Ночью снились мантикоры, разрывающие тело Ямина. Ни от него, ни от Глеба так и не было вестей. Как и от Тамима. С айлиной Кифаей вечером поговорили недолго – наставница ничего не знала, лишь сообщила, что слышала о телах четырёх мёртвых мантикор, найденных у границы Абикарда. Это вселяло и надежду, и беспокойство. Почему же монтри не появляется? Неужели с ас-алердином случилось непоправимое? А Тамим? Живы ли они?
Утро не подарило ожидаемого облегчения, лишь усилило существующие страхи.
К церемонии всё было готово. В одиннадцать за мной прибудут священнослужители, чтобы забрать в храм, где меня омоют в святой воде и отведут в покои невесты. Там я облачусь в белое платье и выйду к алтарю, у которого будет ждать жених.
Всё это должно было стать радостным событием в моей жизни, если бы на месте Роффе был кто-то другой. Кто-то, кого бы я любила всем сердцем или хотя бы уважала.
– Я слышала, – наклонившись ко мне, сообщила Сивилла, пока мы шли на завтрак, – что замок графини Хизаст осаждают. Об этом говорят все вокруг, но никто не знает причины. Говорят, ночью поймали мятежников. Несколько аристократических семей в опале. – Сив глубоко вздохнула, собираясь что-то добавить, но я её опередила:
– Что с твоим женихом? Насколько я знаю, он служил под предводительством Петтера Орвица…
– Да, и был близок к нему. – Фрейлина судорожно сглотнула. – Макса допрашивают, но он не был связан с мятежниками. Его должны вскоре отпустить.
Сивилла волновалась. Насколько я успела узнать, она не была влюблена в своего жениха, это был бы договорной брак, и всё-таки тревожилась. Я сжала её руку.
– Если его не отпустят к вечеру, немедленно сообщи мне. Я не позволю, чтобы с ним и его семьёй что-то случилось.
– Моя помолвка под угрозой, – призналась девушка и закусила губу. – Не то чтобы я сильно опечалена, но… Если отец в ближайшее время не подыщет мне нового жениха, я более не смогу оставаться вашей фрейлиной. Бракосочетание фрейлин назначено сразу после свадьбы вашего высочества, как того требуют традиции…
– Эти традиции давно пора менять. К тому же… пара месяцев ничего не решит. Я не откажусь от тебя, Сив.
Девушка улыбнулась.
– Боюсь, вы слишком добры ко мне, я того не заслуживаю. Тем более с моим языком отцу будет не так-то просто найти жениха… Многим известно о моём склочном характере.
– Разве это минус? – Я пожала плечами и ободряюще подмигнула. – Мы устроим целый отбор женихов и выберем тебе самого достойного.
Сивилла рассмеялась.
– Боюсь, они разбегутся с такой скоростью, с какой ещё ни один жених не сбегал из дворца. Это войдёт в историю!
Так, перешучиваясь, и вошли в столовую. С Джули мы соблюдали нейтралитет, словно и не было вчерашнего разговора. Уверена, так просто избавиться от неё не получится. Роффе не понравится, если я исключу её из числа фрейлин, а мне сейчас невыгодно злить кузена. Теперь у меня на попечении не только брат, но и осаждённые из замка Хизаст. Однако я обязательно что-нибудь придумаю.
– Вы слышали эти ужасные новости о мантикорах? – начала Нила, когда подали яйца-пашот. – Они появились на границе Абикарда. Не просто на разломах, а здесь, на материке. С ума сойти! Так страшно. Я всю ночь не могла заснуть…
– По твоему бодрому и румяному кругленькому личику этого не скажешь, – как всегда колко вставила Сив, намазывая масло на подсушенный хлеб. – Подскажи адрес косметической лавки, где ты берёшь чудесный крем, маскирующий тёмные круги под глазами.
Нилла фыркнула, а я улыбнулась. И Сивилла думает, что я от неё откажусь? Она заставляет меня улыбаться намного чаще, чем кто-либо во всём дворце.
– Сивилла, боюсь, что с твоим бледным лицом тебе никакие кремы не помогут: на такой коже видно любой синяк.
