Глава 2. Аль-Кадисийя Саддама
Иранское руководство в Тегеране осознало опасность войны. Аятолла Хомейни принял главных командиров вооруженных сил, которые только что участвовали в закрытом заседании парламента под председательством его спикера Акбара Хашеми Рафсанджани. 20 сентября 1980 года совет национальной безопасности заседал более шести часов под руководством президента Абола Хасана Бани-Садра. Премьер-министр Мохаммад-Али Раджаи и министр обороны Мустафа Чамран выслушали тревожные мнения военных руководителей, которые все понимали, что армия не готова. Напряженность на встрече усугублялась тем, что президент и премьер-министр явно находились в противоположных лагерях. Премьер-министр Али Раджаи, чрезвычайно близкий к духовенству, казалось, был готов не останавливаться ни перед чем, включая отрицание рисков войны, чтобы ослабить позиции Бани-Садра, которого аятоллы считали слишком прогрессивным. После длительных переговоров иранскому президенту удалось навязать призыв 120 000 резервистов в надежде, что их присутствие ослабит жажду войны в Ираке.
Тем временем в Багдаде генералы вносили последние штрихи в свои приготовления. Саддам Хусейн высокопарно назвал наступление «Эхо Кадисии», имея в виду битву при Аль-Кадисии 636 г., в которой арабские войска-завоеватели разгромили персидскую армию к югу от Наджафа, на западном берегу Евфрата. С тех пор эта битва стала символом победы арабов над персами.
Иракская операция началась классически, с атаки военно-воздушных баз противника. Генералы не очень хотели рисковать своими драгоценными самолетами в глубине вражеской территории, но Саддам Хусейн настоял на своем. Иракский диктатор был убежден, что «его» военно-воздушные силы способны повторить подвиг израильских летчиков, которые 5 июня 1967 года за несколько часов уничтожили арабские ВВС на земле. Несомненно, желание стереть это несчастное воспоминание сочеталось со стремлением нанести большой удар, который утвердил бы его престиж в арабском мире; это убедило его в необходимости такой воздушной атаки. И снова его цели были политическими, а не военными. Хороший аппаратчик, генерал Мохамед Джессам аль-Джебури, командующий военно-воздушными силами, последовал желанию диктатора. Он отметал редкие возражения тех подчиненных, у которых хватало мужества указать на эффективность иранской системы зенитно-ракетной обороны и отсутствие у Ирака эффективного оружия для уничтожения бетонных ангаров противника.
Ввиду сложности уничтожения иранских истребителей внутри их укрепленных ангаров, иракские пилоты сосредоточились бы на нейтрализации взлетно-посадочных полос и складов материально-технического обеспечения, чтобы не дать иранским ВВС взлететь и завоевать превосходство в воздухе. Истребители, размещенные на краю взлетно-посадочных полос, подверглись бы обстрелу, но не были бы основными целями этих упреждающих ударов. Военные стратеги рассудили, что иракские пилоты должны в первую очередь поражать радары и зенитные установки противника, несмотря на то, что у них не было ракет, специально предназначенных для такой задачи. Это лишь один из многих примеров некомпетентности, иллюстрирующий недостаток профессионализма чрезмерно политизированного иракского военного ведомства, которое лишь неохотно планировало войну.
20 и 21 сентября 1980 года генерал Салим, начальник оперативного управления ВВС, незаметно проинспектировал шесть баз ВВС, с которых должны были взлететь истребители-бомбардировщики, и передал свои приказы и задачи. В отличие от обычной практики, атака должна была состояться не на рассвете, а в полдень, чтобы иракские пилоты могли избежать обнаружения вражескими радарами, пролетев над землей в самом центре гор. Советские самолеты иракских ВВС не были оснащены системами навигации по местности, а их пилоты не были обучены ночным полетам. Для того чтобы на рассвете нанести скоординированный удар по всем целям, пилотам пришлось бы взлетать ночью и лететь большую часть расстояния в полной темноте, что было выше их возможностей. Планировщики операции посчитали, что атака в полдень даст иракским пилотам наилучший шанс уйти от врага.
В течение всего дня пилоты и механики неистово работали над подготовкой самолетов. Поздним вечером баки самолетов были заполнены, а под МиГи и Су были подвешены ракеты, уничтожающие взлетно-посадочную полосу. Учитывая расстояние до некоторых целей, боевая нагрузка была уменьшена, чтобы самолеты брали максимальное количество подвесных топливных баков. В среднем каждый самолет нес только две бомбы на парашюте, что было не так много для нейтрализации разросшихся авиабаз, построенных шахом по американскому образцу. Однако отсеки бомбардировщиков «Ту» были полностью загружены бомбами, которые идеально подходили для поражения цели.
Боевые участки были заняты 22 сентября 1980 года. После заключительного инструктажа напряженные, но уверенные в себе пилоты поднялись на борт 192 самолетов, назначенных на первую штурмовую волну поздним утром. В полдень на авиабазах раздался гул быстро запускаемых реактивных двигателей. Затем каждая эскадрилья постепенно выезжала на взлетно-посадочную полосу в соответствии со строго установленным порядком и временем, после чего выстраивалась в линию и взлетала в сторону Ирана. Штурмовики летали в звеньях по четыре-шесть самолетов, соблюдая полное радиомолчание. Они ориентировались по аэронавигационным картам и тем ориентирам, которые могли различить. Их не сопровождали, так как скорость и элемент внезапности считались их лучшей защитой. Иракские истребители были готовы оказать им помощь в случае, если их перехватят во время возвращения с задания.
Первыми до цели добрались Су-20 из Киркука. Они разбомбили авиабазу Ноджех в Хамадане в 13:45, нанеся некоторый ущерб взлетно-посадочным полосам. Строго следуя приказу, пилоты выполнили один огневой заход и сразу же повернули назад, что уменьшило шансы быть сбитыми. Далее на севере Су-22, взлетевшие из Мосула, нанесли удар по авиабазе Тебриз. Иракцы нанесли легкий ущерб базе и смогли обстрелять только что приземлившийся «Боинг-727» авиакомпании «Иран-Эйр». Но это была ничтожная добыча для «соколов» Саддама. Они летели слишком быстро и не имели достаточной подготовки, чтобы взять в прицел несколько истребителей «Тайгер», разбросанных по периметру базы. Остальные самолеты были надежно укрыты в своих бетонных ангарах. Тем временем истребители, летящие из Басры, бомбили авиабазы Дезфул и Бушер. Первая из них пострадала больше других. Ее взлетно-посадочные полосы и инфраструктура были серьезно повреждены, но ни один истребитель не был уничтожен. На юге патруль раннего предупреждения сбил двух нападавших. «Сухие» были бессильны против «Фантомов».
