Глава 6
«Ложиться спать между заседанием суда и перелетом в Мексику было большой ошибкой», – подумал Мэнни. Он сел на самолет сонный и мрачный, чувствуя себя ничуть не лучше, чем если бы решил продержаться на стимуляторах всю ночь, – и прибыл в Мехико днем в таком же состоянии, так что все равно пришлось принимать стимуляторы.
Одна неприятность следовала за другой: сначала хакер, успевший загрузить файл, прежде чем система успела его обнаружить, и где – на чертовой благодельне; потом эта строптивая напыщенная кукла судья. И в довершение всего – столкновение с проклятой сучкой из «Ай-Трэкс», которая до той поры исправно уклонялась от встречи. Он раз пять приходил в здание «Ай-Трэкс» и ни разу с ней не пересекался, а стоило явиться в этот паршивый суд – она тут как тут.
В первый момент у него возникло опасение, что она может быть заодно с хакером. Тогда бы все пошло прахом. Но, как выяснилось, их одновременное появление в суде – простое совпадение. Вряд ли она накачалась до такой степени, что совсем его не признала, но о существе дела ей точно ничего не было известно. Теперь о хакере позаботились, братия из клиники надежно и, главное, надолго погрязла в судебном разбирательстве, а когда кто-то из них снова выползет на свет божий – это уже никакой роли играть не будет.
Сидя с полузакрытыми глазами на переднем сиденье большой удобной японской машины, Мэнни погрузился в себя, и ему, наконец, удалось собраться. Лишь раз за всю дорогу он пошевелился, чтобы отключить радио, когда водитель врубил вдруг какую-то развеселую мелодию мариачи[7]. За рулем сидел белокурый прыщавый парень, успевший за свою короткую жизнь употребить огромное количество мексиканской разновидности ЛСД. Но сегодня он был не под кайфом – Мэнни сам проверил.
Все равно, ко времени, когда нужно будет ехать обратно в Лос-Анджелес, парень почти не будет помнить ни эту поездку, ни своего пассажира, да и вообще ничего. Наркотик навсегда нарушал механизм переноса информации из кратковременной памяти в долговременную, именно поэтому Мэнни и одобрил кандидатуру такого водителя. К счастью, водить машину он научился прежде, чем познал радость забвения.
Сам Мэнни тоже был бы не прочь позабыть несколько последних часов, как и неразлучную парочку, сидевшую на заднем сиденье автомобиля. Гален с Джослин служили сильным аргументом в пользу приема ЛСД. Гален принадлежал к разряду избалованных богачей, которым всегда было забавно посмотреть, на что может вынудить людей желание получить деньги. А Джослин – просто ужас ходячий, костлявая как смерть, со складом ума, намекавшим на скрытую страсть мучить беззащитных зверюшек ради развлечения.
Наверное, сейчас они держатся за руки. Они почти все время этим занимаются: перешептываются, держась за руки, и хихикают. В отчетах наблюдателей об их предыдущем визите в Мехико, когда происходило вживление, говорилось, что они не покидали своего номера, смотрели там видео, поглощали съедобный полиэфирный пластик и занимались сексом, вернее, рутинным совокуплением, исчерпывавшим, видимо, для них это понятие.
Смешно даже представить, как это могло выглядеть. Гален был небольшого роста, мальчишеского сложения, несколько обрюзгший, но не толстый, с упрямой квадратной головой и вечной, будто приклеенной, ухмылкой на лице. Джослин, помимо прочих качеств страхолюдины, отличалась еще и неестественной бледностью, будто никогда не выходила на дневной свет. Ее волосы имели желтоватый оттенок чего-то прокисшего, а огромные выпуклые глаза, казалось, постоянно собирались вылезти из орбит от изумления или отвращения. Худоба указывала на еще одну ее тайную страсть: видимо, изрыгание пищи в ее представлении было сродни сексуальному акту.