– Поэтому я стараюсь крепко и сладко спать, чтобы наутро ни один синяк не появлялся, – подмигнула она.
Завтрак прервал его величество, внезапно решивший к нам присоединиться. Его в это утро никто не ожидал увидеть: день свадьбы обручённым принято проводить раздельно. У Джули даже ложка из рук выпала, и лакей поспешил заменить приборы.
– Позвольте нам с невестой позавтракать наедине, – попросил король, и фрейлины, не сговариваясь, встали со своих мест.
Никому не было дела, что они ещё не закончили: уверена, им накроют в другой комнате.
Роффе сел напротив. Нас разделяли метра два, но даже это расстояние показалось мне ничтожным. Я чувствовала проницательный взгляд монарха, недовольство и колкости, готовые сорваться с его языка. Но Роффе молчал.
Я положила ложку джема на тост и начала медленно его размазывать, думая, каким он окажется на вкус. Сладким или с кислинкой?
– Наше соглашение в силе, моя дорогая? – наконец нарушил тишину Роффе и отправил ложку с кусочком яйца в рот, тщательно пережёвывая и при этом хищно глядя на меня.
– А что может быть не так?
Я попробовала тост – ни кислинки, ни сладости не почувствовала. Казалось, что теперь всё для меня потеряло вкус.
– Коробки с платьем, обувью и прочими аксессуарами вчера были доставлены во дворец, чтобы сегодня отбыть в священную келью, где вы будете обязаны подготовиться к церемонии по древним обычаям, – начал Роффе, и тост выпал из моих рук. Я поняла, о чём он говорил. – Я приказал магам проверить всё… на всякий случай. И вот удивительно – было найдено то, чего там не должно было быть. Верёвка… Оригинальный способ сбежать из храма. Не волнуйтесь, виновница уже наказана.
Я сжала челюсти. Совершенно забыла о нашем первоначальном замысле! Я ведь хотела сбежать по плану Фредерика, поэтому просила Адаез всё подготовить. Но в этом королевстве планы приходится менять с феноменальной скоростью.
– Что вы с ней сделали?
– Пока ничего, она всего лишь под стражей. Но уже завтра её сошлют на Проклятый остров.
– Это моя вина…
– Ваша, – с жаром согласился король, – именно ваша, Грета! Задумайтесь, что вы делаете! И поймите в конце концов: я вам не враг. Я могу быть вашим союзником. Отриньте кровное родство. И давайте создадим нерушимый союз, целью которого будет величие Абикарда.
– Этот план возник до вчерашних событий, – сообщила поспешно. – Я… я сглупила. Прошу вас, не наказывайте невинную девушку. Она выполняла мои приказы.
– Знаю. Но она послужит мальчиком для битья. Вас не пугает собственная участь, так страшитесь за судьбу тех, за кого вы взяли ответственность. Не уговаривайте: я отправлю её на остров в назидание вам.
Уговоры бесполезны. Я бы расплакалась, но сдерживалась, окоченевшими пальцами вцепившись в скатерть.
– Что вы собираетесь делать с графиней Хизаст?
– Точнее, с её малолетним сыном? – хмыкнул Роффе, и моё сердце пропустило удар. – Ты в курсе, что у тебя есть племянник?
Узнала совсем недавно. И его судьба меня волновала не меньше, чем судьба брата. Надоело соблюдать правила этикета. Я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.
– Что ты собираешься с ними делать?
– Ещё думаю. Мальчик – угроза.
– Отдай его мне. Мы воспитаем его, как собственного сына, верного нашим идеалам. Он не будет помнить отца и мать. Прошу тебя, будь милосерден.
– Я и так слишком милосерден, – поморщился Роффе. – Только ты этого не замечаешь, цепляясь за воспоминания. Неужели не видишь, сколько я делаю для тебя?
– Для меня? Роффе, у нас странные отношения. Сначала ты пытался унизить меня, забрать у меня право голоса, а теперь говоришь о заботе? Ты поселил меня на втором этаже – и это меньшее из оскорблений, которые я могу вспомнить.
– Я хотел показать тебе твоё место. Я боялся тебя, Грета. Ты могла поднять восстание, и я желал сразу выбить почву у тебя из-под ног, чтобы ты приняла всё, что я тебе дам, с благосклонностью. Метод кнута и пряника.
