ИЗ ДЖНЯНА ЙОГИ. РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ - читать онлайн

МАЙЯ И ИЛЛЮЗИЯ

Почти каждому из нас знакомо слово «Майя». Обычно оно используется, хотя и не совсем правильно, чтобы обозначить иллюзию, заблуждение или нечто тому подобное. Но теория Майи формирует одну из колонн, на которых стоит Веданта; поэтому необходимо, чтобы она была понята правильно. Я прошу у вас немного терпения, так как существует большой риск составить для себя неверное представление о ней. Старейшая идея о Майе, которую можно найти в ведической литературе, отождествляет её с заблуждением, наваждением; но это не раскрывает полностью теорию Майи. Мы встречаем там такие фразы, как: «Индра с помощью своей Майи принимал различные формы». Здесь верно то, что в значении слова Майя есть что-то магическое, волшебное, и в ведической литературе встречаются и другие высказывания подобного рода. Затем слово «Майя» постепенно терялось из виду, исчезало, но идея продолжала развиваться. Потом возник вопрос: «Почему мы не в состоянии понять этот секрет вселенной?» Ответ на него был очень важен и показателен: «Потому что мы разговариваем ни о чём, потому что нас удовлетворяют впечатления наших органов чувств, потому что мы бегаем за собственными желаниями; из-за этого мы, так сказать, покрываем Истину туманом». Здесь слово «Майя» не используется совсем, но мы получаем представление о том, что причина нашего невежества – какой-то туман или пелена, встающая между нами и Истиной. Гораздо позже, водной из последних Упанишад, мы снова видим слово «Майя», но оно трансформировалось, у него появилось много новых значений. Выдвигались и повторялись различные теории, какие-то из них одерживали верх, и, наконец, представление о Майе обрело конкретные черты. В Шветашварата Упанишаде мы читаем: «Знайте, что природа – это Майя, а властитель Майи – Сам Господь». Обращаясь к нашим философам, мы видим, что словом «Майя» вертели как угодно, пока не появился великий Шанкарачарья. Теорию Майи использовали и Буддисты, и в их руках она стала очень похожа на то, что называют Идеализмом; именно такое значение сейчас в целом придаётся слову «Майя». Когда индуисты говорят, что мир – это Майя, люди сразу приходят к пониманию того, что мир – это иллюзия. Такое объяснение имеет некоторые основания как пришедшее от буддистских философов, так как существовала группа философов, не веривших во внешний мир вообще. Однако понятие Майи в Веданте, в своей окончательно определившейся форме, не является ни Идеализмом, ни Реализмом, ни вообще теорией. Это просто изложение фактов: кто мы и что мы видим вокруг нас.

Как я говорил ранее, умы людей, от которых пришли к нам Веды, были направлены на то, чтобы найти и определить законы и принципы вселенной и следовать им. У них не было времени прорабатывать детали или ожидать результатов; они стремились проникнуть в глубь вещей, в их сердцевину. Их звало что-то запредельное, и они не могли ждать. Просматривая Упанишады, мы находим, что подробности описания предметов, которые мы зовём сейчас современными науками, часто ошибочны, но в то же время принципы, на которых они основаны, верны. Например, представлениео небе, являющееся одним из самых последних направлений исследований современной науки, можно найти в нашей древней литературе в форме гораздо более продвинутой, чем современная научная теория эфира, но оно описано в виде закона. Пытаясь продемонстрировать действие этого закона, они совершали ошибки. Теория закона о всё пронизывающей жизни, согласно которому вся жизнь во вселенной находится в разных стадиях проявления (Реальности), была понята в ведические времена; её можно найти в Брахманах. В Самхите есть большой гимн, восхваляющий Прану, проявлением которой и является любая жизнь. Между прочим, возможно, вам интересно будет узнать, что в ведической философии есть теории возникновения жизни на земле, очень похожие на те, что были представлены современными учеными-европейцами. Вы все, конечно, знаете, что существует теория о том, что жизнь пришла с других планет. Существует подобная концепция философов ведических времён о том, что жизнь пришла на землю с Луны.

