Ольга
Мой шеф в своём репертуаре:
– Ольга, если ты уже взлетаешь, то дёргай стоп-кран и прыгай. Сделка сорвалась!
– Тебе повезло. я позже выехала. ещё не прошла регистрацию. А то б я тебе дёрнула за стоп-кран!
На полпути в аэропорт разворачиваюсь, и мой новенький чёрный «мерин» летит пулей по залитому солнцем КАДу в сторону дома. Трусь затылком о подголовник, прикидывая, нет ли моей вины в случившемся. Родион будто читает мои мысли:
– Только тебе позволено так разговаривать с богом Олимпа, о моя златоносная курочка.
– Да ну тебя! Директор птицефабрики ты, а не бог Олимпа! Три дня до ночи этот контракт вычитывала в офисе! – Понимаю, что я чиста, как бриллиант, и выдыхаю с облегчением.
– Хочешь, дам тебе пару дней?
– Уже была готова взять их за свой счёт!
– Чёрт! Кто меня за язык дёрнул! – ржёт Родион. – Ладно! Так и быть. Съезди со своим красавцем на природу. Потешь его истосковавшуюся по бабе плоть своими роскошными формами!
– Уже забыла, как это делается! Всё! Четверг и пятницу ты мне подарил. Но учти! В субботу и воскресенье я тоже не хочу слышать твой голос! А уж тем более видеть твою физию!
– Этого я не обещал, – довольно хрюкает в трубку Родион и сбрасывает звонок.
Неожиданно выдавшиеся выходные можно провести на озере. В конце июня вода тёплая, наверное, как парное молоко.
Костя давно упрекает меня, что я заперла его в каменных джунглях, а сама пашу без продыху, как лошадь, рвущаяся в председатели колхоза. Правда в его словах лишь то, что я работаю на износ. Для него я лошадь, а для Родиона – златоносная курочка.
Мой муж осел дома, когда его турнули из фирмы «по обоюдному соглашению сторон». Больше его никуда не взяли. Почему-то. Моя же карьера, напротив, пошла вверх. Мы отказались от няни, и Костя с рвением взялся выполнять роль «яжеотца». Шестилетняя Мариша души в Косте не чает, а меня скоро перестанет узнавать. Пока спасает фотография на стене.
Кручу на руле колёсико, взглядом выискивая в телефонной книжке бортового компьютера надпись «Любимый» и с наслаждением вдыхаю аромат нового кожаного салона. Нажимаю вызов и с блаженной улыбкой считаю монотонные гудки, пока приятный женский голос не сообщает мне, что абонент не может подойти к телефону. Странно для человека, не выпускающего из рук смартфон даже в туалете. Марину мы вчера на месяц отправили к моей маме в деревню. Так что, скорее всего, драгоценный супруг отсыпается после ночных виртуальных покатушек на танке.
На шестую годовщину свадьбы Костя заказал у меня в подарок полный комплект: мобильник, часы и наушники. Принеся в зубах шефу подписанный контракт на двести лямов, я получила свои скромные пять процентов и покутила от души в любимом автосалоне. На сдачу приобрела мужу вожделенные гаджеты последней модели, пообещав обновить в скором времени и его вполне ещё приличный автомобиль.
Впереди выходные… Не верю! Набираю корпоративный туротдел своей доблестной компании и, мурлыча в трубку, запрашиваю неприлично дорогие апартаменты на берегу лесного озера с заселением на ближайшие четыре дня.
Ощущение, что не автомобиль, а моя душа вылетает с узкой улочки на набережную Невы. Видеокамеры не дают разогнаться. С интересом глазею по сторонам. Обычно на это нет времени. Как быстро выросли на берегах реки целые кварталы. Меня прямо тянет к новострою, но Костя настоял на покупке квартиры в старом сталинском доме. Сворачиваю на родную Ивановскую, теперь до местной кофейни и направо во двор.
У подъезда ежедневный слёт старушек. Они со мной не здороваются. Аркадия Никитична, моя соседка по этажу, смотрит с удивлением. Блюстительницы традиций и хранительницы нравственности считают меня не матерью, а волчицей. На всякий случай оглядываю свой идеально отутюженный тёмно-синий костюм. Понимаю – Аркадия Никитична не ожидала увидеть меня во дворе в жаркий полдень среди недели. Роюсь в бездонной дорожной сумке. Ключи с пипкой от домофона на самом дне, как всегда. Хочется поскорее скрыться в подъезде от осуждающих взглядов. Из дверей выплывает Люська – необъятных размеров дочь Аркадии Никитичны. Ей пятьдесят, но выглядит она не на много младше матери. Протискиваюсь мимо Люськи, задыхаясь от кислого запаха её немытого тела. Сзади доносится шёпоток:
– Рогами пусть в дверь стучит, коли яйца отрастила.
Качаю головой. Людская зависть не знает границ. Поднимаюсь на второй этаж, успокаиваюсь. Ключи нащупываются в кармане сумки. Беззвучно открываю замок и вхожу на цыпочках в прихожую. Я – женщина-сюрприз. Где мой суженый-ряженый? Судя по звукам льющейся воды – моется. Скидываю костюм, и, в одном белье, сую ноги в туфли на шпильках.
– Алле оп! – врываюсь в ванную, как гимнастка на цирковую арену и замираю, забыв все буквы.
В джакузи на четвереньках стоит Жужа, мама Маришиной подруги, а Костя точно прирос к ней сзади.
– Застрял? – не нахожу других слов. – Это должно помочь.
Утром я торопилась и не вытащила фен из розетки. Дую в него, как ковбой в дуло револьвера, и включаю на полную мощь.
– Нет! – Жужа выскакивает из джакузи с несвойственной для её бидонов пятого размера прытью.
Еле успеваю отойти в сторону. Костя выпрыгивает следом и падает передо мной на колени.
– Оленька, родная, ты всё неправильно поняла. Я тебе всё объясню!
Он покрывает поцелуями мой живот, а я привычными движениями сушу ему волосы. В голове одна мысль: в морге тело уже можно будет не обмывать.