Август, 2018 г. Москва.
– Так не может больше продолжаться!
Я смотрю на то, как муж собирает вещи в небольшую спортивную сумку.
– Что не может продолжаться? – задаюсь вопросом, хотя сама понимаю, к чему он клонит.
– Жить с тобой.
Когда-то я любила этого человека. Он был всем моим миром. Семь лет мы прожили душа в душу, преодолевая любые препятствия вместе. А теперь я смотрю на то, как он собирает вещи, чтобы уйти к другой… И от этой мысли сердце пронизывает щемящая тоска.
– Это всё из-за той девушки? – Голос мой дрожит, как и я сама. Семейный очаг дает трещину, и мне нужно попытаться его сохранить.
– Той или не той, тебя это уже не касается!
– Я твоя жена! – Перехожу на крик, чувствуя, как подступают слезы. – Это меня тоже касается!
– Нет, Зоя, – отрезает тот грубым голосом. – Я не могу дальше жить с тобой.
Делаю пару шагов к нему и обнимаю за талию.
– Миш…
Муж резким движением руки надавливает на мои руки и разводит в стороны.
– Я уже всё сказал, – говорит тот, стоя на своем.
– Миш… Мишенька… Подожди, – пытаюсь остановить его сквозь слезы, которые ручьем сползают по щекам.
– Зоя, прекрати! Ты всегда давишь на жалость, словно маленький ребенок!
Мы встречаемся взглядами. В его зеленых глазах вижу отголоски холода.
– Ты мне стала неинтересна, – добавляет он с такой грубостью, что я вздрагиваю.
– Миш, ну… Мы можем поговорить об этом, – продолжаю я, хотя где-то на подсознательном уровне понимаю, что мы ничего не можем больше. Он всё решил. Сам. Опять.
– Ты убогая в моих глазах, – выкрикивает тот, а меня окатывает холодным потом.
– Убогая?
– Да, – рычит, словно в его планах раздавить меня окончательно. – Ты перестала за собой следить. Вечно плачешь, как неуравновешенная истеричка. С тобой даже стыдно на люди выйти!
Я слушаю его и не верю ушам, что когда-то этот мужчина сделал мне предложение.
– Ты набрала десять килограммов, у тебя растяжки на жопе и ляшках. Все вокруг носят платья, а ты зарылась в треники и футболку, потому что «мне так удобно», – передразнивает он, а от его слов ощущаю боль лезвия, что миллиметр за миллиметром режет мое сердце. – Мне даже стыдно тебя показать друзьям, ведь на фоне их жен ты уродина.
– Не говори так, – хныча, стараюсь хоть как-то нормализовать сбившееся дыхание и вновь подступаю к нему.
– А почему? – разводит он руками, а мне хочется закрыть уши, чтобы не слышать эти слова. – Почему я должен молчать? Чтобы сохранить нашу любовь? Так вот!
Морозов отталкивает меня от себя, и я едва держусь на ногах. Он выставляет указательный палец.
– Любви никакой нет, – говорит тот, но не дает мне и слова вставить, – я тебя не люблю, Зоя. Ты мне безразлична! Ты вот тут у меня сидишь! – показывает он пальцем на горло, будто бы я ему перекрываю кислород.
– Нет, Миша…
– Я ТЕБЯ НЕ ЛЮБЛЮ, – переходит на крик мой муж, и я вижу, как от ярости сбилось его дыхание. – Прошла та пора, когда я души в тебе не чаял. Когда ты была красива, яркая. Теперь ты – бледное пятно в моей жизни, не более!
– Я… Мне…
– Ты только и делаешь, что плачешь. Начитаешься своих тупых любовных романов и думаешь, что слезами поможешь? Ни хрена!
Я стою как вкопанная, всё по-прежнему не веря своим ушам.
– Ты мне противна как женщина.
– Но я люблю тебя! – жалобно выпаливаю из себя, хотя слова даются с трудом.
– Это не любовь! – кричит тот. Он берет с полки стоящую нашу фотографию со свадьбы. На ней он обнимает меня за талию, и мы счастливы. – ЭТО НЕ ЛЮБОВЬ! – тычет он рамкой с фотографией перед моим лицом, а после роняет его на пол. Стекло разлетается на мелкие осколки, прям как мое сердце только что. – Разлюбил я тебя, понимаешь? ВСЁ!
– Не понимаю, – говорю мысли вслух, но они лишь сильней злят Морозова.
– И вот еще, – высокомерно добавив, Морозов демонстративно снимает обручальное кольцо и бросает его на пол. – Мы разводимся.
Сквозь горькие слезы я смотрю на это кольцо и… не понимаю, что происходит. Боль оглушает меня и парализует. Морозов застегивает сумку и выходит из комнаты. Впопыхах надевает кроссовки, бросает ключи на тумбочку и роняет через плечо: «Я позвоню».
– Остальные вещи заберу потом.
Он делает паузу, словно в нем еще осталась та любовь ко мне. Осталось мужское достоинство не разбивать меня в лепешку. Не смешивать с грязью.
– Прощай, Зоя.
И закрывает за собой дверь.
Падаю на колени, а перед глазами всё плывёт. Мне хочется кинуться ему вслед и доказать, что он ошибается. Что ему не нужно уходить, и я прощу ему измену, но… Я не нахожу в себе силы.
Ладонью аккуратно очищаю фотографию, с которой смотрит на меня прошлое счастье. Коленки жжет от осколков стекла, на которые я опустилась. Но мне все равно.
Смотрю на обручальное кольцо, которое мы вместе с ним выбирали. Смотрю на то, как можно легко разрушить семейный очаг, и на то, как легко разбить сердце. Слёзы горькими ручьями спускаются по щекам, а от нехватки воздуха я задыхаюсь. Морозов и был для меня воздухом. Спасением и усладой. Он тот, с кем я впервые себя почувствовала нужной и желанной. Но первый, кто мне изменил. Подло, гнусно. Со своей коллегой.
Вспоминаю то, что я слышала сегодня днем за закрытыми дверями его кабинета. И, черт возьми, я никому не хочу пожелать того, что я сейчас испытываю. Эта ни с чем не сравнимая боль, которая уничтожает все прекрасное вокруг.
Мое сердце разбито на мелкие осколки. Мне больно. Но одно я знаю точно: я докажу себе и ему, что имею право на любовь.