ВВС сторон по состоянию на начало боевых действий
МиГ-23 из Насирии, оптимизированные для атак наземных целей, бомбили разросшуюся военную базу в Керманшахе, где были собраны многочисленные иранские вертолеты. МиГ-23 и Су-7, базировавшиеся в Куте, бомбили гражданские аэропорты в Ахвазе и Санандадже, которые служили полями переброски для иранских летчиков.
Самая эффектная атака произошла в 14:20, когда пять бомбардировщиков Ту-22 с базы Таммуз (известной как Хаббания, когда она находилась под британским контролем) пролетели над Тегераном на очень низкой высоте и разделились на две группы. Первая атаковала международный аэропорт Мехрабад, где базировалась эскадрилья «Фантомов». 500-килограммовые бомбы не попали во взлетно-посадочные полосы, но уничтожили транспортный самолет C-130 «Геркулес» и заправщик «Боинг-707», а также серьезно повредили два других гражданских самолета. По счастливой случайности, когда бомбардировщики круто накренились, чтобы вернуться на свою базу, один из задних стрелков заметил ряд «Фантомов», проходящих через его прицел, как будто выстроившихся на параде. Он яростно нажал на курок своей 23-мм пушки, буквально разорвав один из истребителей пополам. Это был единственный иранский боевой самолет, уничтоженный за весь день. Тем временем вторая группа бомбила казармы командования ВВС, надеясь уничтожить его руководство. Но иракские пилоты снова промахнулись мимо цели, и иранские средства ПВО нанесли ответный удар и сбили один иракский самолет.
В 14:30 четыре тяжелых бомбардировщика Ту-16, также базирующихся в Таммузе, величественно пронеслись над аэродромом Исфахан, который служил базой для половины иранских F-14. Иракские пилоты разбросали свои бомбы по периметру базы, не сумев разрушить взлетно-посадочные полосы. Их система прицеливания не была рассчитана на бомбометание с малой высоты. Иранская зенитно-ракетная оборона всколыхнулась, заставив штурмовиков совершить резкое уклонение. Застигнутый врасплох командир звена врезался в близлежащую гору, его самолет при ударе превратился в огненный шар. Снимки этого зарева увидит весь мир, свидетельствуя о провале иракского наступления.
В 14:40 последние четыре Ту-22 достигли авиабазы Шираз, самой отдаленной из целей дня. Это была важная атака, поскольку в Ширазе базировалась вторая половина иранских F-14. Иракские пилоты сбросили несколько бомб на взлетно-посадочные полосы и взорвали склад оружия, но не смогли уничтожить ни одного ценного перехватчика. Авиабазы Бендер-Аббас и Канган, расположенные недалеко от Ормузского пролива, были слишком далеки для атаки.
Оказавшись на земле, МиГи и Су быстро пополнили запасы. Поздно вечером они снова взлетели, чтобы атаковать четыре ближайшие авиабазы: Тебриз, Хамадан, Дезфул и Бушер. Эти удары были не более точными, чем предыдущие. Основной задачей иракских пилотов было избежать иранских истребителей, что значительно облегчалось тем, что те, кто находился в воздухе, были назначены для защиты Тегерана и авиабаз Шираз и Исфахан, которые в этот день уже не были целью. Иракские ВВС прекратили штурм второй волной и приказали рассредоточить большинство своих самолетов по запасным аэродромам. Часть тяжелых бомбардировщиков была направлена в Иорданию и Северный Йемен для защиты от иранской контратаки.
К концу дня результаты 250 вылетов были скромными: только четыре самолета противника были уничтожены (включая три транспортных самолета), против пяти потерянных самолетов (один Миг-21, один Ту-16, один Ту-22 и два Су-22). Иранские ВВС вышли невредимыми из этой операции, которая была призвана надолго вывести их из строя. Чтобы надолго нейтрализовать его, потребовалось бы более подходящее вооружение и в пять раз большее количество вылетов. Большие воронки, оставленные иракскими бомбами, были засыпаны в течение ночи. К утру основные иранские авиабазы снова были в рабочем состоянии.
Застигнутые врасплох иракской атакой и лишенные надлежащей связи со своими начальниками штабов, которые были перегружены звонками, командиры иранских авиабаз были предоставлены сами себе в течение первых двадцати четырех часов конфликта. Они могли опираться только на общие директивы, которые в данных обстоятельствах были бесполезны. Их приоритетами были защита самолетов, привлечение всех имеющихся пилотов, вооружение самолетов, ремонт взлетно-посадочных полос и выбор целей. В отсутствие последних инструкций командиры откопали план операций, разработанный еще при шахе. Он предусматривал одновременное нападение на иракские авиабазы. Тем временем командующий ВВС полковник Джавад Факури отправился в Мехрабад, чтобы попытаться получить более четкое понимание ситуации. Он успешно установил контакт с командирами других баз, оценил нанесенный ущерб и согласовал общие контуры контратаки, полагаясь в деталях на своих подчиненных. Основной план заключался в том, чтобы как можно скорее нанести удар по врагу, повлиять на его моральный дух и показать, что персидский лев не позволит напасть на себя без последствий. Но также было крайне важно убедить гражданские власти в том, что военно-воздушные силы лояльны и способны быстро реагировать. Выглянув в окно во время телефонного разговора, полковник Факури увидел вдали горы Эльбурз, нависшие над Тегераном. Он решил взять их название для своей операции.
Работая всю ночь, механики тщательно готовили самолеты к полетам, а пилоты изучали только что составленный план операции. Принцип был прост: каждая база должна была атаковать ближайшую к ней цель (цели). «Боинги-707» и «-747» должны были разместиться в воздушном пространстве Ирана для дозаправки в полете «Фантомов», вылетающих из Тегерана, и любых боевых самолетов с низким запасом топлива. Несколько действующих «Томкэтов» должны были обеспечить противовоздушную оборону Тегерана, Исфахана и Шираза. К сожалению, иракские радары и зенитно-ракетные батареи не могли быть атакованы, потому что немногие экипажи, квалифицированные для такого рода миссий, были брошены в тюрьму после революции.
