В большинстве государств Западной Европы и в Северной Америке в XVII–XIX вв. феодальный строй сменился буржуазным.
В феодальном обществе были созданы средства производства и обмена, на основе которых сложился буржуазный способ производства. Феодальные отношения, когда они перестали соответствовать производительным силам и начали тормозить их развитие, были уничтожены в ходе буржуазных революций.
Место феодальных отношений собственности «…заняла свободная конкуренция, с соответствующим ей общественным и политическим строем, с экономическим и политическим господством класса буржуазии»[1]. Так возник и утвердился капиталистический строй.
Основой буржуазных производственных отношений является собственность капиталиста (фабриканта, помещика) на средства производства при наличии лично независимого рабочего. Не имея средств производства, рабочий, батрак вынужден продавать капиталисту свою рабочую силу. Наряду с капиталистической собственностью на средства производства существует частная собственность крестьян и ремесленников, основанная на личном труде.
Буржуазные революции уничтожили феодальные порядки с их сословными перегородками, было упразднено и крепостничество. Все это явилось социальной предпосылкой для введения нового способа комплектования армий и военно-морских флотов – всеобщей воинской повинности, одним из следствий которой был рост численности вооруженных сил, появление на театрах войны массовых армий, насчитывавших сотни тысяч людей.
Буржуазные революции не уничтожали классовых противоречий. Место господствующих феодальных классов заняли новые классы, возникли новые способы угнетения и новые формы борьбы. В связи с этим изменился классовый состав новых вооруженных сил, но не изменилась их классовая сущность – они продолжали оставаться орудием государственной власти, и прежде всего орудием подавления трудящихся своей страны и угнетения других, особенно колониальных, народов. Трудящиеся служили в вооруженных силах рядовыми, офицерский состав и генералитет состоял из представителей господствующего класса буржуазии. Рядовой состав оказывался слепым орудием в руках буржуазного командования, которое заставляло армию и военно-морской флот сражаться за интересы стоящей у власти буржуазии, т. е. вести несправедливые войны.
«Буржуазия вcе более и более уничтожает раздробленность средств производства, собственности и населения. Она сгустила население, централизовала средства производства, концентрировала собственность в руках немногих. Необходимым следствием этого была политическая централизация»[2]. Результатом политической централизации явилось завершение образования национальных государств, которые имели национальные армии и военно-морские флоты. Воинская дисциплина в этих армиях получила новую, более прочную основу – патриотизм, выражавший общенациональные интересы, пропагандой которых эксплуататорские классы маскировали свои истинные узкоклассовые цели. Господствующий класс, провозглашая формальной целью защиту общенациональных интересов, развязывал войны с целью захвата чужих территорий и порабощения других рас и наций.
Открытие Америки и морского пути вокруг Африки расширило для молодой буржуазии возможности колонизации и создало новое поле деятельности – новые рынки. Феодальная, или цеховая, организация промышленности не могла удовлетворить возраставшего спроса. Возникла мануфактура с разделением труда внутри отдельной мастерской, что повысило производительность труда. Но затем и мануфактура оказалась не в состоянии удовлетворять быстрорастущий спрос. Машина и пар произвели революцию в производстве, вследствие чего возникла крупная промышленность. Вместе с этим создавался всемирный рынок.
Возникновение всемирного рынка ускоряло развитие торговли, мореплавания и средств сухопутных сообщений, что в свою очередь способствовало расширению промышленности и усовершенствованию всех орудий производства. От развития же производства в прямой зависимости находится и производство оружия. Следовательно, вооруженные силы получали новую материально-техническую основу.
«Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим. К великому огорчению реакционеров она вырвала из-под ног промышленности национальную почву»[3]. Космополитический характер производства сказался также на армиях и флотах различных стран. Национальные особенности вооружения исчезали. Изобретения в военной области очень быстро становились всеобщим достоянием. Вооруженные силы государств имели почти одинаковое оружие. Ф Энгельс писал, «…что военные качества – как в смысле храбрости, так и в отношении уменья применить свои знания – в общем довольно равномерно распределены между различными нациями мира…»[4]. «Но национальный характер, исторические традиции и особенно различная степень культурности создают всяческие различия и являются источником особых преимуществ и недостатков каждой данной армии»[5]. Армии различаются по характеру, который свойствен каждой из них, особенностями военных порядков, умением использования государственных ресурсов и степенью развития военных качеств, присущих данной нации.
Всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга определили тот факт, что плоды духовной деятельности стали общим достоянием. «Национальная односторонность и ограниченность становятся все более и более невозможными, и из множества национальных и местных литератур образуется одна всемирная литература»[6]. Все это полностью относится и к развитию военно-теоретической мысли. Военная наука XVII–XIX вв. в Германии, Франции, Англии, России и т. д. не имела существенных различий. В силу различных причин в одной из стран военная мысль становилась передовой, ведущей, а в других странах отставала и вследствие этого старалась подражать признанным авторитетам. Различия, как правило, сохранялись в характере военных доктрин, определявших некоторые особенности устройства вооруженных сил.
На организацию новых армий и флотов, на развитие военной науки решающее влияние оказывало развитие производительных сил.
«Покорение сил природы, машинное производство, применение химии в промышленности и земледелии, пароходство, железные дороги, электрический телеграф, освоение для земледелия целых частей света, приспособление рек для судоходства, целые, словно вызванные из-под земли, массы населения, – какое из прежних столетий могло подозревать, что такие производительные силы дремлют в недрах общественного труда!»
К работникам промышленности и сельского хозяйства предъявлялись новые требования. Рабочий должен был понимать основы работы машины, знать ее устройство и иметь навыки управления ею. Для всего этого требовалась прежде всего элементарная грамотность. Необходимо было повышение культурного уровня населения.
На основе развития промышленности совершенствовалось производство оружия и вообще новой военной техники, для применения которых требовался довольно высокий культурный уровень солдата и матроса. Нужны были образованные офицеры и генералы, способные рационально использовать силы и средства массовых армий. Однако культурный уровень солдат ограничивался узкотехническими рамками, определялся степенью крайней необходимости. Офицеры получали образование и воспитывались в специальных военно-учебных заведениях, куда представители народа не допускались. Вместо открытых сословных ограничений появились скрытые классовые преграды, не допускавшие неимущих в ряды командных кадров армии и флота.
Особенность развития буржуазии заключается в том, что она сначала поддерживала королевскую власть в ее борьбе против феодалов, а затем возглавила революционную борьбу за свержение феодально-абсолютистских порядков и за национальное воссоединение феодально-раздробленных стран. Вместе с ростом и развитием буржуазии развивался пролетариат – новая, последовательно революционная сила.
«Оружие, которым буржуазия ниспровергла феодализм, направляется теперь против самой буржуазии»[7].
«Но буржуазия не только выковала оружие, несущее ей смерть; она породила и людей, которые направят против нее это оружие, – современных рабочих, пролетариев»[8]. Революционное движение пролетариата преследует цель уничтожения эксплуатации и классов, уничтожения господства меньшинства над подавляющим большинством. Как только буржуазия увидела своего могильщика, она утратила последние остатки своей революционности и стала носителем реакции, контрреволюции. Достигнув политического господства, буржуазия начала борьбу за раздел сфер влияния, за захват новых территорий и порабощение народов.
Угнетенные классы – крестьянство и пролетариат – в XIX в. вели революционную борьбу за свержение феодально-абсолютистских и буржуазных порядков. Однако эта борьба не приводила к решительным результатам потому, что массы трудового народа не понимали действительных целей революционного движения, не сложился еще союз рабочего класса и крестьянства, партия пролетариата только зарождалась и не являлась массовой организацией.
В течение четырех столетий буржуазия Западной Европы вела борьбу с феодализмом. «Великая борьба европейской буржуазии против феодализма дошла до высокого напряжения в трех крупных решительных битвах»[9]. Каждая из этих битв по своей сущности представляет собой определенный период буржуазной революции.
Первый период буржуазной революции – XVI в. Началом первой битвы была реформация в Германии. Политическим ответом на призыв Лютера к восстанию была крестьянская война 1525 г., в которой крестьяне потерпели поражение, а феодалы упрочили свое положение, и тем самым «…Германия на 200 лет была вычеркнута из списка политически активных наций Европы»[10].
Вторая половина XVI в. явилась борьбой буржуазии за уничтожение феодальных порядков. Нидерланды восстали против испанского владычества (1567–1609 гг.), создали буржуазно-олигархическую республику и отстояли ее независимость в многолетней войне с армиями испанского абсолютизма.