– Некоторые люди совершенно не поддаются дрессировке кнутом, лишь лучше помнят каждый удар, чтобы потом с лихвой вернуть его своему обидчику.
Роффе прищурился, обдумывая мои слова. Наконец вздохнул и махнул рукой.
– Уходи, Грета. И готовься к свадьбе. Я подумаю. Всё будет зависеть от твоего поведения, помни об этом.
Кивнув, я встала из-за стола и на ватных ногах направилась к выходу. В глазах застыли злые слёзы. И злилась я не на Роффе, а на непутёвого брата, который действовал грязными методами. Если бы он поступил иначе, уверена, Ямин поддержал бы его. Но Фредерик решил связаться не с демонами, а с мантикорами.
Глупец!
И теперь под угрозой жизнь его маленького сына. А я слишком слаба, чтобы защитить всех троих.
– Ваше высочество, – в комнате меня встретила Отилия, – пора заплетать волосы.
– Уйди! – рыкнула я, но, взяв себя в руки, уже спокойнее добавила: – Оставь меня ненадолго одну. Возвращайся через четверть часа. Иди же!
Я злилась на неё за предательство. Адаез была верной, а Отилия… верна, но не мне, поэтому её оставили, пощадили. Поэтому она продолжит шпионить за мной, пока Адаез будет на Проклятых островах. Как мерзко!
Четверть часа подходила к концу, когда я услышала какое-то движение за портьерой. Резко обернулась и, пропустив удар сердца, поняла, что из-под тяжёлой ткани выглядывает знакомый хвост с кисточкой. Глебушка! Неужели он?
Я подошла к окну, отдёрнула штору и с облегчением узнала в госте монтри. Но тут же нахмурилась. Почему он не пришёл вчера, увидев вызов от меня?
– Глеб! – воскликнула и улыбнулась, присев рядом с князем. – Как я рада тебя видеть! Скажи скорее, что с Ямином и Тамимом? Они живы? Не молчи же!
– Хочу и молчу, – неожиданно заявил монтри, но, вмиг сменив настроение, прыгнул на стул и, встав на задние лапы, начал вещать: – Пока ты тут прохлаждалась и готовилась к свадьбе, Ямин отбивался от мантикор.
Вряд ли мою жертву можно назвать «прохлаждением», но опустим детали. Сейчас это совершенно не важно.
– Он жив? С ним всё в порядке? Что вчера произошло?
– О, там такое произошло! Такой бой! – будто специально игнорируя мои прямые вопросы, продолжил монтри. – Ты бы видела! Как Ямин был хорош! Тамим тоже ничего, но Ямин, Ямин…
– Где он, Глеб? – поторопила зверька, теряя терпение. – С ним всё в порядке? Почему он не прилетел?
Но Глебушка, кажется, решил надо мной поиздеваться.
– …а потом на помощь прилетел Ансар! Ты ведь знаешь алердина первого алерда? О, как он был хорош, невероятно! Он-то и раскидал оставшихся мантикор, не пощадил никого! Даже Тамиму не оставил никого, всё сам.
– Глеб! – оборвала я зверька и схватила его за передние лапки. – Скажи, что с Ямином? Не томи! Я умру от переживаний!
Монтри молчал, сочувственно глядя на меня. Из моего горла вырвался судорожный всхлип. Я не переживу, если с ним что-то случится. Я только недавно осознала, насколько этот сероглазый демон стал мне дорог. Он должен жить! И тем более не должен умирать из-за моего непутёвого брата.
Да, непутёвого. Теперь я понимала это особенно чётко.
– Да жив он, жив, – наконец выпалил монтри, став серьёзным. – Но чуть не погиб. Из-за тебя, между прочим! Из-за тебя и твоего братца.
Мне отчаянно не хотелось верить, что мантикор действительно отправил Фредерик. Но я всё больше убеждалась, что брат далеко не безгрешен.
– Как он сейчас? А Тамим?
– Жив и здоров.
