Где-то далеко-далеко, в джунглях реки Амазонки, растут особые деревья – гевейи. Они дают очень липкий сок.
Когда сока в дупле дерева набирается достаточное количество, из него получается такой маленький гибкий человечек. Эти человечки собираются вместе и строят себе деревни.
Пока человечки молодые, они гибкие и клейкие. Они вообще могут расслабиться и превратиться в лужу. Когда они взрослеют, они уже не такие гибкие, они уже твердоватые. А старые человечки становятся совсем твёрдыми.
И когда они окончательно деревенеют, их отвозят в специальный парк деревянной скульптуры и ставят там на постаменты.
Так вот, около такой гевейской деревни – Туолувзвейгевей-сиротуллия – постоянно крутился один дядька, туземец с перьями на голове. Он приходил утром, устанавливал на полянке маленький детский батут и садился рядом плести берестяные коробочки (не берестяные, а гевейские, из гевейского лыка).
На самом деле он прятался.
Молодые человечки из деревни Туолувзвейгевей-сиротуллия, увидев батут, немедленно подбегали, залезали на него и начинали скакать.
К этому времени гражданин с перьями уже заканчивал одну коробочку. Он высовывался из кустов, ловил прыгающего гевейчика сачком и сажал в коробочку.
Он закрывал коробочку крышкой – и всё, сувенир на продажу для белых туристов готов.
Не зря же в деревне Туолувзвейгевей-сиротуллия малышам часто пели такую песню:
Ах, гевечик, мой гевечик,
Не ходи на тот конечик.
Там дядька живёт,
И тебя он поймаёт.
Как тебя он поймаёт,
Так в коробку посадёт,
Он в коробку посадёт
И на рынке продадёт.
Тебе будет нелегко.
Ты уедешь далеко.
Но даже самые мудрые песни не удерживали прыгучих гевейчиков от скакания, и многие из них уехали далеко.