Что эти люди могли найти привлекательного друг в друге? Мэнни решил, что этой тайне не суждено быть раскрытой – да не очень-то и хотелось искать разгадку. После выкупа «Ай-Трэкс» и последующего развития событий им хватит средств на какое угодно видео и любое количество съедобных полиэфиров – лишь бы с глаз долой. Судя по их привычкам, на свежий воздух они вообще не выходят. Даже если их надолго запереть, они вряд ли это заметят.
– Здесь, – вдруг сказал водитель.
Мэнни встряхнулся и сел прямо. На фоне полупустынного пейзажа с редкими кустиками выросло, будто голограмма, готовая исчезнуть в любой момент, белое приземистое здание за противоураганным ограждением. Оно больше походило на склад, чем на больницу.
– Заезжай в ворота и жди нас перед входом, – сказал Мэнни водителю. – Я позабочусь, чтобы тебе принесли что-нибудь освежиться.
Парень издал тихий смешок.
– Скажем, яблочный сок, – продолжал Мэнни, – но если предпочитаешь молоко – можно и его. Прочие напитки будут, когда вернемся в гостиницу.
Тот снова хихикнул и переключил коробку передач. Его уверенные движения мало согласовывались с умственным состоянием. Имплантаты бы ему помогли, по крайней мере, до некоторой степени. Скорее всего, страховки у него не было, что усложняло дело. Но он, как жертва обстоятельств, вполне мог вызвать сочувствие у социальных работников, которые принялись бы писать прошения, добиваться грантов, искать спонсоров. Однако парень предпочел оставаться в своем теперешнем состоянии, что, на взгляд Мэнни, подтверждало Всемирное Правило Номер Один: некоторым людям нравится беличье колесо. Это напомнило ему о…
Обернувшись, он посмотрел на заднее сиденье. Парочка крепко спала, голова Галена лежала у Джослин на груди. Мэнни протянул руку и грубо потряс обоих.
– Приехали.
Джослин встревоженно заморгала своими выпученными глазами. Гален неуклюже повернулся и, чтобы удержать равновесие, ухватился за ее блузку, открыв оголенный участок груди, который покрывала сетка тонких серебристых шрамов. Уж этого-то зрелища Мэнни жаждал меньше всего на свете.
– Ну что, вы проведете экскурсию? – сказал он, глядя на Галена.
– Да, да, конечно. – Тот мигнул, отпустил Джослин и сделал ей знак прикрыться. Женщина машинально одернула блузку, непонимающе глядя на Галена, будто видела его впервые и вообще не представляла, как здесь очутилась.
– Вы уверяли, что все уже готово, – сказал Мэнни.
Джослин медленно перевела взгляд с Галена на Риверу.
– Все действительно готово, – высоким невыразительным голосом произнесла она. – Абсолютно все, не хватает только голов.
– Их вы скоро получите, – ответил Мэнни и отвернулся. «Голов ей не хватает, – подумал он, – Боже правый».
– Абсолютно все, не хватает только голов, – повторила она слово в слово.
– Мэнни говорит, что мы их скоро получим, – успокаивающе сказал Гален.
– Сама знаю, – огрызнулась она. – Я слышала.
Мэнни набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Все нанятые «Диверсификацией» врачи имели большой практический опыт имплантации. Помощник главного хирурга Трэвис убеждал его, что они без труда обучатся разработанной Джослин методике: вживлять гнезда было не сложнее, чем наиболее распространенный тип лечебного имплантата. Что означало – Трэвис с легкостью сможет заменить Джослин, когда удастся устранить ее, возможно, с помощью ее же собственной процедуры. Надо будет поинтересоваться у Трэвиса, как лучше это проделать.
Охранник совершал проверку неторопливо, словно выполняя некий ритуал, что скорее раздражало, чем успокаивало. Подъехав к входу в здание и заглушив мотор, водитель спросил у Мэнни:
– Где мы?
Мэнни не ответил. Еще одна минута прошла в молчании. Дверь оставалась закрытой.
– У всех выходной, – с пустым смешком сказал Гален.
– Нет, – возразила с вызовом Джослин. – Персонал на месте.