Что касается фундаментальных законов, мы находим философов ведических времён достаточно смелыми и удивительно дерзкими в выдвижении широких, обобщающих универсальных концепций. Их объяснение загадок вселенной, начиная с внешнего физического мира, было настолько верным и приемлемым, насколько это вообще возможно. Подробные и обстоятельные исследования современной науки не подошли вплотную к объяснению этих загадок не потому, что основные предпосылки неправильны. Если бы древние представления об эфире не раскрывали бы тайны вселенной, то современные исследования не приблизили бы нас к истине. Если бы древняя теория всё пронизывающей жизнивовселенной была неверной, её подробноеисследование сегодня не подтверждало бы её, так как исследование частностей не меняет общих законов вселенной. Я имею в виду, что индуистские мыслители были очень смелы в своих размышлениях о мировых законах, иногда гораздо смелее, чем философы нашего времени. Они сделали несколько самых грандиозных выводов, обобщений, часть из которых смогли доказать, а часть оставалась недоказанной, и современная наука пока ещё не поставила их перед собой даже в качестве теорий. Например, они не только описали теорию эфира, но пошли дальше, отнеся ум к разряду разреженного эфира. Они даже обнаружили ещё более разреженный эфир за пределами ума. Однако это ещё не было разгадкой, это не решало проблему. Никакое знание о внешнем мире не было способно найти ответы на все вопросы. «Но, – говорит учёный, – мы только начинаем что-то понимать. Подождите несколько тысяч лет, и мы найдём решение». «Нет», – отвечает Ведантист, так как знает без сомнений, что возможности ума ограничены, что он не сможет выйти за пределы – за пределы времени, пространства, причины. Так же как никто не способен выпрыгнуть из самого себя, никто не может выйти за ограничения, наложенные на него законами времени и пространства. Все попытки познать законы причины, времени, пространства не приведут ни к чему, так как любая такая попытка будет предпринята, исходя из того, что все эти три величины существуют. Насколько верно утверждение о том, что этот мир существует? «Этот мир не существует», – а такое утверждение, насколько оно верно? Верно то, что существование мира не абсолютно. Он существует только в моём уме, в вашем уме, в уме каждого человека. Мы воспринимаем этот мир пятью физическими органами, но, будь у нас шестой орган, мы воспринимали бы его иначе. Имея ещё один орган чувств, мы бы видели мир другим. Поэтому, мир не существует в действительности; он не представляет собой неизменного, незыблемого, бесконечного бытия. Но и несуществующим его назвать нельзя, так как мы видим, что он есть, и нам приходится действовать в нём. Он существует и в то же время нет.

Если перейти от абстракций к повседневным, обычным вещам в нашей жизни, то мы увидим, что наша жизнь – противоречие, смесь существующего и несуществующего. Например, противоречие в познании. Кажется, человек может узнать всё, что только пожелает; однако, сделав несколько шагов, он упирается в несокрушимую стену, которую ему не преодолеть. Он может прилагать усилия в определённом кругу знания, границы которого ему не перейти. Очень важные для него насущные проблемы день и ночь взывают к нему, требуя решения, но он не может найти решение, так как не способен выйти за пределы своего интеллекта. В человеке очень глубоко заложены желания. Однако мы знаем, что благо для нас в том, чтобы держать свои желания под контролем. Каждый вдох, каждое биение сердца диктует нам быть эгоистичными. В то же время некая сила извне убеждает нас в том, что благо только в бескорыстии. Каждый ребёнок – врождённый оптимист; он переполнен золотыми мечтами. В юности он становится ещё более оптимистичным. Молодому человеку трудно поверить, что существует такая вещь, как смерть, такие понятия как поражение или деградация. Приходит старость, и жизнь уже выглядит как куча развалин. Мечты растворились в воздухе, а человек становится пессимистом. Так мы переходим из одной крайности в другую, получая пинкиотприроды, не понимая, куда мы движемся. Это напоминает мне известную песню из поэмы на санскрите «Лалита Вистара», рассказывающую о биографии Будды. Книга говорит о том, что Будда был рождён спасителем человечества, но потерял себя в роскоши своего дворца. Прилетели ангелы и спели песню, чтобы пробудить его. Песня была о том, что мы плывём по реке жизни, которая постоянно меняется, не останавливаясь и не отдыхая. Подобно ей, наша жизнь течёт и течёт, не зная отдыха. Что мы можем сделать? Человек, у которого достаточно еды и питья, оптимист и избегает всякого упоминания о несчастье; несчастье пугает его. Не рассказывайте ему о страданиях и бедствиях мира; приходя к такому человеку, говорите ему, что всё прекрасно. «Да, я вне опасности, – говорит он. – Посмотри на меня! У меня есть прекрасный дом, чтобы жить. Мне не страшны холод и голод, так что не рисуй передо мной эти ужасные картины». Но, с другой стороны, есть и другие, которые умирают от холода и голода. Если вы придёте учить их тому, что всё хорошо, они не будут слушать вас. Как они могут желать счастья другим, если сами несчастны? Вот так мы колеблемся между оптимизмом и пессимизмом.