В XVI в. экономические и политические центры из Италии и Южной Германии переместились на запад, в Испанию и Португалию, которые захватили колониальные владения в Америке и Индии и оказались во главе мировой торговли. В конце XVI в. у испанцев и португальцев появились серьезные противники: голландцы (Нидерландская республика) и англичане.
Крупное восстание буржуазии нашло себе готовую теорию борьбы в кальвинизме, выдвигавшем требования насквозь демократического и республиканского церковного устройства. Эти религиозные идеи представляли собой идеологическое, а затем и политическое восстание против королей, епископов и феодалов-помещиков и нанесли удар по феодальным порядкам «земных» государств. «Если лютеранство в Германии было удобным орудием в руках германских мелких князей, то кальвинизм дал республику в Голландии и сильные республиканские партии в Англии и особенно в Шотландии»[11]. Так называемая «славная революция» 1689 г. в Англии завершилась компромиссом между восходящей буржуазией и феодальными крупными землевладельцами.
Второй период буржуазной революции – XVII в. В результате революций 1640–1660 и 1689 гг. в Англии было установлено господство буржуазной олигархии из землевладельцев, купцов и банкиров. Выдвинулась промышленная буржуазия. Завершался процесс первоначального накопления капитала. Были созданы все необходимые предпосылки для промышленного переворота.
Экономические и политические центры в Европе теперь переместились на север – во Францию, Голландию и Англию, в Данию и Швецию.
В этот период господствующие классы государств Западной Европы осуществляли политику меркантилизма. Это была система мероприятий, направленных на то, чтобы вывоз товаров за границу превышал их ввоз. Для этой цели насаждались новые отрасли промышленности, оказывалось покровительство крупному производству, развивалось торговое мореплавание, захватывались колонии. Политика меркантилизма обостряла борьбу между отдельными государствами и приводила к многочисленным войнам.
Англичане вступили в борьбу с Голландией, которая вскоре потерпела поражение. Маркс указывал, что история падения Голландии являлась не чем иным, как подчинением торгового капитала промышленному. В экономическом и политическом отношении Англия стала сильнейшей страной, которая захватила в свои руки промышленную монополию. В конце XVII в. вновь обострились противоречия между Англией и Францией, что привело к упорной борьбе, затянувшейся более чем на сто лет.
Третий период буржуазных революций – последняя четверть XVIII в. Это были американская (1775–1783 гг.) и французская (1789–1794 гг.) революции. Американская буржуазия вела борьбу с Англией за свою независимость, буржуазно-революционные войны Франции переросли в войны французской буржуазии за господство в Европе.
«Великая французская революция была третьим восстанием буржуазии, но первым, которое совершенно сбросило с себя религиозную мантию и прошло во всех стадиях на открытой политической почве. Оно было также и первым восстанием, которое действительно было проведено до конца, до уничтожения одной из борющихся сторон, аристократии, и до полнейшей победы другой стороны, буржуазии»[12]. Во Франции буржуазная революция «…уничтожила последние следы феодализма»[13] и «…привела буржуазию к победе в политике»[14].
Ф Энгельс отмечал, что «…во всех трех великих буржуазных революциях (нидерландской, английской, французской. – Е.Р.) крестьяне доставляют армии для битв, и они же являются тем именно классом, который после одержанной победы неизбежно приходит к гибели, вследствие экономических результатов этой победы»[15].
Середину XIX в. можно назвать завершающим периодом буржуазных революций, главным содержанием которого были революция 1848 г. в Германии и Гражданская война в США 1861–1865 гг. за уничтожение рабства, являвшегося в данных конкретных исторических условиях пережитком феодализма. Буржуазия утвердила полное свое господство. Буржуазно-демократические революции происходили и в XX в., но их движущей силой был пролетариат, боровшийся за перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую. Классовая борьба получила новое содержание. С Парижской коммуны 1871 г. начался период подготовки и собирания сил пролетариатом для свержения власти буржуазии. Вследствие перерастания старого «свободного» капитализма в империализм это был период начавшегося упадка капитализма.
Буржуазные революции создавали необходимые социально-экономические и политические условия для быстрого развития капиталистического способа производства, для изменения и совершенствования его форм.
С развитием феодального, или цехового, способа организации промышленности создавалась кооперация, являющаяся такой формой труда, при которой большое количество работающих совместно и планомерно участвует в одном и том же или в разных, но связанных между собой процессах труда.
Путем кооперации создается новая, массовая сила, возникающая из слияния многих сил в одну общую. К тому же общественный контакт в производительном труде вызывает соревнование и своеобразное повышение жизненной энергии, увеличивающие индивидуальную работоспособность. Кооперация, основанная на разделении труда, способствовала повышению производительности труда.
Классической формой кооперации явилась мануфактура. «Как характерная форма капиталистического процесса производства, она господствует в течение мануфактурного периода в собственном смысле этого слова, т. е. приблизительно с половины XVI столетия до последней трети XVIII»[16]. В России мануфактура являлась основной формой организации капиталистического производства до второй половины XIX в.
Мануфактура, как показал К Маркс, возникла двояким способом: или путем комбинации разнородных самостоятельных ремесел, утрачивавших свою самостоятельность, или кооперированием однородных ремесленников. В первом случае объединялись в одной мастерской под командой одного капиталиста рабочие разнообразных самостоятельных ремесел, производивших отдельные детали одного продукта производства. В качестве примера К Маркс перечисляет работы отдельных самостоятельных ремесленников, производивших карету в домануфактурный период и затем объединенных капиталистом в одной мастерской. Во втором случае мануфактура возникает путем объединения в одной мастерской ремесленников, выполняющих однородную работу, вследствие чего данное индивидуальное ремесло расчленяется на отдельные обособленные операции, изолирует их и делает самостоятельными.
В.И. Ленин определил мануфактуру как особую ступень развития капиталистической промышленности и указал на совокупность ее характерных признаков. Мануфактура «…1) основана на ручном производстве и на широком базисе мелких заведений; 2) вводит между этими заведениями разделение труда, развивая его и внутри мастерской; 3) ставит во главе производства торговца, как это и всегда бывает в мануфактуре, предполагающей производство в широких размерах, оптовую закупку сырья и сбыт продукта; 4) низводит трудящихся на положение наемных рабочих, занятых в мастерской хозяина или у себя на дому»[17].
Основой мануфактурного процесса производства является ремесленное искусство. Каждый рабочий приспосабливается только к выполнению одной частичной функции, и его рабочая сила навсегда остается органом этой частичной функции, одним из следствий чего является мастерство отдельных рабочих в своей области, а также специализация и усовершенствование орудий труда (инструмента). Мануфактурное производство основывается на ручной технике и на чисто субъективном расчленении общественного процесса труда, представляющем собой просто комбинацию отдельных рабочих.
Крупные капиталистические мануфактуры, в которых работали рабочие из разорившихся крестьян, вытесняли цеховое производство. Так, например, во Франции при Людовике XIV в результате проведения покровительственной системы мануфактура была поставлена в благоприятные условия развития, и «…отечественная мануфактурная промышленность при существовавших тогда условиях могла быть создана только за счет крестьянства. Крестьянское натуральное хозяйство было подорвано и вытеснялось денежным хозяйством…»[18]. Введение постоянных армий и рекрутчины вызвало рост поборов деньгами и людьми. Эти поборы всей своей тяжестью ложились на разорявшееся крестьянство. К тому же сама рекрутчина являлась для крестьян тяжелым бременем.
Мануфактурное производство способствовало росту технической виртуозности отдельного рабочего в его узкой области, отрицательным результатом чего явилась однобокая специализация, убивающая у человека задатки и дарования. Развитие мануфактуры сопровождалось подавлением духовной жизни рабочего. В трудовом процессе рабочий потерял свою организующую и творческую роль. Возникла целая иерархическая система, характеризующая мануфактурное разделение труда и создавшая условия для окончательного отделения умственного труда от физического. Все функции руководства процессом производства сосредоточились в руках капиталиста. Вместе с этим «…железный закон строго определенных пропорций и отношений распределяет рабочие массы между различными функциями…»[19].
Новое разделение труда создало новую организацию общественного труда. «Мануфактурное разделение труда путем расчленения ремесленной деятельности, специализации орудий труда, образования частичных рабочих, их группировки и комбинирования в один совокупный механизм создает качественное расчленение и количественную пропорциональность общественных процессов производства, т. е. создаёт определенную организацию общественного труда и вместе с тем развивает новую, общественную производительную силу труда»[20].
