В голове не укладывалось, что у меня в квартире, в моей спальне на кровати сидит Рен и ухмыляется, так что на щеке его проступает глубокая ямочка.
Может, я сплю?
Рен склонил голову набок, каштановые кудри упали ему на лоб.
– И часто с тобой такое? Сидишь, таращишься и молчишь?
Не-а, не сплю.
Инстинктивно, как мгновением раньше, я выпростала ноги из-под одеяла и отодвинулась назад. У меня всегда так: сперва бью, потом думаю. Не обращая внимания на то, как тянет швы, я засветила Рену ногой в грудь.
Он отлетел назад, но поймал равновесие и не упал. Встал на ноги, выпрямился во весь рост. Я спрыгнула с кровати и очутилась прямо перед ним. Как он вообще сюда попал? Что если он нашел Диня? А если он что-то с ним сделал? Ужас! Во мне поднималась паника.
Не давая Рену опомниться, я крутанулась на одной ноге и пнула его в живот другой. Рен крякнул, и я поняла, что удар вышел болезненный. Я бросилась на него, целясь кулаком ему в лицо – красивое, между прочим, лицо. Как жаль, что я сейчас его подпорчу: поставлю фингал, разобью до крови.
Рен молниеносно схватил меня за запястья, стремительно развернул, поймав мое движение, и сдавил рукой пониже груди.
– Эй, Айви, остынь!
Вот еще. И не собираюсь. Я высвободила руку и ударила его в живот, но на этот раз Рен успел напрячь мускулы, так что пресс его даже не дрогнул. Я снова замахнулась, но он опередил меня и сделал кое-что такое, о чем я до последнего своего вздоха буду вспоминать с раздражением.
Он просунул ногу меж моих ног, обвил ступней мою щиколотку, и я опомниться не успела, как упала плашмя.
– Блин, – пробормотала я.
Рен не дал мне шлепнуться на пол, а аккуратно направил мой вес в нужную сторону. Не успев ничего понять, я оказалась лежащей на кровати на животе, сверху меня оседлал Рен и прижал мои запястья к матрасу. Голова моя оказалась повернута набок, и с этой, прямо скажем, невыгодной наблюдательной позиции мне было видно лишь, что дверь спальни открыта.
Унизительно, что он снова так быстро со мной справился, и я слишком злилась, чтобы испугаться.
– Если ты меня сейчас же не отпустишь, сильно пожалеешь.
– Ты что, теперь каждый раз будешь со мной драться?
– Если ты не прекратишь выскакивать передо мной, как черт из табакерки, то да!
Рен пошевелился, и я почувствовала его дыхание у себя на щеке.
– Я не хочу сделать тебе больно.
– Да ты меня практически раздавил. – Я попыталась приподнять бедра, но Рен стиснул меня коленями. – Я клянусь, если ты сейчас же меня не отпустишь, я…
– Ишь ты, какая боевая, – хмыкнул Рен, и это взбесило меня еще больше. – Я ведь не драться с тобой пришел. Мне надо с тобой поговорить.
– Забавная манера вести беседу. – Я попыталась высвободить руки, но у меня ничего не получилось, а вот лежать мне теперь стало действительно неудобно. – Как ты меня нашел?
– Посмотрел адрес в твоем личном деле у Дэвида в кабинете.
Я вцепилась в одеяло.
– Он тебе намылит шею.
Рен хмыкнул.
– Вряд ли.
Его счастье, что я не могу до него дотянуться.
– Если уж ты залез в мое личное дело, то мог бы найти мой номер. И позвонить, как нормальный человек.
– А я тебе звонил, – ответил Рен, и от его дыхания зашевелились волосы у меня на виске. Ни один парень не был ко мне так близко с тех самых пор… как не стало Шона, и поди ж ты! – этот нахал вломился ко мне в дом. – Ты не брала трубку.