Также существует ужасный факт смерти. Весь мир движется к смерти; всё умирает. Наш прогресс, наше тщеславие, наши реформы, наша роскошь, богатства, наши знания – всё имеет один конец: смерть. Только это точно. Строятся и разрушаются города, возникают и исчезают империи, планеты распадаются на куски и рассыпаются в пыль, которую сдувают атмосферы других планет. Так было всегда, и не было этому начала. Смерть – это конец всего. Смерть – это конец жизни, красоты, богатства, власти, добродетелей. Умирают и святые, и грешники, и короли, и нищие. Все они шествуют к смерти, и всё же существует это поразительное цепляние за жизнь. Почему-то, сами не зная почему, мы цепляемся за жизнь; мы не способны положить конец этому цеплянию. Это и есть Майя.

Мать пестует ребёнка с огромной заботой; в ребёнке вся её жизнь, её душа. Ребёнок растёт, взрослеет и, возможно, становится негодяем и мерзавцем, пинает и бьёт её каждый день; и всё же мать цепляется за ребёнка и, начиная осознавать происходящее, оправдывает всё своей любовью к нему. Она не понимает, что это не любовь, а нечто, что портит ей нервы, от чего она не в состоянии избавиться. Как бы ни старалась, она не может разорвать оковы, спутывающие её. Такова Майя.

Каждый из нас ищет Золотое Руно. И каждый уверен, что найдёт, и оно будет его собственное. Любой разумный человек понимает, что шанс найти его, наверно, один на двадцать миллионов, и всё же каждый пытается найти. Такова Майя.

Смерть преследует нас каждый день на этой земле, но мы думаем, что будем жить вечно. Однажды королю Юдхиштхире задали вопрос: «Какова самая поразительная вещь на земле?» И король ответил так: «Каждый день люди умирают вокруг нас, и всё же человек думает, что никогда не умрёт». Такова Майя.

Такие глубокие противоречия в нашем уме, в наших знаниях, да во всех проявлениях нашей жизни окружают нас со всех сторон. Появляется реформатор, желающий излечить болезни, существующие в той или иной нации; и, прежде чем они будут устранены, тысячи новых зол возникнут в другом месте. Это как старый дом, который уже разваливается: один угол подлатал, другой рушится. В Индии некоторые сторонники реформ громко заявляют о проблемах вдов. На западе отсутствиевозможности выйтизамужсчитается большим злом. С одной стороны, надо помогать незамужним женщинам: они страдают. С другой, надо помогать вдовам: они страдают. Это как хронический ревматизм; вы выгоняете его из головы – он переходит в тело, вы выгоняете его из тела – он уходит в ноги. Сторонники реформ пытаются добиться того, чтобы образование, богатство и культура не оставались бы в руках избранных членов общества; они пытаются сделать всё для того, чтобы доступ к этим ценностям был у каждого. Может быть, некоторых такое положение вещей сделает счастливее, но возможно и то, что с появлением культурных благ уменьшится счастье, получаемое от физических органов чувств. Понимание, что такое радость, влечёт за собой осознание того, что есть страдание. Тогда каким путём нам идти? То количество материальных благ, которым наслаждаемся мы, порождает соответствующее количество их нехватки в другом месте, у других людей. Таков закон. Возможно, молодые люди не понимают этого ясно, но те, кто достаточно пожил на свете и достаточно поборолся и пострадал, осознают это. Такова Майя. Так происходит день и ночь, и найти разрешение этой проблемы невозможно. Почему всё должно быть именно так? На этот вопрос нет ответа, потому что сам вопрос не может быть логически сформулирован. Фактически, не существует ни как, ни почему, мы просто знаем, что всё именно так, и мы не можем ничего здесь поделать. Даже уложить чётко в нашем уме эти вещи, понять их причину мы не в состоянии. Как же мы можем найти решение?

