Спустя полгода
– Господи, Сара! Ты всегда такая безмозглая?
После сказанных слов пухлые губы девицы, накачанные ботоксом, складываются в обиженную ухмылку, а зелёные глаза сразу наполняются влагой.
– Как только с тобой работала Олливия? – жалобно бормочет она.
– Не смей сравнивать себя с ней, – цежу я и ударяю рукой по столу с такой силой, что девица вздрагивает. – Ты даже одного волоска её не стоишь!
– Тогда почему ты со мной работаешь?!
Её писклявый голос выводит меня из себя. Я приподнимаюсь на месте и, наклонившись к ней, замираю всего в паре сантиметров от её лица.
Сара вжимается в стул и нервно сглатывает. Кошачий разрез её глаз постепенно переполняется слезами. Выдержав небольшую паузу, я размеренно говорю:
– Уясни раз и навсегда, безмозглая блондинка, я просто вынужден работать с такими ущербными особями, как ты, и терпеть их глупые разговоры, пока не найду себе нормального редактора. Ты уже пятидесятая по счёту, кто пытается со мной работать. И если тебе невыносимо находиться со мной в такой рабочей атмосфере, то вали на хуй с моих глаз!
Пригнувшись к ней ещё ближе и едва не касаясь губами её губ, я тяжело дышу ей в лицо. Девушка замирает, будто восковая фигура. Только отстранившись от неё и встав со стула, я слышу всё же сорвавшееся мне в спину заявление:
– Вот поэтому она от тебя и сбежала!
«Сука», – думаю я, сжимая кулаки. Мне уже хочется развернуться и высказать её всё, что о ней думаю, но вдруг раздаётся стук в дверь.
– Войдите, – коротко разрешаю я, начиная расхаживать из стороны в сторону.
В дверях появляется Роуз, которая испуганно смотрит на нас и чуть слышно спрашивает:
– Я помешала?
– Иди развейся, – приказываю я Саре, и та послушно исполняет моё желание, хотя и демонстративно хлопает при этом дверью.
– Есть новости? – сходу интересуется Роуз, прижимаясь к стене у двери.
– Никаких, – сухо произношу в ответ, уставившись в окно конференц-зала в издательстве.
– Я тоже ничего не могу разнюхать… – горько признаётся она.
– Не лезь в это дело. Ради Олливии.
– Но я её подруга!
– Не важно, кто ты ей, – пробую переубедить её, разворачиваясь и засовывая руки в карманы брюк. – Я виноват в том, что она пропала. Ни ты, ни Барри, ни кто-то другой. А только я.
– В одиночку всегда сложнее вести поиски, – парирует она, и мне известно, к чему всё идёт.
– Осторожно. Могу подумать, что ты не глупая, – сухо бросаю, смотря ей в глаза.
– Ну не будь таким говнюком, Майкл! Она мне тоже дорога!
– Скажи, Роуз, – начинаю я, почесав затылок и продвинувшись к ней на пару шагов, – ты правда хочешь найти подругу, или просто желаешь помочь мне, потому что мастурбируешь на мои фото и изнемогаешь от желания хоть раз попробовать, как я трахаю тебя, зажимая твой похотливый рот рукой?
В глазах девушки вспыхивает огонёк гнева. Её щёки стремительно наливаются румянцем, выдавая смущение с головой. Тем не менее она ещё и пробует сопротивляться.
– С чего ты взял, что я мастурбирую на твои фото?
Открыто усмехнувшись ей в лицо, я пожимаю плечами и отвечаю:
– От одного только упоминания о моих полуголых фотографиях ты краснеешь сильнее, чем помидор на грядке. Думаешь, я не вижу, как ты сохнешь по мне, вечно околачиваясь вокруг да около?!
Я знаю, что Роуз это выведет из себя, но от правды не скрыться. Женщины, по крайней мере такие, как она, обычно не умеют скрывать собственной симпатии к мужчинам. Мне же подобные союзники ни к чему, ведь они будут лишь мешаться у меня под ногами.