Я задумалась, пытаясь сообразить, где оставила телефон, и наконец вспомнила: на кухне возле ноутбука. Я открыла рот, чтобы ответить Рену, но тут в дверях вдруг появился Динь. На лице его было написано изумление. В руках брауни сжимал маленькую сковородочку – в такой, пожалуй, можно пожарить разве что одно-единственное яйцо. Динь замахнулся ей, как боевым топором. Никогда бы не подумала, что у него хватит сил поднять сковородку, но для домовенка Динь был крепкий парень. У него даже кубики были на прессе – маленькие, но взаправдашние. Рот его был раскрыт в немом боевом кличе, лицо исказила гримаса.
Я уставилась на него широко распахнутыми от удивления глазами и покачала головой. Я, конечно, оценила порыв крохи, но его вмешательство ни к чему хорошему не приведет. Этой сковородочкой даже муху не убьешь. К счастью, Динь опомнился, опустил свое импровизированное орудие и спустя миг улетел прочь.
– Ну что, успокоилась? – поинтересовался Рен.
Так успокоилась, что преспокойно выколола бы его прекрасные зеленые глаза.
– Ну ладно, ты сам признался, что обнаглел до такой степени, что полез в мое личное дело. Но как ты сюда попал?
– Почему сразу «обнаглел»? Подумаешь, одним глазком взглянул на твою анкету. – Рен пошевелил руками, и я дернулась: он погладил большими пальцами мои запястья. О нет. Если он снова начнет эту игру, как тогда в переулке, я точно проиграю. – Спрашиваешь, как я сюда попал? Между прочим, дверь на балкон была не заперта. Так что формально я к тебе не вламывался.
Не заперта? Черт. Это, наверно, Динь.
– Ну хорошо, пусть ты не вломился ко мне, но тебе явно пришлось карабкаться по стене на балкон.
– Вообще-то я забрался по лозе.
Ну, ни фига себе, вот это… талант. Но я бы даже себе самой не призналась, что он произвел на меня впечатление. А Рен снова принялся поглаживать большими пальцами мои запястья, медленно, кругами. Меня пробрала дрожь – от его наглости, не иначе.
– Значит, ты залез в мое личное дело, вскарабкался по стене моего дома, вломился ко мне в квартиру, потом ввалился ко мне в спальню и уселся на мою кровать. И смотрел, как я сплю? Несусветная наглость.
– Я думал, девушкам нравится, когда на них глазеют незнакомые парни. Получается, ошибался, – ответил Рен.
Динь снова показался в дверях. Крылышки его трепетали. В руках у брауни на этот раз оказалась… рогатка? Сил моих нет! Откуда она у него? С «Амазона»? Впрочем, какая разница. Он еще и лицо раскрасить успел: половина красная, половина синяя. Вид у Диня был такой, словно он сбежал со съемочной площадки «Храброго сердца». Одними губами я произнесла: «Нет».
Динь вскинул руку, и мне показалось, что я увидела оттопыренный средний палец.
– С кем ты говоришь? – Рен чуть разжал руки и обернулся к двери. У меня замерло сердце, но Динь успел исчезнуть прежде, чем Рен его заметил.
– Ни с кем, – буркнула я.
Рен примолк.
– Гм.
Он расставил колени шире, выпустив мои бедра, а поскольку руки мои он почти и не держал, я не преминула этим воспользоваться: вырвалась и перевернулась. Рен выругался. Я села, поморщившись от боли в животе: швы сильно тянуло. Схватила Рена за плечи, повалила на спину, уселась на него верхом и вытащила из-под подушки железный прут. Он всегда у меня там лежит.
Не успел Рен пошевелиться, как я приставила очень острый конец прута ему к горлу, точнехонько к самой главной артерии.
– Смена ролей, наглец.
Рен уронил руки на постель и взглянул на меня из-под невероятно густых ресниц.
– Это чертовски сексуальная смена.
Я прищурилась.
– Ты и правда Мерида.
– Какая еще к черту Мерида?
Он криво ухмыльнулся.