Майя – констатация факта существования этой вселенной. Обычно люди пугаются, когда им говорят такие вещи. Но нам необходимо быть смелыми. Замалчивание симптомов болезни не поможет найти лекарство. Вы знаете, что заяц, за которым охотятся собаки, прячет голову и думает, что он в безопасности; будучи незыблемыми оптимистами, мы ведём себя так же, как заяц, но это не решает проблему. Некоторые мне возразят, но вы, возможно, заметите, что возражения исходят в основном от людей, много имеющих в этой жизни. В этой стране (Англии) трудно быть пессимистом. Каждый здесь говорит о том, как прекрасно, как прогрессивно устроен мир; но этот мир – его собственный. Возникает старый как мир вопрос: христианство – единственная истинная религия, потому что именно христианские нации процветают? Но это утверждение противоречит самому себе, потому что процветание христианских наций основано на нищенстве и бедствиях наций нехристианских. Должен существовать тот, на кого охотятся. Предположим, что весь мир стал христианским; тогда христианские нации обеднели бы, так как не было бы нехристианских народов, с которых они могли бы получать доходы. Здесь не о чем спорить. Животные живут за счёт растений, люди – за счёт животных и, что хуже всего, за счёт друг друга, сильные за счёт слабых. Так происходит везде. И это Майя. Какое решение этой проблемы вы можете предложить? Мы слышим много объяснений, нам говорят, что, в конце концов, всё будет хорошо. Если верить в это, зачем тогда такой дьявольский способ прийти к всеобщему благоденствию? Почему добро нельзя сотворить добром, а не такими дьявольскими методами? Хорошо, наши потомки будут счастливы; но зачем проходить через такие страдания сейчас? На этот вопрос нет ответа. Такова Майя.

Мы часто слышим, что одна из задач эволюции в том, чтобы устранять зло; что, если зло в мире будет постепенно уничтожаться, в конце концов его не останется.

Такие вещи приятно слушать; они щекочут тщеславие тех, у кого достаточно мирских благ, кому не нужно бороться каждый день за выживание, кого не разбило, не растоптало колесом так называемой эволюции. Баловням судьбы, без сомнения, комфортно слушать подобные вещи. Простые смертные, возможно, и страдают, но им нет дела до этого; пусть они умирают, это не имеет значения. Прекрасно, но это утверждение ошибочно от начала и до конца. В нём, во-первых, берётся за истину тот факт, что добро и зло, существующие в этом мире, – две абсолютные реальности. Во-вторых, делается ещё более нелепое предположение о том, что количество добра в мире увеличивается, а количества зла уменьшается. Следовательно, если зло постепенно уничтожается с помощью того, что они называют эволюцией, то придёт время, когда всё зло исчезнет и останется только добро. Легко сказать, но где доказательство того, что количество зла в мире уменьшается? Возьмите, например, человека, который живёт в лесу; он не знает, как воспитывать свой ум, не умеет читать книги, не слышал о такой вещи, как написание букв. Если такой человек серьёзно ранен, он достаточно быстро выздоравливает, в то время как мы можем умереть из-за царапины. Механизация труда делает вещи дешевле, создаёт эволюцию и прогресс, но миллионы людей бедствуют, чтобы разбогател один человек; тысячи становятся беднее и беднее, и массы человеческих существ превращаются в рабов. Именно так и происходит. Человеческое животное живёт органами чувств. Не получая достаточно пищи, оно страдает; если что-то случается с его телом, оно страдает. И его страдание, и его счастье начинаются и кончаются в физических органах. Как только человек начинает развиваться, как только расширяется его горизонт счастья, пропорционально становитсяшире и его горизонт страдания. Человек, живущий в лесу, не знает, что такое зависть, что значит судиться, платить налоги, быть презираемым обществом, как день и ночь быть под властью самой тяжёлой тирании, которую только мог изобрести демон, проникающий в тайны каждого человеческого сердца. Он не знает, как человек становится в тысячи раз более похож на дьявола, чем любое животное из-за своего тщеславия и гордыни. Развивая свои органы чувств, мы увеличиваем свою способность наслаждаться, что, в то же время, ведёт к развитию способности страдать. Нервы становятся тоньше, и способность страдать увеличивается. Мы видим, как в обществе простые, необразованные люди не очень восприимчивы к оскорблениям, но понимают хорошую физическую взбучку. В то же время джентльмен не способен вынести ни единого слова оскорбления; у него такая тонкая нервная организация. Способность страдать растёт вместе с ростом способности ощущать счастье. Всё это едва ли доказывает правоту сторонников эволюции. Насколько мы увеличиваем свою способность получать наслаждение, настолько же развиваем и способность ощущать страдание, и иногда я даже склонен думать, что, если наши возможности наслаждаться увеличиваются в арифметической прогрессии, то восприимчивость к страданиям растёт в геометрической прогрессии. Те, кто идёт по пути прогресса, понимают, что, чем дальше продвигаться на этом пути, тем больше открывается тропинок как для счастья, так и для боли. Такова Майя.

