– Я тоже, Денис, – сказала Циала и опустила голову.
– Но все-таки, как я считаю, хорошо, что это было. Спасибо тебе за это, Циала.
– И тебе спасибо, Денис, – сказала Циала и у нее потекли слезы.
– А плачешь зачем? Все ведь прошло.
– Я женщина, а мы все тоньше чувствуем, чем вы, мужчины. Мне грустно оттого, что ушло от нас то хорошее, что у нас было. Поэтому и плачу.
– Ну, не нужно слез. Все будет еще у тебя, только намного серьезней и прекрасней. Только будь осторожна, жизнь непростая штука.
– Ты рассуждаешь, как старик.
– Нет, я просто беспокоюсь о тебе. Мне будет очень жаль, если у тебя случится что-то нехорошее.
– Спасибо, Денис. Я буду следовать твоим советам.
– И еще, Циала. Я думаю, что мы навсегда останемся хорошими друзьями. Что нам делить с тобой в жизни? Совершенно нечего. Я тебе буду хорошим и верным другом.
– И я тоже, Денис. Если будет беда у тебя, обращайся ко мне, по возможности моих сил я всегда помогу.
– Я тоже. И ты ко мне обращайся. Я тебе помогу так же, как сестре.
Они посидели еще немного. Совсем стемнело. Из-за гор показался яркий серп луны. Оба встали и пошли.
– Я тебя провожу домой, – сказал Денис.
Циала молча кивнула головой. Они дошли до дома Циалы, посмотрели друг другу в глаза и расстались. Расстались, но никогда не забудут друг друга и того, что было между ними. Всю жизнь они будут вспоминать друг друга со светлой памятью и грустью.
У дома на скамейке сидели Маринка и Хадизат. Хадизат блеснула глазами на Дениса. Маринка хихикнула.
– Чего ты хихикаешь?
– Хочу и хихикаю.
– Денис, а ты где был, у Циалы? – спросила Хадизат, – А чего так рано возвращаешься? Мы тебя раньше первых петухов не ждали.
– Зачем мне Циала, если ты есть на этом свете? – пошутил Денис, – Подрастай скорей, а то руки чешутся украсть тебя.
Маринка опять хихикнула.
– Ты абрек, самый настоящий. Только и мысли в голове – украсть, умыкнуть. А пригласить погулять так никогда не пригласишь.
– Подрастешь и сразу приглашу.
– Я и так подросла уже.
– Да какое там подросла! Маленькая еще.
Хадизат вскочила, снова сверкнула на Дениса глазами и быстро ушла. Ей шел пятнадцатый год и она считала себя взрослой. Выглядела она уже девушкой. Крепкие, налитые груди распирали ее майку, округлившиеся бедра привлекали своей прелестью.
– Денис, вот ты дурак! – сказала Маринка, – Зачем ты ее обидел?
– Да чем я ее обидел? Какие с вами, детьми, прогулки? Людям на смех? И сестра она мне, такая же, как и ты. Иди скажи ей, пусть выходит, посидим на скамейке вместе. Скажи, что если я ее обидел, то прошу у нее прощения.
Маринка ушла. Денис долго сидел еще на скамейке сам, но девочки не пришли. Вздохнув, он пошел в сад на свою раскладушку. Уже сквозь сон слышал звуки шагов Маринки, возвращавшейся от подруги.
Циала пробыла пять дней в родном селе, пришла пора ехать в Балта. Отец отвез ее прямо в лагерь на своей старенькой «копейке». Мадина Муратовна встретила Циалу как родную. Отвела в ее комнату, показала все и ушла. Комната была небольшая, в ней стояла кровать, застеленная чистой постелью и тумбочка. На стене была прибита вешалка для верхней одежды, на которой висел непромокаемый дождевик. Циала разобрала вещи и пошла искать директора лагеря. Хотела узнать, что ей нужно будет делать. Мадину Муратовну она нашла на тропинке к речке. Она говорила с мальчиком лет десяти. Циала, услышав строгий голос директора, поняла, что та распекает мальчика за какой-то проступок. Подошла ближе.
– Вот, Циала, смотри. Это Казик, из твоей группы. Сделал рогатку и стрелял по птицам.
– Не жалко птичек? – спросила Циала.
– Я их просто пугал, я же не убивал их.
– А им тоже страшно, они тоже переживают, живые же. А если бы случайно попал? Сейчас лето и у них маленькие птенчики. Убил бы взрослую птицу, птенчики бы погибли от голода. Кто их накормит? Они же и летать не умеют еще.
Мальчуган засопел носом, начал тереть глаза кулаками.
– Я выкинул рогатку и больше никогда не буду в них стрелять.
– Это другое дело. Хорошо, что ты понял все. А где твоя группа?
– На речке купается.
– Иди к ним. Потом соберем всю группу, и я познакомлюсь со всеми вами.
Мальчишка ушел.
– Мадина Муратовна, что мне нужно будет делать здесь? Какие мои обязанности?
Директор перешла на «ты». Это даже больше нравилось Циале.
– Дел и обязанностей у тебя, Циала, много. Как у всякого педагога. А здесь ты будешь вести группу. Программа для всех групп одна: это походы в лес, в горы, изучение растений и деревьев, вечерние костры, рассказы о нашей маленькой Осетии, о ее людях. Весь материал найдешь в методичке и в книгах, они у тебя в тумбочке лежат. Ты деревенская, ты должна знать все травы и деревья. Это работа с каждым ребенком в отдельности и со всей группой. Вопросов они задают много, старайся правильно отвечать на них. Если что-то не знаешь, то не фальшивь, дети очень тонко чувствуют фальш. Лучше скажи, что не готова ответить на этот вопрос и ответишь позже. И помни, что это дети. Им и попрыгать хочется, поиграть, побаловаться. Но такое баловство, как у Казика, с рогаткой, пресекай сразу. Пойдем, я тебя с группой познакомлю, а их с тобой.
Они прошли по тропинке к речке, запруженной небольшой плотиной. Здесь была купальня, неглубокая, по грудь ребятам. Дети купались, ныряли, стоял крик и хохот. Мадина Муратовна и Циала подошли к берегу.
– Ребята, все на берег. Всем подойти ко мне, – крикнула директор.
Дети неохотно покинули воду. Собрались возле взрослых. Циала смотрела на них. Открытые и ясные глаза, улыбки, мокрые волосы. Девочки уже все в купальниках, у некоторых наметились маленькие груди.
– Дети, тихо, – сказала Мадина Муратовна, дети притихли, – я хочу познакомить вас с вожатой вашей группы. Она наша, из Предгорного, а учится в Ростове-на-Дону, в институте. Оттуда ее и направили к нам. Зовут вашу вожатую Циала Константиновна. Очень прошу вас – не огорчайте своими поступками ее. Если что нужно – спрашивайте.
– Мы хорошие, мы замечательные, – начал кривляться рыжий мальчишка, дети засмеялись. Сосед ткнул рыжего в бок кулаком, тот прыгнул на него, началась возня.
– Перестали, а то я подумаю еще, что вы плохие, – засмеялась Циала.
– А сколько времени, мы уже есть хотим? – крикнула белокурая девочка из стайки девчонок.
– Вы знаете, что обед в половине первого. А сейчас, только одиннадцать. Но если кто хочет есть сильно, может пойти и перекусить, в столовой всегда бутерброды, и чай на столах. – сказала директор.
Циала начала говорить с детьми, расспрашивать их – откуда они, кто их родители. Старательно записывала все в прихваченный блокнотик.
– Я пошла по своим делам, – сказала директор, – а ты налаживай контакты. Одним словом, работай.
Циала принялась за эту работу. Через час, кое-что узнав о детях, она повела их к длинному зданию готовиться к обеду. Так началась практика у Циалы. Продлившаяся без малого полтора месяца. Работа захватила ее. Весь день и весь вечер был заполнен детьми. Кому-то нужно было помочь заплести косу, кому то объяснить фразу из книги, любившим пошалить мальчишкам нужно было объяснять, чтобы вели себя потише.
– Вы, дети, личности. Каждый из вас личность. А это значит, что вы должны уважать себя, а еще больше уважать другого. Никогда не давайте в обиду себя, но помните, что обидеть другого это самое некрасивое дело. Нельзя огорчать людей.
– А как быть с дураками? – задал вопрос рыжий мальчик, его звали Инал.
– С какими дураками? – опешила Циала.
– Ну которые дураки.
Группа покатилась со смеху, Циала поняла, что Инал специально подначивает ее.
– А дурак тот, кто другого дураком считает, – нашлась Циала.
Группа снова захохотала, теперь уже с Инала. Маленький, верткий парень высунул язык и показал его Иналу.
– Запишем некоторых в дураки, – сказал он.
– Сам балбес и оболтус, – крикнул рыжий и они сцепились в шутливой схватке.
– Дети, хватит, – захлопала в ладоши Циала, – у нас дураков нет, все у нас хорошие и умные.
– И Карина тоже? – не унимался рыжий.
Карина была смугленькой девочкой с большими ореховыми глазами.
– И Карина тоже, я сказала, что все умненькие, хорошие и пушистые.
– А почему Карина пушистая? У нее и руки, и лицо без шерсти, – продолжал Инал.
– Все, хватит. Всем мыть руки и готовиться к обеду. Помыли руки и собрались здесь.
Дети пошли мыть руки. Помыв руки, снова подошли к Циале.
– Ну что, будем обедать?
– Да, будем. А то есть хочу, как волк. Если не наемся, то откушу у кого-нибудь ухо и съем, – сказал Инал.
– Людоед, каннибал, тебе в джунглях жить, а не с нами, – зашумели девчонки, – лучше поймай ту толстую змею, что живет возле купальни и съешь ее.
– Я живые веревки не ем. Хотя… можно попробовать. Спасибо за идею.
