Мои джинсы под кроватью, футболка свисает с туалетного столика у окна. Один носок я так и не нашёл. Страшно представить, как я вчера раздевался или кто меня раздевал.
Из открытого окна доносится шум большого города: смех людей, короткие гудки автомобилей, музыка из магазинчика напротив. И все эти звуки сливаются для меня сейчас в траурный марш по моему счастливому браку.
Удивительно, как хрупки вещи, которые на первый взгляд кажутся фундаментальными и непробиваемыми.
Вот была у меня вчера Соня, любовь, семья. Перспектива красиво зафиналить карьеру маячила на горизонте аппетитной вишенкой на горке взбитых сливок. Сегодня ничего у меня уже нет, и перспективы мне нахрен не сдались, потому что без Соньки всё пустое.
Косточки, а не вишенки.
– Давай, вспоминай, Лёшка: что? Где? Когда? Какого хера? – Наседает на меня Саныч, расхаживая по комнате со сложенными за спиной руками, словно строгий дознаватель.
Хватаюсь за голову, пытаясь воспроизвести вчерашний вечер, восстановить его по кусочкам. Впиваюсь пальцами в череп, надеясь, что «массаж мозга» поднимет со дна памяти утраченные фрагменты.
Но массаж тут бессилен. Поможет разве что лоботомия.
Мы были на кураже. Победа дала нам билет в финал, а там, если разбомбим главных соперников – уральских «Соколов», то выйдем на чемпионат Европы. И это, конечно, уже совсем другие масштабы. Поэтому неудивительно, что от эйфории снесло башку всем, даже мне.
Плюс день рождения этот чёртов…
Перед глазами мелькают обрывки вчерашнего вечера: бар, текила, ром, ржач мужиков, бесконечный просмотр матча на репите. И никаких женщин рядом с собой я не помню.
А потом темнота. Меня словно выключили на середине.
– Ну, Высоцкий, вспомнил?
– Нет.
– Херовенько. Что Соне говорить будешь?
– Саныч, а что если… – Тяжело сглатываю. Осознание и принятие возможного факта только сейчас медленно доходит до меня. – А что если я реально изменил?
– Ты мне эти мысли брось! – Сотрясает кулаком в воздухе Саныч, пугая, конечно, не меня, а мысли. – Ты порядочный мужик! Верный! Соньке предан.
– Но мужик же. У нас же в ДНК вшито трахать всё, что движется. А что не движется – двигать и трахать.
– И ты такой?
– Думал, что нет. Но факты. – Рассеянно развожу руками. – Ёма, Саныч, что делать-то? Если я из-за этого дерьма Соньку потеряю…
– Не потеряешь. Соня наверняка уже в аэропорту, покупает билеты домой. Мы вернёмся сегодня, помчишься к ней. Будешь умолять на коленях простить тебя, мудака такого. И всю оставшуюся жизнь будешь смотреть на Сонечку так, словно она – единственная и неповторимая.
– Так и есть.
– У тебя неделя на то, чтобы все семейные проблемы утрясти. К финалу ты мне нужен огурчиком, усёк?
– Усёк.
«Разлучница» выпархивает из душа в белом вафельном халате и с влажными волосами.
Смотрю на неё как на женщину и не могу понять, что привлекло-то?
Вообще не мой типаж.
Мне вот как Сонька нравятся: светленькие, тонкие, хрупкие, с огромными чистыми глазами. А эта дама с претензией, тяжёлым бюстом и вульгарно перекачанными губами.
Она ходит по номеру, собирая свою одежду.
– Как тебя зовут хоть?
– Лера.
– Лера, а ты как здесь оказалась?
– Не помнишь?
– Нет.
– И то, что ночью было, не помнишь?
– Нет.
– Мм… – Лера подходит совсем близко, лезет рукой за мою спину. – Очень обидно! Меня обычно не забывают.
Выдёргивает из-под меня ярко-розовые кружевные стринги. Призывно кусает пухлую нижнюю губу.
– Барышня, присядьте на минуту. – Просит Саныч, указывая в соседнее кресло.
Лера, не стесняясь, натягивает стринги под нашими охреневающими взглядами.
– Пытаетесь восстановить вечер? – Она заваливается в кресло и закидывает ногу на ногу. – Я помогу. Спрашивайте.
– Где мы встретились? – Начинаю я.
– В баре.
– Я сам подошёл к тебе?
– О, нет, ты такой стесняшка! Ты только смотрел на меня весь вечер и пожирал взглядом. Знаю я вас таких… Делаете вид, что просто так. Ждёте от женщины инициативы. Я первая подошла, но на продолжении ты сам настоял. Не понимаю, как можно было всё забыть?
– Я пригласил тебя в номер?
– Ты очень убедительно уверял меня в том, что плохо спишь в одиночестве! – Лера хлопает густыми искусственными ресницами. – Мы пришли, стали целоваться, раздеваться. Потом ты схватил меня за бедра и наса…
– Стоп. – Поднимаю руку, останавливая поток слов. Чувствую, сейчас наш разговор скатится в порнуху. – Значит, у нас было?
– Было. Ещё как было!
Закрываю глаза руками. Растираю, будто картинка от этого изменится.
Я не знаю, как докатился до этого и что стало причиной того, что я решил заняться сексом с другой женщиной.
Кто я после этого?
Ты просто олень, Высоцкий! Конченый мудила. – Подсказывает внутренний голос, и мне даже не хочется с ним спорить.
Не знаю, что делать и как это исправить. Знаю лишь одно – я должен вернуть жену. Должен сделать так, как сказал Саныч, – уверить её в том, что она для меня единственная и неповторимая. Должен доказать свою любовь и, чёрт возьми, убедить в том, что одна ошибка не может повлиять на наши отношения.
Ведь многие пары переживают как-то измену, да? Живут себе дальше, дают партнеру шанс на искупление.
Хочется верить, что я этот шанс тоже заслужил.
Вопрос лишь в том, поверит ли мне теперь Соня…