– Консервированная говядина есть? – низким басистым голосом спросил берсерк, показав отличное знание русского языка.
Мы, как полагается, растерялись. Чего угодно ожидали, но не вопроса о тушёнке.
– Есть одна банка, – ответил я с запозданием и начал искать глазами рюкзак. Забыл, где он находится.
Берсерк посмотрел по сторонам, внимательно оглядел меня, затем Булата, Андрюху и перевёл взгляд на ту сторону пещеры, где лежит Саша Бодров и мёртвый многоног. Рыкнув, берсерк сказал:
– Вижу слабое сердцебиение. Человек умирает. Он ваш друг?
Мы энергично закивали. Булат затараторил:
– Да, наш друг, Саша его зовут, его многоног ранил, сильная кровопотеря и повреждение внутренних органов, дырень в груди здоровенная, почти как у тебя, только одна…
Берсерк поднял правую лапу и лениво покачал одним когтем. Булат заткнулся и словно уменьшился в размере.
– Да не бойтесь вы меня, – требовательно сказал медведь, поглаживая броню на груди. – Людей не убиваю и тем более не ем. Имя у меня Хорг. Мне нужна консервированная говядина. Просто дайте её, а я пока вашим другом займусь. И не мешайте.
Сделав осторожный шаг, берсерк покачнулся. Поискав взглядом меч, направился к нему. Полутораметровая обоюдоострая двуручная железяка весом не менее пятидесяти килограммов оказалась в когтистых лапах. Приблизившись к ручью, Хорг положил меч в воду и пошёл к Бодрову, лежащему на моём рюкзаке.
– Тушёнка в рюкзаке, – тихо сказал я.
Боков первым оправился от шока, быстро переместился к Саше и вытащил у него из‐под головы мой рюкзак, заменив на свой. Тушёнку я отыскал, когда берсерк Хорг вовсю рассматривал Бодрова.
– Говядина, – сказал я и протянул банку с тушёнкой. – Консервированная, как просил…
Берсерк, не поворачиваясь, выставил лапу. Я положил в неё тушёнку, и спустя мгновение она была съедена. Несколько мощных движений челюстью, и жестяная банка вместе с содержимым перекочевала в желудок медведя.
– Спасибо, – пробасил он и ещё больше склонился над Бодровым, полностью заслонив его от нас.
Боков и Мусин схватили меня под руки и поволокли к ручью. Последний тихо сказал:
– Давай не будем мешать, пусть работает.
Мы сели у жёлоба, по которому течёт ручей, и замолчали. Голова гудит от мыслей. Нужно успокоиться. Нужно успокоиться…
Осознав, что берсерк Хорг стоит надо мной, я невольно вздрогнул. Прошло минут пятнадцать, не меньше. Удалось успокоиться. О чём только что думал успел забыть.
– Ваш друг плохой, – сообщил Хорг. – Вылечить его быстро я не способен. Нужно много времени и помощь. Ваша помощь.
– Сколько времени нужно? – тут же спросил Андрюха.
– Десять дней и ночей, – ответил Хорг. – Всё это время он будет со мной, верну его живым и здоровым. Без моей помощи умрёт. Думайте.
– Мы согласны! – почти крикнул Андрюха и вскочил. – Что от нас требуется? Мы всё сделаем, готовы помогать!
– Мне нужна консервированная говядина, – спокойно сказал Хорг. – Много консервированной говядины…
– Нет, до сих пор не верится… – пробормотал я, старясь внимательно следить за дорогой. Впереди едет Ауди Бодрова, в которой сидят Боков и Нугуманов. Булат Мусин поехал со мной. Из пещеры мы выбрались около получаса назад. Берсерк Хорг забрал Бодрова в своё логово, которое находится где‐то ниже по течению ручья. Перед этим он разделал мёртвого многонога и вырезал из него какие‐то суперважные органы. На что они пойдут, мы не знаем. Надеемся, что не на пропитание Саши. Искать логово Берсерк не велел. Сказал, что сам найдёт нас. Хочется верить в это.
– Что именно тебе не верится? – спросил скучающий Булат. – То, что берсерк вылечит Бодрова? Будь уверен, он его вылечит, мишки за слова отвечают, проверено.
– В это верю, хоть и с трудом, – ответил я, невольно вспомнив, как берсерк вскрывал грудину Бодрова когтями и что‐то делал внутри. – Не верю в другое… В совпадения не верю… Какова вероятность, что в пещере мы встретим адского многонога? Уверен, что она низкая.
– А, вот ты о чём! – воскликнул Булат и, поёрзав на сиденье, повернулся ко мне. – Вероятность встретить многонога в пещере была низкой… Ничтожно низкой. Мы его встретили… Какова же была вероятность, что многонога разделает берсерк, ты спросишь, верно?