– Девчонка из «Храброй сердцем», у нее еще…
– Рыжие кудри. Понятно. Спасибо. Вот теперь я тебя точно заколю.
– Нормальные у нее волосы, – возразил Рен, – и вообще она сексуальная.
Я уставилась на него.
– Героиня диснеевского мультика? Сексуальная?
– Ты вообще видела хоть одну диснеевскую героиню?
– Она не сексуальная. Она самая несексуальная из всех диснеевских героинь. – Сам мультик я не смотрела, разве что так, краем глаза. У этой Мериды даже сисек нету. Неужели не мог сказать, что я ему напоминаю хотя бы Ариэль?[10]
Хотя, конечно, Ариэль та еще дура: променять голос на какого-то чувака.
Рен вскинул брови.
– Она с характером, а значит, сексуальная.
Я крепче сжала прут. Ну ладно. Значит, Мерида крутая. Уж лучше так, чем если бы он ляпнул, что я похожа на Белль[11], эту жертву стокгольмского синдрома. Я даже была польщена.
– Какой-то странный у нас разговор.
– Ага, – лениво протянул Рен и шевельнулся. Я напряглась, но он даже не попытался меня схватить. Вместо этого приподнял голову, так что острый конец прута крепче прижался к его горлу, и скрестил руки за головой. – Ты права.
– Тебе удобно? – съязвила я, раздраженная тем, как спокойно и бесстрашно он держится.
Он расплылся в ехидной улыбке.
– Еще как.
– Больше не называй меня Меридой. – Свободной рукой я уперлась ему в грудь и тут же об этом пожалела. Ну и ну, до чего же он мускулистый! Интересно, а кубики на прессе у него есть? Наверняка есть. Я на мгновение покосилась на его правую руку, которую украшала затейливая татуировка, и посмотрела Рену в глаза.
Он, похоже, обдумывал мои слова.
– Раз уж ты вежливо просишь, не буду. А ты можешь звать меня как хочешь.
– Ты что, заигрываешь со мной? – Я ошеломленно покачала головой. – Ты вообще настоящий?
– По крайней мере, моя мама считает, что я настоящий.
– И это сейчас, когда я держу прут у твоего горла? – не обращая внимания на его слова, спросила я.
– А еще ты на мне сидишь, и если сдвинешься чуть ниже, милая, получится реально неловко.
Ох, черт.
– Или весело, – добавил он и снова расплылся в такой довольной улыбке, как будто кайфовал от самого процесса. – Я ж тебе сказал, что мне понравилось, как ты на меня набросилась. Это выглядело сексуально, хотя ты едва ли с этим согласишься.
Меня снова охватило чувство неловкости, и мне это не понравилось, в особенности потому, что я не представляла, как с этим быть, и решила не обращать внимания ни на собственные ощущения, ни на слова Рена. Чтобы вернуться к прежней важной теме, я спросила:
– Так почему ты здесь, Рен?
– Я же сказал. Мне надо с тобой поговорить, и ждать не хотелось. – Он облизнул нижнюю губу, и я на мгновение загляделась на него. – А, наверное, нужно было. Я уже понял, что тебя мой неожиданный визит не обрадовал, но я обещаю быть пай-мальчиком и лежать тихо.
Судя по тому, как блестели его зеленые глаза, я засомневалась в том, что он знает, каково это – быть пай-мальчиком.
– Понимаю, ты злишься на меня, – продолжал Рен, и я нахмурилась, – и не только за это, но и из-за того, что было вечером.
Я вцепилась в воротник его футболки. Злюсь – это слабо сказано.
– Я знаю, что видела в среду ночью.
– Не спорю.
– В четверг ты мне наболтал всякого, а Дэвиду ни слова не сказал. Ты меня выставил полной дурой.
– Никем я тебя не выставлял, – парировал Рен. – И я хорошо помню, что сразу тебе сказал: Дэвид не поверит, что ты видела старейшину.
– Ты пальцем не шевельнул, чтобы меня поддержать.