Таким образом, мы видим, что Майя – не теория для объяснения законов этого мира; это просто констатация того факта, что сама основа нашего бытия противоречива, что нам везде приходится сталкиваться с глубокими противоречиями; что там, гдеесть добро, должно существовать и зло, а там, где есть зло, неизменно будет и чтото хорошее; там, где есть жизнь, смерть должна следовать за ней тенью, и любому, кто улыбается, придётся плакать, и так далее. И это состояние вещей нельзя изменить. Мы можем искренне верить, что есть место, где существует только счастье и нет боли, где мы будем только улыбаться и никогда не будем плакать. Это невозможно по самой природе вещей, так как условия нашего бытия останутся прежними. Наряду со способностью улыбаться в нас также таится способность проливать слёзы. Та же сила, что делает нас счастливыми, способна заставить нас страдать.

Поэтому философия Веданты и не оптимистична, и не пессимистична. Она учитывает обе точки зрения и принимает вещи такими, каковы они есть. Она признаёт, что этот мир – смесь хорошего и плохого, счастья и страдания, и чтобы развить одну сторону, человеку приходится развивать и другую. Никогда не будет совершенно прекрасного или совершенно ужасного мира, такая идея противоречива сама по себе. Величайший секрет, стоящий за этим выводом, в том, что добро и зло – не две отдельные, не связанные друг с другом величины. В нашем мире нет ни одной вещи, на которой можно было бы поставить клеймо «только хорошее» или «только плохое». То же самое явление, которое выглядит хорошим сейчас, возможно, покажется плохим завтра. То, что делает несчастным одного, возможно, сделает счастливым другого. На огне, которым обжёгся ребёнок, можно приготовить хорошую пищу для голодного человека. Одни и те же нервы несут нам ощущение боли и ощущение удовольствия. Единственный способ покончить со злом – это покончить с добром тоже; другого пути нет. Чтобы прекратить смерть, нам нужно прекратить и жизнь. Жизнь без смерти и счастье без страдания – это антагонизм, противоречие; их никогда не найти по отдельности, так как это просто разные проявления одного и того же феномена. То, что казалось мне хорошим вчера, я уже не считаю хорошим сегодня. Я понимаю это, оглядываясь на свою жизнь и вспоминая, какие идеалы были у меня в разные периоды. Когда-то мне казалось пределом счастья иметь пару сильных лошадей; в другое время я думал, что предел моих мечтаний – поедание определённого типа сладостей; позднее я воображал, что буду полностью доволен жизнью, если у меня будет жена, дети и много денег. Сейчас я смеюсь над всеми этими жизненными идеалами как над детской чепухой.

