Злата всегда осуждала одиноких людей, а особенно женщин, а втайне, конечно, завидовала им. Те могут жить для себя, а не вечно угождать детям и придумывать вранье для мужа, как это она делала всегда сама.
Могут завести одного любовника, а потом второго, или вовсе не иметь никаких отношений, а ходить на выставки, в музеи, заняться карьерой и фигурой.
Да и вообще – зачем заниматься фигурой, если ни роды, ни ГВ ее не испортили? И бессонные ночи вместе с вымотанными нервами тоже?
Злата всегда проходилась по своим коллегам, у которых ни котенка, ни ребенка. Вслух высказываясь о них, как о каких-то недоженщинах. Потому что единственная святая миссия нормальной женщины – рожать и стать образцовой матерью и обязательно быть замужем.
Она и статусы такие выбирала в социальных сетях – счастливая жена и мама. А ей писали восторженные комментарии – как вы умудряетесь так выглядеть? Как можно совместить карьеру и воспитание детей? Какая вы мудрая, сильная, умная и красивая.
И муж вас любит. Вам вот так невероятно повезло, что он у вас заботливый, щедрый, вовлеченный в воспитание детей.
Образцовая семья. А как иначе?
Злата подтверждала – она смогла так устроиться. И у нее есть муж и прекрасные дети. И она – заслуженный педагог, между прочим. И не выглядит на свой возраст. Ее часто путают со взрослой дочерью.
Это с одинокими женщинами что-то не так. Или с теми, которых бьют, насилуют или унижают годами. Которые не могут родить или построить полноценные отношения. Вот усыновили бы сироту, и тут же забеременели бы.
Не зря таким Бог не дает детей. В небесной канцелярии лучше знают, кто достоин счастья материнства, а кто будет рыдать по ночам в подушку от отчаяния.
Она так и бросала одиноким женщинам – это вы на людях счастливые и уверенные в себе. И всегда стройные или поддерживающие имидж успешной и красивой. А вот сто процентов, когда остаетесь дома одна, ваше все – это бокал вина перед телевизором или кулек с семечками.
А ночью истерика в подушку. Она это точно знала и даже представляла своего какого-нибудь бездетного бухгалтера без мужа в слезах и соплях.
И повторяла, что так им и надо. Бог все видит и правильно расставляет приоритеты. И дает заек и лужайки только достойным. А не эгоисткам и сволочам.
На самом деле Злата устала нести на себе роль изменяющей жены, которой до ужаса надоел ее послушный муж Ваня. И дети, которые не оправдали ее ожиданий, ее злили и доводили до исступления.
Она ненавидела студентов, которые не могли с первого раза сдать ей экзамен или зачет. А особенно тех, кто имел льготы и кого нельзя было отчислить из ВУЗа.
А потом она и вовсе лишилась своего статуса педагога после инсульта и овдовела. А контакт с дочерью у нее навсегда исчез. Не говоря уже о сыне, который просил его забрать из интерната, но она боялась ответственности за него и встречи с больным мальчиком, который опять вытащит из нее всю энергию.
Сейчас Злата слонялась по пустой квартире, в которой не было непутевого Вани и всегда недовольной Урсулы. И Марка, который пачкал простыни и штаны и постоянно тупил, тоже не было. Родственники, которые ее когда-то донимали своим присутствием, жили своими жизнями.
А вот свободного времени и огромной тишины, повисшей прямо посреди этой неуютной квартиры, было много. И Злата совершенно не знала, как с ней быть. И включала телевизор, в котором что-то говорили чужие люди, которых она не слушала.
На фитнес она не пошла и собой тоже не занялась, хотя всегда мечтала только о том, когда все время, которое у нее образуется, будет принадлежать только ей одной, а не галдящим детям или надоевшему мужу.
Злата снова подходила к зеркалу и рассматривала в нем свои морщины, первые и не портящие ее. И свою красоту, надломленную и увядающую, но никуда не исчезающую.
И не ощущала себя счастливой. В одночасье у нее исчезло все то, что казалось вечным и определенным. И появилось то самое, о котором она мечтала.
Она вдруг оказалась на месте любой одинокой женщины, которая может сама съесть всю шоколадку и спать до обеда. Много гулять и не заниматься бытом, не переживать ни о ком, не суетиться и не идти на компромисс, не жертвовать, не любить, не отдавать себя всю целиком или по частям кому-то безвозмездно.
Но, Господи, как же вот это все оказалось нелепо, не уместно и не вкусно. Размышляла про себя Злата, испытывая почти панический ужас перед одиночеством, к которому она была не готова.
И автоматически делала телевизор погромче, чтобы заполнить ползущую на нее, как дикий зверь, пустоту.
Кто я сейчас, спрашивала сама себя Злата, вглядываясь в свое отражение в зеркале? Почему обо мне все забыли, хотя еще вчера моя работа была смыслом жизни? И я упрекала каких-то глупых домохозяек в том, что они не правильно инвестировали свои ресурсы?
Где та отдача от детей, которую я ожидала? Где то самое пресловутое счастье матери, которым я гордилась?
Почему я все еще красивая и интересная женщина, но возле меня нет ни одного мужчины? И почему возле некрасивых и толстых есть мужья, пусть тоже не идеальные, но живые?
Злата, будучи образованным человеком, задавала вопросы почти вслух, но не слышала ответов. А, возможно, боялась самой себе признаться в том, что она и только она – вот этот не совсем веселый итог отрезка ее жизни.
Она и ее каждодневная философия. А не кто-то другой или Судьба.
Но в том то и дело, что Злата отказывалась признать этот факт ложности своих убеждений, которые, увы, так быстро рассыпались. И не имели, оказывается, под собой прочного фундамента.
Она накинула на себя легкое вязаное пальто. И вышла к машине, чтобы поехать за сыном и забрать его из интерната.
К ней пришла необходимость наполнить свою жизнь смыслом. Любым. Пусть даже призрачным и эфемерным. Но чем-то заполнить.
Она поняла, что от звенящей тишины в квартире она может сойти с ума.
И, направляясь, к своему кроссоверу, купленному в кредит, увидела возле мусорных баков сидящую облезлую кошку, которая жалобно мяукнула, поспешив к ней.
Раньше Злата брезгливо бы отшатнулась от животного. Она никогда не любила кошек, считая тех бесполезными для квартиры.
Но сейчас она подошла к ней, погладила, преодолевая брезгливость, и увидела, что кошка тощая и больная. По всему ее телу были видны раны. Огромные. Злата, постояв немного, решила отвезти ее к своей знакомой лаборантке с кафедры ветеринарии.
И, посадив орущую кошку в машину, почему-то впервые за долгое время ощутила прилив энергии.
На душе у нее стало не так тревожно. Поселилась какая-то озабоченность.