Я шумно выдохнула. Теперь, кажется, смогу пережить всё что угодно. Отхлынула тяжёлая волна печали, и, казалось, где-то вдалеке замаячил спасительный берег. Но что же делать с отцом Ямина? Как быть? Ведь я своей свадьбой поставлю его жизнь под удар.
Я собиралась засыпать монтри очередным ворохом вопросов, когда услышала стук в дверь. Пятнадцать минут истекли, и Отилия не из тех, кто будет смиренно ждать. На пальцах заплясала магия, и я начала плести заклинание, опутавшее замок на двери. В тот же момент горничная дёрнула ручку, но, как и ожидалось, безрезультатно.
– Ещё немного, – попросила её и повернулась к монтри. – Что с Ямином? Ты сказал, он чуть не погиб. И почему ты не пришёл вчера? Видел же меня в мироизе.
Глеб и не думал отрицать. Виляя хвостом, уверенно заявил:
– Видел, хотя после падения мироиз сломался.
– После падения?
– Ямин упал с большой высоты. Крылья смягчили удар, но он всё равно сильно пострадал. Да и рана…
– Рана? – вновь судорожно выдохнула и присела на корточки, продолжая удерживать монтри за лапки. – Ты сказал, он жив, значит, рана несерьёзная?
– Серьёзная, – мрачно поправил зверёк и, выдернув лапки, лизнул правую. – Но ас-алердин сильный, выкарабкается. Он пришёл в себя сегодня и…
– И?
– И попросил помочь тебе, – рыкнул монтри, явно недовольный тем, что его перебили, и лизнул левую лапу, словно хотел стереть следы моих прикосновений. – Не радуйся раньше времени. Попросил не из-за тебя, а из-за своего отца, он погибнет, если ты выйдешь замуж. Ямину до тебя нет никакого дела.
Я стушевалась. Было больно слышать подобное. Ещё недавно монтри относился ко мне весьма благосклонно и даже, чудилось, подначивал нас с ас-алердином. Почему он так изменился? А может, дело не в нём? Может, Ямин действительно ко мне ничего не чувствует? Иначе женился бы, чтобы спасти своего отца. Должно быть, вчерашняя ночь напрочь выбила у меня мозги, если я нафантазировала себе, будто между нами что-то есть.
Да какая по сути разница? Главное, он жив, остальное неважно. А в то, что он выздоровеет, я верила безоговорочно. Не может быть иначе. Ямин сильный.
– Я не претендую на его заботу, наоборот, готова сама помогать всем, что будет в моих силах. К сожалению, пока я могу не так много, но в отношении его отца я кое на что способна. Для этого мне нужна вторая копия договора. Без обеих бумаг я не смогу расторгнуть помолвку.
– Расторгнуть? Самостоятельно? – неуверенно спросил монтри. – Но твой брат сказал, что только он может расторгнуть соглашение…
Да, этот наговорит! Сама ему поверила, пока не начала рассуждать логически.
– Он бравировал. Я долго думала над этим и пришла к выводу, что он не может быть прав. Во-первых, официально он мёртв. Я давно полноправная хозяйка своей судьбы. Если бы это было не так, ему не было бы смысла прятать от меня эти бумаги. И он принёс их в загородное поместье, желая шантажировать ими Ямина. Не своим согласием, а документами. Второе, в тайном послании отца говорится, что мы с Ямином можем выбрать судьбу сами, то есть именно я смогу отпустить его, если пожелаю. Фредерик не имеет никакого отношения к этому договору. Отец желал, чтобы моя жизнь зависела исключительно от меня.
Князь молчал, задумчиво глядя на меня. В дверь вновь постучали, раздался нетерпеливый голос Отилии:
– Ваше высочество, пора! Прошу вас, впустите, иначе мне придётся позвать стражу. Мне тревожно за вас. Ваше высочество!
– Со мной всё в порядке! – раздражённо отозвалась я и понизила голос: – Найди копию договора и принеси как можно быстрее. Ты должен успеть до свадьбы.
Монтри раздумывал, глядя на меня, словно не веря, что я действительно собираюсь это сделать. Я не понимала, почему он медлит, почему смотрит с такой настороженностью, и от этого начинала ещё больше нервничать. А если он не согласится? А если не найдёт?