В 4:00 утра 23 сентября базы в Мехрабаде, Хамадане, Бушере и Тебризе были готовы к запуску 120 «Фантомов» и 40 «Тайгеров», вооруженных до зубов. Это был впечатляющий подвиг, учитывая якобы неорганизованное состояние иранских ВВС. Пилоты провели последние проверки, запустили реактивные двигатели, а затем слаженно выкатились из своих ангаров. Первые самолеты взлетели в 5:00 утра и сразу же направились на запад в Ирак в составе восьми самолетов. Один «Фантом» разбился при взлете из-за механической неисправности, в результате чего погиб весь экипаж, но этот инцидент не нарушил ход операции. На рассвете истребители летели над Ираном на малой высоте, в полной радиолокационной тишине, используя рельеф местности для маскировки своего приближения. Каждый «Фантом» нес два внешних топливных бака и шесть бомб, а также 20-мм пушку Гатлинга с очень высокой скорострельностью и шесть ракет «воздух – воздух» для обеспечения собственной обороны в случае перехвата иракскими истребителями. Маленькие истребители «Тайгер» обходились одним внешним топливным баком, двумя бомбами и своими 20-мм пушками.
Как только они пересекли горы Загрос, пилоты снизились до предельно низкой высоты и разогнались до максимальной скорости. На скорости более 900 км/ч на высоте 20 метров их теоретически было почти невозможно обнаружить. В 6:00 утра «Фантомы» из Хамадана первыми достигли своей цели: военного аэропорта Багдада, где были размещены три эскадрильи МиГ-21. Застигнутые врасплох, иракцы не успели выпустить свои ракеты класса «земля – воздух». При подлете к базе иранские пилоты поднялись на высоту 1000 метров, чтобы визуально обнаружить цель, а затем перевели свои самолеты в легкое пикирование, чтобы атаковать аэропорт с нескольких разных углов и вызвать замешательство среди экипажей защитников – тактика, которой они научились у израильтян. Как и иракцы, иранские самолеты сделали только один заход на посадку, сбросив бомбы и обстреляв доступные цели.
Они повернули назад без потерь, как раз когда зенитная оборона ожила. Через несколько минут за ними последовали две группы «Фантомов» из Тегерана и Бушера. Из-за отсутствия координации эти две группы появились над Багдадом одновременно, хотя планировалось, что они прибудут с разницей в десять минут. В результате иранские пилоты больше времени тратили на то, чтобы избежать столкновения со своими товарищами и уклониться от огня ПВО, чем на точное наведение бомб. Иракцы выпустили длинную серию ракет С-75 и С-125, многие из которых упали на город и его окрестности, убив множество мирных жителей. В неразберихе пилоты сбили один из своих собственных транспортных самолетов – Ил-76, заходивший на посадку. К тому времени, когда шестнадцать «Фантомов» повернули обратно в Иран, базе был нанесен лишь незначительный ущерб. За исключением транспортного самолета Ан-26, ни один иракский самолет не был уничтожен на земле, а большинство истребителей стояли в защищенных укрытиях.
Авиабаза Таммуз к западу от Багдада подверглась сильному удару. Иранцы надеялись поймать здесь иракский бомбардировочный флот. Для обеспечения успеха они направили шестнадцать «Фантомов», базировавшихся в Тегеране и Хамадане. Здесь две группы прибыли с правильным интервалом, но обнаружили пустое гнездо. Все действующие бомбардировщики были переброшены в укрытия за пределы Ирака. Хотя эскадрилья МиГ-23, отвечавшая за оборону базы, не успела взлететь, иранским пилотам пришлось столкнуться с зенитной обороной базы. Самолет одного пилота был серьезно поврежден взрывом ЗРК-3. Другой пилот, пораженный снарядами из 23-мм пушки, с трудом сохранял контроль над своим самолетом. Изрешетив две взлетно-посадочные полосы и перегон, «Фантомы» повернули назад, но тут же были перехвачены четырьмя МиГ-21, взлетевшими с другой базы. Иракские пилоты проявили упорство, серьезно повредив два «Фантома», прежде чем иранские самолеты смогли уйти.
Тем временем несколько «Фантомов» снова нанесли удар по иракской столице, сосредоточив свои атаки на международном аэропорту, где они уничтожили несколько гражданских самолетов, и нефтеперерабатывающем заводе в Дауре, который снабжал топливом район Багдада. Другие «Фантомы», вылетевшие из Бушера, бомбили аэродромы Кут и Насирия. Один из них был сбит иракской зенитной обороной. База ВВС в Басре подверглась двум последовательным и довольно успешным воздушным ударам: штурмовикам удалось уничтожить два Су-20 в защитных отсеках и повредить несколько других. Они также нанесли несколько прямых ударов по взлетно-посадочной полосе. Все самолеты в этом налете вернулись на базу невредимыми.
Четыре других «Фантома» пытались уничтожить стратегический мост через Тигр в Амарахе. Это был единственный мост через Тигр на главной дороге Багдад – Басра. Его уничтожение нарушило бы всю логистическую сеть между столицей и югом страны. Для нанесения удара по этой особенно важной цели истребители-бомбардировщики были вооружены 2000-фунтовыми (900 кг) корректируемыми бомбами GBU-10, наводимыми по лазерному целеуказанию с земли. Иранцы располагали лишь небольшим количеством систем такого типа и использовали их только для бомбардировки инженерных сооружений и бункеров. В данном случае иранские самолеты столкнулись лицом к лицу с патрульным МиГ-21, который сбил один «Фантом» и отогнал три других.
На севере «Тайгеры», вылетевшие из Тебриза, атаковали базу в Мосуле. Два из них были сбиты МиГ-21, а два других получили серьезные повреждения от зенитной обороны. Остальные сбросили несколько бомб на цель. Один самолет совершил неверный маневр и упал в страшном огненном смерче.