Циала повела свою группу в столовую, под смех и выкрики детей. Дети подходили с подносами к окошку, им подавали первое, второе, компот и они рассаживались за столом. Ели с аппетитом, забыв про все. После обеда тихий час. Он начался с боя подушками в комнате, где располагались мальчики и писком девчонок в их комнате, туда залетела огромная бабочка и девчонки ее ловили. Циала еле успокоила детей. Дети успокоились и потом заснули.
Георгий принял судно у подменного экипажа. До отхода судна в рейс оставалось дней семь-десять. Служба снабжения загружала судно тралами, деталями к оборудованию, расходными материалами. Начальники служб следили за выполнением заявки. Жил Георгий по-прежнему в межрейсовом доме отдыха. Вечерами встречался со знакомыми, друзьями. Многих хороших моряков перетянул на свое судно. Боцман уже наводил страх на матросов своим матом и криками. В доме отдыха встретил и супружескую пару, прилетевшую с отпуска. Он всегда был шеф-поваром, а она вторым поваром. Георгий знал их по прошлым рейсам. Готовили они так, что в никаком ресторане так не приготовят. А вкусно поесть в море не последняя радость. Георгий на следующий день пошел в отдел кадров вместе с Валентином Ивановичем и его женой, Светланой Матвеевной, и попросил направить их на его судно. Просьбу его удовлетворили. Как-то вечером, придя с работы, он нашел на столе комнаты, в которой жил, телеграмму, принесенную дежурной по этажу, и рядом бланк перевода на его имя. В телеграмме его просили выслать сапоги-валенки и подтверждали просьбу суммой денег. Подпись под телеграммой: Циала Кочиева. Григорий понял, что посланная отцу обувь понравилась и друзьям отца. Кочиевых он хорошо знал и помнил, но вот подписавшую телеграмму Циалу помнил смутно. Вспоминалась темноволосая босоногая девочка-подросток, но это было давно. Сейчас этой девочке должно быть лет двадцать с лишним, она уже взрослая девушка. «Сколько невест в селе выросло. Все, нужно ехать после рейса и выбирать себе подругу жизни, так и жизнь пройдет, одному жить не годится». Он поехал в универмаг, благо ехать было три остановки на автобусе, купил две пары сапог-валенок сорок четвертый размер, пошел на почту и отправил их на адрес, указанный в телеграмме. На почте же попросил вернуть деньги тому, кто послал их. Невелика сумма, больше на всякие мелочи тратишь. «Нужно загрузить контейнер этих сапог и отправить его отцу, пусть всех соседей и друзей снабдит» – шутливо подумал он.
Прошло несколько дней. Как-то Григорий пришел на судно и сразу же раздался звонок берегового телефона. Звонил главный диспетчер Базы.
– Здравствуйте, Георгий Христофорович, это главный диспетчер.
– Здравствуйте, Семен Леонидович.
– Значит, что я звоню, хочу вам сообщить, что в пятницу, в 22 часа вы должны быть на рейде. У вас есть какие-либо претензии к береговым службам?
– Нет, претензий я не имею. Снабжение завезли полностью, согласно заявок, есть кое-какие мелочи, но о них не стоит говорить, это решим в рабочем порядке в течении сегодняшнего дня.
– Хорошо. Значит у вас с сегодняшним днем три дня до отхода. На четвертый день вы должны выйти на рейд, пройти проверку властями и таможней. Если будут какие-либо проблемы, обращайтесь прямо ко мне, минуя дежурных диспетчеров. Их я поставлю в известность сам, если появятся проблемы.
– Спасибо.
– Официальное распоряжение об отходе вам уже отправили на судно с дежурным береговым матросом. До свидания.
– До свидания.
Минут через пять принесли пакет с распоряжением об отходе. Георгий поднялся на мостик и по общесудовой трансляции объявил в микрофон:
– Всем начальникам служб собраться в кабинете капитана.
Минут через десять пришли все начальники служб. Георгий зачитал всем распоряжение об отходе.
– Очень прошу всех: закругляйте все береговые дела. Не позже, чем сегодня в обед подать всем рапорта, где отразить готовность службы к отходу. Не скрывать никаких проблем, сами знаете, в море что-то решать будет трудно. Поставьте в известность всех подчиненных, а вечером семьи. Вопросы есть?
Вопросов не было, и начальники служб разошлись. Перед обедом все принесли рапорта. Георгий внимательно прочел их. В рапортах проблемы не отражались. «Вот и прекрасно» – подумал он. В обеденный перерыв съездил на переговорный пункт и заказал переговоры с родителями. Переговоры дали на следующий день на шесть вечера, значит у родителей будет одиннадцать утра. На следующий день с утра на судно потянулись с вещами члены экипажа. А вечером Георгий пришел на переговорный пункт. Подождал немного, и телефонистка пригласила его в кабинку. Из трубки почти сразу раздался знакомый голос мамы.
– Георгий, здравствуй! Как ты? Все ли у тебя хорошо?
– Мама, все хорошо. Ты одна?
– Нет, я с Аляной и Костей, а отец уехал, его нет.
– Мама, в пятницу мы уходим в море.
– Что ж, счастливо. И когда мы теперь увидимся?
– На следующее лето обязательно. Обычно в Новой Зеландии судно работает год, вот и мне этот год придется пробыть на нем.
В трубке послышался голос Аляны.
– Георгий, здравствуй! Так хочу увидеть тебя, прямо совсем соскучилась. Ты когда приедешь?
– Аляна, через год. Это недолго.
– Ничего себе недолго! Приезжай, мама тут тебе такую невесту присмотрела! Женим тебя! Не вырывай, – сказала она кому-то и сразу пояснила, – этот несмышленыш, малявка который, Костя, трубку вырывает.
Георгий рассмеялся.
– А ты конечно взрослая?
– Да, взрослая, мама говорила, что я на пятнадцать минут старше. А он старших не почитает.
В трубке послышался голос Кости.
– Здравствуй, брат! Как ты? Все у тебя в порядке?
– Все в порядке, Костя, как ты?
– Замечательно. Побывали с Аляной, этой болтушей с ветерком в голове, в Москве, в Петербурге. Класс! Какие города, а впечатлений море.
– А какие планы у тебя?
– Планы? Закончу школу и к тебе на пароход приеду. Возьмешь?
– Возьму. Но сперва мореходное училище закончи.
– Закончу, это для меня раз плюнуть.
Трубку взяла Заретта.
– Сынок, там Циала Кочиева ко мне приходила и просила меня разрешения послать тебе деньги и телеграмму, чтобы ты выслал сапоги-валенки ее отцу. Я ей разрешила. А ее мама Тамара сегодня пришла ко мне расстроенная. Деньги вернулись, и они думают, что ты обиделся на их просьбу, поэтому и деньги вернул.
– Мама, ничего я не обиделся. Две пары сапог-валенок я выслал дяде Константину, его размер. А деньги вернул потому, что для меня эти деньги небольшие. Пусть это будет мой подарок ему.
– Спасибо, сынок, тебе за твой добрый поступок и твою добрую душу. А Циала Кочиева, их дочь, что тебе телеграмму давала и деньги посылала, выросла совсем. Таких красавиц поискать. И умница, в Ростове в институте учится. Сейчас практику в Балта проходит. Я прямо как увидела ее, так обомлела. Лучшей жены для тебя, сынок, я бы и не хотела. Я так прямо ей и сказала об этом. Так она покраснела, засмущалась.
Георгий рассмеялся.
– Спасибо, мама. Женюсь на следующий год. Не знаю на ком, но женюсь.
– Женись на Циале, сынок. Не прогадаешь. Пора тебе давно это сделать, а то младшие тебя уже догоняют.
– Скажи Циале, пусть письмо мне напишет, – пошутил Георгий.
– Скажу, обязательно скажу, – приняла всерьез все мать.
– Ладно, буду с вами прощаться, – сказал Георгий, – в пятницу мы уходим. Поднимите там рог с аракой за меня. До свидания.
Из трубки послышались голоса Аляны и Кости, они тоже кричали «До свидания».
Попрощавшись, Георгий положил трубку, поблагодарил телефонистку и пошел домой.
В пятницу, в ночь, пройдя все формальности властей и таможни, Георгий повел судно в Новую Зеландию. Впереди лежали далекие теплые моря, экватор, многочисленные острова. Впереди лежало год жизни на судне, много встреч, много знакомств. Георгий не впервой шел в Новую Зеландию, но впервой как капитан. Это налагало на него особую ответственность, но не в характере настоящего мужчины и джигита бояться трудностей и ответственности. Предстояла большая и ответственная работа. Советские рыбаки на своих судах работали в Новой Зеландии, добывая и обрабатывая рыбу для новозеландских компаний на договорных долях, свою часть отправляли в СССР и заграничным партнерам. Рыба в южных морях была разная, много ценных пород, таких как нототения, клыкач, ледяная. Клыкач не уступал по вкусовым качествам осетровым породам, даже превосходил их.
