Когда Дельбек открыла дверь, Марианна лежала, завернувшись в одеяло. Глаза запали от всяческих лишений, особенно от бессонницы.
– Доброе утро, мадемуазель де Гревиль! Хорошо спалось?
– Да, надзиратель.
Вообще не спалось по факту. Ни секунды. Багровая ночь. Но зачем признаваться. Раздатчица из вспомогательного персонала поставила тарелку на стол и подмигнула Марианне. Женщина с эбеновой кожей, с округлыми формами, по-матерински уютными. Африканская мамочка, походка вперевалку, ослепительно сверкающие зубы.
Но Марианна не могла улыбаться ей, зная, за что посадили африканку: она десяткам девочек сделала обрезание. Мерзость какая. Все-таки нашла в себе силы сказать спасибо. Хорошее воспитание. Или солидарность. Она ведь сидит, значит расплачивается за содеянное.
– Надзиратель, начальник сказал мне вчера, что у меня свидание сегодня днем… Не знаете с кем?
– Да нет, понятия не имею… Сами скоро увидите!
– Вы не могли бы выяснить?
– Попробую, мадемуазель.
– Спасибо, надзиратель.
Парочка с мощными бедрами удалилась, оставив завтрак. Чашка цикорного кофе, ломоть хлеба и маленькая пластинка масла. Не разгуляешься! Марианна с тоской вспоминала вкус круассанов, булочек с шоколадом, бриошей с маслом. Абрикосового джема, свежевыжатого апельсинового сока. Густого меда, растворяющегося в чашке кофе.
Ей не то что не проглотить ни куска, того гляди вывернет наизнанку, прямо в чашку.
Зажигалка плясала в пальцах. Можно позволить себе сигаретку с утра. Еще как можно. Я это заслужила… Три минуты передышки, каждая секунда на счету. До отказа наполнить легкие, не потерять ни грана. Докурить до фильтра.
Затем, чуть-чуть умывшись, она решила прибраться в камере. Флакон жавелевой воды, губка, чистящая паста. Подарки от администрации. Все выдраить, от пола до потолка.
Да, но когда же придет Дельбек?
Уборка закончена, микробы истреблены. Вот бы избавиться от ломки жавелевой водой, то-то было бы круто!
Затем она решила вымыть голову под краном в раковине. Рискованные маневры. Носом в фаянс, холодная вода течет по спине. Недолго насмерть простудиться! Беглый взгляд в облупленное зеркало. Под глазами круги, кожа точь-в-точь старая бумага. Прическа фасона «перепуганный ёж». Пару взмахов беззубой расческой, жалко, что нет косметики.
Марианна открыла ящик, воззрилась с грустью на скудную стопку чистой одежды. Впечатляющий гардероб, любезно предоставленный Армией спасения. Есть над чем призадуматься, долго разглядывая себя в воображаемом трюмо! Она выбрала джинсы, рваные на коленях, офигительно модные, и бежевый хлопковый пуловер. Темноволосым очень идут светлые тона! Будильник напомнил ей, что нет еще и одиннадцати. Она вернулась на койку, взглянув по дороге на пачку «курение убивает», уже безобидную. Вот и доигралась.
Чем же заняться до двух часов дня? На столе лежит книга. Не сильно толстая, но займет ум и руки, пока не настанет время свидания. Свидание… Произнеся это слово одними губами, Марианна задрожала от наслаждения и от тоски.
Только бы успокоиться… Даниэль мне за это заплатит!
Вот бы сейчас устроить вертикальный взлет. Версия «Ариан-5»[4], направление к звездам. Это бы меня усмирило.
Так и есть, девочки идут на прогулку. Двери открываются, все скапливаются в коридоре. Надзирательница лает, словно овчарка, собирающая стадо. А я сижу. Все потому, что начистила рожу охраннице. Еще заключенную завалила. И полицейского, и старика. И малышку в форме, беременную… Естественно, если сложить, получится немало. Но я всегда ненавидела математику.
Топот ног по коридору, весь этаж для нее одной.
Пачка сигарет продолжала над ней издеваться. Марианна схватила книгу, даже не взглянув ни на заглавие, ни на автора. Нужно сосредоточиться! Она прочла первые строки.
8 мая. Изумительный день! Все утро я провалялся на траве под исполинским платаном – он растет у моего дома, укрывает его, окутывает широкой своей сенью…
Повезло же ему! Я бы тоже повалялась на травке, в тени платана. У МОЕГО дома вдобавок! Мне это не грозит… Она взглянула на обложку. «Орля», Ги де Мопассан. Из дворян, как и я! Вот только у него есть своя хата, свой платан. И он может часами валяться на траве. Баклуши бить посреди жонкилий.