К середине утра самолеты вернулись на свои базы для перевооружения. Однако материально-техническое обеспечение иранцев достигло предела: в начале дня только пятьдесят самолетов были готовы к вылету для повторного штурма иракских баз. Среди них было около двадцати «Тайгеров», которые смогли взлететь с аэродрома Дезфул после того, как одна из его взлетно-посадочных полос была приведена в рабочее состояние после двадцати четырех часов непрерывной работы. Вторая волна была направлена на аэродромы Басры и Киркука. Первая база была сильно защищена; один из нападавших был уничтожен ракетой С-75. Как и в Багдаде, большинство зенитных ракет падали на населенные пункты, оказавшись более опасными для местных жителей, чем для вражеской авиации. Другие истребители уничтожили Ан-24 и повредили несколько МиГ-21.
Иракские ВВС предприняли несколько спорадических налетов на авиабазы в Тебризе и Бушере, но без каких-либо существенных результатов. Они даже потеряли два МиГ-23, сбитых иранскими истребителями. Также была проведена бомбардировка лагеря в Керманшахе, в результате которой было уничтожено несколько вертолетов. Иракские истребители многократно усилили патрулирование над своими аэродромами; три МиГ-21 были случайно сбиты иракскими средствами ПВО из-за неисправности их транспондеров (которые должны были идентифицировать их как «дружественные»). В сумерках несколько «Фантомов», оснащенных сложным фотографическим оборудованием, пролетели над иракскими базами, чтобы оценить ущерб, нанесенный противнику. Было бы преуменьшением сказать, что результаты были не впечатляющими.
Иранским ВВС удалось нейтрализовать лишь около десяти самолетов, потеряв при этом пять «Фантомов» и три «Тайгера».
В ночь с 23 на 24 сентября иранские лидеры встретились с командованием ВВС, чтобы спланировать продолжение операций. Летчики подготовили план операций под названием «Каман» («Арбалет»), который должен был стать их руководством на следующие несколько дней. План заключался в том, чтобы попытаться уничтожить иракские истребители в полете, поскольку они не могли уничтожить их на земле.
24 сентября около шестидесяти истребителей-бомбардировщиков снова атаковали базы в Басре, Насирии, Куте, Багдаде, Киркуке и Мосуле. На этот раз их сопровождали самолеты, которым было поручено уничтожить перехватывающие их МиГи. Иракцы не попали в ловушку, полагаясь на свою зенитную оборону, чтобы отразить нападавших. Эта тактика принесла свои плоды: два «Тайгера» были сбиты зенитной обороной над Мосулом и Басрой, а третий получил серьезные повреждения от взрыва ракеты «земля – воздух» и едва смог вернуться на базу, лишившись одного хвостового оперения. Другой «Тайгер», пытаясь избежать иракских ракет, летел так низко, что столкнулся с холмом.
Еще один «Тайгер» был сбит собственной зенитной обороной во время подготовки к посадке. Напряженные иранские артиллеристы приняли очертания F-5 за очертания МиГ-21. Фантомы также отдали должное: два из них были серьезно подбиты и вынуждены были приземлиться на брюхо после возвращения с задания, а третий самолет разбился при взлете. Еще два «Фантома» были сбиты МиГами.
Бомбы иранских пилотов неоднократно попадали прямо в цель. В Киркуке они обстреляли транспортный самолет Ан-24, два МиГ-21 и старый истребитель «Хантер», который только что вернулся в строй для участия в миссиях огневой поддержки. Они уничтожили один Су-22 в Басре и два Су-7 в Куте.
В течение этих двух дней иранские пилоты также наносили удары по иракской нефтяной инфраструктуре. Они разбомбили нефтеперерабатывающие заводы в Багдаде и Басре, а также несколько складов топлива. Они даже повредили нефтепровод, соединяющий Ирак с Турцией, но вскоре он был восстановлен, и через несколько дней поток черного золота вернулся к своему обычному ритму. Иракцы нанесли ответный удар, совершив налеты на нефтехимический комплекс Бандар Хомейни и топливные склады в Ахвазе. Полковник Факури воспользовался возможностью вступить в бой с иракскими ВВС. Он отозвал «Томкэты», прикрывающие три крупных иранских города и приказал атаковать противника у границы.
Благодаря самолетам-заправщикам «Боинг», кружившим над Ираном, экипажам не пришлось приземляться. Несколько пар «Фантомов», ранее находившихся в резерве, получили приказ взлететь и переместиться в зону боевых действий. Маневр оправдал себя. Используя свои современные радары, иранские пилоты могли обнаружить своих противников задолго до того, как их самих заметили. Поэтому они могли расположиться под оптимальным углом для пуска своих ракет дальнего действия. Пять МиГ-21, пять МиГ-23 и два Су-20 были сбиты, так и не увидев ракеты «Спарроу», которые вырвали их из неба.
После четырех дней интенсивных операций счет в воздушном бою был шестнадцать к пяти в пользу иранцев, но при учете всех потерь в воздухе он был более сбалансированным. Если учесть серьезно поврежденные истребители, то иракцы потеряли сорок самолетов, а иранцы – двадцать четыре. При таких темпах воздушные операции не могли продолжаться долго. Фактически, иракский генерал аль-Джебури благоразумно приказал прекратить налеты, переведя свои ВВС в оборонительное положение. Он ограничил ее задачи защитой иракской территории и поддержкой наземных войск, которые только что вторглись на иранскую территорию. Он также приказал разбросанным по Аравийскому полуострову бомбардировщикам вернуться на свою базу в Таммузе, где только что были отремонтированы взлетно-посадочные полосы.
Несмотря на понесенные потери, его иранский коллега полковник Факури получил два очка: он унизил иракский режим, которому теперь пришлось объяснять своим гражданам, почему иранские самолеты смогли пролететь над крупными иракскими городами, и дал доказательство своей преданности и верности иранскому режиму. Президент Бани-Садр был ему благодарен и поспешил убедить свое правительство, Верховного лидера и нескольких наиболее влиятельных мулл в необходимости освободить пилотов и механиков, гниющих в иранских тюрьмах со времен чистки, последовавшей за революцией. Те, кто был замешан в попытке путча в Ноджехе в июле прошлого года, остались в своих камерах, но остальные смогли вернуться в свое подразделение после недели занятий по самокритике. Чтобы гарантировать их лояльность и избежать дезертирства, режим отдал судьбу семей летчиков в их руки. В случае дезертирства или трусости их родителей безжалостно арестовывали и судили. Это неожиданное помилование позволило двум иранским эскадрильям «Томкэт» вернуть две трети своего летного состава. В итоге полковник Факури потерял двадцать пилотов, но их самопожертвование позволило ему освободить гораздо больше.