До экватора шли около двух недель. Пересечение экватора всегда большой праздник для моряков. Обычно сами моряки разыгрывают спектакль, где главные лица это Нептун, русалки, Нечистый и черти. Моряков, первый раз пересекающих экватор обычно «крестят». «Крещение» это проходит так: Нептуном задается вопрос каждому моряку, пересекал ли он экватор. Если моряк говорит, что пересекал, Нептун требует показать диплом. После показа диплома русалки наливают чарку и подают моряку. А если моряк говорит, что не пересекал экватора, то Нептун поручают Нечистому разобраться и «окрестить» новичка. Никакие возражения не помогают. Черти, обычно это самые здоровые моряки, хватают новичка и протаскивают сквозь чистилище. Обычно это бочка, у которой отсутствуют оба дна, внутри обклеенная вымазанной в мазуте и саже паклей. Протащив новичка через чистилище, кидают его в купель, судовой бассейн, и подводят его к Нептуну. Нептун спрашивает, доволен ли он? Если «крестник» возмущается и выражает недовольство, то Нептун приказывает Нечистому повторить процедуру. И так до тех пор, пока крестник не заявит, что доволен. Тогда ему русалки вручают чарку, а после нее Нептун вручает ему диплом. Это традиция, вот и сейчас старпом с помполитом, зная о приближении к экватору, занялись организацией праздника. Боцман, матеря всех и вся, принялся за сооружение купели и чистилища. Набрал из выхлопной трубы сажи, смешал ее с мазутом и замочил в этой смеси паклю. Нужно сказать, что смесь такая отмывается с трудом. Нептуном выбрали рефрижераторного механика, здоровенного дядю под два метра, Владимира Даниловича. Нечистым назначили толстого, но шустрого матроса, набрали чертей, а в русалки назначили прачку, уборщицу и второго повара. Костюмы из грубого морского полотна белого цвета и брезента шил нитками, которыми латают трал, боцман. Костюм Нептуна получился неплохой, а вот Нечистый в своем костюме походил на какого-то нелюдя, пришельца что ли. Черти примерили костюмы с нашитыми кусками трала и распущенных швартовых концов, русалки тоже примеряли юбки из распущенных концов. Вид был изумительный у всех, можно бы упасть в обморок, если бы кого-либо из команды Нептуна встретить где-либо на берегу, в городе, да еще ночью. Все стали ждать праздника. Георгий выделил из капитанских запасов два ящика вина и немного водки для команды, но до праздника не отдавал их Нептуну. К экватору подошли утром, на вахте старпома. Старпом позвонил Георгию с мостика в четверть шестого утра и сказал, что через десять минут судно достигнет экватора. Георгий приказал на экваторе лечь в дрейф. Судно подошло к нулевому широтному градусу и легло в дрейф в ожидании праздника. После завтрака команда Нептуна была собрана в столовой команды. Пришел туда и Георгий.
– Так, праздник начинаем в одиннадцать. До часа должны управиться. Потом праздничный обед, – сказал Георгий.
– Георгий Христофорович, а вы через экватор капитаном первый раз идете? – спросил один из «чертей», третий механик.
– Капитаном да, первый раз. Но до этого я много раз пересекал экватор, дипломы у меня есть.
– А вот что написано в Высочайшем повелении Нептуна, издание 1864 года, эта книга у нас в семье хранилась с давних времен, весь наш род до седьмого колена моряки. Зачитываю. Он открыл темную от старости книгу и начал читать: «А ко всем, кто экватор проходил и диплом имеет, крещения не применять, а награждать чаркою напитка крепкого, не вином. Но если капитан экватор проходит экватор впервой капитаном, то крещение применять неукоснительно. А коли будет возмущаться, то линьками нужно и выпороть. Если будет откупаться, то откуп можно принять и не крестить».
– Это не я придумал, вот читайте, – и он протянул Георгию книгу.
– Я верю, но вот этого не знал. Предлагаю сразу откуп.
– Сколько? – взвизгнула уборщица, любительница по случаю «вмазать», то есть выпить.
– Предлагаю четыре бутылки водки.
– Ну-у-у! – разочарованно сказал боцман, это только мне на один зуб.
Нептун, Нечистый и черти о чем-то зашептались.
– Мало, – сказал Нептун.
– Шесть бутылок! – предложил Георгий.
– Не пойдет! Ящик и не меньше! – закричали черти.
– Да вы с ума сошли! После ящика ни один из вас на вахту не выйдет. Шесть бутылок и с условием, что пить их будут все участники праздника.
Нептун встал и спросил Нечистого и чертей:
– Что, как думает благородная команда?
– Надо принимать. Хватит, – сказал Нечистый.
– Принимается откуп!
– Нормально, пойдет.
Команда Нептуна пошла одеваться и готовиться к празднику. Праздник начался в одиннадцать. На кормовую палубу вышел Нептун в сопровождении Нечистого, чертей и русалок. Все были немного под градусом. Нечистый по списку вызывал членов команды по очереди и подводил к Нептуну.
– А как в моих владениях оказался? – вопрошал Нептун.
– Иду служить тебе на славном судне «Юпитер», служить буду верно, и нижайше прошу принять мою службу.
– А бывал ли ты, отрок, у меня ранее?
– Да бывал.
– Покажи диплом.
Член экипажа показывал диплом.
– Принять службу этого моряка, а дабы поощрить службу его, поднести ему чарку.
Русалки наливали вино в деревянный ковш, выточенный токарем, и подавали моряку. Моряк выпивал, низко кланялся и уходил. Так длилось долго, почти все моряки имели дипломы. Но вот привели моряка, молодого матроса, который через экватор ни разу не проходил. Черти радостно взвыли и потерли руки.
– Желаешь ли ты креститься или желаешь откупиться от крещения?
– Желаю креститься, ваше морское Высочество.
– Окрестить его, после крещения в купель.
Черти, уже пропустившие по третьему стакану, с воем и криками схватили матроса и поволокли его к чистилищу. Сунули в бочку, протащили раз, потом протащили назад второй раз. Матрос стал матово черным, белели только зубы и белки. Его схватили и бросили в купель. Вода в купели было теплая, градусов тридцать пять. Бросив в купель матроса, черти тут же забыли о нем. Тот выбрался и подошел к Нептуну.
– Поздравляю тебя с крещением. Теперь я всегда буду рад видеть тебя в своих владениях. Подать чарку крепкого моему новому подданному.
Тому, кто крестился в первый раз, была положена водка. Русалки налили в чарку водки и подали ее покрестившемуся. Тот взял чарку и заколебался.
– Чего ждешь? – взвыл один из чертей.
– Много мне, да и не пью я водку. Можно на вино заменить?
Тут же подскочил боцман с бутылкой вина, выхватил у матроса чарку с водкой и одним глотком выпил ее. А в чарку налил сухого вина. Матрос выпил, поклонился Нептуну и пошел мыться.
После окончания праздника все вымылись и пошли обедать. Обед был праздничный. Кок приготовил такие блюда, что просто пальцы проглотишь. Судно пролежало в дрейфе до вечера, на вахте третьего помощника запустили главный двигатель и легли на нужный курс. Георгий пробыл на мостике всю вахту третьего помощника и только с началом вахты второго помощника, в ноль часов, когда в рубку поднялся более опытный второй помощник, Георгий ушел в каюту спать. На судне работал кондиционер, в каюте было прохладно. Георгий не стал ложиться в кровать, а лег на диване в кабинете и мгновенно уснул. Снилось ему Предгорное, голубая снежная вершина Казбека, снилась ему красавица осетинка, он понял, что это Циала. Потом уже до самого утра ничего не снилось.
Батрадз и Денис и в этом году не стали поступать в институт. Отсрочки и освобождения службы в армии для студентов отменили, все равно придется служить. Они решили отслужить, а потом уж учиться. Оба они работали в совхозе. Лето выдалось сухое, что не часто бывает в Осетии, жаркое. Урожай на хлеба, на кукурузу, на овощи выдался хороший. Совхоз цвел, обеспечивая своих рабочих достатком. Директор был разворотливый и деловой. За хороший урожай, за досрочно законченную уборку «выбил» в Республиканском управлении аж пять новеньких «Жигулей», импортные товары, особенно для женщин. Кроме этого, отремонтировал за совхозные деньги школу, два детских сада. Народ был доволен, работали с охотой. Директор собрал общее собрание, чтобы распределить машины. Он мог сам сделать это, единоличным решением. Но у осетин все важные дела решались на ныхасе, то есть совместном собрании всех односельчан. Раньше ныхас принадлежал только мужчинам, но сейчас допускались и женщины. И директор не стал отходить от традиций. Выступление начал парторг. Это был толстый мужчина, ленивый и не очень умный. В селе его недолюбливали. Да и где их любили, этих представителей партии? Редко кто их уважал.
– Товарищи, – начал парторг, – под мудрым руководством нашей партии мы получили прекрасный урожай, вовремя убрали хлеба, продолжаем убирать остальное.
В зале раздались смешки.
– Наверное партия обеспечила нас погодой, – раздался выкрик из зала. Народ рассмеялся. Парторг продолжал, как ни в чем не бывало. Его слушали плохо, иногда откровенно смеясь. Директору надоело это. Он прервал парторга и встал сам.
– Дорогие односельчане. Этим летом выдалась замечательная погода и мы получили прекрасный урожай, быстро его собрали, не потеряв ничего. Государственные планы перевыполнены, но нам предстоит еще много работы. Еще нужно убрать кукурузу, совхозные сады ломятся от фруктов, их нужно будет собрать и заскладировать так, чтобы они не портились. Зимой они нам принесут хорошие деньги. Но уже за урожай хлеба мы получили неплохой доход. Мы первые в республике по урожаю и поэтому республиканское руководство пошло нам навстречу. Нам выделили пять новеньких «Жигулей» шестой модели, мы их распределим сейчас. Дали много импортных товаров, я старался обеспечить наших женщин в первую очередь. Продажу этих товаров мы организуем в ближайшие дни, сообщим вам дополнительно. Удалось получить несколько дополнительных телефонных номеров, это тоже для вас. Правда, начальство в городе посчитало меня чересчур настойчивым и вкатило мне выговор, за что, даже говорить не хочу. Но я считаю этот выговор наградой мне за мои старания для вас.
Зал зааплодировал. Лица людей приобрели довольное выражение. Директор продолжил.
– У меня есть список людей, которым я бы хотел дать машины. Но я этот список хочу согласовать с вами. Одна голова хорошо, а все собрание лучше. Итак, первая кандидатура наш лучший комбайнер Исаев Дмитрий. Есть возражения?
Зал молчал. Потом встал старый Бежан, местный лекарь-травник и почитаемый всеми односельчанами человек.
– Какие могут быть возражения? Дмитрия знаю с малых лет, всегда работником был хорошим. Всегда почитал старших и всегда помогал слабым. Никто не может сказать плохого слова о нем. Но если кто-то против, то пусть встанет и скажет.