Тут дверь, наконец, отворилась, и на пороге показался высокий рыжеволосый человек в белом стерильном одеянии хирурга. При виде Трэвиса Мэнни почувствовал, что напряжение отступило, и вышел поздороваться. Пожав протянутую руку, Трэвис повел его к входу, начав что-то говорить, но вдруг нахмурился, глядя за спину Риверы. Там Гален с Джослин безуспешно пытались освободиться от ремней безопасности. Мэнни вернулся к машине, чтобы им помочь.
– Ты должен ждать тут, – напомнил он парню за рулем. Впрочем, напоминание было излишним – на экране навигационного компьютера светилась надпись: ЖДАТЬ НА МЕСТЕ ДАЛЬНЕЙШИХ РАСПОРЯЖЕНИЙ.
– Учел, мучачо[8]. – На лице парня расплылась идиотская ухмылка. Мэнни не стал испепелять его взглядом, но отменил свое распоряжение принести водителю сок. А в конце дня, приняв наркотик, который дал ему Мэнни, парень испытал худшие галлюцинации в своей жизни, так и не поняв, почему – поскольку уже не помнил, где взял ЛСД.
На экране вокруг отрезка сплетенных нитей двигались, будто танцуя, два пузырька. Время от времени один из них зависал; потом, переместившись к концу цепочки, присоединялся к ней на короткое время – и двигался дальше, оставив после себя новый сегмент. Мэнни несколько минут понаблюдал за происходящим, а затем поднял глаза на Трэвиса:
– Что это будет?
– Женский контакт. Приемник, – отозвался Трэвис.
Мэнни не смог удержаться, чтобы не посмотреть на бродившую по небольшому залу Джослин. Гален хвостиком следовал за ней. Временами она что-то шептала ему на ухо.
– То есть та часть, которая остается в черепе.
– Верно. – Трэвис задумчиво почесал в затылке. – В конечном итоге получится полая трубочка всего в несколько молекул толщиной.
– Но живая.
– Да, из живой ткани. – Взгляд Трэвиса не отрывался от экрана. – Это первые в мире имплантаты полностью из живой ткани. Все применявшиеся в лечебных целях до этого имплантаты содержали электронику и потому являлись инородными телами в организме, хотя у большинства пациентов они приживались без проблем.
Мэнни вежливо хмыкнул.
– Данный контакт предназначен для зрительного центра. – Трэвис приложил ладонь к тому месту на затылке, которое только что чесал. – После внутричерепной инъекции она замечательно приживается и чувствует себя, так сказать, совсем как дома.
– Всего в несколько молекул толщиной. – Мэнни нахмурился. – Дело в том, что люди, которые первыми смогут испытать на себе преимущества новой технологии – по крайней мере, большинство из них, – с трудом попадут камушком в Большой Каньон, даже если будут долго прицеливаться. Как они справятся с задачей попасть в гнездо всего в несколько молекул шириной у себя на затылке?
Трэвис едва сдержал улыбку.
– Каждая область подключения на поверхности будет помечена небольшим бугорком, размером с прыщик. Понадобится лишь приложить проводник к этому бугорку. Он сам двинется навстречу гнезду-приемнику. Причем неважно, к какому из гнезд будет подведен какой проводник – встроенная программа согласует входящие и исходящие импульсы, а после отключения проводники автоматически отсоединятся, поэтому не существует опасности повреждения. Потребуется некоторая тренировка, но в принципе, вживив гнезда утром, клиенты смогут уже после обеда свободно подсоединяться и отсоединяться по своему желанию. Теоретически.
– Умно придумано.
– Это все разработала доктор Джослин.
Оба посмотрели в ее направлении. Она стояла у шкафа со множеством ящичков и что-то говорила, помахивая мертвенно-белой рукой, на ушко Галену, который обнимал ее за тонкую талию.
– Поразительно. – Мэнни кивнул на ящички. – Что там?
– Пока практически ничего. Это морозильники для хранения готовых полимеров. Их необходимо хранить при минусовой температуре до самого вживления.
Трэвис провел Риверу в следующую комнату, с кафельным полом, всю белую и почти пустую, если не считать стола, на одном из концов которого был установлен ящик размером раза в два больше человеческой головы.
