Как же далёк был от истины Герус, полагая, что Остион наслаждается Илийским вином в окружении своих приближённых. Тогда как в это время владыка Запада на стенах древнего Архуза час за часом отражал атаки несметных полчищ врага. Доселе такого невиданного, что даже крепкие духом подданные правителя Запада Галатэи содрогались при его появлении. Наступавшие не имели на себе ни одежды, ни лица, ни кожи, но видели всё и могли владеть, уродливыми костлявыми руками мечом и копьём не хуже воинов владыки. Если на юге пришельцы штурмовали город за городом, прежде чем захватить столицу, то на западе они, миновав другие укреплённые города, ожидавшие нападения, под покровом темноты ударили прямо в сердце. Да так быстро, что посланные воеводами гонцы, не успели предупредить владыку, или были убиты по пути к нему. Отдавая приказы, Остион метался по крепостной стене, словно загнанный в клетку зверь. И было отчего. Враг не давал передышки, не ночью, ни днём. Остервенело пытаясь взять крепость штурмом. Защитники города, превозмогая усталость и боль ранений, ещё сопротивлялись, но силы были не равны. И владыка, понимая всю безысходность сложившейся ситуации, наконец, отдал приказ своим приближённым об отступлении во внутренний замок, где его в безопасности ожидала семья и богатая знать Архуза. Там же находилось и подземелье, последняя надежда на жизнь. Откуда прокопанные ранее ходы вели далеко за город. Туда, где, по мнению Остиона, не было врага, занятого крепостными стенами его столицы. Оставив защитников города на милость создателя, он, скрытно покинул стены Архуза, надеясь таким образом уцелеть. Слыша над собой отчаянные крики о помощи простых горожан, беглецы осторожно пробирались сырыми, вонючими закоулками подземелья к выходу из крепости. Тускло светили на покрытых мхом стенах факела. И люди, дыша в затылок друг другу, молча пробирались вперёд. Туда, где, как им казалось, их ожидает свет и жизнь. Остион, посматривая на шагавшую рядом с ним жену, в окружении троих малолетних детей, мрачно думал о будущем. Гибнущее позади него царство не внушало ему жалости. Он утешал себя другим.
– Главное семья и жизнь!
Думал он.
– Рано или поздно всё образуется! Я подниму своё царство с руин. Это не конец!
А в это время, Бироз, подражая своему императору, наблюдал с высокого холма за ходом сражения. Он прекрасно видел, как его передовые отряды перевалили за стены крепости, а вскоре и открыли её ворота. Теперь ему оставалось найти владыку и сорвать с его шеи заветный амулет. Но то, что это будет сделать непросто, он прекрасно понимал. Тот мог быть где угодно. Под трупами тысяч своих сограждан. Под тяжёлыми камнями разрушенных стен. Его тело могло быть разорванным, дикими собаками. Разве мог ожидать Бироз, что тот, о ком он нервно думает, в это самое время, крадётся под его ногами, желая поскорее выбраться на свободу из вонючего мрака подземелья. Всё произошло быстро. Лишь только Бироз отдал команду отряду охраны выдвигаться к городу, внизу послышался глухой скрип открывающейся двери. Это беглецы достигли края тоннеля и, навалившись на старые, железные засовы стали отпирать узкие двери замурованного в землю выхода. Всадник прислушался к звуку и, махнув костлявой рукой, остановил своих подопечных. Те, поняв его без слов, окружили подножие холма. Вскоре зашевелилась земля, вздыбилась, открывая тайный вход в подземелье. Откуда появились несколько воинов. Увидев перед собой врага, они были несказанно удивлены неожиданной встречей с ним. Словно град с неба посыпались на них отовсюду стрелы и не успев предупредить шедших позади, авангард владыки был бесславно разбит. А когда, следом появился из подземелья и Остион, в окружении своих приближённых, его уже ждал на выходе сам Бироз.
– Владыка!
Крикнул он громко.
– Пожалей свою семью! Мой император обещал тебе жизнь в обмен на велит. Подумай, стоит ли дорогая безделушка жизни твоих детей?
Остион, отступив вновь в подземелье, прекрасно слышал его слова. Посмотрев, на испуганно прижавшихся к матери своих детей, он понял, что обречён И дабы облегчить их участь, подошёл к своей супруге и прижавшись мокрыми от пота губами к её устам, тихо прошептал;
– Прости милая!
Воткнув ей в сердце по самую рукоять короткий фамильный кинжал. Женщина, поняв его мысль, одобрительно улыбнулась, прошептала в ответ;
– Прощай!
И качнувшись, завалилась на бок у ног владыки. Приближённые Остиона с ужасом наблюдали, как их владыка, убив жену, за тем расправился и с тремя малолетними детьми, после чего, недобро взглянув на воинов, со страшным скрежетом в зубах, словно лев прорычал им;
– Вперёд соколы! Умрём как герои, в бою!
В короткой схватке владыку запада убили последним. Перед своей кончиной, Остион, с горечью взглянув, на охваченный заревом огня Архуз, так трусливо им покинутый, окровавленными губами выжал из себя;
– Всё зря!
Бироз, не расслышав последних слов владыки, не слезая с лошади, медленно подъехал к его трупу и, порвав копьём на его теле льняную рубаху, не увидел на шее заветного медальона. Просипев от злости словно змея, он громко скомандовал;
– Убить всех, кроме молодых женщин! За тем, их построить перед крепостью в походный ряд, а город сжечь!