Аристотель утверждал, что потребление каждого блага из-за присущей ему цели происходит в двух случаях: в первом – ради которой оно предназначено к потреблению, в другом – отнюдь не ради этой цели. Анализируя природу товара, он полагал, что пользование каждым объектом владения носит двоякий характер. Пример с потреблением сандалии Аристотель приводил в качестве иллюстрации. Сандалия может служить для обувания ноги, но она может служить и для обмена. То и другое, по его мнению, есть потребительные свойства сандалии. Сандалия существует отнюдь не для обмена, поэтому пользование сандалией для обмена не является естественным способом употребления. Из этих высказываний следует, что он в меновой стоимости товара видел потребительную стоимость товара для его владельца, заключающуюся в способности товара быть обмененным на другой товар. В процессе обмена происходит не только уравнивание вещей, но и приравнивание людей. Больше того, по его мнению, между равенством вещей и приравниванием людей существует тесная связь.
Подводя итог своим рассуждениям, он писал: «Итак, нужна пропорция: как строитель относится к сапожнику, также столькото сандалий – к дому или дневному пропитанию, т. к. без соблюдения пропорции не будет ни обмена, ни общества». Изложив столь замечательный тезис о равенстве и соизмеримости обмениваемых товаров, Аристотель был не в состоянии подвергнуть дальнейшему изучению форму стоимости и остановился на полпути. Он утверждал, что в действительности невозможно, чтобы приравниваемые разнородные вещи могли быть соизмеримы, т. е. качественно равны. В такого рода приравнивании он видел лишь искусственный способ для удовлетворения практической потребности, нечто чуждое истинной природе вещей. Аристотель понимал, что предпосылкой товарных цен является меновая стоимость товаров. Ему было ясно, что обмен происходил еще тогда, когда не было денег. Но поскольку он не мыслил себе форму меновой стоимости без цены, то приходил к выводу, что товары становятся соизмеримыми лишь при помощи денег. Незавершенность анализа товара объясняется отсутствием у него понятия стоимости, что в свою очередь вытекало из того, что естественным базисом греческого общества было неравенство людей и их рабочих сил.
Анализируя различные виды торговли и процесса перехода одной формы торговли в другую, Аристотель указывал, что на первой стадии общественного развития, т. е. в семье, отсутствовала необходимость в обмене, ибо «в первоначальной семье все было общим». Необходимость во взаимном обмене возникла, когда первоначальная семья разбилась на много отдельных семей. Товарная торговля, т. к. в ней решающую роль играет потребительская стоимость, по природе своей принадлежит, по мнению Аристотеля, к сфере экономики. Меновая торговля является первоначальной формой товарной торговли.
Именно с преобладанием меновой торговли Аристотель связывал возникновение денег. Для Аристотеля денежная форма товара представляет собой лишь дальнейшее развитие простой формы стоимости. Стоимость товаров является предпосылкой товарных цен, а деньги выполняют функцию меры стоимости, т. к. они сами обладают стоимостью. Аристотель обстоятельно объяснял, как в результате меновой торговли между различными общинами возникает необходимость в специфическом товаре, обладающем стоимостью, который должен выполнять роль денег. В качестве всеобщего средства обмена, считал мыслитель, выступают деньги лишь в результате соглашения. С появлением денег, по мнению Аристотеля, целью товарной торговли становится хрематистика, самовозрастание денег, обращение превращается в источник богатства.
Аристотель анализировал деньги в их функциях меры стоимости и средства обращения. Анализ функции денег оказался у него незавершенным, т. к. он не понимал сущности денег. В своем анализе этапов развития торговли Аристотель в обобщенном виде показал переход от Т-Т через Т-Д-Т к Д-Т-Д. Следовательно, Аристотель различал две формы обращения денег: одну, в которой деньги – это простое орудие обращения, другую – денежный капитал.
Ростовщичество Аристотель резко осуждал. Он утверждал, что ростовщичество достойно критики и само по себе дурно. В своем теоретическом обосновании отрицательного взгляда на ростовщичество Аристотель исходил из противопоставления денег в их естественной роли, ради которой они были созданы, той неестественной их роли, какую они играют при ростовщичестве. Аристотель говорил: «Ростовщичество справедливо ненавидимо всеми, ибо здесь сами деньги являются источником приобретения и употребляются не для того, для чего они были изобретены. Ведь они возникли для товарного обмена, между тем процент делает из денег новые деньги. Процент есть деньги от денег, так что из всех отраслей приобретения эта – наиболее противна природе». Взгляды Аристотеля на ростовщичество и процент отражали идеологию рабовладельческого класса, который относился отрицательно к ростовщичеству как одному из факторов, содействовавших разложению античного общества.
В работах Аристотеля нашел свое выражение более широкий круг теоретико-экономических проблем, чем у Ксенофонта и Платона. По сравнению с ними Аристотель в своем анализе соответствующих экономических категорий обнаружил большую глубину и оригинальность. Экономические воззрения Аристотеля представляют собой высшее достижение экономической мысли периода рабовладельческого общества. Аристотель положил начало традиции выяснения этических (нравственных) основ поведения участников хозяйственной деятельности. Аристотелевская этика предписывает, как следует поступать, сообразуясь с убеждениями и доводами разума. Поступки человека, принимаемые им решения определяют обычаи, традиции, нормы, закрепляемые законом.
Экономические воззрения Аристотеля не отделены от его философского учения, они вплетены в общую ткань рассуждений об основах этики и политики. В его работах ощутимо стремление вычленить и понять некоторые категории и связи, ставшие впоследствии предметом политической экономии как науки.
В заключение следует отметить, что писатели античного мира были идеологами натурального хозяйства. Вместе с тем анализ товарно-денежных отношений в недрах рабовладельческого способа производства дал им возможность исследовать ряд политико-экономических категорий и тем самым положить начало новой отрасли научного познания – экономической науке.