– Операционная, – сказал Трэвис. – Конечно, с началом работы здесь будут поддерживаться стерильные условия. – Он положил одну руку на ящик. – Это комбинированный аппарат для сканирования мозга и вживления гнезд. Потребовалось переделать совсем немного.
– Процедура болезненная? – спросил Мэнни.
– Само вживление? – На красном вытянутом лице лице Трэвиса мелькнула улыбка. – Нет. Приматы, с которыми работала доктор Джослин, демонстрировали несколько повышенную чувствительность в точках вживления и испытывали небольшой зуд, видимо, психосоматического свойства. У отдельных клиентов могут возникнуть незначительные реакции и легкий дискомфорт после имплантации, но все это сугубо индивидуально. Мозговые ткани сами по себе не испытывают боли.
– Любые опыты на приматах еще не дают гарантии, что на людях все пройдет нормально, – сказал Мэнни. – Даже тренажер-симуляция…
Трэвис поднял руку и громко позвал:
– Доктор Джослин! Не могли бы вы подойти, я хочу кое-что показать мистеру Ривере.
В дверях операционной показалась Джослин, по-прежнему в сопровождении Галена, обнимавшего ее за плечи. Она огляделась и издала странный смешок, будто ее поймали на чем-то недозволенном.
– Доктор Джослин, не будете возражать, если я попрошу вас лечь на стол и поместить вашу голову в сканер? – попросил Трэвис.
Джослин высвободилась из объятий Галена и, подпрыгнув, уселась на столе. Трэвис отодвинул вверх переднюю панель сканера, женщина легла и расположилась таким образом, что ее голова полностью исчезла из вида, оказавшись внутри сканера. Трэвис взял небольшой пульт, его пальцы заплясали по кнопкам.
Позади Мэнни зажегся экран во всю стену, где засветилось зеленым трехмерное изображение человеческого мозга. Внутри проявилось сплетение черных линий, начинавшихся в разных местах и соединявшихся в невообразимую путаницу в центре.
– Доктор Джослин сама руководила вживлением гнезд себе, – мягко сказал Трэвис нахмурившемуся еще сильнее Ривере. Мэнни перевел взгляд с Тревиса обратно на дисплей. Команде Наверху не очень понравится, что Джослин бесплатно воспользовалась процедурой, которая теперь целиком и полностью находилась в собственности компании, пусть она и разработала ее. Что ж, можно будет использовать это обстоятельство для правового давления, если она вдруг заартачится.
– Черные линии, которые вы видите, – это пути прохождения импульсов, созданные вживленными имплантатами в мозгу. Их конфигурация будет немного отличаться у разных людей, поскольку строение мозга и организация мышления имеют индивидуальные особенности.
Мэнни снова посмотрел на Трэвиса. Тому новый метод нравился намного больше, чем обычные лечебные имплантаты. Значительно больше.
– Для достижения поставленной цели достаточно восьми гнезд, – продолжал Трэвис, – хотя впоследствии может выясниться, что некоторым индивидуумам необходимо их больше, а некоторым, возможно, и меньше. Попутно данная процедура делает прежние способы лечения всевозможных дисфункций совершенно устаревшими. Имплантат, полностью выращенный из живой ткани, способен стимулировать восстановление клеток мозга и замещение здоровыми клетками вышедших из строя.
– Вы ведь включили это обстоятельство в отчет для Американской медицинской ассоциации, а также Комиссии по контролю за пищевыми, лекарственными и программными продуктами? – сказал Мэнни.
Трэвис кивнул.
– Хотя, как вы понимаете, для них это не самая сильная сторона нашего продукта.
Мэнни хохотнул.
– Само собой. Завтра вечером на презентации для представителей комиссии в Топанге будут озвучены куда более сильные стороны.
Выражение лица у Трэвиса не изменилось.