Разочарованный плохими результатами своих пилотов, Саддам Хусейн возложил все свои надежды на наземное наступление, которое, по расчетам, должно было достичь поставленных целей. Иракские генералы копались в своих архивах, чтобы спланировать наступление. Они нашли подготовительные документы генерального штаба к учениям, задуманным в 1941 году британскими инструкторами Багдадского военного училища. Задачей иракских курсантов того времени было взять города Керманшах, Дезфул, Ахваз и Абадан с помощью четырех мотопехотных дивизий менее чем за десять дней. Иракские генералы взяли на вооружение британский план маневров, просто переработав его в соответствии с текущей ситуацией. Имея в своем распоряжении десять дивизий, половина из которых были танковыми, они посчитали, что смогут легко достичь тех же целей, тем более что они могли рассчитывать на значительную артиллерийскую поддержку, которой у британцев не было.
Согласно договоренности, части 2-го армейского корпуса (две танковые и три пехотные дивизии) должны были взять под контроль несколько стратегических пунктов у подножия гор Загрос, в центре планировки, чтобы улучшить оборону Багдада, сделав город менее уязвимым для иранской контратаки. Основной удар, возложенный на 3-й армейский корпус, должен был быть нанесен на юге, в направлении обширной прибрежной равнины провинции Хузестан, чтобы взять под контроль города Дезфул, Ахваз и Хорремшехр, изолировав нефтяной комплекс Абадана, который затем должен был попасть в руки иракцев, как спелый плод. Если бы все шло по плану, эти войска затем продолжили бы движение к порту Бандар Хомейни. Центром наступления был город Ахваз. На этом участке фронта иракское военное командование сосредоточило три танковые и две механизированные дивизии.
В Курдистане, где две дивизии 1-го армейского корпуса боролись с пешмерга братьев Барзани и препятствовали проникновению курдских подкреплений в Ирак из Ирана, никаких операций одновременно не планировалось. Иранские войска, развернутые по другую сторону границы, не представляли непосредственной угрозы для Ирака, поскольку были заняты борьбой со своими собственными пешмерга: пешмерга Демократической партии Иранского Курдистана (ДПИК), поддерживаемой Багдадом.
20 и 21 сентября Аднан Хайраллах, министр обороны и двоюродный брат президента, совершил марафонскую инспекцию границы, чтобы встретиться с командирами каждой из десяти дивизий, участвующих в нападении на Ирак. Его сопровождали начальник штаба вооруженных сил Джабар Халил Шамшал, генеральный инспектор вооруженных сил Мохаммед Салим и Абдель Джабар Ассади, начальник оперативного отдела, отвечающий за координацию наземных сил. Эти четыре человека передали каждому из командиров дивизий соответствующие приказы в закрытом виде, пожелали им удачи и напомнили, что было бы неразумно разочаровывать Саддама. Осмотрительные иракские генералы восприняли эти последние инструкции как сигнал к осторожности и медленному продвижению вперед, неукоснительно следуя инструкции и ограничивая риски, а не бросаться в драку, которая могла бы подвергнуть их смертоносным контратакам. Когда имеешь дело с таким человеком, как Саддам, стремление к славе было опасной роскошью.
Поздним утром 22 сентября 1980 года с танков были сняты маскировочные сетки, артиллерийские батареи были вооружены, а двигатели танков были запущены. После легкого обеда пехотинцы сели в машины, на которых им предстояло пересечь границу. Светило солнце, температура после знойного лета была еще высокой, и охристая дымка застилала горизонт, скрывая иранские заставы. Атака была назначена на рассвете не только для того, чтобы ее можно было скоординировать с воздушным наступлением, но и для того, чтобы солнце не било в глаза штурмовикам, когда они будут атаковать иранские позиции на востоке, обращенные к восходящему солнцу. После пролета первой волны истребителей-бомбардировщиков 1600 танков, 2000 бронетранспортеров и 4000 грузовиков в полдень в вихре пыли двинулись к горам Загрос и засушливым равнинам Хузестана. Первая ударная волна насчитывала около 100 000 человек. В противоположном лагере было 25 000 иранцев, развернутых вдоль фронта, 800 танков и 600 других бронированных машин, половина из которых была неподвижна. Соотношение сил было почти четыре к одному в пользу иракцев.
К северо-востоку от Багдада 6-я танковая и 8-я пехотная дивизии покинули свои позиции в Ханакине и направились к Каср-и-Ширину, стратегическому перекрестку на дороге, соединяющей Багдад с Керманшахом. Эти два подразделения пересекли границу без малейшего сопротивления, а затем развернулись, чтобы отрезать Каср-и-Ширин. Поздним вечером иракский передовой отряд вошел в окруженный город, который защищали отряд военной полиции, несколько регулярных полицейских сил и рота революционной гвардии. В общей сложности там было не более 200 человек, вооруженных легким оружием, которое вряд ли могло сравниться с иракскими танками и пушками. Но поскольку все пути отхода были перекрыты иракцами, иранские бойцы были полны решимости продать свои жизни подороже. Им удалось подбить головные машины иракцев из гранатометов РПГ-7, что привело иракские войска в замешательство и заставило их изменить тактику. Иракская артиллерия более двух часов расстреливала город, была вызвана авиация. Однако все МиГи и Су были мобилизованы для атаки вражеских баз, поэтому Багдад мог выделить для атаки только четыре устаревших истребителя «Хантер», которые только что вернулись в строй после долгих лет простоя в ангарах. Не имея информации о ходе боевых действий, пилоты «Хантеров» бессистемно выпустили свои ракеты над Каср-и-Ширином, лишь усугубив хаос.
В сумерках роты иракских пехотинцев снова атаковали при поддержке танков. Продвигаясь под обстрелом снайперов, они зачищали кварталы один за другим. Всю ночь вокруг опустевших домов продолжался бой. Иракцы воспользовались первыми лучами солнца, чтобы подавить последние очаги сопротивления. Эта первая победа стоила им более 100 убитых и около 300 раненых. Несколько иранцев сдались, но большинство предпочли драться до конца. Остаток дня иракцы потратили на перегруппировку и эвакуацию пленных и раненых.