Зал одобрительно загудел. Раздались одобрительные выкрики.
– Первая кандидатура принята. Вторая кандидатура это наш лучший бригадир овощеводов, сосед и друг Дмитрия, Ахсар Калоев. Этой семье нужно бы выделить две машины, потому что его жена Зара Калоева это лучший наш садовод. Кто что может сказать про этих людей?
Зал снова одобрительно загудел. Но тут встал сам Ахсар.
– Люди, огромное спасибо за вашу доброту. Но… я предлагаю сделать так: отдать машину кому-либо другому и тоже достойному. У меня есть старенькие «Жигули», а теперь новую «шестерку» будет иметь и Дмитрий. Наши семьи дружат уже не одно поколение, у нас много даже в наших хозяйствах общего, я думаю, что если нам понадобится новая машина, чтобы поехать куда-то, то семья Дмитрия всегда поможет нам в этом. Дайте лучше нам с Дмитрием телефон. А то иногда нужно куда-то позвонить, идешь на почту и ждешь сутками.
Зал притих, удивленный. Отказаться от машины? Какой молодец Ахсар! Настоящий осетин! Все одобрительно заговорили, кое-кто даже захлопал в ладоши. Надо же! Как в старину сделал, отказал себе ради другого.
– Ахсар, – сказал директор, – ты настоящий мужчина. Спасибо тебе. А телефон тебе будет, готовь место для него.
Зал взорвался от одобрительных выкриков.
– Кому отдадим тогда машину? – спросил директор?
Встал снова Бежан.
– Я думаю, что нужно отдать Василию Рукавенко.
– Молод еще, пусть поработает и покажет себя, – раздался выкрик из зала.
– Я его бригадир и хочу сказать, что он давно показал себя. А молодость не недостаток. Головой мудр и работник редкий, – выкрикнул из зала высокий худой мужчина, Закиев Аслан.
– И все же рановато ему!
– Ничего не рановато. Смотри, он две семьи на себе тянет и в совхозе успевает хорошо работать. Нужно отдать ему машину.
Бежан поднял руку.
– Односельчане, послушайте меня. У Василия тесть Сослан инвалид, вы все это знаете. Спросите Сослана, вон он сидит, испытывает ли он в чем недостаток? Нет, у него все в порядке и это благодаря Василию. Но вот поехать куда то, в тот же город, Сослану очень трудно. А Василий всегда его отвезет и поможет.
– Правильно, отдать эту машину Василию, он заслужил это, – всколыхнулся зал. Возражающие притихли.
– Значит машину отдаем Василию Рукавенко.
Василий сохранял достоинство и молча глядел перед собой, хотя в душе ликовал. И не столько оттого, что ему дали машину, а больше от слов, сказанных о нем односельчанами. Он никогда не задумывался, что думают о нем люди. Оказывается, люди его считают хорошим человеком. Он с достоинством принял слова людей о нем и выделенную машину.
– Третья кандидатура у меня Зугаев Инал, наш всем известный инженер – механизатор. Ездить ему много приходится: там комбайн сломался, там трактор встал, вот он и ездит, развозит детали, ремонтирует, в город мотается, в соседние хозяйства за деталями. И все на своем стареньком мотоцикле «Урале». Говорите, что можете сказать о нем.
Никто не мог возразить директору. Инал был замечательным человеком, он всегда помогал односельчанам, ремонтировал в их домах электропроводку, насосы, помогал с ремонтом мотоциклов, велосипедов. Иногда сам вытачивал на токарном станке нужные детали.
– Итак, возражений нет. Значит третью машину получает Инал.
– Есть возражения. Пусть сперва женится, а потом отдать ему машину. Не дело, мужчине за тридцать, а он не женат.
Зал засмеялся.
– С машиной и женится быстрей. А невесту мы ему подыщем, – принял шутку директор.
– Четвертую машину я хочу предложить отдать Тамаре Мугуевой, нашей доярке. У нее лучшие надои, коровы всегда ухожены, в чистоте. И живет она одна, без мужа, растит троих детей. Машина будет хорошим подспорьем ей.
– Женщине, машину?! – раздался удивленный крик из зала.
– А почему нет? Если женщина эта один из лучших работников совхоза, – сказал директор.
– А кто ей водить машину будет?
– Сама научится, да и сыну ее старшему скоро восемнадцать исполнится.
Зал гудел, сомневаясь. Такого еще не было, чтобы женщину так награждали. Но в то же время односельчане в зале, в основном мужчины, в душе понимали, что директор прав. Пошумели, поговорили между собой, потом решили, что машину Тамаре отдать можно. На этом и порешили.
– Осталась одна машина. Кому ее отдадим? Я предлагаю отдать ее Левану Кокоеву. Молод? Да, молод. Но вырос на наших глазах, за хорошую работу совхоз помогал ему учиться и после учебы он вернулся домой, в наше село. Вот уже пять лет после учебы работает он в совхозе зоотехником. Хороший специалист, руководство совхоза им довольно.
– Правильно, нужно отдать ему машину. Может тоже скорее женится. А то ездит на велосипеде, девушки и не смотрят на него, поэтому и жены нет. Это не дело! – съязвил кто-то из зала.
Зал захохотал. Зоотехник Леван, сидевший в первом ряду, покраснел. Он бы давно женился, да только вот его дурацкая стеснительность всегда ему мешала.
– Если это поможет ему, чтобы он женился, то машину ему отдать нужно обязательно. Но машину нужно отдавать только с невестой. А то он никогда не женится! – раздалось из зала.
Люди в зале снова засмеялись.
– Значит, возражений тоже нет. Отдаем машину нашему зоотехнику – сказал, улыбаясь, директор. А теперь еще одна приятная новость для получивших новые машины. Я не знаю, как у них с деньгами и мы, посоветовавшись с главным бухгалтером и финансистом совхоза, приняли такое решение: совхоз сразу оплатит машины. Получившие же машины платят совхозу тридцать процентов их стоимости сразу, остальное оплатят в рассрочку. Если будут хорошо идти дела в совхозе, постараемся их долги списать постепенно.
Люди приняли это сообщение с радостью. Начали расходиться. Были и недовольные таким распределением. Особенно возмущался Заур Тобоев, известный лентяй и пьяница, к удивлению односельчан, всегда имевший немалые деньги. Ходили про него разные темные слухи, но никто толком про него ничего не знал. Ни в одной из бригад совхоза он долго не задерживался, вечно ссорился с людьми. Но на его возмущения никто особо не обращал внимания. Один из стариков, Андыр, тот, что ездил с молодежью к ингушам, цыкнул на него и пристыдил. Заур замолчал.
Вася явился домой с сияющим лицом. Залина поняла, что случилось что-то хорошее.
– Рассказывай, что принес.
– Сейчас скажу. Только не падай. Нам дали от совхоза новую «шестерку».
– Какую шестерку? – не поняла Залина.
– Машину, «Жигули» шестой модели, их получили в совхоз пять штук и одну выделили нам.
– Машину? Нам? – ахнула Залина, – А за что это?
– За мою хорошую работу.
– О, Стыр Хуцау, спасибо тебе. Такого мужа ты мне дал. Его и люди уважают, и машину ему совхоз дал. Будем теперь жить, как американцы, со своей машиной.
Но не съехидничать она не могла.
– А все потому, что я его люблю, без моей любви он бы машину не получил.
– Правильно, моя красавица, куда бы я без тебя? – Василий погладил ее по голове, – Как Сосланчик?
– Растет он, Васенька. Растет и радуется. Наелся сейчас и спит. Скоро совсем большой будет.
У двора остановились двое «Жигулей».
– Бог не дает радость в одиночку. Вот и гостей нам послал. Кто бы это?
Из машин вылезли пять девушек и трое парней. Это были ингуши из Темурюрта.
– О! Так это же Аслам, Ахмет и Башир, – обрадовался Василий и открыл калитку, встречая гостей.
Гости вошли во двор, начали знакомиться с Залиной. Девушки, среди них была и Айшат, расцеловались с хозяйкой. Познакомившись, пошутили.
– Залина, мы к тебе приехали опыт перенимать, – сказала Айшат, смеясь, – нам о тебе много Зарема рассказывала, когда ваши приезжали к нам.
– Какой опыт? – не поняла Залина.
– А как замуж выходить так, чтобы и родители довольны были, и жених не убежал.
Все рассмеялись, Залина покраснела.
– Показывай сына. Вася сам приглашал нас на смотрины.
– Спит он сейчас, немного позже, хорошо?
– Хорошо.
Залина пошла готовить еду для гостей, девушки ей помогали. Вася принес баранину, картошку, овощи. Девушки принялись за готовку. Василий сел с гостями.
– Как ты, Василий? – спросил Башир, – Все в порядке? Как сын растет? Рад за тебя. Мы в городе ваших встречали, они и рассказали нам, что у тебя сын родился. Вот мы и приехали порадоваться вместе с тобой.
– Спасибо, друзья. Все у меня хорошо. Сын растет. А сегодня мне в совхозе «шестерку» выделили.
– О – о – о!!! Поздравляем! Теперь ты к нам и с Залиной можешь приехать. Приезжай, будем рады.
– Спасибо, конечно приеду.
Парни-ингуши подали Василию сверток.
– Это тебе от нас, прими, пожалуйста.
Василий развернул сверток. В нем была бурка прекрасной работы. Подарить бурку или кинжал мужчине на Кавказе значит назвать его братом. Раньше в ответ дарили оружие. Василий долго благодарил гостей. У двора остановился мотоцикл «Урал». Вездесущий Созрыко привез Сослана и Венеру. Венера несла узлы с едой. Сослан проковылял во двор, за ним зашла Венера.
– Мир дорогим гостям. А хлеба и мяса у нас для них хватит, – сказал Сослан. Пожимая руки парней и знакомясь с ними. По обычаю, общему для всех народов Кавказа, младшие встали.
– Садитесь, садитесь. Я очень рад вас видеть, – сказал Сослан.