Он наклонил голову набок, не обращая совершенно никакого внимания на прут у горла.
– А с чего я должен тебя поддерживать?
Вот оно что. Меня так поразила его откровенность, что я даже выпустила ворот его футболки.
– Вот как, – только и выдавила я. – Ну ты даешь.
Он удивленно моргнул, и самодовольная улыбка наконец-то испарилась с его лица.
– Ты не поняла.
– Ну еще бы, конечно. И ничего, что теперь весь Орден считает, будто я психанула или вообще все выдумала. Или того хуже: что у меня крыша поехала. – Не успела я это сказать, как до меня дошло, почему же меня так задел поступок Рена.
Я наконец догадалась, почему была уверена, что Рен за меня заступится. Потому что так поступил бы Шон. Во что бы я ни вляпалась, он всегда меня поддерживал. Но ждать того же от Рена – верх идиотизма. Шона я знала почти всю жизнь, а Рена – несколько часов. Понятия не имею, с чего я взяла, что чужой человек поведет себя как Шон. Вот такая я дура.
– Да плевать, – наконец проговорила я, – ты не обязан был вмешиваться. Я разозлилась на Трента и проболталась. Сама виновата.
– Ты же сказала, он и сам уже обо всем знал, – возразил Рен. – Тебе не кажется это странным?
Я покачала головой.
– Нет. Думаю, Харрис еще большее трепло, чем мы с Трентом вместе взятые.
Рен ничего не ответил.
– Погоди-ка, – помолчав, проговорила я, – а ты-то откуда знаешь, что Трент был в курсе?
Рен посмотрел мне в глаза.
– Ты что-то такое говорила вчера, после того как я помешал тебе рискнуть жизнью.
Разве я рассказывала ему про Трента? Порывшись в памяти, я так ничего и не вспомнила и с опаской уставилась на парня.
– Почему я должна тебе доверять?
– У тебя нет причин мне доверять. Но знаешь что? Я тебя об этом и не просил, – Рен повторил точь-в-точь те же слова, что сказал мне вчера вечером.
И кинулся на меня.
Схватил за запястья, отвел мою руку с прутом от своего горла и повалил меня на спину. Я даже ахнуть не успела. Рен бросил прут возле меня, слез с постели и подошел к комоду.
Я вскочила, смахнула прут с кровати и, тяжело дыша, встала так, чтобы Рен оказался спиной к двери – на случай если Динь снова решит прийти ко мне на помощь.
Рен открыл рот, но вдруг перевел взгляд с моего лица пониже – и ничего не сказал. Пусть у меня давным-давно не было парня, но я же не слепая. Эти ясные, цвета зеленой листвы глаза рассматривали меня с нескрываемым интересом. Тут до меня дошло, что я стою перед ним в том же, в чем спала. А трусики и маечка у меня тоненькие. Особенно маечка. И мне не надо было даже смотреть на свою грудь, чтобы догадаться: Рен заметил, что эта часть моего тела решила, будто в комнате зябко.
Разумеется, мне тут же захотелось прикрыться, но не могла же я показать, что меня смутил его бесстыжий взгляд. Я зарделась. Мне огромных усилий стоило не обхватить себя руками: мои мышцы едва не дрожали от напряжения.
– Нравится то, что ты видишь? – бросила я.
– А то, – ответил Рен таким бархатным голосом, что у меня мурашки побежали. – Повезло твоему парню.
– Мой парень умер! – выпалила я, сама того не желая.
Рен пристально посмотрел мне в глаза, помолчал с минуту, и я почувствовала, как щеки мои вспыхнули еще сильнее.
– Прости. Мне очень жаль.
Я поджала губы.
– Он тоже был в Ордене? – тихо спросил Рен.
Я почему-то кивнула.
– Это недавно случилось? – медленно уточнил он.
Я покачала головой. Почему я вообще отвечаю на его вопросы? Ведь единственный человек, с кем я говорила о Шоне, это Вэл.
– Три года назад, – еле ворочая языком, выдавила я.