– Проводящие пути от каждого гнезда оканчиваются, все без исключения, в лимбической системе, ответственной за наши основные эмоции – ярости, страха, удовольствия. В активном состоянии системы стимулы будут воздействовать на них непосредственно, на протяжении избранного времени. Скажем, потребитель включает какую-нибудь передачу – музыкальный видеоклип, художественный фильм, рекламу или телешоу – и испытывает эмоции на полную катушку. – Озарившая на мгновение лицо Трэвиса улыбка была удивительно солнечной. – Ваши пиарщики придумают, как использовать данное обстоятельство.
Мэнни кивнул, отчего-то почувствовав себя неловко.
– А вот тут. – При этих словах две области на экране стали ярче, – вживленные в височные доли гнезда усилят всю поступающую информацию. Важно с точки зрения интерактивности, ведь потребитель сможет самостоятельно участвовать в процессе формирования образов. Это свойство применимо в играх любой степени сложности. Ощущения будут весьма необычными. Мистического свойства, если хотите.
Мэнни вовсе не был уверен, что хочет этого.
– А манипуляция в области теменных долей. – На экране высветились две другие области, – создаст иллюзию движения. Не нужно больше будет физически двигаться в виртукостюмах, чтобы получить эффект ходьбы, бега, лазанья и так далее. Покупатели все прекрасно почувствуют безо всяких костюмов.
– Минуточку, – остановил его Мэнни. – Я считал, что нельзя стимулировать эти области, не вызывая соответствующих движений.
В глазах Трэвиса промелькнуло уважение, что понравилось Ривере. Значит, Трэвис усвоил подтекст: не пытайся вешать мне лапшу на уши, я разбираюсь в предмете разговора.
– Действительно, прежде, до изобретения доктором Джослин методики блокировки ощущений от выполнения физических действий, невозможно было добиться устойчивого результата. Частично используется подавление движений, происходящее в фазе быстрого сна, частично – так называемый эффект «фантомной конечности», когда человек продолжает ощущать палец, руку или ногу, которых лишился. В результате комбинации и обращения этих процессов, которым придается также некоторый дополнительный толчок, достигается желаемое. – Трэвис бросил взгляд на худое тело Джослин на столе. С головой, скрытой в ящике сканера, она походила на тощего обезглавленного цыпленка. – Она поразительно умна, – сказал Трэвис таким тоном, будто и сам никак не мог в это поверить.
– Мы задействуем и передние доли, – продолжил он объяснение, – помещая по одному гнезду в каждом полушарии. Клиенты обнаружат, что им стало легче находить творческие решения. В дополнение ко всему прочему. По одному гнезду размещается в слуховой и зрительных зонах коры головного мозга. Для производства музыкальных видеоклипов ваши техники могут использовать только эти два гнезда, но эффект будет гораздо значительнее при задействовании всех. Тогда это будет уже не просто видео, а, скорее, сон-путешествие. Очень близкое к переживанию реального опыта. – На губах Трэвиса снова мелькнула его странноватая улыбка. – По сути, нам удалось… То есть, доктору Джослин удалось создать интерфейс для постижения опыта вне тела. Точнее сказать, переживания чувственного опыта без участия тела.
На это Мэнни не знал, что ответить. Трэвис аккуратно промокнул уголок своего рта безымянным пальцем и отключил экран.
– Вы можете встать, доктор Джослин. Спасибо.
Джослин, извиваясь, выползла из-под сканера и соскочила вниз, опираясь на руку Галена. Он же, гордо улыбаясь, сказал Мэнни:
– А на мой мозг не желаете взглянуть?
Мэнни посмотрел на Трэвиса.
– Тут ничего не должно было разворачиваться, пока «Диверсификация» не дала команду.
Трэвис чуть приподнял подбородок.
– Доктор Джослин здесь главный хирург. Это было ее решение.
– Расслабься, Мануэль, – с широким жестом сказал Гален. – Когда об этом станет известно всем, то, даже если совсем небольшой процент клиентов решит попробовать новую игрушку, попасть сюда станет сложнее, чем получить политическое убежище на Луне. К тому же неизвестно, несколько быстро удастся легализовать процедуру в Штатах, вне зависимости от количества подкармливаемых компанией членов Конгресса или Сената. Заметили выражение лица судьи, которая вела заседание вчера вечером?