– Ты не знаешь, где лежит копия? Или Ямин её потерял?
– Не знаю, но найду. Ямин без сознания, – нехотя признался монтри, и моё сердце пропустило удар. – Да не волнуйся ты, всё с ним будет в порядке. Будто не знаешь о хвалёной регенерации демонов. Ты мне лучше скажи, зачем тебе выходить замуж за Роффе? Почему бы не сбежать? Ямин, когда придёт в себя, укроет тебя, поможет и не выдаст Абикарду.
Уверенность монтри в благородном поступке своего хозяина, точнее, друга была приятна. Я покачала головой.
– Не могу. У Роффе в заложниках мой брат, а скоро будет и племянник – вряд ли графиня Хизаст сможет долго держать оборону. Я должна спасти их.
– Ты стараешься ради брата? – ощетинился Глеб. – Нашла, для кого стараться! Если Роффе казнит его, то поделом! – Никогда не слышала в голосе зверька столько злости. – Да его всё равно надо судить! Ах, если бы мантикоры не уничтожили доказательство-сферу…
Доказательств причастности моего брата к магии мантикор нет? Его не смогут судить… Значит, ему осталось лишь уйти от гнева Роффе. Амнезия в этом случае действительно будет идеальна. Увы, я тоже не хотела, чтобы он занял трон Абикарда. Только не черномаг.
В дверь вновь постучались, на сей раз это была Джули, напомнившая, что пора собираться, священнослужители уже прибыли. Как быстро! И как не вовремя…
– Принеси вторую копию в храм, в келью, где меня будут готовить к свадьбе, – шепнула монтри. – Смотри, не опоздай! Я не смогу балансировать на грани потери двух жизней: или брата, или алердина Рагная.
Глеб серьёзно кивнул. Обычно весёлый и шебутной, зверёк в этот момент был как никогда собран. Что же им довелось пережить с Ямином и Тамимом, что он весь подобрался?
Монтри исчез в дымке, а я отправилась открывать дверь. На пороге стояла Джули, за её спиной мялась Отилия.
– Теперь ты не только любовница моего жениха, но и мой личный надсмотрщик? – хмыкнула.
– Скорее, я твой разум. Не даю совершить глупость.
– Благодарю, но я привыкла справляться сама. Впрочем, если хочешь, можешь войти.
Я была уверена, что девушка развернётся и уйдет, но Джули лишь ухмыльнулась. Промолчав, она вышла на балкон и, пока горничная помогала мне со сборами, не обмолвилась ни словом.
Напряжение всё росло. Я понимала, что с минуты на минуту должна определиться моя судьба. Казалось, каждая секунда играет решающую роль, я отсчитывала их и с замиранием сердца ожидала изменений. Будто вот-вот произойдёт что-то, что сорвёт мой тщательно выстроенный план. Что-то должно пойти не так… Вот только что?
Отилия сделала великолепный макияж: скромный, мягкий, подчёркивающий девичью красоту и молодость. Мне всего восемнадцать… Детство ещё маячит за плечами, но мне приходится брать на себя ответственность не только за своих родных и свой народ, но и за алердина Рагная. Сейчас, в эти часы, от меня зависело очень многое.
– Пора, – обронила Джулия, вернувшись в комнату. – Экипажи уже ожидают невесту.
Я взглянула на себя в зеркало. Когда в моих глазах успела поселиться печаль? Куда делась жизнерадостность? Неужели с этой минуты моя беззаботная жизнь закончится?
Я поднялась с места. На мне было белое хлопковое платье в мелкий сиреневый цветочек – простое, без рюшей и оборок, именно в таком виде я должна явиться в храм, чтобы просить милости у богов.
Сивилла и Нилла ждали нас внизу. Фрейлины низко поклонились: они были в праздничных нарядах, один краше другого. Идеальный облик, но в глазах – такие же печаль и тревога, что и у меня. Они будто чувствовали сгущающиеся над нами тучи. Даже Джули была необычайно мрачной.