Новый способ организации промышленности повысил производительность труда, увеличил размеры производства, способствовал усовершенствованию технологии производственного процесса, повышению качества обработки железа, позволил шире применять химию. Все это оказало непосредственное влияние на производство оружия. Гладкоствольные ружья были значительно усовершенствованы и изготовлялись для численно возросших армий в необходимом количестве. Улучшилось качество боеприпасов, хотя производство материальной части артиллерии все еще было ограничено экономическими и техническими условиями. Развитие текстильной, обувной, пищевой и прочих отраслей промышленности способствовало централизации снабжения армий и флотов. Появилась возможность введения однообразного обмундирования и снаряжения для солдат, матросов и офицеров.
В процессе развития мануфактурного способа организации промышленности складывались социальные и технические условия для возникновения машинного производства. «В мануфактуре исходной точкой переворота в способе производства служит рабочая сила, в крупной промышленности – средство труда»[21]. Этим средством труда, совершившим революцию в промышленности, была машина.
«Машина, от которой исходит промышленная революция, заменяет рабочего, действующего одновременно только одним орудием, таким механизмом, который разом оперирует массой одинаковых или однородных орудий и приводится в действие одной двигательной силой, какова бы ни была форма последней»[22].
Однако отдельная машина оставалась карликовой до тех пор, пока она приводилась в движение человеком или такими двигательными силами, как животные, ветер и вода. Карликовая машина была обязана своим существованием индивидуальной силе и индивидуальному искусству, т. е. зависела от мускульной силы, верности глаза и виртуозности рук рабочего мануфактуры.
Создание и довольно широкое применение рабочих машин вызвали необходимость изобретения паровой машины, совершившей в производстве революцию, вследствие которой мануфактурную организацию промышленности вытеснило фабричное производство.
В мануфактуре изолирование отдельных процессов является основным принципом, который вытекает из разделения труда. В фабричном же производстве господствует принцип непрерывной связи отдельных производственных процессов. Сложное разделение труда между рабочими мануфактуры заменилось применением автоматической системы машин на фабрике. Следовательно, фабричное производство характеризуется непрерывностью производственного процесса и внедрением автоматического принципа в работе системы машин (автоматическая остановка машины при неполадках или окончании рабочего процесса).
Машинное производство резко повышало производительность труда, количество и качество выпускаемой фабричной продукции.
Важную роль в развитии промышленности сыграли изобретения в металлургии, так как для производства машин требовалось большое количество чугуна и стали хорошего качества. В середине XVIII в. в Англии был найден способ получать чугун при плавке на каменном угле. До этого железо плавилось на древесном угле. В 1780 г. удалось получить хорошую сталь при плавке ее в тиглях (закрытых ковшах) с примесью угля и толченого стекла. В 1784 г. англичане построили печь, в которой было выплавлено, а затем и прокатано мягкое полосовое железо в большом количестве.
Изобретения в металлургии способствовали улучшению качества оружия, особенно материальной части артиллерии. В 1796 г. французский ученый Фожа де Сен-Фон осматривал английские орудийные мастерские, о которых он писал: «Среди этих военных машин, страшных орудий смерти, расположены в подходящих местах гигантские подъемные краны, всякого рода вороты, рычаги, системы блоков, служащие для передвижения множества тяжелых предметов. Их движение, резкий скрип блоков, стук молотов, деятельность рук, сообщающих толчок такому множеству машин, – все это представляет зрелище столь же новое, сколь интересное… Этих мастерских так много, что воздух нагрет от них на далеком пространстве, и ночью все блестит огнем и светом…»[23]
Промышленная революция началась в Англии во второй половине XVIII в. Она переместила экономические центры, и богатство английской буржуазии росло теперь быстрее богатства земельной аристократии. Англия становилась фабричной мастерской мира. Она сосредоточила в своих руках промышленную монополию, что на многие десятилетия определило характер политики английской буржуазии.
Одним из необходимых условий промышленного переворота являлось развитие науки, теоретические предпосылки становления которой создавались в XVII–XVIII вв., когда разрабатывались основы математики, механики, физики, химии (Декарт, Непер, Ньютон, Гюйгенс, Лейбниц, Кеплер, Ломоносов, Лавуазье, Гальвани, Вольт и другие).
Теория была тесно связана с практикой и стремилась ответить на ее запросы. Так, например, в 1669 г. Ньютон своему другу Астону, отправлявшемуся в путешествие, рекомендовал тщательно изучать: механизмы управления и способы вождения кораблей; устройство крепостей, силу их сопротивления и военную организацию; способы добычи и очищения металлов и минералов; способ добывания золота из золотоносных рек посредством амальгирования ртутью; способ шлифовки и полировки стекол в Голландии; способ предохранения судов от источения червями. Ньютон также предлагал выяснить, не найден ли способ превращения одного металла в другой.
Промышленный переворот в свою очередь оказал большое влияние на дальнейшее развитие науки, которое прежде всего зависит от состояния и потребностей техники, от материального производства, а не от исследования логических проблем и понятий.
На основе развития науки и техники, которые в середине XIX в. достигли высокого уровня, было создано нарезное оружие, имевшее совершенно новые качества. Новое оружие и новые средства сообщения и связи явились той материально-технической базой, которая определила коренной переворот в военном искусстве. Изменился характер оборонительных сооружений на суше, появился новый флот. Технической основой усовершенствования средств вооруженной борьбы и их массового производства являлась машинная промышленность. Однако в XIX в. машинизация еще не проникла в армию и флот. Военное искусство до конца этого века имело черты мануфактурного периода войны.
Во второй половине XVII в. феодально-абсолютистские порядки упрочились во Франции, королевская власть которой утвердила свое господство в Западной Европе, и в Швеции, претендовавшей на полное господство на Балтике, в Германии и в Восточной Европе. В России, боровшейся за свою независимость, в это время шел процесс становления феодально-абсолютистских порядков. Значительно позже абсолютизм утвердился в Австрии и Пруссии, стремившихся к руководящей роли в воссоединении Германии, которая после такового стала также претендовать на господство в Западной Европе.
Начиная со второй половины XVII в. абсолютные монархии представляли собой оплот феодально-крепостнической реакции, стремившейся к удушению буржуазных революций. Испанская монархия несколько десятилетий воевала с Нидерландской буржуазной республикой, французская монархия вела борьбу с английской буржуазией, крепостнические государства Европы создавали коалиции против Французской буржуазной республики 1789 г., и «священный союз» монархов душил европейскую буржуазную революцию 1848 г. Однако в течение свыше 300 лет феодально-абсолютистские государства Европы сосуществовали с буржуазными государствами и иногда выступали в союзе с ними.
Классовой опорой абсолютистской власти являлось дворянство, монополизировавшее власть в армии и в государственном аппарате управления, и богатое купечество, средствами которого пользовался абсолютизм, учитывавший его интересы во внутренней и внешней политике.
Орудием внутренней и внешней политики в руках упрочившегося западноевропейского абсолютизма явились военно-морские флоты и наемные армии с кастовым дворянским офицерством, превратившиеся теперь в регулярные армии, вооруженные усовершенствованным огнестрельным оружием. При этом процесс завершения образования национальных государств в Западной Европе не сопровождался формированием национальных армий. Надежным орудием абсолютизма считались чужеземные наемники.
Процесс утверждения абсолютистской власти и строительство регулярной армии и военно-морского флота в России имели свои особенности, определявшиеся специфическим историческим развитием Русского государства, социально-экономическими и политическими условиями. Русский абсолютизм создал национальную армию, дворянскую по политической сущности и офицерскому корпусу и крестьянскую по своему рядовому составу. Патриотизм личного состава национальной армии и военно-морского флота являлся важной движущей силой, определявшей особенности воспитания и обучения войск, их моральные качества и боеспособность.
Регулярные армии и военно-морские флоты абсолютистских государств прежде всего оказывались средством подавления крестьянских антифеодальных восстаний, затем – орудием колонизаторов, порабощавших свободные племена и народы Азии, Америки, Африки, Австралии. Они были орудием борьбы с буржуазными революциями и средством разрешения внешних политических противоречий в так называемых «династических» войнах XVII в. и первой половины XVIII в. Европейские абсолютистские и буржуазные государства вели борьбу за господство в Европе, на Балтике, на океанах и в колониях, а также с целью разрешения европейско-турецких противоречий.
Вооруженные силы абсолютистских государств Европы решали и крупные прогрессивные задачи. Русская армия и военно-морской флот боролись за независимость своего государства и за необходимые условия его самостоятельного развития (в XVII, XVIII и XIX вв.). Прусские войска и народные ополчения вели освободительную борьбу в начале XIX в. и за национальное воссоединение Германии во второй половине XIX в. В XIX в. шла борьба за воссоединение раздробленной Италии. В период 1789–1871 гг. в Европе происходили массовые национальные движения, борьба с абсолютизмом и феодализмом за свержение национального гнета, за воссоединение национальных государств. Это были действительно «национальные»[24] войны, наиболее типичные для данного периода.