Я, не поворачивая головы, кивнул.
– Нулевая вероятность, но она случилась – сказал Булат. – Этот мир полон загадок и живёт своими законами. Появление берсерка случайность на миллиард, но она случилась. Просто знай, в этом мире случайности происходят слишком часто. А вот ожидания оправдываются довольно редко. Этот мир одна большая загадка.
В голове возникла гипотеза, и я тут же решил её озвучить:
– Спускаясь в пещеру один, я не хотел видеть в ней монстров. Вот не хотел и всё! Я их не увидел. Когда мы спускались вместе, то встретили многонога. Что если о нём кто‐то думал, и многоног появился благодаря мыслям того, кто о нём думал? Такое возможно?
Булат хмыкнул и, подумав, ответил:
– О многоноге думал я. Я боялся встретить в пещере сколопендру и мысленно повторял, что пусть лучше будет многоног, но только не она. Скорее всего, Андрюха и Саня думали о чём‐то таком же. Хочешь сказать, что многонога создали мы сами?
Я покачал головой:
– Не хочу этого говорить. Это всего лишь гипотеза. Возможно, просто совпадение в пещере случилось, и не более.
Булат задумчиво сказал:
– Может, и совпадение, вот только когда многоног ломился в карман, в котором мы укрылись, я думал о берсерке. Это тоже совпадение?
– Не знаю, – честно ответил я. – Может, и совпадение. А может, нет. В следующий раз проверим…
Моим планам было не суждено сбыться. Утром планировал по‐быстрому спуститься в пещеру, показать наличие златия в ней, выбраться наружу и отправиться на поиски другой пещеры, в которой встретил разумного медведя по имени Угрх. Вместо этого мы имеем раненого Сашу Бодрова, которого на себе унёс берсерк Хорг, уйму бесполезно потраченного времени и частично разрушенную промзону посёлка Заксенхаузен. Ровно в обед, когда все рабочие уходят домой на час, кто‐то устроил диверсию и поджёг двенадцать зданий. Неизвестный диверсант сосредоточил свою деятельность только на складах, другие здания его не интересовали.
– …потушили час назад, но ущерба хватает, – закончил рассказывать Модест Карандашов.
– Это всё? – спросил хмурящийся Андрюха.
– Здесь всё, – ответил Модест. – В Двойке и Роге ситуация такая же. Убытков там вроде поменьше. Или наоборот…
Проводив взглядом грузовичок, стремящийся в сторону промзоны, я сказал:
– Думать тут нечего, мужики. Диверсию нам устроил город Иерихон, а, точнее, всем известная организация «Светлое Будущее». Мстят, гады. Моё решение – ищем диверсантов.
– Сам искать будешь? – с вызовом спросил Андрюха.
Я кивнул:
– Если нет хороших сыщиков, буду искать сам. Стены ведь тоже глаза и уши имеют. Если правильно спросить, то и ответы правильные получить можно. А ещё лучше найти контрразведчика Егорова. Думаю, что он в этом деле профессионал экстра‐класса. Шпионов ловил, диверсантов и подавно поймает. Посмотрев на часы, я добавил: – Сейчас полседьмого. Вечер. Времени ещё вагон. Займусь поиском прямо сейчас, и вы займитесь.
Полчаса потратил на то, чтобы плотно поесть и одновременно с этим собрать всю доступную на данный момент информацию. Чтобы ничего не забыть, записал в блокнот. Телефонные звонки всё решают, ехать в посёлки Двойка или Рог не пришлось.
В данный момент сижу за столом в избушке старого контрразведчика Егорова и пью чай под его пристальным взглядом. Когда кружка опустела, он сказал:
– Как гостя я тебя принял, напоил и накормил, теперь можно и о деле поговорить. Пожары я видел, но большего не знаю. Из кармана у тебя блокнот торчит, Никита, так что вещай.
Я вытащил блокнот и начал зачитывать вслух:
– Посёлок Заксенхаузен: частично сгорели двенадцать складов. Пять из них склады‐холодильники. При поджоге была использована огнесмесь из бензина, солярки и мазута. Потушить удалось, но склады требуют восстановления. Ущерб нанесён серьёзный. По предварительному допросу очевидцев ясно одно: поджигателя никто не видел. Сработано чисто.
Далее посёлок Рог, и тут всё сложнее. Диверсия произошла на добывающем комбинате. Все три шахты обвалилась. Были умно подорваны удерживающие подпорки на входе в шахты. Помимо этого, сгорел склад ГСМ. Точнее, он всё ещё горит. Ещё склад с зерном подожгли, но там убытков не так много. Действовали как минимум два человека, потому что комбинат и ферма на большом расстоянии находятся. Опрошенные очевидцы никого и ничего не видели. Тоже чисто сработано.