Экипажи белые, нарядные, с позолоченными лентами. Такие красивые, что дух захватывало. Пожалуй, устроительница свадеб действительно постаралась. Я сделала первый шаг к карете и оглянулась на дворец, напоминая себе о долге. Вздохнув, опустилась на мягкое сиденье. Фрейлины устроились рядом, но ни одна не проронила ни слова, пока мы ехали к храму.
– Вас будет венчать сам святой Эспен, – поделилась Нилла, когда мы вышли перед помпезным зданием главного храма столицы. – Он давно никого не соединял узами брака.
– Он вообще редко появляется на публике, – Сив прищурилась, глядя на четыре увенчанные золотыми шпилями башни, возведённые вокруг основного купола, – а если и появляется, спешит уйти. Говорят, он болен.
– И его болезнь вызвана паутиной лжи, – добавила я, и мы с Сив понимающе переглянулись.
Кажется, я перенимаю мастерство иронии у подруги.
Сегодня у храма было множество гвардейцев, которые пропустили нас на территорию, огороженную кирпичным забором так, что ничей заинтересованный взгляд не проникал внутрь. Встречал меня генерал Асмунд Арвиг с лёгкой улыбкой на суровом расчерченном морщинами лице.
– Генерал, – произнесла я изумлённо, – мне так и не довелось высказать свои сожаления по поводу случившегося в тот день в городе…
– Ну что вы, ваше высочество, тот день был таким сумбурным. Но не волнуйтесь, я не сильно пострадал. Целители быстро поставили меня на ноги. Позвольте проводить вас к святому Эспену.
Генерал протянул руку. Я приняла приглашение, и мы вместе направились к массивной деревянной двери. Нилла и Сив о чём-то едва слышно переговаривались, пока поднимались по ступенькам. Гвардейцы распахнули перед нами створки, чтобы впустить в пристанище богов.
Я изумилась количеству охранных артефактов. Будто не храм, а бункер. Зря я лелеяла надежду, что мне удастся отсюда сбежать. Да легче преступнику сбежать из казематов, чем отсюда!
А в остальном убранство было таким же, как я его помнила: обилие драгоценных камней и священные росписи на стенах. Впереди, у алтаря, самая главная фреска: семь богов – по одному на каждый из семи главных грехов – и их послушники, мелкие божки, отвечающие за различные поручения. Они танцуют на балу, веселятся и общаются. Они отдыхают, ведь храм – их пристанище, место, где они могут выслушать искренние молитвы и даровать чудо.
Религия в Аронхолле была единой, но у разных народов боги носили свои имена, различались мелкие детали в историях о них, однако общая концепция оставалась неизменной. Наверное, когда-то боги действительно жили здесь, помогали людям, но давно покинули наш мир, оставив в дар магию.
Где-то справа легко скрипнула дверь, и навстречу вышел святой Эспен. Он был таким же, каким я запомнила его на балу: сухой старик с морщинистой кожей и тёмными кругами под пугающими бесконечной глубиной глазами. Его острый взгляд пробирал до мурашек.
Сегодня верховный священнослужитель был не в коричневой повседневной рясе, а в белоснежной, расшитой золотом, с венцом-солнцем на голове. Генерал склонился перед ним, и Эспен ладонью дотронулся до лба мужчины, одаривая его божьей благодатью.
– Здравствуй, дитя, – наконец он встал передо мной. Голос был скрипучим, но приятным, ласковым, контрастирующим с внешностью. – Я помню тебя ещё ребенком. Чудным, невинным, непосредственным. И вот ты стала девушкой, что просит благословения на брак. Чисты ли твои помыслы?
Чисты ли? Если можно назвать чистым желание спасти родного брата и племянника, с которым ещё не знакома.
– Да, – ответила уверенно, твёрдо.
Хотелось спросить в ответ, как ему удалось сохранить драгоценные камни в интерьере храма? Он ведь остался нетронутым. Неужели ни один из королей при почти опустевшей казне не желал немного обогатиться? Неужели все были настолько верующими и богобоязненными?
– Хорошо, – сухие губы старика растянулись в улыбке, – я тебя услышал. Теперь черёд богов. Мои послушники проводят тебя в башню, где ты проведешь час в молитвах и раскаянии. Ты должна поведать богам всё, чтобы испросить у них благословение на счастливый и многодетный брак.