Одной из форм организации вооруженной борьбы в мануфактурный период войны явились коалиции европейских государств, что выдвинуло проблему коалиционной стратегии на практике и в теории.
Следует также учесть, что в недрах абсолютистских государств развивался капитализм и мануфактурный способ организации промышленности. К концу XVII в. Россия отстала в политическом, экономическом, техническом и культурном развитии от передовых стран Западной Европы. Однако и в России в период осуществления коренных реформ в начале XVIII в. создавались крупные государственные и частновладельческие мануфактуры, обеспечивавшие армию и военно-морской флот продукцией отечественного производства.
Классовые противоречия буржуазных и феодально-абсолютистских государств определяли характер войн мануфактурного периода, в ходе которых развивалось военное искусство, военная наука.
Ведущую роль в развитии военного искусства играли справедливые войны, хотя идеологи господствующих классов организационную и боевую практику этих войн, как правило, игнорировали. В XVII–XVIII вв. происходили большие крестьянские антифеодальные войны в Европе и Азии. В этих войнах развивалось искусство вооруженного восстания угнетенных классов, накапливался опыт освободительной борьбы широких народных масс. Крестьянские войны расшатывали феодально-абсолютистские порядки. Народы и племена Азии, Африки, Америки, Австралии и Индонезии приобретали опыт борьбы с колониальными захватчиками и поработителями. Со второй половины XIX в. начались вооруженные восстания пролетариата против капиталистического рабства. Большую роль в развитии военного искусства сыграли буржуазно-революционные войны с целью уничтожения феодально-абсолютистских порядков, войны за национальное воссоединение феодально-раздробленных стран и отечественные войны за независимость сложившихся национальных государств. Важное значение в развитии военного искусства имели войны русского народа и русской армии в XVII–XIX вв. за независимость Русского государства, особенно отечественные войны, когда на борьбу с интервентами поднимались народные массы.
Многочисленные несправедливые войны XVIII–XIX вв. также имели значение в развитии военного искусства. Это были: феодально-династические войны, контрреволюционные войны абсолютистских монархий с целью подавления буржуазных революций и контрреволюционные войны буржуазии против пролетариата, многочисленные колониальные войны и войны феодально-абсолютистских и буржуазных государств за раздел сфер влияния, т. е. фактически за раздел мира. Идеологи буржуазии в своих теоретических обобщениях исходили из боевой практики именно этих войн, что являлось одной из причин часто встречающейся односторонности военно-научных исследований.
По аналогии с мануфактурной формой организации промышленности можно рассматривать развитие способов и форм организации вооруженной борьбы. Основой развития таковых являлись прежде всего изменения и совершенствования средств ведения войны и боя.
В XVII–XVIII вв. окончательно сложились регулярные армии, укомплектованные профессионалами (наемники на Западе, рекруты в России), являвшимися таковыми в результате длительной военной службы. В XIX в. эти армии превращались в массовые путем призыва на время войны военнообязанных контингентов на основе всеобщей воинской повинности. Однако они не утрачивали своего постоянного и регулярного характера, так как армии мирного времени значительной численности сохраняли организационный и боевой опыт и представляли собой кадры армии военного времени, передававшие свои навыки и знания призываемым в войска контингентам.
В мануфактурный период войны средством вооруженной борьбы по-прежнему являлась «ручная техника», т. е. техника, основанная на применении мускульной силы человека и лошади, виртуозности рук солдата и глазомера (в широком смысле этого слова) офицера. Применение оружия основывалось на индивидуальном искусстве солдата в армии, матроса во флоте.
Шел процесс стандартизации вооружения, обмундирования и снаряжения солдат и офицеров, стандартизации оборонительных сооружений и войсковых обозов. Многообразие огнестрельного и холодного оружия устранялось, количество образцов сокращалось, и каждый из них специализировался, т. е. предназначался для выполнения ограниченного количества задач. Это позволяло улучшать тактико-технические данные оружия и особенно качество и количество боеприпасов.
С усовершенствованием оружия разделение функций личного состава внутри родов войск (пехоты, артиллерии, кавалерии) и во флоте принимало иной характер. Так, например, с изобретением штыка пехота перестала подразделяться на пикинеров и мушкетеров, а с заменой прямого приклада изогнутым потребовалась организация егерской пехоты, которая своим огнем подготавливала атаку противника силами линейной пехоты. Получалось своего рода кооперирование действий различного вида пехотных подразделений, основанного не на различии оружия (ружье и пика), а на степени индивидуального стрелкового искусства егерей. В различных, но связанных между собой процессах боя участвовали индивидуальный огонь егерей, залповый огонь и штыковой удар линейной пехоты.
Основным индивидуальным оружием пехоты были ружье со штыком и ручная граната, кавалерии – сабля и пистолет. Артиллерия, ограниченная количеством калибров, являлась средством ведения боя в руках полководца, а затем и в руках командиров соединений. Артиллерия флота превратилась в основное средство ведения боя. Старые тактические приемы – абордаж и протаранивание – становились исключением.
Военная деятельность усложнялась, качественно расчленяясь между различными специальностями (егеря, пехотинцы линейных подразделений, специализация в артиллерии, инженерных войсках). Армия представляла собой совокупный механизм родов войск, вследствие чего вырабатывалась количественная пропорциональность между ними.
Своего рода «мануфактурное разделение труда» выражалось в узкой, однобокой специализации солдата и офицера по роду войск, увеличении количества специальностей, объединенных в подразделения и части, росте иерархии специалистов и командования. В связи с этим возросла роль полководца в управлении ходом войны и боя. В домануфактурный же период деятельность полководца сосредоточивалась главным образом на вопросах подготовки армии и флота к войне и бою, определения момента начала таковых и способа действий.
«Разделение труда» в армии и во флоте способствовало росту технической виртуозности в деятельности отдельного солдата – его строевой выучке и технических навыков в действии оружием (пехотинец, кавалерист) или при оружии (артиллерист). Однако эта однобокая, узкая специализация убивала у солдата и матроса его индивидуальные задатки и дарования, подавляла духовную жизнь, лишала возможности применить свои организаторские и творческие способности. Обучение становилось муштрой, убивавшей индивидуальные черты воина и превращавшей его в автомат, механически исполнявший волю командования.
Все функции руководства деятельностью армии и флота сосредоточивались в руках полководца, техническими исполнителями воли которого являлись генералы и офицеры. Увеличивалась иерархическая лестница начальствующего состава, обязанного обучать, воспитывать и материально обеспечивать подчиненных, строго соблюдать уставную регламентацию деятельности как в мирное время, так и во время войны – на театре военных действий и на поле боя.
Казармы и военные лагеря были своего рода «фабричными» территориями, в которых размещался личный состав постоянных армий и военно-морских флотов. Здесь их систематически готовили к специфической военной деятельности. Для воспитания и обучения офицерского состава развертывалась сеть военно-учебных заведений, где изучалась преимущественно техника военного дела. Мануфактурный период войны иных требований не предъявлял, так как в основе военного искусства лежало ремесленное искусство и принцип простого кооперирования.
Кооперирование в военной деятельности представляет собой изолирование на поле боя отдельных процессов «труда», основанного на применении ручной техники, мускульной силы при совместной и планомерной деятельности обученных солдат и офицеров подразделений и частей. Вследствие всего этого на театре войны и на поле боя возникала новая, по своей сущности массовая сила организованного военного коллектива.
Изменение качества солдат и офицеров, а также численности войск, усовершенствование гладкоствольного оружия, особенности характера войн, их политических и стратегических целей – все это определило развитие способов ведения войны и боя, стратегических и тактических форм.
В XVII–XVIII вв. оформились кордонная стратегия и линейная тактика, имевшие в своей основе пассивно-оборонительные тенденции. С конца XVIII в. начали складываться стратегия и тактика массовых движений войск на театре войны и на поле боя. Преобладало стремление воюющих сторон к решительным наступательным действиям и к активности даже в обстановке вынужденной обороны путем стратегического и тактического маневрирования. Во второй половине XIX в. можно наблюдать расчлененные движения войсковых масс на театре военных действий для сосредоточения их на поле боя с целью решить исход войны в одном генеральном сражении.
