Как оказалось, секс на узкой кровати все-таки возможен. Доказательством тому были сплетенные тела Габриеля и Джулии. Она шептала его имя, упираясь лицом ему в грудь.
– А ты не утратил своих способностей. Мне очень понравились твои последние импровизации.
– Благодарю, – ответил Габриель и шумно втянул воздух. – Уже поздно. Пора спать.
– Не могу.
Габриель приподнял ей подбородок:
– Продолжаешь беспокоиться из-за своей лекции?
– Мне хочется, чтобы ты мною гордился.
– Я всегда буду тобой гордиться. Уже горжусь, – признался Габриель, устремляя на нее взгляд своих синих глаз.
– А профессор Пиктон?
– Если бы она сочла тебя неготовой, то ни за что не пригласила бы сюда.
– Вдруг кто-нибудь задаст вопрос, а я не смогу ответить?
– Ты обязательно найдешь ответ. Если начнут давить, всегда можно скрыться за спасительными словами о хорошем вопросе, давшем тебе пищу для размышлений.
Джулия снова уперлась подбородком ему в грудь, а ее пальцы водили по рельефному животу.
– Как думаешь, если попросить Клайва Люьиса о содействии, он помолится за меня?
– Льюис был североирландским протестантом, – фыркнул Габриель. – Он не верил в просьбы к святым. Думаю, он бы и твои просьбы оставил без ответа. Из принципа… Попроси Толкина, – предложил Габриель. – Он был католиком.
– Я могла бы попросить Данте помолиться за меня.
– Данте уже молится за тебя, – сказал Габриель, зарывшись в ее волосы.
Джулия закрыла глаза, вслушиваясь в удары его сердца. Их ритм всегда действовал на нее успокаивающе.
– А если тебя спросят, почему ты уехал из Торонто?
– У нас с тобой уже есть готовый ответ. Я решил перебраться в Бостон, поскольку тебе предложили докторантуру в Гарварде и мы с тобой решили пожениться.
– Криста Петерсон рассказывала другую историю.
Профессорские глаза сердито сощурились.
– Забудь о ней. На этой конференции мы можем ее не опасаться.
– Обещай, что не потеряешь самообладания, если вдруг услышишь какие-нибудь гадости, – попросила Джулия.
– Имей хотя бы малую толику доверия ко мне, – устало произнес Габриель. – Мы уже сталкивались со сплетнями и в Бостонском университете, и в Гарварде. Если помнишь, я ни разу не сорвался.
– Помню. – Джулия поцеловала его в грудь. – Но здесь соберется скучающая академическая публика, любящая поболтать. Ничто так не возбуждает этих людей, как скандал на сексуальной почве.
– Позвольте с вами не согласиться, миссис Эмерсон, – сказал он и подмигнул.
– Неужели есть что-то более возбуждающее?
– Секс с тобой возбуждает сильнее любого скандала.
Габриель перевернул Джулию на спину и принялся целовать ей шею.
Солнце еще не успело взойти, когда Джулия на цыпочках вернулась в гостевую комнату. Свет, льющийся из окна, частично освещал обнаженную мужскую фигуру на кровати. Габриель лежал на животе, спутанные темные волосы разметались по подушке. Отброшенное одеяло позволяло любоваться его спиной и ягодицами.
Джулия с восторгом задержала взгляд на мускулистой спине и ягодичных мышцах мужа. Этот мужчина был красивым и сексуальным. Этот мужчина принадлежал ей.
Джулия сняла штаны для йоги, футболку и все остальное, аккуратно повесив все на спинку стула. С тех пор как они поженились, она всегда спала обнаженной. Ей очень нравилось телом чувствовать тело своего любимого.
Лечь тихо не получилось. Габриель шевельнулся и сразу же заключил ее в объятия. Через несколько секунд он проснулся.
– Где ты была? – спросил он, водя пальцами по ее руке.
– Ходила во двор взглянуть на каменные фигуры.
– Зачем? – удивился Габриель, окончательно открыв глаза.
– Я читала «Хроники Нарнии». Эти фигуры… значимы для меня.
Он взял ее лицо в свои ладони:
– Так это из-за Льюиса ты захотела здесь остаться?
– И из-за тебя тоже. Вы же с Полиной когда-то жили здесь. И я…
Джулия тут же пожалела, что упомянула имя женщины, о которой они оба пытались забыть.
– Это было до того, как мы с ней стали близки. Здесь мы почти не встречались. – Габриель обнял жену. – Если бы я знал причину, то вчера не стал бы звать тебя в «Рэндолф». Почему ты мне не сказала?
– Я подумала, что мой интерес к «Хроникам Нарнии» покажется тебе подростковой чепухой.
– Все, что для тебя важно, никак не может быть подростковой чепухой. – Габриель задумался над ее словами. – Я ведь тоже читал эти книги. В нью-йоркской квартире матери была кладовка. Я верил: если стану хорошим мальчиком, то оттуда мне откроется вход в Нарнию. Увы, хорошим мальчиком я не стал.
Габриель хотел рассмешить Джулию, но она не засмеялась.
– Мне это знакомо. Чего только не сделаешь, чтобы придуманная история осуществилась наяву, – прошептала она.
Габриель крепче обнял ее:
– Если хочешь увидеть, где жил Льюис, я свожу тебя туда. Его дом называется «Килнс». Потом навестим паб «Птичка с младенцем», где собирались «Инклинги».
– Буду только рада.
Габриель поцеловал ее волосы:
– Однажды я сказал, что мы с тобой не равны. Ты лучше меня. Боюсь, тогда ты не поверила мне.
– Иногда трудно верить, что ты способен так думать.
Габриель поморщился.
– Тогда я постараюсь наглядно тебе это показать, – прошептал он. – Правда, пока не знаю как.