Увидев бурку, он сразу понял все и оценил ситуацию.
– Я сейчас вернусь, – сказал он.
Своими трудными шагами вышел со двора и пошел через улицу к соседу напротив. Там жил его друг Батырбек, кузнец и искусный художник по металлу. Имел свои секретные методы нанесения рисунков на металл, работы его ценились и выставлялись даже в городе, на выставках. Вернулся он минут через двадцать, неся сверток в руках. Отозвал Василия в сторону.
– Вот здесь три кинжала, работа Батырбека. Подари каждому ингушскому парню. Этими кинжалами не стыдно отдарить их прекрасную бурку. Еле уговорил. За стол отказался сесть, но кинжалы дал.
– А за стол почему отказался сесть?
– Около восьми лет назад ингуши убили у него отца. На сенокосе не поделили межу. С тех пор он категорически отказывается иметь хоть какие-либо отношения с ними.
– Вот глупость какая!
– Не глупость. Он не дурак. Просто у каждого человека свой мир.
– Я схожу попозже к нему.
– Думаю, что не стоит. Не пойдет.
– Хорошо.
Залина с девушками приготовили мясо, овощи, сделала осетинские пироги. Накрыли стол и позвали за стол гостей. Все сели. Сослан налил всем араки.
– Аслам не будет пить, простите его, – сказал Башир, – он за рулем, а ехать нам через город. Могут быть неприятности.
– Хорошо – как старший сказал Сослан, – я понимаю это и принимаю.
Все взяли налитое, девушки тоже. И все смотрели на Сослана, ожидая от старшего слова. Сослан встал.
– Дорогие гости, мы очень рады видеть вас в доме моего сына и моей дочери. Для нас всех это прекрасный день. Что может быть лучше хороших гостей? Ничего. Я поднимаю этот стакан за то, что Бог дал им мысль посетить нас и за их приезд. Пусть у наших гостей будут впереди счастливые дни, пусть они в жизни знают только удачи. Пусть парни будут мужественные, а девушки цветут и украшают мир, как розы украшают цветники. За вас, гости.
Гости все встали, парни выпили. Девушки же смотрели на парней вопросительно. Башир разрядил обстановку.
– Выпейте, мы в гостях. А гости должны уважать обычаи хозяев.
Девушки выпили. В это время открылась калитка и вошли Клавдия с Алексеем.
– Наш дом полон гостей, а хозяева где-то гуляют. Простите нас, мы только приехали.
Алексей начал пожимать руки, знакомиться. Клавдия нахваливала девушек.
– Спасибо тебе, Сослан, ты сделал за меня все как нужно. Продолжай, сегодня ты хозяин застолья.
Сослан согласно кивнул. Хотя Алексей и был старше него, но тот, кто начал застолье, должен был довести его до конца. Налили еще. После того, как налили в третий раз, встал Василий.
– Я еще раз благодарю наших гостей за то, что они приехали к нам. Они подарили мне бурку, значит они наши братья с этого времени. И я очень прошу парней принять мои подарки.
С этими словами Василий достал кинжалы и каждому парню поднес кинжал на двух руках. Парни приняли их. Кинжалы были редкой работы. На отполированные лезвия были рисунки, изображавшие барса в прыжке, у каждого кинжала разный. Парни в изумлении рассматривали рисунки. Древний кавказский обряд свершился. Теперь этих людей не поссорит даже война между этими народами. Они стали кунаками. Таков обычай.
Клавдия потчевала девушек-ингушек. Они с Венерой подкладывали им все вкусное. Те ели, не отказывались.
– Замуж собираетесь? – спросила Венера, – Женихи то есть?
– Нету женихов. Мы поэтому и приехали к Залине, чтобы она с нами опытом поделилась. Как выйти замуж, чтобы и женихи довольные были и родители, – пошутила Айшат.
Клавдия махнула рукой.
– Ох, эта молодежь. Они совсем старших не слушают. Все делают по-своему. Уж я своему Василию говорила, предупреждала, а они… Ну, да ладно, хорошо, что все хорошо кончилось.
– Наш брат настоящий мужчина, джигит, – подал голос Ахмет, – он все сделал так, как надо.
Залина залилась краской и, найдя предлог, вышла из-за стола. Слишком уж вольные шутки у всех, даже ингушки разошлись. И все камушки в ее огород. Она подошла к кроватке, сынок проснулся, уже кряхтел, просил есть. Взяв его на руки, Залина пошла в другую комнату кормить его. Покормив, вынесла к гостям. Девушки повскакивали, смотрели на маленького Сослана, ахали.
– И когда у меня такой будет? – не выдержала Гуни, маленькая, лет двадцати девушка, с красивой косой.
– Будет, не успеешь оглянутся. Как тебя замуж выдадим, так и будет, – сказала Азатхан, другая девушка, немного полная.
– За кого замуж? Никто не сватает.
– Не беспокойся, дочка, скоро сосватают. На свадьбу не забудь пригласить, – сказала Клавдия.
– Сразу приглашу. Сама, пешком через перевал приду.
– Молодец какая, ничего не боится.
Гости просидели до темноты, было много тостов, хороших слов. Уже поздно вечером, в темноте, сели в машины и уехали.
– Так тебе что, машину выделили? – спросил Алексей сына.
– Да, пап, выделили.
– Ну, так мы теперь заживем с машиной. Можно куда угодно съездить. Вон у Сослана брат больной, нужно съездить навестить его.
– Послезавтра сказали машины забирать.
– Очень хорошо.
– Ты посмотри ее, Вася, хорошенько, чтобы изъянов не было, – сказал Сослан.
– Конечно же проверю.
Посидели еще, поговорили. Венера, Клавдия и Залина убрали столы, перемыли посуду. Стемнело. Сослан и Венера остались ночевать у сватов. Люди жили обычной, хорошей жизнью. Той жизнью, которой и должен был жить человек…
На другой день, чуть забрезжила заря, осветив вершины гор, люди уже потянулись на работу. Шли на ферму доярки, шли рабочие в поля, сады, заводили трактора, автомобили, ухал в кузнице молот, пастух выгнал частных коров на пастбище. Денис, как всегда, был около своего автомобиля в семь часов. Пошел за путевкой. Ехать нужно было в Эльхотово за какими-то ножами для комбайна. Он взял путевку, взял письмо от инженера эльхотовскому инженеру, расспросил все подробно, чтобы ясно уяснить, что нужно было привезти. Выйдя из конторы, увидел Батрадза. Тот сейчас тоже работал шофером.
– Привет, Батрадз, как дела?
– Привет. Все хорошо. Как у тебя?
– Неплохо. Ты куда собрался?
– Я недалеко, в город. Отвезу на базу яблоки, сейчас поеду грузиться в сад, оттуда возьму какие-то ящики и привезу сюда. К обеду буду. А ты куда?
– Я в Эльхотово, поэтому буду только к вечеру. Ножи какие-то к комбайну должен взять там и привезти.
– Из-за этой уборочной мы с тобой последнее время мельком видимся. Ты Циалу то видел?
– Видел.
– Ну и что? – Батрадз был в курсе дел о том, что Денис охладел к Циале.
– Честно ей рассказал. Она все поняла. А самое интересное, что она мне хотела сказать то же самое. Хороший она человек. Расстались без всяких претензий друг к другу, договорились остаться друзьями.
– Вот и прекрасно. Она хорошая девушка. Но вот что я тебе хочу сказать. По тебе сохнет одна девушка. Притом очень сильно. Случайно подслушал ее разговор с подругой. Говорила так, как будто она взрослая, умудренная жизнью женщина. Сказала, что никому тебя не отдаст и себя никому другому, кроме тебя, не отдаст тоже.
– Ничего себе! Кто это, интересно? Я никаких поводов никому не давал.
– Не буду говорить. Придет время – узнаешь. Но девушку эту знаю давно, она слов на ветер не бросает.
– Красивая хоть?
– Красивая, даже очень, – засмеялся Батрадз.
– Да ну тебя, шутишь, наверное.
– Нет, брат мой, не шучу. И прямо тебе говорю, что она сделает все, чтобы было так, как она хочет.
Денис пожал плечами, хмыкнул. «Ладно, поживем – увидим» – подумал он.
– Батрадз, мне чтобы обернуться до вечера, нужно ехать.
– Езжай. Но вечером вряд ли увидимся. Вечером пойду к Лале.
Лала была очередной девушкой Батрадза. У него их было много, но ни с одной не ладилось всерьез.
– Пока.
– Пока.
Денис сел в машину и поехал. Из головы не шел разговор с Батрадзом. Кто же эта девушка, что хочет заполучить его? Да еще такие слова говорит. Денис перебрал в голове всех знакомых девушек, но ни одна не совпадала со словами Батрадза. Девушек много улыбалось Денису, парень он был видный, но он как-то не обращал на них внимания. Он не хотел никого обижать, а сердце его было закрыто для всех. Навстречу ветровому стеклу летела дорога, было уже жарко, окна в своем газике Денис держал открытым. Впереди показался пост ГАИ. Милиционер посмотрел на Дениса, но останавливать его не стал. К обеду Денис был в Эльхотово, старинном большом осетинском мусульманском селении. Нашел инженера, отдал ему письмо.
– Езжайте на склад, там вам погрузят ножи, – сказал инженер, седой крепкий мужчина. И объяснил, как проехать на склад. Денис проехал на склад, отдал завскладу накладную, рабочие погрузили два длинных деревянных ящика.
– А где у вас пообедать можно? – спросил Денис рабочих.
– В нашей сельской столовой, готовят хорошо и стоит недорого.
Когда Денис пообедал, было уже два часа пополудни. Отдохнув под деревом на траве минут пятнадцать, Денис тронулся в обратный путь.
Хадизат взрослела. Она на глазах наливалась женскими достоинствами и выглядела взрослой девушкой. Маринка, ее подруга и ровесница, наперсница всех ее тайн, с удивлением отмечала, что Хадизат в физическом развитии намного опередила ее.