Она подставила стул под открытое окно, забралась. За отсутствием платана увидела крышу корпуса, расположенного напротив, кусок ограды, затянутой колючей проволокой. Смотровую вышку и вертухая с автоматом, который, должно быть, скучает не меньше ее. От ветерка, пропитанного смогом, защекотало в носу. Гомон, доносившийся со двора, буквально раздирал слух. Ожидание казалось нескончаемым…
13:30 – Камера 119
Дельбек, конечно же, не пришла.
Где ее носит? Забыла обо мне, что ли?
Марианна набросилась на пачку «кэмел», закурила без колебаний. В данный момент это дело первостепенной важности. Форсмажорные обстоятельства. Вот только сигарета предпоследняя. Она заставила себя усидеть на месте, на ходу сигарета выкуривается быстрее. Едва раздавив окурок, метнулась к раковине, стала изучать себя в зеркале. Волосы никак не унимались, ей самой под стать. И потом, лучше было бы поспать ночью. Вид у нее неважный. Но что со мной такое, черт побери! Рожа перекошенная – ну и ладно! Можно подумать, в комнату для свиданий свалится с неба Прекрасный Принц! А если и так… Мне на него насрать! Не знаю, кто он, но мне насрать на него!
При этих изящных словесах замочная скважина забила тревогу, и явилась Дельбек, отдуваясь, будто вол, пропахавший десять гектаров.
– Поторопитесь, мадемуазель, мы опаздываем!
– ВЫ опаздываете! – съязвила Марианна. – Не выяснили, кто просил со мной свидания?
– Не успела: думаете, мне больше делать нечего?
Глупо было надеяться. Она мимоходом сунула в карман пачку сигарет на последнем издыхании. Дельбек вооружилась наручниками.
– Это так необходимо, надзиратель? – спросила Марианна.
Охранница уставилась на нее с изумлением, столь же колоссальным, как и ее бедра. Марианна отвернулась, воздев к небу глаза. Ни аза не смыслит в психологии эта Моника!
– Вы могли бы сделать исключение! – взмолилась она. – В кои-то веки ко мне кто-то пришел! Не наброшусь же я на вас, в самом деле…
Они отправились в путь. Дельбек утирала лоб уже мокрой бумажной салфеткой.
– Не в этом дело, мадемуазель. Вы знаете не хуже меня: вас нельзя выводить из камеры без наручников. Если бы вы не…
– Знаю! – перебила Марианна скучливым тоном. – Я должна пенять на себя! Старая песня!
– Так незачем мне лишний раз ее петь.
Марианну впервые вели на этаж, где располагались комнаты для свиданий. Ее подвергли обычному досмотру, провели через металлодетектор, который, конечно, взбесился, почуяв наручники. Вот глупая машина! Наконец они добрались до небольшого зала, где дожидался таинственный посетитель. Марианна глубоко вздохнула: даже волосы не поправить, руки до сих пор скованы. Моника толкнула дверь, Марианна прошла.
И замерла: перед ней сидели трое мужчин.
Дельбек сняла наручники с заключенной, которая холодно взирала на незнакомцев, и удалилась, не преминув напомнить о правилах.
– В вашем распоряжении час. Если что-то пойдет не так, один из моих коллег остается в коридоре, вызывайте его без колебаний. У вас тут есть переговорное устройство…
– Спасибо, мадам, – ответил с вежливой улыбкой один из посетителей. – Все будет хорошо.
Дверь клацнула за спиной Марианны, которая стояла не шевелясь. Только машинально гладила натертое запястье, глаз не сводя с пришедших. Тот, кто поблагодарил Дельбек, взял слово:
– Добрый день, Марианна.
– Мы знакомы? – сухо осведомилась та.
– Нет! Но…
– Тогда с какой стати вы позволяете себе называть меня по имени?
Повеяло снежной бурей. Один из мужчин даже закашлялся, чтобы прервать ледяное молчание.
– Вы не присядете, мадемуазель?
– Зачем?
– Поговорить. За этим мы и пришли.
Горькая улыбка мелькнула на губах Марианны.
– Полицейской породой запахло! Я права?
– Не ошибаетесь.
– Я так и знала! Достаточно увидеть ваши рожи! В таком случае вы напрасно себя побеспокоили, мне нечего вам сказать. А теперь прошу меня простить, я буквально перегружена делами…
– Зато у нас есть что сказать вам… Ваше дело – выслушать.
Марианна заколебалась. Интересно узнать, чего хотят эти трое полицаев. Вдобавок у одного из кармана рубашки торчит пачка сигарет. Может, получится разжиться.
Все четверо расселись, она лицом к тем троим. Это ей напомнило комиссариат, суд, допросы. Мурашки забегали по спине.