Веданта утверждает, что придёт время, когда мы оглянемся назад и посмеёмся над идеалами, которые заставляют нас испытывать страх перед потерей нашей собственной индивидуальности. Каждый из нас желал бы сохранить это тело на неопределённо долгое время, думая, что будет счастлив, но придёт время, когда это желание покажется нам смешным. Если бы это произошло, мы бы постоянно жили в состоянии неразрешимых противоречий: это и не бытие, и не его отсутствие, ни счастье, ни страдание, а смесь всего этого. В чём же заключается польза Веданты и других философий и религий? И зачем делать добро? Такой вопрос приходит в голову. Если правда в том, что мы не в состоянии творить добро, не сотворив зла, и, стремясь к счастью, мы всегда получим и страдание тоже, то люди могут спросить вас: «А зачем, в таком случае, творить добро?» Во-первых, ответ на этот вопрос таков: нам нужно трудиться ради уменьшения количества страданий в мире, так как только это может сделать нас счастливыми. Каждый из нас рано или поздно осознает это в своей жизни. Сообразительные люди поймут это чуть раньше, а недалёкие – чуть позже. Недалёкому человеку это открытие будет стоить дорого, а умному достанется легче. Во-вторых, нам нужно творить добро, так как это единственный способ вырваться из порочного круга жизни, состоящей из противоречий. Силы добра и зла будут продолжать поддерживать для нас существование этой вселенной, пока мы не пробудимся от нашего сна и не перестанем лепить пирожки из грязи. Данный урок нам придётся выучить, и обучение займёт много, много времени.

В Германии была сделана попытка построить философскую систему на основе утверждения о том, что Безграничное стало ограниченным. Подобные попытки делались и в Англии. Концепция философов заключалась в том, что Безграничное пытается выразить, проявить себя через эту вселенную, и придёт время, когда Безграничное сможет это сделать. Всё это прекрасно, мы даже используем здесь такие умные слова как «Безграничное», «проявление», «манифестация» и тому подобное, но философия требует логически обосновать утверждение о том, что ограниченное способно полностью выразить, проявить Безграничное. Абсолют, Безграничное может стать этой вселенной, только ограничив себя. Ограниченным будет всё, что проходит через органы чувств, через ум и интеллект; а ограниченное не способно стать безграничным, это просто абсурд, этого не может быть. Веданта, со своей стороны, утверждает, что Абсолют, или Безграничное действительно пытается выразить себя через ограниченное, но придёт время, когда оно поймёт, что это невозможно, и прекратит эти попытки; прекращение таких попыток означает отречение, что является истинным началом религии. В наши дни трудно даже говорить об отречении. В Америке мне сказали, что я человек, явившийся из земли, которая была мертва и погребена на протяжении пяти тысяч лет, вот я и говорю об отречении. По-моему, это сказал английский философ. И всё же верно, что отречение – единственный путь к религии. Отречься, оставить. Что говорил Иисус Христос? «Тот, кто оставит свою жизнь ради меня, обретёт её». Снова и снова он учил отречению как единственному пути к достижению совершенства. Приходит время, когда ум пробуждается от своего долгого и муторного сна; ребёнок перестаёт играть и хочет вернуться к матери. Правильно говорят: «Желания никогда не удовлетворяются исполнением желаний; они только растут, как огонь, в который подливают масло».