24 сентября 6-я танковая дивизия продолжила продвижение к горам Загрос при поддержке пехотинцев 8-й пехотной дивизии. На данный момент не могло быть и речи о наступлении на Керманшах, столицу региона. Такое наступление по легко блокируемым узким горным дорогам было бы возможно только в том случае, если бы иранцы потерпели поражение. Пока же целесообразно было нейтрализовать Сармаст и Эслам Абад-и-Гарб, чтобы предотвратить возможную контратаку иранской 81-й танковой дивизии. Для этого иракцам сначала нужно было взять под контроль деревни Сар-и-Пол-и-Захаб и Гейлан Зарб.
В последней деревне иракцев ожидало трудное время. Их танки продвигались со скоростью пехотинцев, которые высаживались из бронетранспортеров, считавшихся слишком уязвимыми. На преодоление расстояния в 50 километров между Каср-и-Ширином и их целью ушло три дня. Когда иракские солдаты подошли к Гейлан Зарбу, их встретил шквальный огонь группы КСИР, которая двумя днями ранее выехала на автобусе из Керманшаха к все еще колеблющейся линии фронта. Не желая рисковать бесполезными потерями, иракцы расположились вне зоны досягаемости и терпеливо ждали прибытия своей артиллерии, что стоило им дополнительного дня. 29 сентября, после интенсивной бомбардировки, опустошившей Гейлан Зарб, иракцы пошли на штурм и заставили защитников деревни отступить в горы, но только после того, как они нанесли нападавшим значительные потери. Затем иракцы продолжили движение к перекрестку дорог, ведущих в Сармаст.
Далее к югу 4-я пехотная дивизия, вышедшая из Бакубы и усиленная 10-й танковой бригадой Республиканской гвардии, взяла под контроль Нафт. Оставив в деревне гарнизон пехотинцев, ее командир продолжил медленное продвижение вдоль пограничной дороги, чтобы соединиться с другими дивизиями, вторгшимися в сектор. Через несколько дней он соединился с 8-й и 12-й дивизиями, а танковая бригада Республиканской гвардии вернулась в район Багдада, чтобы служить в качестве мобильного резервного подразделения генерального штаба.
Тем временем 12-я танковая дивизия покинула Мандали и пересекла границу в направлении древнего региона Шумер. Она встретила неожиданное сопротивление отряда военной полиции и КСИР, закрепившихся на месте. После тридцати шести часов интенсивной подготовки две бригады преодолели сопротивление защитников, проникли в город и последовательно нейтрализовали отдельные очаги сопротивления. Командир 12-й дивизии мог похвастаться небольшими потерями, но он потерял драгоценное время, что позволило иранцам отреагировать и направить против него танковый батальон, замедлив его продвижение к Сармасту и нанеся значительные потери. Местность давала иранским командирам преимущество. Хорошо укрытые за холмами, они преследовали нападавшего, поддерживаемые эскадрильей вертолетов «Кобра», которые нанесли многочисленные прямые удары по иракским танкам.
Еще дальше на юг 2-я пехотная дивизия пересекла границу к востоку от Джассана и Бадраха, чтобы окружить Мехран, где уже несколько недель окопался батальон механизированной пехоты. Не имея подробной информации о силах противника, командир иракской дивизии занял осторожную позицию и выбрал тактику «парового катка». После того как в течение нескольких часов звучали пушки, он воспользовался тем, что солнце зашло за иранцами, и приказал своим бригадам идти в атаку. Сражение продолжалось тридцать шесть часов; иракцы овладели Мехраном, но потеряли два батальона. 25 сентября они продолжили движение вперед. Две пехотные бригады направились в Илам, небольшой город, расположенный на полпути вверх по склонам горы Манешт и выходящий на одну из дорог, ведущих в Керманшах. Илам имел стратегическое значение, поскольку контролировал доступ к важной радиолокационной станции.
Эта станция, расположенная на вершине соседней горы, позволяла иранцам обнаруживать любую воздушную активность с баз в Куте и Багдаде. Поскольку контроль над Иламом был крайне важен для иранцев, они направили разведывательный батальон своей 81-й танковой дивизии для защиты города до прибытия иракских войск. К нему присоединился наспех собранный батальон механизированной пехоты, а два танковых батальона из той же дивизии при поддержке двух батальонов 155-мм самоходных гаубиц заняли позиции в Сармасте и Ислам-Абад-и-Гарбе, чтобы отразить танковые бригады, наступающие из Сар-и-Пол-и-Захаба и Гейлан Зарба.
Боевые вертолеты патрулировали сектор, чтобы оценить продвижение иракских войск. Летая парами над землей, они использовали рельеф местности, чтобы скрыть свое присутствие и устроить смертоносные засады. Остальная часть 81-й танковой дивизии пока оставалась в Керманшахе, чтобы пополнить свои ряды, отремонтировать как можно больше танков и дождаться приказов от высшего военного командования. Иранские старшие офицеры изучали танковый бой у израильтян и учились на ошибках «Цахала» во время первой фазы войны Йом-Кипур, семь лет назад, когда израильские командиры танков атаковали египтян небольшими группами, без поддержки пехоты или артиллерии, и были уничтожены противотанковыми ракетами.
Прибытие этих подкреплений осталось незамеченным командованием 2-й пехотной дивизии, которое не имело эффективных средств сбора разведданных. Поэтому командир иракской дивизии спокойно продолжил следовать своему плану операции. Пока одна из его бригад прочно удерживала Мехран, две другие взяли под контроль Салех и Аркаваз, а затем продолжили движение к Иламу. Пехотинцы продвигались медленно, преодолевая один бесплодный каменистый холм за другим, под палящим солнцем и беглым огнем собственных минометов, систематически поражающих любую позицию, где мог скрываться снайпер. Вертолеты «Кобра» периодически появлялись над головой, обстреливали их, а затем укрывались за горами. Как только они приближались к цели, их отбивали точным огнем танки «Скорпион» и иранские пехотинцы, окопавшиеся на окраинах города.
В течение сорока восьми часов командиры двух бригад посылали своих разведчиков для изучения оборонительных сооружений противника. Убедившись в их прочности, они попросили начальника дивизии о танковой и артиллерийской поддержке, но тот отказался, приказав вместо этого занять оборонительную позицию. Командир 2-й пехотной дивизии только что направил свои танки вдоль пограничной дороги, ведущей в Дехлоран, чтобы взять под контроль эту стратегическую дорогу и соединиться с 3-м корпусом, тем самым объединив иракский расклад. Танковую колонну возглавляла 37-я танковая бригада, переброшенная из 12-й дивизии. Ее продвижение замедлилось из-за непрекращающихся атак иранских «Кобр». За несколько дней иракцы потеряли около сорока танков Т-55. 30 сентября они захватили Дехлоран и взяли под контроль разбросанные вокруг нефтяные месторождения.