– Я вас выслушаю, если вы мне окажете маленькую услугу, – сказала она с апломбом. – У меня сигареты кончились. У вас не найдется?
Тот, кто, скорее всего, был главным, взглянул на коллегу, и он с сожалением вытащил «мальборо» из кармана. К счастью, крепкие. Предложил Марианне.
– Давайте всю пачку, – потребовала та.
– Вы отлично знаете, что мы не имеем права что бы то ни было вам передавать.
– У меня в кармане пустая, мы совершим обмен.
Шеф кивнул. Марианна сложила «мальборо» в пачку «кэмел», закурила и вернула пустую пачку ее удрученному хозяину, изобразив вместо благодарности насмешливую улыбку.
– Итак, что вас привело в этот прелестный уголок?
– Пора, наверное, представиться… Меня зовут Фрэнк, а это Лоран и Филипп.
– Ну вы и представляетесь! Копы обычно сообщают звание и только потом – имя! Комиссар Как-вас-там, лейтенант Фигасе!
– Мы, пожалуй, ограничимся именами, – отозвался Фрэнк.
Подставой пахнет, прямо разит. Все интереснее и интереснее… Марианна их рассмотрела, одного за другим. Несколько секунд, чтобы оценить каждого. Фрэнк – шикарный, породистый, довольно красивый мужик, сорочка безупречная, лицо загорелое, прическа волосок к волоску. Подсел на свою внешность. Амбиций немерено, вплоть до мегаломании. И удивительные глаза. Темно-зеленые, как два изумруда. С намеком на охру вокруг зрачков.
Лоран – несколько старше, совсем другой стиль. Более расхлябанный, намного менее ухоженный. Внешность банальная, не урод, но и не красавец. Небритый, растрепанный. Курит «мальборо». Любит свою работу, только ею и живет.
Последний, Филипп, самый молодой из троих. Лет тридцать, не больше. Джинсы, рубашка поло: ему идет. Приятное лицо, тренированные мышцы: спортсмен. Но ведет себя несколько беспокойно. Даже робеет.
Она составила мнение, вынесла приговор, одна за весь суд присяжных. Просто несколько секунд понаблюдав за ними. Игра как игра. Трое копов для нее одной, к тому же из элиты. Офицеры, наверное. Похоже, игра становится забавной.
Фрэнк снова взял слово. Можно подумать, будто те двое – немые. Или сидят здесь для представительства.
– Как вы находите тюрьму? – проговорил он с улыбкой.
Марианна поперхнулась дымом:
– Это шутка? У вас тут скрытая камера или вы проводите опрос?!
– Нет. Вам здесь хорошо?
– Ушам не верю! Ты издеваешься? Да?
Филипп, услышав столь неуместное тыканье, вытаращил глаза. Но Фрэнк оставался невозмутимым.
– Ладно, из этого я заключаю, что вы здесь несчастливы, – бросил он все с той же нестерпимой улыбочкой.
Марианна вскочила, опрокинув стул:
– Убирайтесь! И спасибо за сигареты!
Она направилась к переговорному устройству, чтобы позвать охранника, но Фрэнк не закончил:
– Вы хотели бы выйти отсюда?
Марианна застыла как вкопанная. Будто наткнулась на невидимое стекло. В ушах звенело.
Не слушай его! Не обращай внимания, ты же знаешь, что это невозможно!.. Она обернулась, во взгляде читалась угроза.
– Странное у вас чувство юмора, Фрэнк…
– Я не шучу. Но если вы не хотите слушать дальше, мы можем на этом остановиться…
– Садитесь, давайте все обсудим, – мягко сказал Филипп, поднимая стул.
Зачем их слушать? Выйти отсюда? Невозможно. Блеф, Марианна! И все же она заняла свое место напротив них. Привлеченная пением сирен.
– Повторяю: мы пришли предложить вам покинуть тюрьму.
– Это что, ловушка?
– Никакой ловушки. Просто есть некоторые условия. Вы должны заключить с нами договор.
– А если подробнее?
– Все очень просто. Мы организуем вам выход, вы выполняете вашу часть сделки, и после этого вы свободны…
Сердце у нее играло в чехарду.
– В чем заключается моя часть сделки?
– Этого мы не можем вам сказать, – опять улыбнулся Фрэнк.
– Ну вот, удивил! Говорила же я: ловушка!
– Вовсе нет! Но вы должны понять, что я ничего не могу вам открыть сейчас… пока не знаю, согласитесь ли вы. Ведь если вы откажетесь, при этом получив конфиденциальную информацию… Вы станете… Как бы сказать… неудобной…
– Неудобной?! Вам придется меня пришить, так?
– Вы ничем не рискуете! – заверил ее Фрэнк. – Потому что я ничего вам не расскажу.