Это верно для наслаждений через физические органы, для наслаждений интеллектуального плана, для всех видов наслаждений, на которые способен человеческий ум. Все эти виды наслаждения – ничто, они находятся в пределах Майи, этой сети, за пределы которой мы не можем вырваться. Мы можем путаться в этой сети неопределённое время, и этому не будет конца, и, борясь за то, чтобы получить хоть немного радости, получать в ответ обрушившуюся на нас массу страданий. Как это ужасно! Когда я думаю об этом, то понимаю, что теория Майи, утверждение о том, что всё это Майя, является наилучшим и единственным объяснением. Какое количество страдания существует в этом мире! Путешествуя по разным нациям, вы увидите, что каждая из них пытается излечить зло в мире своим способом. Разные народы страдают от одних и тех же бедствий и пытаются избавиться от них по-разному, но ни одна нация не достигла успеха. Если удалось уменьшить количество страданий в одном месте, то в другом месте их станет больше. Так и происходит. Индусыузаконили ранние браки, чтобы поддерживать высокую планку целомудрия в своём народе, и это, в долгосрочной перспективе, привело к деградации нации. В то же время я не могу отрицать, что ранние браки делают нацию более чистой и целомудренной. Чего вы хотите достичь? Желая привить нации целомудрие, вы ослабляете физически мужчин и женщин браками в детском возрасте. С другой стороны, намного ли лучше ситуация обстоит в Англии? Нет, потому что целомудрие – это основа нации. Разве история не показывает нам, что разврат – первый признак умирания нации? Если процветает порочность и распущенность, конец нации уже виден. Как же освободиться от этого бедствия? Если мужей и жён для своих детей выбирают родители, риск развития этого порока минимален. Дочери Индии более практичны, чем сентиментальны. Но в их жизни остаётся мало места поэзии. Опять же, если люди сами выбирают себе мужей и жён, не похоже, чтобы это приносило им много счастья. Индийская женщина в общем и целом счастлива; не так много конфликтов и ссор происходит между мужем и женой. С другой стороны, в Соединённых Штатах, добившихся высокого уровня свободы и независимости, количество несчастных браков и семей огромно. Несчастье существует и здесь, и там – везде. О чём это говорит? О том, что, в конце концов, не так много счастья достигается, если следовать идеалам. Мы все рвёмся к счастью, и, как только обретаем немного счастья, с другой стороны на нас наваливается страдание.

Тогда не стоит и стремиться к лучшему? Стоит, с большим энтузиазмом, чем когда-либо, осознание проблем лишь поможет нам освободиться от фанатизма. Англичанин не будет больше в своём фанатизме проклинать индуса. Он научится уважать обычаи других наций.

Будет меньше фанатизма и больше настоящей работы. Фанатики не могут трудиться, они рассеивают впустую три четверти своей энергии. Трудится по-настоящему именно уравновешенный, спокойный, практичный человек. Вместе с осознанием этой мысли растёт наша сила трудиться. Если мы знаем, каково положение вещей, мы сможем сохранять больше терпения. Вид страдания или зла не сможет поколебать наше равновесие и заставить нас гоняться за тенями. Понимание того, что мир идёт своим собственным путём, придаст нам терпения. Возможно, например, что все люди станут добрыми; животные эволюционируют в человека и достигнут такого же состояния, также и растения. Но ясно только одно: могучая река несёт свои воды в океан, и каждая капля воды, составляющая её поток, попадёт со временем в безбрежный океан. В этой жизни со всеми её страданиями и несчастьями, радостями, улыбками и слезами, ясно и определённо только одно: всё стремится к своей цели, и только вопрос времени, когда вы, я, растения и животные, каждая частичка жизни, которая существует, достигнет Безграничного Океана Совершенства, достигнет Свободы, достигнет Бога.

Позвольте снова повторить, что точка зрения Веданты не является ни пессимистичной, ни оптимистичной. Веданта не утверждает, что мир совершенно ужасен, или что он прекрасен. Она говорит о том, что наши пороки ценны не менее, чем наши добродетели, что наши добродетели не более ценны, чем наши пороки. Они взаимосвязаны. Таков мир, и, зная это, нам нужно терпеливо работать. Зачем? Для чего нам трудиться? Если таково положение вещей, что мы можем сделать? Почему нам не превратиться в агностиков? Современные агностики понимают, что проблеме нет решения, что, говоря проще, от бедствия Майи не освободиться; поэтому они советуют нам не заморачиваться и наслаждаться жизнью. Здесь, однако, есть ошибка, огромная ошибка, самая нелогичная ошибка. И вот в чём она выражается. Что вы понимаете под словом «жизнь»? Вы имеете в виду жизнь через физические органы? Такая жизнь немногим отличается от существования животных. Я уверен, здесь нет никого, чья жизнь ограничивалась бы чувственными ощущениями. Тогда наша жизнь означает нечто большее. Наши чувства, мысли, стремления – неотъемлемая часть нашей жизни; и разве не является борьба за высокий идеал, стремление к совершенству одной из важных составляющих нашей жизни? Агностики говорят, что нам следует наслаждаться жизнью, как она есть. Но жизнь, помимо всего, означает поиск идеалов; суть нашей жизни в стремлении к совершенству. Это необходимо нам, и поэтому мы не можем быть агностиками и принимать мир таким, каким он видится. Позиция агностиков рассматривает человеческую жизнь за минусом компоненты идеала. Идеала, по словам агностиков, достичь невозможно, поэтому от идеалов следует отказаться. Такова Майя – эта природа, этот мир.