– И куда тебя прет? – говорила, смеясь, Маринка, – Хоть сейчас замуж выдавай! Такими грудями можно троих сразу кормить. Ты стала прямо взрослой и красавицей.
Хадизат смущенно отмалчивалась, но и сама чувствовала, что с ней происходит что-то новое, приятное. Стали казаться мелкими и ненужными чувства и дела, которые она ставила на первое место. Детские понятия стали уходить назад, появились взрослые взгляды. На удивление всем она стала рассуждать как взрослая девушка. Хадизат очень выделялась среди сверстников в классе, стала замечать, что даже молодые преподаватели начали на нее поглядывать по-особому. В ее классе никто так не выглядел. Она была невысокой девушкой с красивой фигурой. У нее было почти сформировавшееся тело взрослой девушки и детское, наивное и красивое лицо, на котором сияли большие умные глаза, придававшие лицу особое выражение и притягивающие собеседника. Многие парни из десятого и одиннадцатого классов старались завоевать ее внимание, но она держала их на расстоянии. Некоторые парни называли ее недотрогой, а некоторые даже дурой. Но дурой Хизат никогда не была. Отец ее Ахсар, иногда глядя на нее, думал: «Не успеешь оглянуться, как сваты в дом нагрянут, эта не засидится в девушках». Маринка рядом с ней казалась года на три младше, хотя тоже превратилась в девушку-подростка. Но за пределы нормы этого возраста не выходила. Хадизат росла очень цельной и целеустремленной, с умом, который долго обдумывает, но принимает правильные решения. Если она задумывала что-то сделать, то долго обдумывала это, как бы разглядывая предстоящее дело со всех сторон. Но если она принимала решение, то никто и ничто этого решения изменить не мог. Самое удивительное, даже для нее самой, ее решения всегда оказывались правильными. Это ее и радовало, и пугало. «Ох, не дай Бог, нарвусь когда-нибудь и приму неправильное решение» – иногда думала она. Но такого не случалось. Все у нее как-то само собой претворялось в жизнь. С Маринкой они делили все. Они так привыкли. Они даже не понимали своим полудетским умом, где кончалась одна семья и начиналась другая. Детьми они думали, что все соседи так живут, но потом поняли, что у их семей отношения особые. Они запросто оставались ночевать друг у друга, хотя до дома было три шага. Если хотели есть, то брали еду в доме друг друга без всякого спроса и стеснения. Если пропадали на речке, то вместе, если работали в огороде, дома, в саду, то тоже вместе. Родители иногда смеялись между собой: «Интересно, чьи они дочери, ваши или наши?». Если Маринке покупали или шили обнову, то точно такая одежда покупалась или шилась для Хадизат. Девушки росли без плохих понятий внешнего мира, да в их время в селах Осетии этих понятий практически не было. Город уже поддавался чужим обычаям, взламывалась древняя культура, традиции, но в селах и горных аулах этому пока противостояли. Хадизат имела тайну, которую пока она не доверяла никому, даже Маринке. Эта тайна касалась ее будущего и она, как все важное, сейчас обдумывала это. Обдумывала уже год, но не спешила с решением. Она знала, что ошибиться нельзя. Ошибка будет стоить ей очень дорого. Но исподволь она все-таки двигалась к цели. Получалось это как-то само собой. Что же за такая важная цель у нее была? Мы увидим это позже, а пока сохраним и мы девичью тайну.
Хадизат с Маринкой сидели на скамейке у дома. Недавно Ахсар убрал старую, прогнившую скамейку и сделал новую, широкую и красивую, с изогнутой, немного откинутой спинкой, покрасил ее в голубой цвет. На такой скамейке было удобно сидеть и даже можно полежать.
– А нельзя над ней навес сделать? – спросила как-то Хадизат отца.
– Зачем тебе навес?
– Чтобы в дождь можно было книгу почитать.
– Попроси Батрадза и Дениса, они сделают. Мне не до этого, – отмахнулся Ахсар.
Маринка и Хадизат решили так и сделать. А сейчас сидели и обсуждали какие-то свои школьные дела, что-то весело рассказывая и прерывая друг друга. Из-за угла показался Денис. Шел он домой после поездки в Эльхотово, немного усталый, голодный. При виде Дениса Хадизат как-то напряглась и почувствовала, что вся ее душа подалась к Денису. Так бы вскочила и побежала навстречу, но нельзя. Денис подошел, поздоровался и тоже сел на скамейку.
– Какая удобная скамейка. Кто сделал?
– Папа, – сказала Хадизат – я попросила его навес еще сделать, он сказал, что вы с Батрадзом сделаете.
– Навес? – удивился Денис, – Зачем он вам?
– В дождь можно кошму принести, посидеть, полежать, книгу почитать.
– Так это целый дом уж получится, ладно, сделаю. С одним условием.
– С каким?
– Поцелуете обе меня, а потом накормите.
– Нужен был, целовать его еще, – возмутилась Маринка.
– И ты, Хадизат, не будешь меня целовать?
– Я… я… не знаю. Марина не хочет…
– Ты же не Маринка, – смеясь подкалывал ее Денис.
– Я… боюсь…
– Ладно, не хотите, как хотите, насильно мил не будешь. Давайте поесть, а то я готов живого быка проглотить.
Хадизат сорвалась, забежала в дом, быстро нарезала сыр, хлеб. Налила в стакан молока. Высунула голову из окна и позвала.
– Денис, иди ешь. Я все тебе приготовила. Сыр, хлеб, молоко хватит? Или еще чего-нибудь хочешь?
– Хватит. Только устал, неохота идти. Неси сюда.
И эту просьбу Хадизат выполнила с удовольствием. Поставила на деревянный поднос еду и принесла Денису на скамейку.
– Спасибо, Хадизат. Ты у нас самый лучший человек на свете. Предупреждаю: вырастешь – заберу в жены. Выйдешь замуж за другого – украду из замужа.
И Денис весело расхохотался. Хадизат покраснела от похвалы и от слов Дениса.
– Не бойся, не выйду. Нужны они мне все были.
– А я? А, вспомнил. Ты мне говорила, что и я тебе не нужен, лучше найдешь. Поэтому я и украсть тебя обещал.
– У тебя злая память, все нехорошее помнишь.
– Все, Хадизат, забыл я это. Готовься.
– К чему готовиться то?
– Замуж за меня выходить.
Денис снова расхохотался. Маринка посмотрела на Хадизат и покрутила у виска пальцем: что, мол, с ненормального взять. Приобняла подругу и что-то шепнула ей на ухо. Хадизат кивнула головой в знак согласия.
– Батрадз был дома?
– Был, поел и ушел куда-то.
– Знаю куда, – выпалила Маринка, – к Лале ушел. Доходится.
Денис съел сыр с хлебом, выпил молоко. Встал, нагнулся к Хадизат и поцеловал ее в щеку.
– Спасибо, не дала умереть от голода. Тебе, Хадизат, цены нет.
Хадизат как будто молнией пробило от макушки до пяток. Она почувствовала, как ее тело обволокло поцелуем Дениса, стало приятно и хорошо на сердце. Но внешне она только вскинула глаза и потом опустила их. Денис пошел во двор, нужно было помыться. Хадизат и Маринка еще долго сидели, рассказывая что-то друг другу. Только Маринка заметила, что отвечает подруга ей часто невпопад.
Наступил день, когда нужно было ехать в город за новыми машинами. Собрались все, кому машины были выделены. Тамара Мугуева беспокоилась: кто перегонит ее машину из города домой. Старший сын ее машину водить умел, но прав не имел, так как ему не было еще восемнадцати лет.
– Тетя Тамара, попросите бригадира механизаторов отпустить с вами Батрадза Калоева, он вам и перегонит машину, – посоветовал ей Денис.
Тамара ушла и минут через десять вернулась с Батрадзом. Василий, обычно сдержанный, не мог скрыть радости и тихо сиял. Подошел небольшой автобус, все погрузились в него. Свободных мест было много. Денис подошел к водителю и попросил его подъехать к его дому. Водитель исполнил просьбу и остановился рядом с домом Дениса. Денис выскочил из автобуса. Маринка с Хадизат сидели все на той же новой скамейке, собираясь идти в огород Исаевых.
– Хадизат, Марина, быстро в автобус. Поедем в город за машиной.
Те опешили.
– А переодеться можно? В город все-таки поедем – сказала Хадизат.
– И маму нужно предупредить.
Водитель автобуса Заур слышал разговор в открытую дверь. Заглушил мотор и крикнул:
– Даю вам десять минут, не больше.
Девчонки сорвались с места. Через минут шесть вышли в красивых платьях, легких босоножках и сели в автобус. Все мужчины, в том числе и Заур, залюбовались Хадизат. Автобус тронулся. В городе подъехали к автомагазину, на складе которого стояли машины. Директор магазина высокий широкоплечий осетин Бембулат Харитонович повел всех на склад.
– Вот это самое последнее поступление. Из горисполкома звонили, чтобы вашим «шестеркам» сделали предпродажное обслуживание. Мы все сделали. Обтянули все соединения, долили масла, залили понемногу бензина. До заправки доехать вам хватит с избытком. Проверили смазку в подшипниках, отрегулировали «развал-схождение», проверили давление в шинах. На мой взгляд все в порядке. Выбирайте машины, оформляйте документы и забирайте их. Помните, что профилактические ремонты и профилактическое обслуживание вы будете проходить у нас. В течении года мы будем наблюдать и вести ваши машины. Если обнаружится какая-либо неисправность, то ремонт в течении года за наш счет.
Дмитрий с Денисом выбрали машину вишневого цвета. Смотрелась она красиво. Вася выбрал машину голубого цвета, Тамаре Мугуевой досталась тоже вишневого цвета. Она радостно смотрела на нее, вся сияя.
– Ну какая прелесть! – ахала она, – Еще бы бантик сбоку, было бы просто загляденье.