– Сегодня утром, – сказала Джослин громким театральным шепотом. Она массировала Галену плечи, отчего спортивный костюм, и без того неважно сидевший на нем, еще больше съехал на сторону.
Небрежным жестом Гален похлопал ее по бедру.
– Когда я вошел в зал суда и понял, что этот чертов благодел уже модифицировал некоторые имплантаты своих психов, и что они замахнулись на установление прямого контакта с…
– С этим осложнением, по крайней мере, все улажено, – сказал Мэнни, изображая благожелательную улыбку. – Уверен, ни у кого из Команды Наверху не возникнет возражений против того, что вы оба уже прошли процедуру. Но с чисто формальной точки зрения, необходимо получить разрешение от нас, прежде чем…
– Да брось ты, Мануэль, – расхохотался Гален. – Это же игрушка Линди.
– Больше нет. Когда «Диверсификация» приняла управление «Ай-Трэкс», к компании перешли все права, торговые знаки и патенты, которыми «Ай-Трэкс» владела. Пусть ваш юрист ознакомит вас с соответствующим пунктом.
Гален снова расхохотался.
– Делов-то. Без нас «Диверсификации» ни черта бы не досталось, поэтому прибереги для кого-нибудь другого свое юридическое дерьмо, Мануэль. Я не позволю помыкать мной выскочке-латиносу, чья бабка пересекла границу, прячась в кузове пикапа под грудой стручков красного перца.
Спокойствие не покинуло Мэнни.
– Мое полное имя – Иммануэль Кастиль Ривера. Я веду свой род от конкистадоров, и ко времени, когда ваших предков выпустили после карантина с острова Эллис, мои жили тут уже много поколений. Это так, к слову. К счастью, на мое воспитание не повлияли дурные традиции испанских кварталов, с их бандитскими правилами мести за неэтичное упоминание национальной принадлежности, и я вовсе не считаю, что мои мужские качества пострадают, если я не убью обидчика. Но мне не нравятся проявления непрофессионализма, и в этом я единодушен с Командой Наверху.
– Значит, без обид? – В тоне и выражении лица Галена уже не было заметно вызова. – Я сделал несколько неправильных вложений капитала, «Ди-Ви» не замедлила воспользоваться моментом и осуществить захват. Совсем как конкистадоры, верно? – Он пожал плечами. – С «Ай-Трэксом» такое не впервые, да и чего париться? Теперь я буду сказочно богат – богаче, чем когда-либо, а начиная с завтрашнего дня мы можем спокойно позабыть друг о друге, если «Диверсификация» не станет нарушать график выплат, конечно.
Он прижался к стоявшей позади него Джослин, а та обняла его обеими руками и положила подбородок ему на плечо. При их разнице в росте это выглядело довольно комично.
– Если честно, не хотел бы я сейчас оказаться на вашем месте, – продолжал Гален, в его голосе вновь появились самодовольные нотки. – Я по-прежнему уверен, что пройдет еще уйма времени, прежде чем общество перестанет смотреть на новый метод как на более быстрый и эффективный способ промывания мозгов, контроля над сознанием и так далее. Многие люди всерьез убеждены, что ни депрессивных, ни шизиков, ни страдающих мигренями, ни эпилептиков, нарколептиков и любых других лептиков нельзя снабжать маленькими кнопочками в голове, чтобы они могли себя вести как остальные люди. Мол, это порочная практика. Даже детей из пробирки кое-кто считает чудовищами. А что говорить об индюках из Американской медицинской ассоциации и чиновников из Комиссии по контролю за пищевыми, лекарственными и программными продуктами! Да они просто изойдут воплями оскорбленной невинности. Это будет всем головным болям боль, а я вовсе не хочу, чтобы у меня болела голова.
– А что вы скажете, доктор Джослин? – сказал Мэнни. – Что вы думаете по этому поводу?
Безжизненное выражение сменилось на лице Джослин напряженно-внимательным:
– Все уже вышло из-под контроля.