Несмотря на значительные изменения стратегических и тактических форм, их сущность оставалась одной и той же – мануфактурные способы организации ведения войны и боя, представлявшие собой классическую форму кооперации в военном деле.
В мануфактурный период войны организация снабжения войск имела свою специфику, которая определялась необходимостью бесперебойно, регулярно снабжать постоянную армию продовольствием и фуражом, обмундированием и снаряжением, оружием и боеприпасами. В XVII–XVIII вв. войска получали все им необходимое из магазинов, возникла и оформилась пятипереходная система снабжения. В XIX в. эта система не отвечала характеру действий войск и была дополнена организацией использования местных средств, при достаточном количестве которых полководец отказывался от магазинов. Преобладающей же системой было сочетание реквизиций с магазинами, что резко снижало значение перерыва коммуникаций, столь чувствительных для войск при пятипереходной системе снабжения, вызвавшей к жизни кордонную стратегию.
Способам и формам ведения войны и боя отвечали формы организации войск мануфактурного периода. В отношении организационных форм можно наблюдать двоякий процесс: усложнение административного расчленения войск и объединение административных единиц для получения тактического целого. Административная иерархия необходима для воспитания воинской дисциплины и создания корпоративного духа, для осуществления регламентации жизни и деятельности войск, для организации обучения всем видам боевой деятельности, для командования на войне и в бою, для осуществления административно-хозяйственных функций.
Административные формы характеризовались единообразием и относительной устойчивостью. Система иерархии включала подразделения (взвод, рота, батарея, батальон), части (отдельный батальон, полк), соединения (бригада, дивизия, корпус). Армия как тактическое целое на поле боя включала в себя взаимодействовавшие рода войск, а также боевую часть и резерв, роль которого определялась характером тактики.
Военные теоретики обобщали организационную и боевую практику войск мануфактурного периода, войны.
На первом этапе, этапе становления военного искусства данного периода (вторая половина XVI и весь XVII в.), военные теоретики описывали внешнюю сторону явлений войны, преимущественно тактического порядка. Шел процесс накапливания и систематизации фактического материала и формулирования практических требований войны и боя того времени.
На втором этапе развития военного искусства мануфактурного периода войны (XVIII в.) происходил процесс развития и совершенствования военного искусства данного периода, а также стандартизации организационных форм армии и военно-морского флота. Военно-теоретические исследования характеризуются стремлениями вскрыть сущность явлений войны и боя, выявить принципы организации войск, основы их воспитания и обучения. Такие исследования приводили к ряду правильных догадок о действительной сущности войны и основах военной деятельности.
Третий этап (XIX в.) можно назвать этапом классических форм военного искусства мануфактурного периода войны. В конце XIX в. начали складываться предпосылки военного искусства машинного периода войны. Военно-теоретическая мысль в Западной Европе на данном этапе характеризуется стремлением шаблонизировать историческую боевую практику, ограничить новое богатое содержание военного искусства узкими рамками старых элементарных форм.
Развитие военного искусства на первом этапе мануфактурного периода войны определялось прежде всего социально-экономическим и политическим факторами. Меньшую роль играл военно-технический фактор, так как огнестрельное оружие не имело значительных качественных изменений. Возрастало влияние оформлявшейся военной науки на практическую деятельность войск.
Прежде всего следует сказать о большом значении нидерландской и английской буржуазных революций в создании новых вооруженных сил, способных обеспечить интересы нового господствующего класса – буржуазии. Феодально-абсолютистские государства, используя организационную и боевую практику буржуазных революций с целью укрепления своих вооруженных организаций, формировали регулярные армии и создавали военно-морские флоты.
На создание регулярных армий и военно-морских флотов существенное влияние оказали развитие мануфактурной промышленности и технический прогресс. В тесной связи с этим фактором находится усовершенствование гладкоствольного ручного огнестрельного оружия и гладкоствольной артиллерии, непосредственным следствием чего было изменение способов ведения боя (возникновение и совершенствование линейной тактики).
Одним из следствий формирования регулярных армий явилось складывание профиля военной профессии не только как материального источника существования, но прежде всего как определенного комплекса военно-технических знаний и навыков.
Новые, более совершенные средства вооруженной борьбы определили изменение военного искусства – стратегии и тактики. Складывались и совершенствовались маневренная стратегия и линейная тактика.
Вырабатывалась, совершенствовалась и теоретически обосновывалась система снабжения войск, оказавшая влияние на стратегию (превращение маневренной стратегии в кордонную) и военно-инженерное дело (строительство баз-крепостей).
Военное искусство первого этапа мануфактурного периода войны возникло и совершенствовалось в буржуазно-революционных, в крестьянских антифеодальных и антиколониальных войнах, в исторически прогрессивных войнах сложившихся государств, а также в династических «кабинетных» войнах с целью раздела сфер влияния, захвата чужих территорий и чужих богатств.
К Маркс, Ф Энгельс и В.И. Ленин самым важным в научном исследовании войн и военного искусства считали выявление материальной и классовой основ таковых. Эти основы, как правило, затушевываются идеологами эксплуататорских классов. В прямой зависимости от этих основ находится характер войн, определяющий степень участия вооруженных масс в создании стратегических, тактических и организационных форм вооруженной борьбы.
В военную науку наиболее ценный вклад вносят прогрессивные, особенно революционные, войны, ведущиеся прогрессивными классами или массой всего народа. В XVII в. таковыми были войны буржуазных революций, крестьянские антифеодальные войны и прогрессивные войны за независимость сложившихся национальных государств. Буржуазные историки недооценивают организационный и боевой опыт этих войн, не выявляют роль народных и войсковых масс в развитии военного искусства, сводят все творчество в военной области к деятельности полководцев.
Классики марксизма-ленинизма прежде всего устанавливают связь войн XVII в. с политикой, с борьбой определенных классов, подчеркивая преобладание антифеодальных войн и рост количества колониальных войн молодой европейской буржуазии, стремившейся умножать свои богатства путем грабительских вооруженных экспедиций, снаряжаемых во все части света. В трудах К Маркса, Ф Энгельса и В.И. Ленина имеются определения характера всех наиболее крупных войн первого этапа мануфактурного периода войны. На этой научной основе выявляются действительные движущие силы каждой войны в отдельности, а следовательно, и источники творческой деятельности в военной области. Чрезвычайно важное значение имеют оценки К Марксом характера и движущих сил нидерландской и английской буржуазных революций.
Ф Энгельс в своих военных статьях («Армия», «Пехота», «Кавалерия», «Артиллерия») также значительное внимание уделил развитию военного искусства в войнах нидерландской и английской буржуазных революций и в Тридцатилетней войне XVII в. Он показал особенности организации родов войск, их тактику в XVII в. и материальные основы происходивших в это время изменений в военном деле в целом. В статьях Ф Энгельса выявлена роль в развитии военного искусства наиболее крупных полководцев и военачальников – Морица Оранского, Кромвеля, Густава Адольфа. Работы Ф Энгельса указывают основные направления исследования военного искусства XVII в.
Вопросы политического содержания войн и материальные основы развития военного искусства в XVII в. рассматривает в ряде своих трудов Ф Меринг. Войну нидерландской буржуазной революции с точки зрения исторического развития он называет важнейшей и вскрывает экономические и теоретические предпосылки военных реформ, разработанных и осуществлявшихся принцами Оранскими на рубеже XVII в. Реформы превратили Нидерланды «в высшую школу военного искусства». Однако центром тяжести буржуазной республики являлось морское могущество, и Нидерланды в то время превращались в первоклассную морскую державу. В связи с этим Ф Меринг голландскую военную реформу называет «теоретическим образцом», который ревностно изучали европейские военачальники. К утверждению Меринга следует добавить, что военную теорию и боевую практику нидерландской революции в начале XVII в. тщательно изучали русские военные теоретики и военачальники, используя обобщенные выводы для обучения своих войск.
Следующим за нидерландской революцией этапом в развитии военного искусства Ф Меринг считает Тридцатилетнюю войну 1618–1648 гг. и называет ее «ужасной катастрофой» для Германии, что, как правило, отрицают буржуазные историки. Очень важное значение имеют его марксистские оценки трех полководцев этой войны – Тилли, Густава Адольфа и Валленштейна, являвшихся орудием в руках определенных господствовавших классов, боровшихся за гегемонию в Европе.
Исторический материализм Ф Меринг называет руководящей нитью военно-исторического исследования. Он подтверждает марксистское положение о том, что вся история войн может быть только тогда правильно понята, когда она сведена к ее экономическим основам. «Если же считать движущей силой большую или меньшую “гениальность” полководцев, войны превращаются в исторический роман»[25].