Тем временем командиры 2-й и 4-й пехотных дивизий выполнили приказ Багдада и поручили своим инженерам уничтожить водохранилища на флангах горы, а также ирригационную систему, снабжающую водой засушливую равнину вдоль иракской границы между Нафтом и Дехлораном. Высушив эти пахотные земли длиной 200 и шириной 25 километров, иракские лидеры намеревались отбить у сельского населения охоту возвращаться на этот важнейший участок фронта. Они надеялись аннексировать его и отодвинуть границу 20 километрами восточнее.
22 сентября 1980 года три иракские танковые и две механизированные дивизии вошли в Хузестан, каждая в специально отведенном секторе. На севере 10-я танковая дивизия пересекла границу у деревни Кувейт, направилась к Мусияну и через тридцать шесть часов достигла этого небольшого городка. Овладев им, иракские танки повернули на восток, продолжая свой маршрут к реке Кархех. Этот примерно стокилометровый путь оказался гораздо длиннее и труднее, чем ожидалось. Единственная извилистая и изрезанная дорога соединяла Мусиян с деревней Надери на берегу Кархеха, пересекая равномерно складчатый и растрескавшийся засушливый ландшафт высоких каменистых плато с разбросанными по ним высохшими вади, образующими естественные препятствия и острые хребты, что придавало ему лунный облик. У командира дивизии не было другого выбора, кроме как расположить свои бригады в один ряд вдоль дороги во главе с разведывательным полком, которому было поручено обнаруживать препятствия и ловушки.
В такой конфигурации иракские танки были особенно уязвимы для засад вертолетов «Кобра». «Кобры» заняли зону, отделяющую реку Кархех от иракской границы, и превратили ее в обширное охотничье поле. Иранские пилоты были мастерами тактического полета: они низко пролетали над ущельями, появлялись неожиданно, наносили удары, а затем исчезали в укрытии хаотического рельефа. За несколько дней «Кобры» вывели из строя около шестидесяти танков и почти сто грузовиков и другой бронетехники. Однако несколько «Кобр» были сбиты иракской зенитной обороной, которая сработала, как только услышала гул вертолетов. Гусеничные ЗСУ-23-4 оказались грозными противниками для пилотов «Кобр».
В этих условиях 10-я танковая дивизия продвигалась на 16 км в день. Парадоксально, но она не встретила ни одного вражеского наземного войска. Чтобы попытаться ограничить потери и ускорить продвижение, командир дивизии вызвал иракские боевые вертолеты, включая хорошо вооруженные и защищенные Ми-24 и «Газели», оснащенные 20-мм пушками. Эти вертолеты сопровождали дивизию и вели разведку по мере ее продвижения, регулярно вступая в бой с иранскими «Кобрами».
28 сентября 10-я танковая дивизия достигла реки Кархех и перешла ее по мосту Надери, сметая 138-й пехотный батальон, охранявший мост. Она немедленно создала плацдарм и ждала соединения с 1-й механизированной дивизией, которая перешла границу у Фариса, легко овладела деревней Факкех, а затем разделилась на две части, чтобы наступать по двум разным направлениям. Одна из двух механизированных бригад обошла границу с юга в направлении Бостана, оставила отряд для занятия этого важного перекрестка, затем повернула на северо-восток через обширную сеть дюн к деревне Алван.
Как и в других местах, иракские танки столкнулись с иранскими вертолетами, которые преследовали их без устали, уничтожив несколько бронемашин «Панар», а также около пятнадцати транспортеров ОТ-64. Остальная часть дивизии продолжила движение на восток, направляясь к Шушу. Как только она оказалась у реки Кархех, генерал, командовавший 1-й дивизией, приказал совершить фланговый маневр. В то время как его механизированная бригада взяла под контроль мост, ведущий в Шуш, его танковая бригада продвинулась на несколько километров к югу, чтобы перейти реку вброд. Обстановка, которую они обнаружили на другом берегу, была совершенно иной.
От Кархеха до реки Дез простиралась обширная сельскохозяйственная равнина с разбросанными фермами, насыпями и зарослями, что значительно отличалось от каменистых засушливых холмов, к которым иракские танкисты уже почти привыкли. Эта ровная плодородная местность способствовала продвижению танков, и вскоре они окружили Шуш, атакуя его защитников с тыла и быстро соединяясь с танками 10-й танковой дивизии. В течение двух дней иракские войска при поддержке дивизионной артиллерии и нескольких боевых вертолетов атаковали город Шуш, который защищал 141-й пехотный батальон при поддержке нескольких рот КСИР. Окруженные иранцы, оставшиеся в живых, в конце концов, сдались. Однако иракцы едва успели перевести дух, как плацдарм был контратакован «Скорпионами» 283-го разведывательного батальона и 2-й бригадой на «Чифтенах» 92-й танковой дивизии. Эти два подразделения были поддержаны точным огнем батальона самоходных гаубиц. Около тридцати танков было уничтожено на иракской стороне и двадцать на иранской, прежде чем иракская артиллерия оттеснила иранские танки.
Немного южнее 9-я танковая дивизия также достигла своих предварительных целей. Первоначально развернутая к юго-востоку от Амараха, она должна была пересечь болотистую местность, которая была проходима в конце сухого сезона, а затем устремиться в засушливую каменистую равнину, чтобы взять под контроль Димех и Ховейзе. Оттуда она разделилась на три колонны. Первая шла по самому длинному маршруту, чтобы достичь Ахваза с юга, сначала обогнув иракскую границу до Талайеха, а затем повернув в сторону Хамида. Преодолев немногочисленные войска, закрепившиеся в бывшей деревне, первая колонна продолжила движение к Ахвазу, следуя по западному берегу реки Карун. Поскольку в этом районе не было мостов через реку, иракцы смогли продвигаться без риска быть атакованными на правом фланге. Вторая колонна устремилась к Сусангерду, который она пересекла, не встретив никакого сопротивления, так как город, очевидно, остался беззащитным.