Мэнни издал вежливый смешок.
– Простите, что вы имели в виду?
– Увидите, – хихикнула она. – Может быть, когда сами ляжете на этот стол. Пойдем, Холли.
С этими словами она выскользнула из комнаты, таща за собой Галена.
Мэнни потряс головой.
– Иисус рыдает.
– Над участью Сиона, – продолжил его фразу Трэвис. – Отчасти она права. Насчет того, что все вышло из-под контроля. – Он прочистил горло и вернул на экран изображение мозга Джослин. – В наши дни и в нашей среде вживление в мозг имплантатов – рутинная процедура, сейчас уже нет нужды преодолевать многочисленные препятствия, описанные в учебниках по истории медицины. Но пока остаются неясными долговременные последствия. Даже нам самим. – Он кивнул на картинку мозга Джослин на экране. – Мы действительно почти не можем прогнозировать, как поведет себя этот орган, когда из него начнут качать информацию по прямому каналу. Мы лишь строим догадки, лишь часть которых может совпасть с действительностью. Если я правильно понял, врачу из э-э-э… благодельни уже удалось стимулировать исходящую реакцию через модифицированные имплантаты у одного из э-э-э… пациентов. Полиция застала их за просмотром порнографии на экране.
– Неопровержимое доказательство ценности процедуры для индустрии развлечений, – сухо сказал Мэнни. – Хотя несколько банальное.
– Стоит задуматься и о менее банальных. Пока образы проецировались только на экран, а не транслировались с экрана напрямую другому реципиенту, – сказал Трэвис. – Мы установили, что передавать свой образ гораздо проще, чем принимать чужой. Но, по правде говоря, мы не имеем ясного представления обо всех последствиях ввода сигналов в мозг. Есть только разрозненные факты. К примеру, – он снова указал на экран, – височные доли. – Высвеченные области уменьшились в размере, цвет одного из участков в левом полушарии сменился на оранжевый. – Это срединная часть левой височной доли. Если управляющие эмоциями центры в данной области не активизируются в совершенно определенное время, стремительно будет нарастать паника. Возникшие ощущения будут неотличимы от сердечного приступа.
Он помолчал немного.
– Лицам, склонным к подобным реакциям, можно вводить дополнительные имплантаты, которые обеспечат своевременную активацию. Однако сходную реакцию можно вызвать и в нормальном мозге с помощью нейротрансмиттера-ингибитора, подавляющего своевременное срабатывание нейронов. А этот ингибитор может быть введен в действие поступившим извне сигналом. Это только один из примеров.
Несколько долгих мгновений они молча смотрели на экран.
– Думаю, я понял, что вы пытаетесь до меня донести, – наконец сказал Мэнни. – Только не знаю пока, как к этому относиться.
– Как бы вы к этому ни относились, – ответил Трэвис, – мир просто стал еще на толику зависимее. Перед вживлением составляется и сохраняется в особом файле подробная карта мозга человека. – Трэвис выключил экран. – Эти файлы, конечно, будут тщательно охраняться от лиц, не имеющих к ним права доступа.
– Вне всякого сомнения. – Мэнни почувствовал, что действие принятых стимуляторов заканчивается и на него накатывает усталость. Он посмотрел на часы. – Подготовьте подробный отчет и отправьте мне по электронной почте. Пометьте сообщение как секретное. Сегодня вечером я должен вернуться в Лос-Анджелес – там ждут неотложные дела. Прошлая ночь заставила меня поволноваться.
Взгляд Трэвиса остался невозмутимым.
– Вам прислать файл в трехмерном формате или в обычном?
– И в том, и в другом. Мне бы хотелось иметь что-то на руках, чтобы делать пометки в неофициальной обстановке, без дополнительного оборудования.
– А достаточно ли надежно защищена система «Диверсификации»?
– Теперь – да. У нас появился ручной хакер, который уже приступил к работе по обеспечению безопасности.
И он последовал за Трэвисом к выходу, в то время как проблемы перестраивались у него в голове по степени значимости.