Кое-как пригладив рукой непослушные локоны, Вал пыталась унять дрожь пальцев, неслышно подступая по мрамору пола к огромным сводчатым дверям в тронный зал. Стража даже не взглянула на нее, когда девушка робко скользнула внутрь. Комната была огромной и больше походила на пещеру своим мрачным видом и подавляющим величием. Необтесанный камень стен рельефно обрамлял пространство, где ежедневно проводились приемы и балы, начинаясь каждый раз благопристойно, с церемоний, танцев и фуршета, но заканчиваясь всегда одинаково – бурной оргией. Да, таковы были фурии. Сладострастие у них в чести даже больше, чем свирепая жажда крови.
У дальней стены в сиянии черных высоких свечей, что стояли прямо на полу, располагался массивный трон ее матери, напоминавший больше по своему виду кушетку, оббитую красным бархатом и золотой парчой. Но сейчас это сие царственное ложе, что обычно мать делила с тем или иным любовником, пустовало.
Абадонна стояла в окружении своих советниц и незнакомых личностей военной выправки у одного из резных столов. То и дело хмурясь, она вчитывалась в длинный пергаментный свиток. При незаметном своем приближении, Вал в ужасе распознала в незнакомцах фениксов. Что враги их расы забыли в самом сердце фурийского клана? Воюя с этими вспыльчивыми особями уже не один век, было странно наблюдать их в такой близи. Фурий и фениксов роднило лишь одно – их создатель, Люцифер, неизменный властитель Ада. И если у фурий женщины стояли во главе всего, то у фениксов старшинство было за мужчинами. Так повелось с самого начала зарождения этих двух огненных рас.
И сейчас глядя на суровых огромных мужчин, упакованных словно консервные банки в сияющие доспехи, Вал испытывала чуть ли не благоговейный ужас, столкнувшись с фениксами впервые. Будучи дворцовым цветком, запертым от остального мира с его войной и полной анархией Хаоса, девушка была отгорожена от этой нелицеприятной стороны жизни.
Абадонна, наконец, оторвала взор от куска бумаги, чтобы мимолетом взглянуть на дочь и вновь обернуться к суровым мужчинам со сладчайшей улыбкой на алых устах.
– Все поправки внесены верно, господа. Я бесконечно рада, что мы пришли к консенсусу. И я рада представить вам свою дочь. Валентина?!
Вал вздрогнула от резкого окрика своей матери, очнувшись от завороженного созерцания чужаков. Поспешно сделав шаг вперед и не до конца понимая причины ее присутствия здесь, девушка сделала грациозный поклон и гордо расправила плечи. Ведь она фурийская принцесса, как-никак! Смело встретив оценивающий взгляд фениксов, она улыбнулась и осмелилась раскрыть рот в присутствии стольких глаз, что вопросительно взирали на нее.
– Мама, могу я узнать причину моего присутствия здесь? И кто наши гости?
По виду Абадонны можно было явственно прочесть, что та недовольна высказыванием Вал. Но королева мастерски не подала виду, что обескуражена ее смелостью, в свою очередь произнося медоточивым голосом.
– Разумеется. Эти гости, ни кто иные, как послы фениксов с предложением мира. Как чудесно, что спустя столько лет наши кланы объединятся. Войне конец, и ты, дочь моя, тому заслуга.
– Прости, не поняла… – Улыбка смелости сползла с лица Вал, как смытая водой ретушь.
В чем ее заслуга в заключении мира? Она даже ни разу не выходила дальше главных ворот замка. Что-то тревожное сжало девичью грудь. Мысли лихорадочно роились в ее голове, выискивая подходящие моменты сему случаю, но тщетно. Пока Абадонна с триумфом не произнесла следующей фразы и ее слова, подхваченные эхом, не разнеслись по всем уголкам залы и в головокружительную высоту потолка.
– Моя драгоценная Валентина! Ты, наконец, обрела свою цель в жизни. И я этому безмерно рада. Брак с Ксерксом, главнокомандующим армией фениксов, положит войну к твоим юным ногам. Ты спасаешь своих сестер от дальнейшего кровопролития. Это великая честь, и ты, должно быть, благодарна, что именно ты удостоена ее…
Последние слова были произнесены с нажимом для того, чтобы Вал хоть как-то прореагировала на сей свершившийся факт, вместо того, чтобы молча стоять и хлопать глазами. Но девушка осталась безучастна к прозрачному намеку матери. Она оцепенело смотрела прямо перед собой, отчаянно пытаясь сделать глоток воздуха, но он будто весь исчез из этой вселенной после той бомбы, что скинула на нее мать. Брак. С фениксом. Да не с простым рядовым, а с самим… С кем?! Ксерксом?! С тем самым, о котором она слышала столько сплетен? О его легендарной жестокости, его садистской наклонности и черт знает, чем еще? Плевать на хорошее воспитание, она готова прямо сейчас либо завизжать, либо хлопнуться в обморок…
– Валентина?! – Тихий вопрос матери не предвещал ничего хорошего в ее будущем, если сейчас Вал осмелится произнести что-то кардинально неправильное.
– Да, мама… Я благодарна… – Еле вымолвила Валентина, утратив власть над своим ртом.
За что же так ненавидит ее эта женщина, что подарила однажды ей жизнь? Глядя новыми глазами на королеву фурий, Вал только сейчас осознала, как они все же далеки друг от друга. И были таковыми всегда, разделенные властью, няньками, амбициями и желаниями Абадонны, вечно занятой войной и вереницей нескончаемых любовников.
– Превосходно, дочь моя! Ты прямо сейчас направишься в мой кабинет, где тебя уже дожидается твой нареченный, который отдыхает там от длительной дороги. Пока мы с господами договариваемся о вашей свадьбе и прочей бумажной чепухе, вы, голубки, можете пока познакомиться и поворковать. Кыш!
Отослав ее царственным жестом, избавившись, как от ненужного хлама, Абадонна тут же вернулась к окружившим ее мужчинам-фениксам. Не прекращая щебетать о мире и радости будущей свадьбы, она напрочь забыла о Вал, которая так и не сдвинулась с места, застыв, будто намертво вмурованной в пол. Что-то коснулось ее локтя, и Вал чуть не подпрыгнула от неожиданности. Рядом с ней возвышался один из солдат. Его лицо было мрачным и решительным. Он кивком указал ей на дверь, и девушка поняла, что перед ней ее провожатый. И если она сейчас же не сдвинется с места на встречу с его командиром, то он просто перекинет ее через плечо и доставит до места назначения. Сглотнув ком в горле, Вал резко развернулась и опрометью бросилась вон из зала, слыша позади себя топот шагов, как барабанную дробь перед ее казнью.