Последний посёлок Двойка. В нём, без сомнений, работали двое. На правой стороне сожгли большой склад стройматериалов, убытков более миллиона кредитов. Сухая древесина горела хорошо, пластик тем более. На левой стороне в ходе диверсии пострадала рыболовная верфь. Все имеющиеся рыболовные катера не подлежат восстановлению. Сегодня у рыбаков выходной, и они были пришвартованы. Каждый взорван. Это ещё минус миллион с лишним кредитов. Сторож, охранявший рыболовную верфь, никого и ничего не видел. Со строительным складом та же история, сторож никого и ничего не видел.
Закончив, я положил блокнот на стол, достал ручку и приготовился писать.
– Ты раньше расследованиями занимался? – спросил дед Юра.
Я покачал головой:
– Войной занимался. Следователем работать не доводилось.
– Оно и видно, – старый контрразведчик задумчиво почесал бороду. – Боков в прошлом по этому профилю работал, если ты не знал. Он и без меня может всех найти и наверняка уже ищет… Но раз уж ты пришёл, то давай подумаем. Первый мой вопрос таков: ты, Никита, когда‐нибудь занимался поджогами?
Я снова покачал головой:
– Нет. Тушить пожары доводилось. Поджигать, слава Богу, нет, если не считать сарай, который мы с пацанами сожгли в детстве. Спичками побаловались.
– Если нужно поджечь стог сена, достаточно бросить спичку. Поджечь двенадцать складов – для одного человека в короткий промежуток времени это не под силу. За пять минут точно не справишься. Из этого следует вывод, что в поджоге участвовала группа людей. Минимум три человека.
Я сделал пометку в блокноте и решил уточнить:
– Что с остальными посёлками?
– То же самое. Везде работали группы.
– Дадите совет, с чего начинать?
– Начинай с очевидцев. Особенно проверь сторожей. Работать надо жёстко, всех подозреваемых в кандалы, и отдыхать раздельно друг от друга. Дома желательно обыскать. Наниматель был один. Уверен, что рассчитывался он наличными. По крайней мере, со сторожами. Сторожа ведь не просто так ослепли.
Когда я записал услышанное, дед Юра спросил:
– Всё понял?
Я кивнул.
– Тогда иди. Советую поторопиться. – Дед взглянул на часы. – Смена у сторожей через сорок минут заканчивается. Сначала понаблюдайте…
– Уверен? – Андрюха взглядом указал на телефон. – Я ведь уже составил план действий. Может, для начала, выслушаешь его? Егоров не бог, староват, мой план наверняка эффективнее.
– Ты уверен в этом? – вопросом ответил я. – Или план деда Юры тебе нравится больше?
Андрюха, подумав, тихо ответил:
– Старый контрразведчик предлагает действовать грубо, но эффективно. Мой план мягкий и долгий. Давай послушаем деда Юру.
Взяв телефонную трубку и набрав номер, Андрюха включил громкую связь. Несколько гудков и на той стороне поднял трубку Максим Ефименко:
– Слушаю.
– Это Боков. Надо упаковать всех очевидцев и доставить к нам. Дома обыскать. Сторожей пока не брать, но установить за ними аккуратную слежку и проводить до дома, а там уже и захватить не грех. Место работы обыскать, дома тоже.
– Столь грубо? – удивился Максим.
– Без рукоприкладства, если ты не понял, – ответил Андрюха. – Главное в данном случае изоляция, вместе их не держать. В посёлках установить наблюдение за всем и вся. Думаю, что к концу вечера мы будем знать многих диверсантов в лицо.
– Хорошо, – Максим секунду помолчал и добавил: – В посёлок Рог я сам позвоню. По поводу Бодрова сожалею, желаю ему скорейшего выздоровления. До связи.
В промзону я и Андрюха приехали в компании пятерых парней Модеста. Мы на моей Тойоте, ребята Модеста на китайском Хаммере, который достался в наследство от Уилкинса. Парни нам достались крепкие, способные как построить дом, так и разрушить его. Всем за тридцать, все русские. Лишних вопросов не задают, этакий личный отряд охраны Карандашова. Неплохо он устроился, нам такие парни в подразделении не помешали бы.
Остановились у первого из двенадцати сгоревших складов. Рядом с ним столпилась куча народу и обсуждает случившееся. Пожар в тушении теперь не нуждается, и народ высказывает своё мнение. Главным оратором выступает толстяк в клетчатой рубашке и шортах. Как его зовут, я не помню. Знаю только, что он украинец и занимает одну из руководящих должностей на ферме.
Стоило нам выйти из машин, и пара человек тут же решила прекратить участие в стихийном консилиуме. Оба узбеки, и оба как две капли похожи друг на друга.