Она закурила вторую сигарету, под завистливым взглядом Лорана. Пальцы немного дрожали. Ломка, без сомнения.
– Вы хотите, чтобы я согласилась, так ничего и не узнав? – выпалила она.
– Зависит от того, на что вы готовы, чтобы выйти отсюда…
– Как я выйду?
– Мы вам организуем побег…
Она рассмеялась. Встала, зашла за их спины.
– Побег, да? Вы что, меня считаете последней лохушкой?
– Вовсе нет… Совсем наоборот!
– Да ну? Я совершаю побег, выполняю миссию, все копы Франции гонятся за мной по пятам, и вот, пожалуйста, возврат к исходной точке! Только на этот раз я огребу по полной! Признаться, ваше предложение ужасно заманчиво!
– Все не так. Мы вас снабдим поддельными документами, создадим новую личность, предоставим средства, чтобы уехать на край света… Впрочем, вы будете обязаны покинуть страну, это часть договора.
Марианна швырнула окурок на безответный плиточный пол, яростно растоптала. Она скоро взорвется. Вот только не решила, что лучше: вцепиться ему в горло или пойти ва-банк!
Ловушка, Марианна. Причем грубо сработанная.
– У меня есть шансы остаться в живых, исполняя эту миссию?
– Есть. Не скрою, это опасно. Но вас и выбрали потому, что пришли к выводу: вы способны ее исполнить. Мы хорошо изучили ваше досье…
– Сколько у меня шансов выйти сухой из воды?
– Не знаю. Никогда ничего не смыслил в теории вероятностей!
Марианна пронзала их взглядом, одного за другим. Так и продолжала стоять, опираясь руками о стол.
– И кто мне гарантирует, что после я смогу убраться куда захочу? Где это написано?
– Нигде. Договор у нас… устный.
– Слово полицейского?! Ну, это меня утешит на всю катушку! После того как я всадила пулю в двоих таких, они меня просто обожают! Ведь верно?
Фрэнк утратил часть своей флегмы. Удар попал в цель.
– Я не говорил, что полиция обожает вас… Но вы нам нужны, а мы нужны вам…
– Мне никто не нужен!
– Неужели? Напомните, сколько лет вам еще сидеть?!
Тут Марианна, согнув локти, нависла над ним со злобной миной:
– Если ты дальше будешь до меня докапываться, у меня не выдержат нервы. Тебе никто не говорил, что бывает, когда у меня не выдерживают нервы? Ты, наверное, пропустил в моем досье какие-то страницы…
– Думаешь нас запугать? – вдруг вставил тот, кого звали Лораном.
– Гляди-ка! Он, оказывается, говорящий?
– Успокойтесь, – взмолился Фрэнк. – Уверен, наше предложение заинтересовало вас…
– Ваше предложение – фуфло! Подстава для кретинов! Думаете, в тюрьме у меня размягчились мозги?
– Нет, это случилось раньше! – усмехнулся Лоран.
Марианна вздохнула. От ярости уже чесались кулаки.
– Ты, похоже, хочешь, чтобы тебя вынесли ногами вперед! Могу тебе это устроить, если настаиваешь…
– Ого! Эта соплячка сейчас на меня набросится, парни! На помощь!
– Довольно! – оборвал его Фрэнк. – Мы дадим Марианне время подумать…
– Напрасный труд! Я еще не спятила!
– Терять вам нечего, – заключил Фрэнк, вставая. – Зато выиграть вы можете все… Мы вернемся через неделю.
Он нажал на кнопку, и через минуту охранник открыл дверь. Они исчезли мгновенно, но Марианна не сразу вернулась в камеру. Пришлось вынести полагающийся по регламенту обыск, более жесткий, чем предыдущий. Терпеть, пока охранница роется в волосах, под затылком, в ушах. Раздеться в очередной раз. Смотреть, как проверяют каждый шов, ее саму ощупывают с ног до головы. Марианна с трудом сдерживалась, чтобы не взорваться. Наконец вертухайка убедилась в ее полной невинности и отвела на этаж.
Оставшись одна, Марианна излила свой гнев. Пинки по стенам, по двери. Сучьи дети!
Немного успокоившись, отбив себе пальцы и растянув связки, она рухнула на тюфяк – насладиться боевым трофеем. А если они говорили правду? Если это не ловушка, а шанс? Ты бредишь, Марианна! Они воспользуются тобой, чтобы сделать какую-нибудь гадость, а потом снова затащат в тюрьму… Или всадят пулю в голову. Ты правильно сделала, что не стала их слушать, не выказала ни малейшего интереса…
Поезд 15:16 прогрохотал мимо тюрьмы, она закрыла глаза.
Ты никогда отсюда не выйдешь. Никогда.
Зачем я убивала?