Колонна продолжила движение в направлении Хамидие. Она вошла в контакт с разведывательным полком 92-й танковой дивизии, который встретил ее эффективной глубокой обороной. Однако иранцам в конце концов пришлось уступить под натиском иракцев. 90-мм орудия их «Скорпионов» не выдержали натиска 115-мм орудий танков Т-62. Таким образом, иракцы взяли под контроль Хамидие, а затем Бозорг. Третья колонна покинула Ховейзе, следуя по дороге через пустыню к реке Карун. Она столкнулась с 1-й бригадой 92-й дивизии, которой удалось замедлить ее продвижение благодаря поддержке нескольких «Кобр». Командиры иранских танков избегали полномасштабной конфронтации, предпочитая удерживать противника на расстоянии. Для продвижения вперед иракцам пришлось полагаться на свою артиллерию и «Газели», вооруженные противотанковыми ракетами HOT. Несколько «Газелей» были сбиты.
В конце первой недели операции 9-я танковая дивизия подошла к Ахвазу, но у нее уже не было достаточно войск, боеприпасов, топлива и воды, чтобы начать наступление на столицу Хузестана, где проживало 300 000 жителей и находились многочисленные склады, а также важный железнодорожный и автомобильный узел. Линии связи дивизии были натянуты до предела, а материально-техническое обеспечение отставало. Немедленная атака была бы самоубийственной, учитывая, что этот город, раскинувшийся вдоль восточного берега реки Карун, был надежно защищен остатками 92-й танковой дивизии, значительной артиллерией и крупными подразделениями Революционной гвардии. Шесть мостов тщательно охранялись, а их окрестности тщательно простреливались комбинированным артиллерийским и танковым огнем.
Если на других участках фронта наступление проходило более или менее по плану, то в районе Басры оно сразу же застопорилось. В первый день войны 3-я танковая дивизия, усиленная 26-й танковой бригадой 5-й механизированной дивизии, взяла под контроль пограничный пост Шаламчех, позволив иракским инженерам начать строительство понтонного моста через реку Шатт-эль-Араб. Для защиты их пути неподалеку была развернута бригада ЗРК «Бук». После завершения строительства мост, соединяющий Хасиб с Шаламчехом, облегчит доставку грузов и подкреплений.
Одновременно иракская артиллерия взяла на прицел нефтеперерабатывающий завод и склады топлива в Абадане. Обстрел продолжался в течение нескольких недель и привел бы к огромному расходу боеприпасов. Цель иракского руководства была двоякой: уничтожить крупнейший в мире нефтеперерабатывающий завод, чтобы ослабить иранскую экономику, и разрушить частично опустевший город, чтобы наказать Тегеран. Поскольку нефтяные объекты находились непосредственно рядом с городом, бомбардировка превратила его в огромное поле руин, что только облегчило задачу его защитников. Иранская артиллерия нанесла ответный удар по иракскому порту Аль-Фау, который также был эвакуирован.
Без лишних слов 3-я дивизия начала концентрическую атаку на Хорремшехр, чтобы попытаться разделить город, достичь двух мостов через реку Карун и создать плацдарм в направлении Абадана. Вопреки всякой логике, иракское командование направило в атаку свои танки, а не пехоту. Танковые колонны продержались не более нескольких часов в самом центре города, который защищали 1500 бойцов 151-го батальона укрепления, отряд морской пехоты и несколько рот КСИР. Иранцы сражались упорно, отражая нападавших огнем РПГ-7, магнитными противотанковыми минами и бутылками с зажигательной смесью.
Иракские танки столкнулись с импровизированными баррикадами из автобусов, коммунальных машин и разбитых грузовиков, которые завели их в тупиковый лабиринт. Снайперы с крыш, пользуясь ситуацией, вели огонь по иракским пехотинцам и уничтожали командиров танков, осмелившихся выглянуть из башни. Зажатые в своих танках, иракцы в конце концов отступили, потеряв эквивалент одного танкового батальона и одного механизированного батальона. Генерал, командовавший дивизией, немедленно решил изменить тактику и осадить Хорремшехр в ожидании пехотного подкрепления, подвергнув город интенсивному артиллерийскому обстрелу.
Примерно в тридцати километрах к северу 5-я механизированная дивизия заняла засушливую равнину, простирающуюся от границы до реки Карун, легко взяв Хоссейние, а затем Хамид. Контроль над Хамидом был особенно важен, поскольку он замыкал логистическую цепочку, снабжавшую 3-й корпус.
28 сентября 1980 года Саддам Хусейн понял, что темпы продвижения его армии медленнее, чем планировалось, и что если иранцы готовы к переговорам, то было бы предпочтительнее остановить наступление. Он посчитал, что достаточно продемонстрировал свою силу, чтобы предложить прекращение огня, и рассчитывал, что переговоры дадут ему преимущество. Он невозмутимо заявил в международной прессе, что «Ирак готов вести переговоры напрямую с иранской стороной, или через третью сторону, или через любую международную организацию, для справедливого и почетного решения, которое гарантирует наши права». По сути, президент Ирака хотел, чтобы Иран отказался от Алжирского соглашения и признал суверенитет Ирака над всем Шатт-эль-Арабом, а также над некоторым количеством анклавов, которые его армия недавно захватила, в частности, вокруг Каср-и-Ширина, Шумера и Мехрана.
Мать иракского солдата, убитого на войне против Ирана, целует Саддама Хусейна, 10 ноября 1980 г.
Чтобы убедить иранскую сторону принять его предложение, он приказал заключить одностороннее перемирие на первую неделю октября. Жестокий ответ Ирана не заставил себя ждать. 30 сентября иранское правительство перечислило ряд неприемлемых условий для проведения переговоров: Саддам Хусейн должен был уйти в отставку; иракский режим должен был признать себя агрессором и согласиться компенсировать Ирану понесенный ущерб; Басра должна была перейти под контроль Ирана, пока Ирак не выплатит свой военный долг; в Иракском Курдистане должен был быть проведен референдум, чтобы курды могли выбрать между автономией и присоединением к Ирану. Таким образом, любые переговоры стали невозможны. Решение должно было быть принято на поле боя. Хотя перемирие, объявленное Саддамом, не состоялось, оно охладило пыл иракских солдат, которые не понимали, почему их президент посылает их в бой, заявляя о готовности вести переговоры с врагом.