Основой военно-исторического исследования вопросов развития вооруженной организации и военного искусства мануфактурного периода войны являются марксистские источники.
На развитие военно-теоретической и военно-исторической мысли XVII в. оказывали влияние господствовавшие в то время исторически прогрессивные мировоззрение и метод научного исследования.
В период феодальной анархии (Средневековье) безраздельно господствовала метафизика, представлявшая собой основу теологии (учение о боге, богословие)[26]. В XVII в. против теологии и метафизики идеологи буржуазии выдвинули атеистическое и материалистическое мировоззрение, расчищавшее путь науке.
Материализм (антиметафизическое, антитеологическое мировоззрение) К Маркс и Ф Энгельс назвали «прирожденным сыном Великобритании». Родоначальником английского материализма XVII в. был Бэкон (1561–1626 гг.), провозгласивший истинной наукой естествознание, а физику – важнейшей составной ее частью. Английский философ Гоббс (1588–1679 гг.) систематизировал бэконовский материализм и физическое движение материи принес в жертву механическому или математическому движению, на основе чего геометрия провозглашалась главной наукой. Английские материалисты XVII в. рассматривали явления природы как арифметическую сумму механического движения, т. е. исключительно с количественной стороны, игнорируя качественное различие. Это был механический материализм, оказавший большое влияние на буржуазную военную науку.
Метафизика не уступала своих позиций без борьбы. Она имела своих крупных представителей в лице Декарта, Мальбранша, Спинозы, Лейбница (философы XVII в. Франции, Голландии, Германии).
Однако материалистическое мировоззрение нанесло смертельный удар теологии, что позволило буржуазным идеологам против теории божественного происхождения государства и власти выдвинуть теорию «естественного права», «естественные» законы природы, являющиеся основой государственного устройства. Эти «естественные» законы представляли собой не что иное, как потребности растущей буржуазии, которая уже располагала экономическим могуществом и стремилась к завоеванию политической власти.
Следует учесть двойственный характер буржуазной идеологии не только в аспекте исторического развития, но и на каждом конкретном этапе такового, по крайней мере в тенденции, превращающейся в действительность в процессе общественного развития. Так, например, прогрессивная политика буржуазии превращается в реакционную, буржуазно-революционные войны – в империалистические, да и буржуазия, достигнув политической власти, превращается в реакционный класс, подавляющий освободительное движение трудящихся масс как в метрополии, так и в колониях.
Мировоззрению буржуазных идеологов XVII в. также свойственна двойственность: в вопросах познания природы они были материалистами (хотя и ограниченными – механическими), но в объяснении общественных явлений они исходили из идеалистического мировоззрения. Так, например, Гоббс гражданскую войну объявил корнем всех зол, происходящих от незнания гражданских обязанностей (научной философии). Вождей революции он называл проходимцами, действовавшими по причине честолюбия или своего расстроенного состояния. Следовательно, английский философ общественные явления объяснял субъективными причинами, а не объективными законами, идеалистически, а не материалистически.
Идеологи буржуазии не понимали связи исторических явлений. В их трудах «…история, в лучшем случае, являлась не более, как готовым к услугам философа сборником иллюстраций и примеров»[27].
Все эти особенности мировоззрения буржуазных идеологов сказывались на развитии естествознания и общественных наук, непосредственное влияние которых можно наблюдать и в военной науке.
В XVII в. по-новому встал вопрос о содержании науки и методах научного исследования. Буржуазные идеологи главной целью науки считали изучение природы и технические изобретения, выражавшие потребности развивавшегося производства. В связи с этим центральной проблемой становился метод изучения явлений природы[28].
Теология является врагом науки, и ее догматический, авторитарный метод в своей основе порочен[29]. Поэтому философы XVII в. авторитарному методу противопоставили опытное познание, провозгласили всемогущество разума и требовали неограниченных прав свободного исследования. «Наука (согласно утверждениям английского философа Бэкона. – Е.Р.) есть опытная наука и состоит в применении рационального метода к чувственным данным. Индукция, анализ, сравнение, наблюдение, эксперимент суть главные условия рационального метода»[30].
В философии Бэкона опытное и рациональное (разумное) познания рассматриваются в единстве. Опыт дает факты, разум их классифицирует и анализирует. Затем вследствие одностороннего исследования философами проблемы метода опытное и рациональное познания были разорваны, возникли два направления в теории познания – эмпиризм и рационализм. Эмпиризм в основу познания кладет опыт, который можно понимать материалистически (Бэкон, Гоббс, французские материалисты) и идеалистически (Беркли, Юм). Рационализм единственным источником познания считает разум, так как чувства якобы обманывают нас (философы-рационалисты – Декарт, Спиноза, Лейбниц).
В военной науке XVII в. опытное и рациональное познания применялись в единстве: собирались фактические данные организационной и боевой практики, систематизировались, обобщались и делались теоретические выводы, многие из которых проверялись на практике, т. е. в ходе военных действий. На метод военно-научного исследования значительное влияние оказали философские взгляды Бэкона.
Ф Энгельс в «Анти-Дюринге» показал, что в естествознании и философии XVII в. господствовал метафизический способ мышления, являвшийся прямой противоположностью наивного стихийно-диалектического взгляда на мир греческих философов.
Метафизический способ мышления возник в естествознании и был перенесен Бэконом и Локком в философию. Этот способ заключается в классификации явлений, в разложении каждого из них на составные части и в изолированном изучении каждой такой части вне их общей связи, вследствие чего исчезает представление о целом. Метафизик изучает явления не в движении, а в неподвижном состоянии, не как существенно изменяющиеся, а как вечно неизменные, не живые, а мертвые.
«Для метафизика вещи и их мысленные отражения, т. е. понятия, суть отдельные, неизменные, застывшие, раз навсегда данные предметы, подлежащие исследованию один после другого и один независимо от другого»[31]. При таком способе мышления положительное и отрицательное абсолютно исключают друг друга, причина и следствие совершенно противоположны друг другу, хотя на самом деле они постоянно меняются местами.
Метафизик за деревьями не видит леса, т. е. из-за деталей, частностей упускает из виду общее, целое, которое представляет себе лишь в виде суммы отдельных явлений, предметов; за предметами он не видит их взаимной связи, за бытием – возникновения и исчезновения, за покоем – движения.
XVII в. – это метафизический период в развитии науки, так как в то время преобладал метафизический способ мышления, который господствовал и в военной науке, оказав, в частности, влияние на развитие военно-теоретической мысли и военно-исторических исследований.
Военные теоретики рабовладельческого и феодального периодов войны рассматривали военную деятельность в целом, главным содержанием которой считали создание армии и флота и построение их для боя. На первом этапе мануфактурного периода изучались преимущественно отдельные явления войны, которые изолировались одно от другого, вследствие чего разрушалось целое и исчезали связи между ними, в частности, военные теоретики и практики упускали из виду связь стратегии и тактики. Военные историки детально описывали отдельные сражения, вырывая их из общего хода войны, что не позволяло вскрывать действительные причины побед и поражений. Однако изучение деталей военной деятельности сыграло прогрессивную роль. Это был процесс становления военной науки.
На процесс становления военной науки в XVII в., в частности на развитие военно-теоретической мысли и военной истории, оказала большое влияние буржуазная историография.
Задачи буржуазных идеологов прежде всего заключались в том, чтобы освободить историю от подчинения богословской догматике и создать научные основы исторического исследования. Еще в эпоху Возрождения в Италии в исторической науке сложилось гуманистическое направление[32]. Гуманисты изучили достижения античной историографии, подвергли критике религиозно-церковные исторические концепции, начали очищать историю от вымыслов, легенд и фальсификаций, требовали изучения реальных фактов и критического отношения к историческим свидетельствам, способствовали расширению исторических источников (начали привлекать данные археологии и вообще памятники материальной культуры), положили начало филологической критике.
Критический метод являлся необходимым условием для становления исторической науки, собиравшей факты и устанавливавшей их достоверность. Дальнейшая задача историков заключалась в объяснении исторических явлений, в установлении их связи между собой и доказательстве закономерности общественного исторического развития. Исследуя эти проблемы, гуманисты заложили основы новой периодизации истории: в их произведениях можно видеть зарождение деления истории на древнюю, среднюю и новую[33]. Эта периодизация всемирной истории была прогрессивной для своего времени.
В гуманистической историографии сложились две исторические школы: политико-риторическая и эрудистская.