По лицу Рена мелькнула тень, но не успела я понять, в чем дело, как взгляд его прояснился.
– Тебе двадцать один год, так?
– Да ты в мое личное дело явно не одним глазком заглянул.
– Если я правильно помню, двадцать два тебе исполнится в декабре, – не обращая внимания на мое замечание, продолжал он.
Я чуть опустила прут.
– Ого! Вот так память. А тебе сколько?
– Двадцать четыре. День рождения только что прошел, но я все равно принимаю подарки. – Рен мимолетно улыбнулся, но глаза его оставались серьезными. – Значит, он был твоей первой любовью.
Я отшатнулась, словно меня ударили в грудь, и моргнула. Слова Рена прозвучали не как вопрос, а как утверждение. Интересно, где он вычитал эту информацию – неужели у меня на лбу… или на груди?
Меня снова окатила ярость.
– Не твое дело. И какое это имеет отношение к тому, почему ты здесь?
– Ты права. – Рен поднял руку. Я напряглась, но он всего лишь запустил пальцы в свои густые кудри. – Я здесь потому, что, как сказал тебе вчера, в Новом Орлеане орудуют старейшины. Вот поэтому я здесь. Я за ними охочусь.
Это было последнее, что я ожидала от него услышать. Мне бы такое в голову не пришло.
Рен снова ухмыльнулся, на этот раз широко.
– Судя по твоему удивленному лицу, ты мне не веришь. Ну и ладно. Не страшно. Но сейчас ты удивишься еще больше.
Я напряглась.
– Я раскрою тебе секрет, за который многие готовы были бы убить. И единственная причина, по которой я решил тебе во всем признаться, в том, что ближайшую пару дней нам придется тесно общаться, а я не могу себе позволить тратить время попусту, продолжая держать тебя в неведении. Мне надо дело делать. – Он расплылся в очаровательной озорной улыбке. – Тем более что теперь все считают тебя чокнутой. Так что, даже если ты кому-то передашь мои слова, тебе все равно никто не поверит. В общем, как ни поверни, я все равно в выигрыше.
– Вот спасибо, – прищурилась я.
– Пожалуйста, – весело ответил Рен. – Я принадлежу к Элите, организации внутри Ордена. Никто за ее пределами не знает о нас. Мы засекречены, как тайные агенты.
Я медленно покачала головой.
– Ты… Никогда не слышала об этом.
– Как я сказал, ты и не могла об этом слышать. Как и ваш бесстрашный лидер Дэвид. – Рен поднял руки, потянулся, так что майка задралась, открыв чертовски сексуальный живот. Джинсы на Рене были с низкой посадкой, так что я залюбовалась его косыми мышцами, ну теми, которые клином идут вниз. Наконец он опустил руки. – Что-то я проголодался. Ты сегодня ела?
Ничего себе он меняет темы, совсем как Динь. Меня это сбило с толку.
– Еще днем. – Не считая пралине. Все равно конфеты – не еда.
– Тут неподалеку есть местечко, я проходил мимо, мне понравилось. Можем сходить туда. Не переодевайся. Мне нравится такой прикид. – Он осторожно шагнул вперед, как будто опасался, что я запущу в него прутом. – Пойдем перекусим, Айви, и я расскажу тебе, что знаю. А знаю я много. А ты мне расскажешь, что именно случилось в среду ночью.
С одной стороны, мне ужасно хотелось отказаться и вышвырнуть его из моего дома ко всем чертям. А может, даже позвонить Дэвиду и наябедничать на Рена, но… он был прав. Дэвид обещал связаться с другими подразделениями Ордена, однако сегодня вечером я убедилась, что он не очень-то мне поверил. Но я-то знала, что видела в среду ночью. Я не сошла с ума и ничего не преувеличила. Тот эльф проделывал такие штуки, на которые способны только старейшины, так что, если есть хоть малейшая вероятность того, что Рен не чокнулся и не врет, я должна об этом узнать.