Мужчины смеялись ее репликам. Пошли оформлять документы. После оформления разобрали машины и начали выруливать со двора склада. Дмитрий посадил за руль сына. Денис сел. Маринка попыталась сесть на переднее сидение.
– Потом сядешь. Вчера так и накормить не захотела. Я свою будущую жену посажу рядом с собой, если папа разрешит.
Дмитрий открыл переднюю дверь.
– Хадизат, садись. Ты никак снохой моей будешь?
Хадизат от смущения покраснела и закрыла руками лицо. Маринка взвилась, заступаясь за подругу.
– Что вы к человеку пристали? Один дурачок несет что попало и ты, папа, как маленький, повторяешь за ним.
– Правильно, я только повторил слова Дениса… Хадизат, не обижайся, дочка, мы шутим… Хотя… от такой снохи я и вправду бы не отказался. Иди, садись впереди.
Хадизат села рядом с Денисом, все еще смущенная, довольная и гордая. Маринка сзади нагнулась к ней и зашептала что-то. Хадизат согласно кивнула головой.
– Папа, Денис, давайте заедем в городской парк. Погуляем там, мы хоть мороженного поедим.
Денис повернул в центр, к городскому парку. Остановился недалеко от входа на стоянке. Все вышли из машины, пошли в парк. Дмитрий далеко не пошел, сел на скамейку у одного из каналов. «Пусть молодежь поразвлекается немного» – подумал он.
– На лодке будем кататься? – спросил Денис девушек.
Девчонки даже взвизгнули от восторга, обратив на себя внимание прохожих, потом смущенно засмеялись. Денис взял лодку, посадил в нее девушек, затем пошел и принес им по два мороженных, разного вида. Себе взял одно, он не очень любил это лакомство. Отвязал лодку и погреб вдоль канала. Девушки ели мороженное, тихо о чем-то говорили. Несколько раз Денис поймал на себе какой-то особенный, испытывающий и зовущий взгляд Хадизат. «Чего то она?» – не понимая ее взглядов, подумал Денис. Катались на лодке они два часа, пока не кончилось оплаченное время. Подъехали к причалу, привязали лодку. Дмитрий все также сидел на скамейке парка.
– Ну что, накатались? – спросил он.
– Да, папа, и мороженного наелись.
– Домой поедем?
– Папа, – приластилась к нему Маринка, – мы так редко в городе бываем. Давай сходим в кино?
– Нет, это не по мне. Вы идите в кино, а я на автобусе домой поеду.
– Ну нет, что же это, – возмутился Денис, – пусть идут в кино, я тебя отвезу домой, а потом приеду за ними.
– Хорошо.
– Тогда поехали к кинотеатру, купите билеты и к концу сеанса я приеду за вами.
– А ты не пойдешь с нами? – как то огорченно спросила Хадизат.
– Могу пойти, но сперва давайте отвезем папу.
Пошли к машине. Возле нее, увидев новую «шестерку» с транзитными номерами, крутились трое мужчин лет по сорок. По виду грузины.
– Эй, батоно, кто хозяин машины?
– Я, – сказал Дмитрий.
– Не хочешь продать? Хорошие деньги дадим.
– Зачем продавать? Самому нужна. Только сегодня купил.
– Послушай, да? Мы тебе две цены дадим. Хочешь, да?
– Нет, не хочу.
– Эх, какой ты несговорчивый! Три цены! – воскликнул толстенький низенький грузин.
– Я же сказал – нет! – ответил Дмитрий.
Грузины отошли очень недовольные. Размахивали руками, что-то вскрикивали по-грузински. Дмитрий усадил Хадизат снова на переднее сидение и Денис поехал в направлении Предгорного. Возле завода повернул направо, отсюда до дома оставалось всего двенадцать километров. Хадизат цвела, бросая радостные взгляды вокруг, а Денису дарила все те же непонятные зовущие взгляды. Через полчаса были дома. Встретили их Вера, мама Дениса, и Зара. Ахсар был на работе.
– Красивая машина, – сказала Вера, – прямо как вишневое вино, – замечательно смотрится.
– Не ехали, а плыли на ней. Как на пароходе – сказал Дмитрий.
– Девушки наши в кино собрались – сказал Денис, – на лодке я их уже накатал в парке. Сейчас мы поедем и сходим в кино. Не хотите с нами?
– Нет, какое кино? В телевизоре посмотрим – сказала Зара, – машина очень красивая. Потом нас с Верой покатаешь, Денис.
– Хорошо, Конечно покатаю.
Денис тронулся снова в город. В городе заехали на автозаправку, залили полный бак бензина.
– Теперь хоть в Москву можно ехать, – сказал Денис.
– Поехали, а?! – воскликнула Маринка.
– Как только вырастишь, так и отвезу тебя в Москву, продам, как барана, – засмеялся Денис и тут же получил кулачком в спину.
– Я тебе давно, Марина, говорила, что твоего брата нужно воспитывать. Совсем совесть потерял.
– Я ему ночью в кровать воды налью, а потом будем смеяться.
– Жалко, потом что о нем думать будут? – хихикнула и вступилаась за Дениса Хадизат.
Подъехали к кинотеатру, машину оставили на стоянке. Девушки красовались в легких платьях и в босоножках, последний крик моды. На Хадизат посматривали довольно серьезно взрослые парни. Она, заметив это, хмыкнула и взяла под руку Дениса. Маринка удивленно посмотрела на нее.
– Ты чего это его под руку взяла? И так не убежит, а убежит – поймаем.
– Она правильно сделала. Она же замуж за меня готовится, – съязвил Денис.
Хавдизат покраснела, но руку Дениса не отпустила. Наоборот, крепче прижалась к руке Дениса так, что он почувствовал упругость ее девичьей груди. Так они подошли к кассе, купили билеты и прошли в зал. Сели на свои места. Фильм сразу захватил их. Это была одна из новых комедий. Денис с девушками хохотали до упаду. Хадизат было так приятно сидеть рядом с Денисом, что она потеряла контроль над собой и совсем прижалась к нему. Он приобнял ее за плечи. Хадизат ахнула и отстранилась, одарив Дениса таким взглядом, что он его понял даже в темноте. Понял и был поражен. Это был уже не зовущий взгляд, который он видел днем, а взгляд любящей взрослой девушки.
– Спасибо, – сказал ей тихо на ухо Денис.
– Пожалуйста. Это только для тебя – сказала она, потупясь.
– Что вы там шепчетесь? – тихо спросила Маринка.
– Не детское это дело, смотри фильм, – парировал ей Денис. И снова почувствовал ее кулак. На это раз ткнувший его в бок.
После фильма вышли довольные.
– Хорошо с машиной, – сказала Маринка, – в город будем вырываться почаще.
– Если будешь себя хорошо вести, то так уж и быть, иногда буду возить. Маленькие дети должны хорошо себя вести.
– Нужен ты нам был, нас папа свозит.
Денис рассмеялся.
– Папам вашим делать больше нечего, как только вас в город возить.
Маринка погрозила ему кулаком.
– Поговори, еще получишь. Ты чего к нему прилипла, Хадизат? Да он не заслуживает того, чтобы ты его за руку держала. Меньше, чем за десяток мороженных я бы этого не сделала.
Денис покачал головой, засмеялся и подошел к мороженице.
– Что, брать вам десяток мороженных? А как хранить будете? Они же растают.
– Я вам упакую их в бумагу в несколько слоев, а дома вы положите их в холодильник, – сказала мороженица.
Денис купил десяток мороженных и отдал их Маринке.
– На, неси.
– Все равно под руку не возьму.
– Я за тебя уже взяла его, ты же не против? – шутя сказала Хадизат.
– Нет, не против, только он недостоин. А вообще то вместе, да под ручку, вы неплохо смотритесь. Хадизат, может тебе и вправду за него замуж выйти?
– Может и вправду выйду, время покажет, – серьезно сказала Хадизат.
На стоянке у машины крутились те же грузины. «Они что, следили за нами?» – подумал Денис. Подошел к машине, отомкнул дверцы.
– Эй, батоно, давай продавай нам машину! – начал свое один из них.
– Это не моя машина, а отца.
– Скажи ему четыре цены даем. Завтра в двенадцать дня ждем на стоянке у парка.
Денис посадил девушек и повел машину домой.
В этот вечер впервые Денис пошел гулять с Хадизат и Маринкой по улицам села. Пойти только с Хадизат он не решился. Это придет потом.
Циала проснулась от протяжного мяуканья. Где-то рядом орал не своим голосом котенок. Она встала и как была, в ночной рубашке, подошла к окну. Ее комната была на втором этаже, примерно на высоте окна на дереве был пристроен скворечник. Из входного отверстия скворечника выглядывал котенок, пытаясь слезть на землю. Он боялся слезать, было для него высоко, и он со страха орал благим матом. Вокруг кричали, летая, два скворца, у них в скворечнике были маленькие птенцы. «Это Инал его туда засунул, больше некому» – подумала Циала. Глянула вниз и увидела рыжего мальчишку, крутившегося у дерева.
– Инал, ты зачем котенка засунул в скворечник? Ну-ка сейчас же спусти его на землю.
– Я космонавта из него воспитываю, к высоте приучаю.
– Какой тебе космонавт? Там же скворчата, их родители кормят, вон они летают и кричат.
– Я не думаю, чтобы он скворчат тронул. Он трусливый. Я его из отряда космонавтов выгоню.
– Я тебе повторяю, немедленно спусти котенка вниз.