Представители политико-риторической школы (Макиавелли, Гвичардини и др.) в историческом развитии общества искали уроки и рецепты политической деятельности, которыми можно воспользоваться в современной обстановке. Политика, по Макиавелли, должна опираться на историю. Чтобы узнать, что должно случиться, достаточно проследить, что было, говорил он. У Макиавелли основным содержанием истории являются политика и война, а движущей силой – сознательная воля основателей государства и законодателей. Это идеалистическая концепция. Одновременно в его трудах можно встретить утверждение, что в основе действий людей лежит материальный «интерес».
Историки эрудистской школы ограничивали задачу исторического исследования установлением подлинности исторических фактов. В XVII в. в связи с упадком политической историографии на первое место выступила эрудистская историческая школа, достигшая наибольших успехов в XVIII в.
В военно-исторической науке влияние этой школы выражалось в стремлении авторов к простому изложению военных событий, без их критического анализа и оценки, без определения их места и роли в ходе войны.
Для развития исторической науки большое значение имело создание научной хронологии, что связано с деятельностью француза Дени Пето (1583–1652 гг.). Главная же заслуга эрудитов заключается в собирании, систематизации и публикации источников. В этом отношений много сделал немецкий философ, математик и историк Лейбниц (1646–1716 гг.).
Историки XVII в. выполнили большую положительную работу по собиранию, систематизации и критике источников истории рабовладельческого и феодального обществ. В отношении исследования общественного развития в XVII в. историческая наука располагает большим количеством письменных источников, обширным документальным материалом в архивах, многочисленными образцами материальной и военной культуры в музеях всех стран.
В XVII в. значительные достижения имела русская историография. Историческая мысль освобождалась от влияния богословия, и внимание историков сосредоточивалось на политических событиях. Возникло и развивалось критическое отношение к историческим источникам и современным событиям. Историки стремились определить степень достоверности источников, отделить правду от вымысла, выявить роль политических и военных деятелей и представить процесс исторического развития русского государства в целом.
Из исторических произведений начала XVII в. следует отметить «Сказание» Авраамия Палицына об осаде Троице-Сергиева монастыря (Загорск) польскими феодалами в 1608–1609 гг. В «Сказании» автор пытался вскрыть причину «беды во всей России», которой считал «безумное молчание» бояр, не докладывавших царю Борису Годунову о действительном положении в стране.
События крестьянской войны и польско-шведской интервенции начала XVII в. довольно подробно освещаются в труде дьяка Ивана Тимофеева «Временник». Автор являлся идеологом приказной верхушки, связанной с родовитым боярством. Причину внутренней политической борьбы (Смуты) он объяснял нарушением общественно-политического союза, существовавшего между подданными и царем. В «Летописной книге» князя Катырева-Ростовского дано описание этих же событий.
Во второй половине XVII в. дьяком Федором Грибоедовым был написан общеисторический труд «История о царях и великих князьях земли Русской», в котором автор свел русскую историю к сумме биографий царствовавших лиц, приняв на веру все известные легенды, в том числе и рассказ о происхождении московских царей от Пруса.
На основе марксистско-ленинской теории историю Русского государства и государств Западной Европы XVII в. разрабатывали советские историки – Удальцов, Грацианский, Косьминский, Архангельский и многие другие. Советская историческая наука прежде всего вскрывает идеологические, классовые основы источников и исследований, что способствует определению степени достоверности исторических событий и установлению правильности их оценки современниками и историками. Исследование экономических основ внутренней и внешней политики правящих классов, изучение борьбы трудящихся масс – все это позволяет правильно определить особенности вооруженной организации XVII в., а также вскрыть характер и движущие силы войн этого периода.
Для изучения военного искусства первого этапа мануфактурного периода войны мы располагаем значительно большим количеством источников, чем это было при изучении развития военного искусства феодального или цехового периода войны.
Прежде всего надо сказать о материально-технической базе военно-исторического исследования. Эта фаза весьма обширна и включает сосредоточенные в исторических музеях всех стран многочисленные образцы ручного огнестрельного оружия, артиллерии и холодного оружия XVII в., а также образцы обмундирования и снаряжения пехотинцев, кавалеристов, артиллеристов и саперов. Кроме военных отделов исторических музеев, давно созданы и ведут научную работу специальные музеи, в частности Оружейная палата в Московском Кремле, Артиллерийский музей в Ленинграде, Музей старинного Тульского оружейного завода. Экспонаты музеев систематизированы, разработаны подробные каталоги с описанием хранящихся в них образцов военной культуры. Таким каталогом, например, является труд Бранденбурга «Исторический каталог С.-Петербургского артиллерийского музея», три части, 1877, 1883, 1889 гг.
Важное значение для военного историка имеют сохранившиеся крепости XVII в. (Смоленск, Тула, Псков и др.). Мы располагаем более полными географическими и топографическими данными, что позволяет уточнить многие стратегические и тактические вопросы.
Многочисленные архивы хранят большое количество документов об организации вооруженных сил, о внутренней и внешней политике государств всех частей света, о действиях войск и флотов на театре войны и на поле боя (приказы, распоряжения, донесения, ведомости, карты и схемы). Много документов опубликовано в различных сборниках, которыми широко пользуются военные историки. При обилии исторических материалов личная работа в многочисленных архивах возможна лишь по узкой теме. Сборники экономических, политических и военных документов помогают историкам в разработке различных исторических проблем. Для научно-исследовательской работы очень важное значение имеют изданные ранее и издающиеся в данное время исторические сборники документов «Крестьянская война под предводительством Степана Разина», «Полное собрание законов Российской империи» и др.
К письменным источникам прежде всего относятся описания вооруженной организации и военных событий XVII в. участниками и современниками. Наиболее важные из этих источников: летописи XVII в. Самовидца, Грабенко, Величко, сочинения Маржерета, Боплана. Ценными источниками являются описания войн их участниками.
Мемуарная литература XVII в. очень обширна и разнообразна. Мемуары политических деятелей, полководцев и военачальников помогают уточнять многие политические и военные вопросы. Следует отметить мемуары польского гетмана Жолкевского, дневник голландца Дунка, записки французского полководца Монтекуколи и др.
В XVII в. в связи с организацией постоянных армий разрабатывались и в дальнейшем совершенствовались воинские уставы, регламентировавшие внутренний порядок и воинскую дисциплину в частях и подразделениях, содержание и последовательность обучения войск, а также «другие дела, касающиеся до воинской науки», в том числе организацию походного и боевого порядков и способы ведения боя.
Одним из наиболее ранних уставов, регламентировавших строевое обучение войск, был устав Морица Оранского (Нидерланды). В 1607 и в 1621 гг. в Москве Онисим Михайлов составил «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки». Этот устав был написан на основе многочисленной иностранной военной литературы, использованной автором (итальянской, французской, испанской, голландской, английской, польской и «иных разных господарствах»). В 1649 г. в Москве издан устав «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей», представлявший собой перевод австрийского устава середины XVII в.
В связи с организацией военно-учебных заведений для подготовки офицерских кадров для всех родов войск в XVII в. создавались учебники и руководства.
По вопросам военно-инженерного дела издавались труды о деятельности французского инженера Вобана. Появились книги по тактике пехоты и военному искусству в целом. Следует назвать «Военную книгу» Диллиха (1607 г.), «Французское войско» Монгомери (1610 г.), «Принципы военного искусства» и «Наставления по военному делу» Биллона (1613, 1617 гг.), «Военное искусство пехоты» Вальгаузена (1615 г.), «Нидерландское военное обучение» Бокселя (1664 г.). Все это были практические пособия по военному искусству.
Большое значение для развития военного искусства XVII в. имели труды военных теоретиков: Монтекуколи – одного из первых крупных военных теоретиков первого этапа мануфактурного периода войны, Госта и Фёкиера. В трудах XVII в. исследовались преимущественно тактические вопросы и очень редко затрагивались стратегические проблемы.
Создавались труды по истории войн первого этапа мануфактурного периода войны, значительная часть которых носила описательный характер. Главное внимание уделялось изложению содержания распоряжений полководцев. Очень часто описание второстепенных событий, частных и личных эпизодов заслоняло главное в ходе войны или сражения, т. е. то, что фактически решало исход вооруженной борьбы.