Все существующие религии в той или иной степени предпринимают попытки выйти за пределы природы; самые примитивные религии и наиболее развитые, основанные на мифах или символах, на историях о богах, ангелах или демонах, рассказах о святых и провидцах, великих людях или пророках, или на отвлечённых абстракциях философов, – у всех у них есть общая точка соприкосновения, все стараются выйти за пределы ограничений, поставленных нам природой. Другими словами, все они стремятся к свободе, освобождению. Сознательно или подсознательно, человек чувствует, что он связан; он не втом состоянии, в котором хотел бы быть. Он понял это сразу, как только взглянул вокруг себя. Он в одно мгновение ощутил, что закован в цепи, и что-то внутри него желает вырваться и улететь туда, куда тело последовать не может, но не в состоянии пока разорвать оковы. Даже в самых тёмных, неразвитых религиозных течениях, где объектами поклонения становятся души умерших предков и другие духи, в религиях самых жестоких и безжалостных, тайных, с кровавыми жертвами и крепкими напитками – даже в них проявляется тот же общий для всех религий фактор – стремление к свободе. Человек, желающий поклоняться богам, видит в них, помимо всего, большую свободу, чем та, которой обладает он сам. Если дверь закрыта, он уверен, что божество может проникнуть через неё, и даже стены не станут для него препятствием. Идея о свободе продолжает развиваться, пока не достигает идеала Личного Бога, главное в котором то, что это Существо за пределами ограничений, наложенных природой, за пределами Майи. Перед моими глазами стоит картина, как в дальних лесных убежищах проблема освобождения обсуждается древними мудрецами Индии, и на одном из таких сатсангов, где даже самые старые и мудрые не смогли найти решение, встаёт молодой человек и провозглашает: «Слушайте, вы, дети бессмертия, слушайте, вы, живущие в священных местах, я нашёл решение! Познав Того, кто за пределами тьмы, мы сможем вырваться из тисков смерти».

Майя везде и всюду. Это ужасно. И всё же нам нужно с этим работать. Человек, который заявляет, что он начнёт трудиться тогда, когда мир изменится к лучшему, и он сможет наслаждаться блаженством, достигнет не больше успеха, чем тот, кто сидит на берегу Ганга и говорит: «Я перейду реку, когда вся вода утечёт в океан».

Наш путь не вместе с Майей, а против неё. Нам нужно это осознать. Мы рождены не для того, чтобы помогать природе, а чтобы соперничать с ней. Мы её хозяева, но опустили себя ниже её. Почему здесь стоит дом? Его не природа построила. Природа говорит нам: «Идите и живите в лесу». Человек отвечает: «Я построю дом и буду бороться с природой», и делает так. Вся история человечества – постоянная борьба с так называемыми законами природы, и человек постепенно побеждает. Если говорить о внутреннем мире, там тоже продолжается борьба, борьба животного начала в человеке с его духовным началом, между светом и тьмой; и в этой борьбе тоже человек постепенно побеждает. Он, так сказать, прокладывает себе путь от природы к освобождению.

Мы видим, что философы Веданты находят кое-что за пределами Майи, что-то, не подверженное её влиянию; и, если мы сможем достичь этого, мы освободимся из пут Майи. Эта идея в той или иной форме присутствует во всех религиях. Но в Веданте она является началом религии, а не её завершением. Представление о Личном Боге, Создателе и Управителе вселенной, как Его называют, Хозяине Майи или природы, не является конечным идеалом Веданты; это только начало. Идея растёт и развивается, пока Ведантист не находит, что Тот, кто, как он думал, является отдельной сущностью, – это он сам, и находится, на самом деле, в нём самом. Он сам и является свободным, но, из-за ограничений природы, думал, что скован цепями.