Инал неохотно полез на дерево, достал котенка из скворечника и положил за пазуху. Тот перестал кричать. Инал спустился вниз. Один из скворцов тут же нырнул в скворечник и оттуда раздалось его успокаивающее скворчат стрекотание. Циала умылась, оделась и спустилась вниз. Дети еще спали. Один этот неугомонный Инал уже давно развлекался. Циала понимала, что он не виноват в своей неуемной энергии, что он таким родился. Вот только за проделками его нужен глаз да глаз, иначе он может и натворить что-либо нехорошее. Сам он мальчик был не злой, но он не мог физически сидеть без дела. При этом дела он делал только те, которые выдумывал сам. Всякое посягательство на его свободу он отвергал самым жестким образом. Но лагерные обязанности, хоть и с неохотой, выполнял. «Трудноватый характер, – подумала Циала – но если его направить в правильном направлении, то из него получится сильный человек. Такие люди незлопамятны и обычно уважают других. Нужно с его родителями познакомиться».
Циала нашла Инала за другим занятием. Он привязывал веревкой входную дверь в девчачью комнату. Если бы ему не помешали, то девочки после пробуждения не смогли бы выйти.
– Ну и что ты делаешь? – спросила рыжего Циала – Они же выйти не смогут.
– Странная вы, Циала Константиновна. Я воспитываю в них находчивость. Выйти через открытую дверь и дурак сможет. А вот пусть они выйдут через привязанную дверь. У человека только при определенном препятствии воспитывается находчивость. А если они так будут жить, как живут, то никакой находчивости у них не будет.
– Сейчас же развяжи двери. Это ты устраиваешь не находчивость, а глупость.
Инал с неохотой развязал двери. Отошел, подумал.
– А может им воду из шланга в окно направить? Сразу проснутся.
– Инал, не говори глупости.
Мальчик ушел. Когда Циала вышла на улицу, он сидел под навесом, о чем-то размышляя. Циала подошла к нему.
– Инал, ты уже большой мальчик, скоро мужчиной будешь. Ты должен уже понимать, что каждый человек это есть человек. И ничего нельзя делать во вред другому, даже если это не человек, а котенок. Ведь ты котенка так напугал, что он и сейчас, я думаю, никак в себя не придет.
Инал хмыкнул.
– Да вон он, ваш котенок, дрыхнет без задних ног. Забыл уже о том скворечнике.
– И все равно, Инал, так делать нельзя. И девочек завязывать в их комнате нельзя. А если кто-то из них сильно в туалет захочет?
Инад снова хмыкнул.
– Ну наделает в штаны, делов то… Потом постирает.
Циала не могла подобраться к нему ни с какой стороны. Он выбивал ее из колеи привычного поведения своей непонятной логикой, которая и рождала его необычное поведение.
– А кто у тебя мама с папой?
– Папа инженер, работает в конструкторском бюро на заводе, а мама библиотекаршей работает.
– А ты можешь меня познакомить с ними, когда они приедут?
– Что, жаловаться будете на меня?
– Нет, жаловаться не буду. Просто хочу встретиться и поговорить с ними. Определить, в кого ты – в маму или в папу.
– Они сами не знают, в кого я. Бабушка говорит, что ни в мать, ни в отца, в проезжего молодца.
– Не говори так, это нехорошо.
– И чего нехорошего? Как приедут, я вас познакомлю.
Из дома, где располагались дети, начали выходить проснувшиеся. Циала глянула на часы, было без пяти семь.
– Сегодня кто дежурный из вас? – спросила она Инала.
– Я.
– Через пять минут играй подъем и всех на зарядку.
Через пять минут Инал включил магнитофон и трансляцию, из динамиков раздался сигнал подъема. Дети начали выходить группами, зевая и потирая глаза. Выстроились на площадке. Циала подошла к ним.
– Доброе утро, ребята.
– Доброе утро, – хором ответили дети.
– Начинаем утреннюю гимнастику. Итак, первое это дыхательное упражнение. Подняли медленно руки от бедер вверх, ра-а-аз, два-а-а-!
Дети начали делать упражнения утренней гимнастики. Циала делала упражнения вместе с ними.
– И.-и-и два, и-и-и три!
Инал с хмурым лицом тоже делал упражнения, наблюдая за ребятами. Вдруг он закричал на девочку в синих трусиках.
– Эй, ты, лентяйка! Кто так делает упражнения? Может хочешь, чтобы я тебя из шланга окатил холодной водой? Вмиг завертишься.
– Инал, нельзя так, некрасиво кричать, да еще на девочку, – прикрикнула на него Циала.
– Красиво. Она же сачкует.
– Что делает?
– Сачкует, значит ленится.
Циала только покачала головой.
– Я не выспалась, спать хочу, – сказала девочка в синих трусиках.
– Я тоже спать хочу.
Инал строго взглянул на них.
– Перетерпите. Нечего круглые сутки спать. Дождь, наверное, будет, поэтому вы и хотите спать.
«Все знает», – отметила Циала. После зарядки все умылись и пошли в столовую. Принялись за завтрак. Все было бы хорошо, если бы Инал в ответ на слово «дурак» не запустил бутербродом в ту же самую девочку. Здесь Циала уже рассердилась не на шутку и начала отчитывать обоих. Инал насупился.
– Простите, Циала Константиновна, я неправильно сделал… Нужно было надеть ей на голову тарелку с манной кашей.
Дети покатились со смеху. Циале оставалось только покачать головой. После завтрака дети пошли на прогулку. Маршрут прогулки обычно выбирался Циалой и проходил в нескольких направлениях. Выбирая маршрут, Циала всегда советовалась с детьми. И они ей говорили, куда хотят они пойти и что увидеть. Сегодня решили идти на гору, которая обрывалась скалой к Тереку. На вершине она была покрыта густым хвойным лесом. В предлесье росли разные виды трав, много было цветов – больших и малых. Аромат там всегда стоял такой, что голова кружилась. Одно было не по душе Циале: в каменистых россыпях, которые там попадались, было много змей, они иногда выползали на тропинку, где и грелись. Поэтому Циала ведя туда детей, заставляла обувать их сапожки, а шаровары и брюки заправлять в голенища сапожек. Все собрались, взяли с собой перекусить. Инал и его неразлучный дружок Витя Сорокин о чем-то шептались… У обоих в руках были палки, на конце которых были развилки в виде маленькой рогатки, такими палки были выбраны и вырезаны. Циала подозвала обоих к себе.
– Что это у вас?
– Палки.
– Зачем?
Инал смотрел на нее с таким видом, как будто перед ним стояла какая-то ну совершенно не понимающая ничего.
– Что тут неясного? – сказал он – Это же палки-змееловы. Вот этой рогаткой прижимаешь змею за шею к земле, потом берешь за хвост и кидаешь в мешок.
– Он показал небольшой холщовый мешок из-под сахара.
– А зачем вам змеи?
Оба молчали.
– Так зачем вам змеи? Они же вас укусить могут.
– Зачем? Просто так. Можно девчонок попугать. А укусить не укусят, они же в мешке будут сидеть.
– Вот что ребята. Палки вы можете взять с собой, а мешок оставьте. Змей ловить я вам не разрешаю.
Оба мальчика насупились и стояли, размышляя, что же им делать дальше. Потом бросили мешок и начали о чем-то шептаться. Все дети гуськом, вслед за Циалой, пошли по тропинке на вершину горы. Шли, весело о чем-то разговаривая, показывали на цветы, деревья кустарники, травы, спрашивая друг у друга, как они называются, теребили Циалу вопросами по этому поводу. Циала была довольна. Раз есть любопытство, значит будут и знания. Циала шла впереди группы, внимательно смотря под ноги. Но змей не было видно. Вдруг сзади раздался визг одной девочки, потом заверещали еще несколько девочек. Циала остановилась. Поворот и большой куст бузины закрывали кричащих. Но и так было ясно, что там не обошлось без Инала и Вити. Циала сказала ребятам, чтобы не ходили дальше и пошла назад по тропинке. Пройдя поворот, она увидела Инала с красноватой змеей в руках. Он пугал ею девчонок. Циала обомлела.
– Брось, брось сейчас же! Ты что, с ума сошел?
– Давно уже, еще до приезда в лагерь, – крикнула одна из девочек.
– Циала Константиновна, да это же горный уж, он не ядовитый. Он не кусается, может только ущипнуть чуточку, – сказал громко Витя.
– Откуда ты знаешь, что змея не ядовитая?
– Вот, смотрите, – и Инал показал хвост змеи, – видите, хвост острый, а голова овальная. У ядовитых змей голова как стрела, потому что на боках ядовитые железы, а хвост тупой, как обрубленный. Смотрите, мы же с ней друзья уже.
Инал повесил змею себе на шею, она медленно извиваясь и не показывая никакой агрессивности, заползла ему за пазуху.
– Все равно отпусти ее и не трогай – уже миролюбиво сказала Циала, а сама поразилась знаниям Инала. Он все знает больше, чем она. Краем глаза она заметила, как Витя что-то кинул за шиворот одной из девочек. Та так завизжала, что у всех заложило уши. Вытащила кофту из шаровар и на землю шлепнулась небольшая серая лягушка. «Господи, да что же с ними делать?» – мелькнуло у растерявшейся Циалы. Но дети сами решили все вопросы. Девочки кулаками поколотили по Витиной спине, весело хохоча, и все, вспоминая и разрисовывая случаи с лягушкой и со змеей, весело пошли дальше. Прошли по тропинке травы, потом через лес вышли на вершину. От открывшейся красоты захватывало дух. На север убегала вырвавшаяся из ущелья река, на юге, на востоке и на западе вздымались вершины гор. Горы были разных цветов и оттенков. Дальние горы были голубыми от лежащего на них снега, более ближние, где не было растительности, были черными, а ближние горы, покрытые лесами, стояли и переливались всеми цветами изумрудов. Все затихли, пораженные такой красотой. Вот она та страна, которую называют Малой Родиной. Пусть дети впитают ее в себя и пронесут через всю жизнь, где бы они ни были. Пусть они будут жить где-то далеко, даже в других странах. Они будут всегда помнить и эту тропинку, и запах трав, и цепи их родных гор, воспетых многими поэтами от Коста Хетагурова до Лермонтова и Пушкина. Полюбовались горами, сели на траву, перекусили.