Рамиль
Игнат не особо обрадовался моему визиту, но изо всех сил старался не показывать это. Мне было плевать на его попытки начать разговор на отстраненные темы. Я приехал сюда ради Адель, и пока ни о чем другом не мог думать.
Были мысли, что бунтарка откажется от встречи, но на удивление робкий стук в дверь заставил всё моё тело напрячься от предвкушения.
Стало интересно, что же эта рыжая выкинет на этот раз?
Игнат позволил дочери войти, и кабинет заполнился омерзительным запахом, от которого захотелось заткнуть нос и бежать без оглядки несколько километров.
Малышка явно постаралась, выбирая аромат. Тут вам и нелюбимый оборотнями цитрус и вызывающая першение в горле корица и еще множество запахов, в совокупности которые составляли просто термоядерную смесь.
Отец Адель вылупил глаза и посмотрел на дочь с диким ужасом, но я поспешил разрядить обстановку, потому что ничего сверхстрашного, по сути, не произошло.
Эта мелкая продолжала бунтовать против правил, хотя внешний вид как раз наоборот соответствовал самым строгим традициям.
Не мог, положа руку на сердце, сказать, что мешковатое, длинное платье с горловиной чуть ли не до самых губ очень шло малышке Адель, но организм всё равно среагировал на неё, и кровь вскипела в жилах за несколько секунд.
Смотрел на покорно опустившую голову девушку, и понимал, что попал… Влип по самые яйца в то, во что никогда и не верил, по сути. Истинная…
Ну… что тут посыпать голову пеплом?
Против природы не попрёшь, Высшие предки сделали свой выбор, соединив меня с этим маленьким рыжим недоразумением.
В голову сразу полезли мысли о ее происхождении и о том, что девчонка лишь наполовину волчица и возможно, ей не дано ощутить подобные чувства, хотя какая мне разница.
Я для себя всё решил и теперь уж точно не дам заднюю.
– Адель… – громкий рык хозяина дома отвлек меня от мыслей, где я уже практически слился воедино со своей истинной. – Ты…
Понимал, что если не вмешаюсь, на рыжую обрушится шквал недовольства и естественно, как самый настоящий самец, поспешил уберечь ее от этого, потому что больше никто и никогда не посмеет кричать на Адель.