Каждый день, принимая больных, я думаю о том, что не бывает в жизни людей без проблем. Даже самых успешных.
Они есть даже у богатых, знаменитых или идеальных семьянинов – словом, у всех, кого можно назвать успешными и кому можно позавидовать. У них тоже есть внутренняя боль и страдания, которых не видно со стороны.
Впервые попав ко мне по случаю болезни, многие пациенты продолжают общаться со мной, не скрывая своих личных проблем и переживаний.
«Я не могу рассказать это другим, но вам – да, если вы позволите», – так пациент начинает свой рассказ. И хоть у меня при этом возникает ощущение, будто я вваливаюсь в чужой дом прямо с кухни, а не захожу через парадный вход, я благодарен за оказанное мне доверие и внимательно слушаю.
За долгие годы медицинской практики я выслушал столько историй и человеческих судеб, что мне кажется, будто я сам их пережил. И пусть мне 90, но на самом деле я живу уже несколько сотен лет…
Мои пациенты часто заканчивают свой рассказ словами «я самый несчастный человек в мире».
На это я им отвечаю: «Ваше несчастье – всего лишь одна десятая той доли страданий, которая могла бы вам выпасть», – а затем пересказываю какую-нибудь из историй других моих пациентов, которую тяжело вынести без слез.
Это, конечно, подло – сравнивать свою жизнь с жизнью другого человека и думать, что в сравнении с ним у тебя все хорошо. Но для многих людей это становится спасательным кругом в водовороте собственных страданий, благодаря которому у них получается выбраться.
Люди часто зацикливаются на своих бедах. Пусть это даже крохотная заноза в пальце, но стоит вам воспринять ее как несчастье, она начинает болеть в 10, а то и в 20 раз сильнее. Почувствовать себя несчастным очень легко.
Однако нельзя сказать, что счастье заключается в отсутствии бед. Все хотят счастья, но никто не умеет быть счастливым.
Так что же такое счастье?
На ум мне сразу приходит цитата из книги «Для бессонных ночей» швейцарского философа Карла Гильти (1833–1909). Он пишет: «Найти счастье в трудностях маловероятно, но при этом нельзя сказать, что в них его нет, – оно, скорее, заключается в упорной борьбе и блестящей победе над ними».
В юности эти слова служили мне опорой и поддержкой много раз. Мне казалось, будто они были написаны специально для меня.
С тех пор прошло много лет, и сейчас меня больше вдохновляют другие слова. Это слова австрийского врача-психиатра еврейского происхождения Виктора Франкла (1905–1997), бывшего заключенного концлагеря Аушвиц.
В своей книге «Сказать жизни “Да”: психолог в концлагере» он пишет: «Счастье – это не цель, не должно и не может ею быть. Счастье – это не что иное, как результат». Его слова импонируют мне больше, чем слова Гильти.
То есть счастья невозможно добиться, оно приходит само – как результат. Образ жизни и привычки можно изменить усилием воли, но добиться счастья таким образом нельзя. Счастье – это внутреннее состояние.
Я думаю, что счастье – это продолжительное умиротворенное состояние души, а не сиюминутная радость или захлестывающая волна счастья, подобная той, что накрывает влюбленных с головой.
В пятом классе я играл роль Тильтиля в спектакле «Синяя птица». И тогда я потратил немало усилий, чтобы понять суть этой пьесы, а одну из реплик помню до сих пор: «Счастье не снаружи, а внутри». Сейчас, спустя много лет, я наконец это осознал и полностью с этой фразой согласен.
Безвыходные ситуации часто повергают человеческое сердце в ужас. Люди называют это невезением или несчастьем, но на самом деле несчастье – не безвыходная ситуация как таковая. Несчастье начинается в тот момент, когда вы теряете надежду.
Уже упомянутый мною Виктор Франкл в концентрационном лагере потерял всю семью. Он смог пережить то время, когда ему казалось, что лучше умереть, и вот что он сказал впоследствии: «Это было несчастьем, что я попал в концлагерь, но тем не менее я был счастлив».
Я уверен, человек может выдержать любое горе. Более того, в самых тяжелых обстоятельствах он может ощущать себя счастливым. Это всецело заслуга надежды. Надежда – это вера в возможность изменений. Это как спокойно ждать ясной погоды в страшную бурю, зная, что там, за свинцовыми облаками, по-прежнему есть голубое небо. Не смириться, а принять. И тогда, каким бы тихим ни был голос надежды, он сможет рассеять тьму в сердце.
На обходах в хосписе я всегда ломаю голову над одним вопросом: неужели никак нельзя придать сил для жизни тем, кто при смерти, и тем, кто в бездне отчаяния?
Иногда я прихожу в хоспис, построенный восемь лет назад неподалеку от города Хирацука в префектуре Канагава. Времена года сменяются здесь быстрее, чем где-либо еще в Японии. Во всем здании висят изображения из серии «Сто видов Киото»[4], и они всегда опережают время на один сезон: ослепительная изумрудная летняя зелень – весной, осенние деревья в горах – летом, серебристая от инея роща – осенью и цветущая на всех больничных стенах сакура – зимой.
С медицинской точки зрения, больному бесполезно любоваться осенней природой. Но в душе больного хранятся воспоминании о каждой осени в его жизни.
Когда больной человек видит изображение осени, ему хочется увидеть ее настоящую еще раз, и, возможно, это желание придает ему сил пережить еще один день. Человека до последнего вздоха поддерживает желание жить.
Кстати, есть люди, поистине обладающие талантом исполнять такие желания.
Однажды в палату к матери, госпитализированной в больницу Святого Луки с тяжелой формой рака, пришла дочь с огромной странной сумкой. Дежурная медсестра увидела это и сразу все поняла, но не стала ее окликать, сделав вид, будто ничего не заметила.
В сумке было спрятано то, что категорически запрещено проносить в больницу. Это была собака.
С тех пор как женщина попала в больницу, она не видела своего любимого питомца. И дочери пришла идея хоть на один вечер дать ей возможность обнять его. Конечно, собака могла залаять, и все бы пропало. Это была авантюра, полная отчаянной решимости. Без сомнения, это должно было придать сил матери, находящейся на грани жизни и смерти в полном отчаянии. Как же она была рада, что у нее такая дочь!
Желать означает хотеть не слишком многого. Иными словами, желание человека опирается только на то, что он знает и что ему доступно, а потому существует уверенность, что в определенной степени это желание будет удовлетворено. Оно подразумевает благодарность за то, что человек уже имеет, и тому, что происходит вокруг, и скромно подсказывает: «Было бы достаточно и половины этого». Поэтому каким бы крошечным ни было желание, оно приносит много счастья.
Есть огромная разница между желанием и вожделением. Последнее подразумевает стремление заполучить желаемое во что бы то ни стало.
Вожделение алчно и скупо. Это бесконечная жажда, которая настаивает, чтобы ребенок учился в лучшем университете, работал в лучшей фирме и стал самым богатым.
Но если подобные цели исходят исключительно из стремления взять высокую планку, несмотря на то что объективно это не по плечу родителю и ребенку, все усилия неизбежно приведут к краху надежд.
Люди, ослепленные таким вожделением, не признают свою ошибку и, потерпев поражение, начинают ненавидеть других людей, проклинать общество. Это унизительно для человека.
Даже если вы столкнетесь с болезнью или несчастьем или, сравнивая себя с другим человеком, поймете, что уступаете ему по способностям и благосостоянию, – приняв свою жизнь как она есть, вы уже будете на полпути к счастью.