Мало написано обстоятельных специальных иностранных военно-исторических исследований вооруженной борьбы с колонизаторами народов Китая, Индии, Америки, Африки, Австралии. Недостаточно занимаются вопросами военной истории этих народов советские военные историки. В отношении военного искусства индейских, африканских, австралийских и других племен XV–XVII вв. следует учесть замечание К Маркса, который писал: «…Дикарь в своей личной хитрости и ловкости проявляет разнообразные элементы всего военного искусства…»[34]
Отдельных трудов по истории военного искусства первого этапа мануфактурного периода войны нет, но в общих работах по военной истории есть разделы, в которых рассматривается состояние военного искусства XVII в. Эти разделы встречаются в трудах авторов XIX–XX вв. по истории родов войск (пехоты, артиллерии, кавалерии, инженерных войск), военной истории (Голицын, Митчелл и др.) и истории военного искусства (Михневич, Гейсман, Дельбрюк и др.). В трудах по истории русского военного искусства (Михневич, Байов) очень мало внимания уделено исследованию состояния русской армии и войнам России XVII в.
Отметим несколько особенностей военно-исторических исследований по вопросам развития военного искусства XVII в., написанных дворянскими и буржуазными идеологами.
Большинство дворянских (Михневич, Гейсман и др.) и буржуазных военных историков сводят историю военного искусства к деятельности полководцев по созданию вооруженных сил и управлению ими на войне и в бою. Такое понимание основ развития военного искусства является идеалистической концепцией, исключающей творчество войсковых масс в военном деле.
Труды некоторых военных историков характеризуются националистическими тенденциями в определении содержания истории военного искусства и роли национальных вооруженных сил в развитии военного дела. Таковы, например, труды Рюстова, Дельбрюка и других немецких военных историков. В этих трудах подчеркнуто игнорируется роль большинства наций в развитии военного искусства в XVII в.
Противоположностью националистической концепции в военно-исторической науке является космополитизм, выражающийся в преклонении перед иностранным военным искусством и в недооценке отечественных достижений в военном деле. Космополитическая антинаучная основа характерна, например, для военно-исторических трудов Михневича, Леера, Свечина и некоторых других.
Наконец, следует отметить схематизм как одну из антинаучных основ военно-исторического исследования. Основоположником схематизма в военной истории можно считать Дельбрюка, который изобрел «двухполюсную стратегию» измора и сокрушения и с точки зрения этой схемы изложил историю военного искусства.
Лиддел Гарт в своем труде «Стратегия непрямых действий», обобщая исторический опыт и отправляясь от односторонне взятых положений Сунь-цзы, Велизария, Шекспира, Наполеона и Клаузевица, рассматривает историю «как практический опыт» и «два вида практического опыта – прямой и непрямой»[35]. Прямой опыт, пишет Лиддел Гарт, по своей природе слишком ограничен, более значительная ценность непрямого опыта заключается в его большом разнообразии и широте. «История стратегии, по существу, является летописью применения и развития метода непрямых действий»[36], который представляет собой, по утверждению Лиддела Гарта, сущность стратегии. С точки зрения применения методов прямых и непрямых действий автор «Стратегии» рассматривает всю историю не только стратегии, но и тактики, в том числе и военное искусство XVII–XVIII вв.
Схематизм Дельбрюка (стратегия сокрушения и измора), Лиддела Гарта (прямые и непрямые действия) и других подобных авторов военно-исторических трудов вынуждает их односторонне подбирать примеры для подтверждения выдуманной схемы. В.И. Ленин говорил, что подобрать примеры не составляет труда, но это не имеет никакого научного значения, даже играет отрицательную роль. Основным требованием всякого исследования является всесторонность, показ взаимосвязи явлений, анализ фактов, их обусловленность.
На подлинно научной основе, на основе марксистско-ленинской теории разрабатывают военную историю первого этапа мануфактурного периода войны советские военные историки, которым чужды схематизм и предвзятость. По истории некоторых войн этого периода изданы солидные монографии, в которых на основе всестороннего изучения, анализа, литературных источников и архивных материалов авторы вскрыли экономические основы и политическое содержание исследуемых войн, выявили их характер и движущие силы, показали некоторые особенности военного искусства. Главное внимание советских историков сосредоточено на исследовании процесса исторического развития вооруженной организации Русского государства и крестьянских войн этого периода. Однако слишком мало отводится места разработке вопросов развития военной организации казаков и их военного искусства.
Прежде всего следует сказать о небольшом по объему, но весьма содержательном труде Чернова «Вооруженные силы Русского государства в XV–XVII вв.», в котором обстоятельно анализируются первоисточники и литературные труды по данному вопросу. Автор показал развитие вооруженной организации Русского государства в течение трех столетий. В труде недостаточно четко сформулирована сущность основных этапов этого развития, являющегося процессом становления постоянной, а затем и регулярной русской армии. Важному вопросу зарождения регулярства автор правильно уделил значительное внимание.
В отношении содержания и систематизации материалов, критики источников и исследований, а также оценок исторических фактов заслуживает особого внимания труд Смирнова «Восстание Болотникова. 1606–1607 гг.». Автор показал движущие силы крестьянской войны под предводительством Болотникова и обстоятельно изложил ее ход, выявляя особенности стратегии и тактики. Однако материалы о ходе военных действий в данном труде недостаточно систематизированы, а боевые действия не периодизированы. Вопросы военного искусства в крестьянской войне в достаточной степени не обобщены. Большая заслуга автора заключается в том, что его труд вызвал широкую дискуссию, помогающую исследованию истории этой войны, очень важной в развитии военного искусства.
Необходимо отметить труд Новосельского «Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в.», в котором автор обстоятельно исследовал политическое и экономическое содержание этой борьбы, собрав и систематизировав большое количество фактических данных. В исследовании хода военных действий, конечно, необходима более четкая их периодизация, выявляющая особенности стратегии и тактики. Источники очень мало сообщают тактических данных, что вообще характерно для того времени.
В «Очерках истории СССР» (XVII в. и первая четверть XVIII в.), а также во «Всемирной истории» (тома III и IV) имеются военно-исторические разделы, в которых говорится о строительстве вооруженных сил и о многих войнах.,
«Всемирная история» дает общее представление о вооруженной организации и войнах крупнейших народов всего мира. Однако четкие характеристики военного устройства, характера и движущих сил важнейших войн в ней, как правило, отсутствуют. Ход же некоторых войн, особенно Великой крестьянской войны в Китае в XVII в., весьма обстоятельно изложен, хотя и здесь четкая формулировка особенностей искусства вооруженного восстания в данной войне также отсутствует.
Авторы «Очерков истории СССР» военным вопросам уделяли большое внимание, особенно крестьянским войнам (Болотникова, Разина) в Русском государстве и борьбе с интервентами XVII в. С исчерпывающей полнотой показаны движущие силы Первой крестьянской войны под предводительством Болотникова, но недостаточно выявлены движущие силы крестьянской войны 1670–1671 гг. под предводительством Разина. Очень обстоятельно показаны военные реформы XVII в. Периодизация хода военного строительства и военных действий, как правило, хронологическая, не вскрывающая внутреннего содержания исторического процесса.
Большой вклад в советскую военно-историческую науку сделал Л.Г. Бескровный, выпустив «Очерки по источниковедению военной истории России» (с древнейших времен до начала XX в. включительно). Этот труд положил начало важной отрасли военной истории и является подготовительной ступенью к созданию военной историографии. Автор не только перечислил военно-исторические источники и труды различных периодов Русского государства, он показал их основное содержание и дал им оценку. Военный историк имеет возможность получить достаточное представление о характере источников по военной истории России. Для такого труда очень важна наиболее полная библиография и указатели, но их нет в данном издании.
В развитии военного искусства значительную роль сыграла вооруженная борьба в ходе нидерландской и английской буржуазных революций, войны которых весьма слабо исследованы советскими военными историками. То же самое можно сказать о Тридцатилетней войне в Европе, о так называемой Войне за испанское наследство и о ряде других войн конца XVI, XVII и начала XVIII вв. Совершенно не исследуется вооруженная борьба народов Азии, Америки, Африки и Австралии с колонизаторами в XV–XVII вв. Эти военные события весьма важны, учитывая различные ступени экономического и политического развития воевавших сторон и разное их техническое оснащение. Односторонняя разработка военной истории затрудняет сравнительный анализ развития вооруженной организации Русского государства и ее военного искусства на первом этапе мануфактурного периода войны. Восполнить этот пробел – одна из задач советских военных историков.
Наконец, следует обратить внимание на тот факт, что исследованием военных вопросов, развития вооруженной организации и военного искусства с древнейших времен до XIX в. включительно, как правило, занимаются гражданские историки. Некоторые советские военные историки, имеющие военное образование, практику командования войсками и боевой опыт, недооценивают так называемую «древность» в военной истории, без научной разработки, всестороннего и глубокого изучения которой нельзя рассчитывать на серьезное обобщение современной боевой практики. Именно поэтому ряд трудов по истории Второй мировой войны и Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. носит описательный характер, что является серьезным их недостатком.