Я едва не поморщилась. Как такой брак может быть угоден богам? Но промолчала и, поднявшись на ноги, отправилась вслед вышедшим послушникам. Фрейлины остались в главном зале. Мельком заметила, что каждая из них склонилась перед фреской, видимо, вознося молитвы.
Подхватив юбку, чтобы не споткнуться, я поднялась по винтовой лестнице и вошла в небольшое круглое помещение, где были лишь трюмо, пуфик и два сундука – наверняка с моими платьями. Кто же будет моей горничной здесь, раз Отилия осталась во дворце, а Адаез отстранили?
В центре башни стояла колонна, расписанная божественными образами. Я присела около неё, подогнув колени, и вздохнула. Единственное, за что хотелось молиться, это за скорейшее выздоровление Ямина. О, ещё за то, чтобы монтри явился как можно раньше. Где носит князя? Неужели Ямин спрятал вторую копию настолько хорошо, что Глебушка не может её найти?
– Я даже не прошу счастья для себя, – тихо произнесла я и вздохнула. – Понимаю, что этого мне не видать. Но, боги, если вы существуете… пожалуйста, спасите моего брата, племянника и отца Ямина. Каяться мне не в чем… если только в излишней беспечности и доверчивости. В этом мне действительно нет равных! Я слишком доверяю людям, много сомневаюсь, пытаясь всё осмыслить и сделать правильно, справедливо… Но правильно и справедливо не выходит, ведь есть те, кого я люблю. Любовь и справедливость слишком далёкие друг от друга понятия. Я понимаю, что мой брат должен быть наказан за всё, что он сделал. Злюсь на него за то, что по его вине пострадал Ямин. Я злюсь, что из-за него так и не узнаю, каково это – хотя бы мысленно быть возлюбленной демона… Да, очень злюсь. Злость ведь тоже грех? – Переведя дыхание, прикусила губу. Слёзы готовы были сорваться с моих ресниц, но жалость к себе не лучшее из чувств. Правильнее сейчас высказать всё, что меня мучает, отпустить гнев, который способен сделать из меня палача собственной судьбы. Не хочу, чтобы гнев разрушил то нежное и чувственное, что есть во мне. Я хочу остаться собой. – Но как бы я на него ни злилась, я люблю его. Он мой брат. Я хочу, чтобы он жил, но не злодействовал, не вспоминал дурное, поэтому амнезия – спасение для него. А Ямин… Мои зародившиеся к нему чувства так и останутся ростками, которые я буду беречь всю жизнь. Они будут напоминать мне обо всём хорошем, чистом и нежном, что осталось в моей душе, несмотря на жестокость этого мира. Только, прошу, пусть Ямин поправится, как и его отец. Я…
Осеклась, услышав шум. Резко подняла голову и в маленьком окошке увидела хитрую мордочку монтри. Зверёк пытался пробраться ко мне через решётку, но магия не пропускала. Ох уж эти охранные заклинания… И зачем столько амулетов?
– Ты нашёл копию брачного договора?
Монтри кивнул, пытаясь просунуть только бумагу.
Но и она не пролезла. Защита лишь немного натянулась, а потом тончайшая плёнка «выплюнула» свёрток, вновь став прямой и гладкой. Не получится! Что же делать?
Взгляд наткнулся на сундук. Я тут же бросилась к нему и начала двигать в сторону маленького окошка, через которое в келью попадал свет. Взобравшись на сундук, смогла дотянуться до решётки, но руку магия тоже не пропускала. М-да, неслабая тут защита! И Адаез нет. Её можно было бы попросить сдвинуть один из артефактов, образующих сеть, на время ослабив защиту, тогда, может, я смогла бы её взломать. Но Адаез рядом нет, и я не знаю, какой из артефактов держит сеть.
– Глеб, – решила озвучить пришедшую в голову мысль, – ты можешь понять, какой из артефактов держит защиту? Что если сдвинуть его?
– Не получится, – хмуро произнёс монтри. – Они созданы таким образом, что повредить защиту можно, только сдвинув одновременно несколько артефактов, иначе бы любой прихожанин мог повредить защиту. Это стандартная схема.