Выпрямив спину, девушка выпячивает грудь вперёд, и мне кажется, что следом будет её коронное надутие губ, которое вечно бесило Олливию. Впрочем, вместо этого она вдруг делает пару шагов вперёд и влепляет мне звонкую пощёчину.
– Ты недостоин Ви, меркантильный ублюдок!
Я стою неподвижно, принимая произошедшее, как должное. Ничего не ответив, делаю вид, что мне всё безразлично. Роуз ещё разок одаряет меня свирепым взглядом и, резко развернувшись, выбегает из конференц-зала, громко хлопнув за собой дверью.
Рухнув на кожаный стул, я обхватываю голову руками. Каждый день я пытаюсь найти Олливию, чтобы хоть убедиться, что с ней всё в порядке. Только вот Бен слишком уж хорошо её скрывает, так что пока не выходит.
После того дня, когда в Ви отрикошетило пулей, я больше ту и не видел. Её след потерялся, как капля воды в море, не оставив ни зацепок, ни вестей, ровным счётом ничего. Она испарилась. И последнее, что я видел, так это то, как Олливия медленно рухнула на пол, держась за живот окровавленной рукой.
Мысли о том, что я не смог её уберечь, буквально съедают меня изнутри. Я ни на одну секунду не могу перестать думать о ней. Прошло уже полгода, и Шон твердит, что нужно готовиться к худшему, ведь я стал рассеянным и теряю авторитет в городе. И я понимаю это.
Тяжело вздохнув, смотрю на часы. Три часа дня. Встав с кресла, направляюсь к Саре.
Та, сидя на своём рабочем месте, что-то активно печатает на телефоне. Оглядевшись, я подмечаю интересную вещь, которую заметил уже давно. Как только я ступаю в любое помещение в издательстве, все разом в нём замолкают. И это меня уже даже не забавляет, а лишь раздражает. Впрочем, стараясь не обращать внимания на такое, я двигаюсь к выделенному мне редактору и, придвинув стул, присаживаюсь рядом с ней. Она же, не отрываясь от какого-то слишком важного для неё дела, продолжает меня игнорировать.
«Вот сука», – чертыхаюсь я, а после громко и раздражённо замечаю:
– Моя минута времени стоит дороже, чем ты получаешь за неделю. Может, ты наконец отвлечёшься?
Но Сара, по-прежнему не обращая на меня совершенно никакого внимания, продолжает залипать в мобильник. Не выдержав, я вырываю тот у неё из рук и бросаю в урну.
– Это мои вещи! Кто тебе разрешил… – восклицает она, обрываясь на полуслове и смотря на меня возмущённым взглядом.
– Ты сделала правки? – отрывисто перебиваю я, давая понять, что со мной такие выкрутасы не проходят.
– Да. Ну, то есть…
– Так да или нет? – Подвинув её кресло вплотную к себе, я лицезрею, как она дрожит.
«Пытается быть храброй, глупая», – мысленно понимаю, продолжая сверлить её глазами.
– Ну… – жалобно бормочет Сара. – Я ещё не до конца успела…
– У тебя, мать твою, была целая неделя, чтобы справиться с каким-то одним чёртовым авторским листом, – говорю я, срываясь и повышая голос, а затем встаю, возвышаясь над ней. – А ты и с этой задачей не справилась?
Она вжимается в кресло, виновато смотря на меня исподлобья.
– У нас книга скоро выходит, бестолковая ты мразь! – уже кричу на неё. – А ты за столько времени не можешь отредактировать всего один авторский лист!
Все в помещении тем временем прячутся за своими мониторами и с усладой слушают наш напряжённый диалог.
Меня разрывает ярость. Сжав кулаки, я из последних сил сдерживаю её внутри себя.
– Я сделаю это сегодня, – жалобно лепечет девица, не поднимая на меня своих изумрудных глаз.
– Поздно, зайка, – сообщаю ей я. – Ты уволена!
Оглядевшись, хватаю стул, на котором недавно сидел, и с силой бросаю его в окно. Звенит разбитое стекло, рассыпаясь на мелкие осколки, а выброшенный же мной только что предмет вылетает на улицу и с грохотом приземляется на асфальт.
Проследив за ним взглядом, я стремительным шагом выхожу из помещения.