пледом, подложила ладони под щеку… и отключилась.