Да откуда мне знать о стандартных схемах, когда я получила только среднее магическое образование, а не высшее? Эх, моя жизнь была бы намного легче, останься я в Домисе и поступи в академию.
– Сивилла сейчас внизу, – прошептала, – попроси её помочь. Ей можно доверять. Только остерегайся Джулию, она…
– Предательница, – мрачно констатировал монтри. – Да понял я, понял. Жди здесь.
Как будто у меня есть выбор, где именно ждать, когда меня заперли послушники.
– Боги, если вы существуете, сейчас самое время помочь. Спасёте сразу несколько невинных… ну ладно, не совсем невинных, но очень важных для меня жизней, – произнесла я и вздохнула.
Но то ли сегодня у богов был выходной, то ли они глухи исключительно к моим молитвам, но ни одному из моих желаний не было суждено сбыться. В дверь постучали, и вошла незнакомая горничная.
– Ваше высочество, позвольте представиться. Меня зовут Ингер. Мне велено подготовить вас к обряду бракосочетания.
Как же она… рано. Вновь вздохнув, я кивнула и слезла с сундука. Если моё положение и вызвало у Ингер изумление, она никак этого не проявила. Я прошла к трюмо и села на пуфик. Девушка расплела мои волосы и начала медленно расчёсывать их, а я всё поглядывала на решётку, надеясь увидеть там монтри, но он появляться не спешил. Ингер заплела особую косу из семи прядей и помогла снять повседневное платье. Я осторожно сложила ткань, чтобы из рукава не выпала копия договора, пока горничная открывала сундук со свадебным нарядом.
Я должна была оставить тут всю свою одежду и надеть новое шёлковое бельё, которое ничего не скрывало. Видеть своё отражение нём в зеркале было непривычно, и я отчего-то вообразила себя в этом перед Ямином. Сглотнув, смутилась собственных мыслей и тут же отвернулась. Щёки ещё пылали от неуместной фантазии, а Ингер уже несла корсет. Она плотно зашнуровывала его, из-за чего я с трудом дышала, когда по храму пронеслось что-то странное, едва уловимое на магическом уровне. Я шумно выдохнула и пригвоздила свой взгляд к окну. Не прошло и минуты, в нём показался монтри. Он протолкнул бумагу между прутьев, и та почти беззвучно упала на пол.
«Почти» – ключевое слово. Ингер резко обернулась, и я, зажмурившись и понимая, какое преступление совершаю, выпустила в неё сонное заклинание. Девушка чихнула и… сползла на пол. Я успела подхватить её, чтобы не разбила голову. Скажу, упала в обморок, мало ли, с кем не бывает.
Теперь уже я нанесла запирающее заклинание на дверь, достала из рукава платья свёрток и, сверив обе копии, удовлетворённо кивнула. Глеб нетерпеливо маячил у окошка. Я сплела заклинание призыва родовой магии, и передо мной в воздухе высветился герб моей семьи. Теперь нужно было соблюсти церемонии и по всем правилам отказаться от исполнения договора, и тогда он истлеет на моих глазах.
Но я отчего-то тянула. Сердце билось так быстро, словно за мной гналась стая волков. Почему так не хочется разрушать нашу с Ямином связь? Наверное, потому, что я понимаю – отныне больше никогда не увижу ас-алердина Рагная. Зато останется жив его отец, это намного важнее, чем мои едва зародившиеся неуместные чувства. Как я вообще могла начать что-то испытывать к этому своевольного демону? Почему не поостереглась, не уберегла себя? А теперь так больно, словно сердце, не выдержав погони волков, разрывается на кусочки.
Но так будет правильно – избавить Ямина от ненавистных ему помолвочных оков. Тем более я скоро стану чужой женой, мне и подавно не пристало думать о другом мужчине.
Ведь от этого будет только больнее.
– Я, Грета Инхильда Линнеа Миарот, расторгаю…
Пол дрогнул, будто здание покачнулось. Следом послышались дикий рёв и раскаты грома. Я подняла голову к окну, но свет оставался всё таким же ярким, на небе не было ни облачка.
– Что происходит? – испуганно спросила у монтри.
– Мантикоры, – ужаснулся Глеб и исчез в призрачной дымке.