– Потенциальные клиенты – сказал я, показав на узбеков.
– Ага, – кивнул Андрюха. – Не думал, что всё настолько просто будет. – Подмигнув братве Модеста, он весело сказал: – Пакуйте их.
Главного в пятёрке бравых парней Модеста зовут Дима. Покачав головой, он тихо сказал:
– Эти точно ни при чём. Они просто нас боятся, давние тёрки. И, к тому же, на момент начала пожара их точно не было здесь. Приехали позже, точно известно.
– Тогда отбой, – Андрюха виновато развёл руками. – Продолжаем работать. Нам нужны те, кто территорию склада фермы не покидал. Есть такие?
– Может, их сразу в одно помещение завести? – предложил Дима. – Имён всех я не помню, но один русский среди них точно есть, это Стас Циммерман.
– Точно русский или всё‐таки еврей? – спросил Андрюха.
– Скорее немец, – ответил я. – По крайней мере, немцами были его далёкие предки. Веди его к нам, Дима. Остальные пускай ждут, позже и с ними разберёмся.
Минут через пять мы оказались в небольшом домике сторожа. Я, Боков и Циммерман. На немца, кстати, Стас совсем не похож, больше на татарина смахивает, наглого такого, лет тридцати от роду.
– Меня в поджоге подозреваете? – с ходу пошёл в атаку задержанный. – Я пожар тушил, если вы по мне не заметили, и активнее всех это делал, если вам об этом не сказали. А то, что я не видел никого, так на это у меня причина имеется. Спал я на капоте погрузчика! Пообедал и спать лёг! Проснулся уже, когда всё гореть начало!
Андрюха подошёл к Стасу, схватил его за руку и усадил на неширокую лавку. Сев напротив на корточки, тихо заговорил:
– Мы не об этом тебя спросить хотели, Стас. Поинтересоваться думали, не видел ли кого на территории до начала пожара. Но ты ведь сам себя сдаёшь, Стасян.
– Я? – Стас вскочил с лавки и начал орать, активно жестикулируя. – Кого я сдаю? Я просто испугался. Рожи у вас такие, словно допрашивать собрались. Вы себя в зеркале видели? А меня? Видете ожоги? – он показал немного обожжённые руки. – Я их на тушении пожара получил!
Эх, было бы установлено видеонаблюдение, было бы проще. Жаль, но «бы» мешает. Всё‐таки это «Светлое Будущее» мерзопакостная контора. Вроде такие могучие, а такой ерундой занимаются. Портят нам настроение и бюджет. На большее они не способны, что ли?
– Вот что мне с тобой делать, Стас? – спросил Андрюха, присев на лавку. – Вить верёвки из тебя начать или сразу пристрелить? Я ведь знаю наверняка, что ты замешан в поджогах. Отпустить – не отпущу. Кто ты мне? Сам знаешь, что никто. Я даже имя твоё совсем недавно узнал, не говоря об остальном. Сегодня ты есть, а завтра уже нет. Нравится такой расклад?
Стас, побледнев, ответил:
– Клянусь вам, мужики, к поджогу не имею никакого отношения…
– Да что мне твои клятвы? – Андрюха подпёр голову рукой. – Клятвой бюджет не заткнёшь, клятвой народ не задобришь. Нам нужен козёл отпущения, это ты понимаешь?
Я понял, к чему ведёт Боков, и решил не мешать. План имеет право на жизнь. Если Стас испугается, то может предложить сотрудничество. Нас такой вариант вполне устраивает.
– Хотите сделать меня козлом отпущения? – спросил совсем белый от ужаса Стас. – Я правда не поджигал…
Вот не слышу я в его словах уверенности. А может, не хочу слышать. Попробуй разберись.
– Ты подумай, Стас, – Андрюха устало посмотрел на пленника. – Нам нужен козёл отпущения. А лучше несколько козлов. Даю тебе минуту.
Минута Стасу не потребовалась. Говорить он начал заикаясь, но вполне внятно:
– Что, если вы случайно узнаете имена всех поджигателей, кроме одного. Возможно, они сдадут последнего, но вы закроете на это глаза. Такой вариант возможен?
– Обещаю, что не трону этого поджигателя, – уверенно ответил Андрюха. – В этом посёлке все знают, что я держу своё слово. И ты тоже знаешь это, Стас. Ты ведь знаешь?
Стас кивнул.
– Тогда называй имена, – потребовал Андрюха.
Я вытащил блокнот и приготовился записывать. Стас начал рассказывать:
– Меня и ещё пятерых завербовал чех по имени Милослав Шевчик. Ты должен его знать, Андрюх, он из Светлого. Завербовал он нас два дня назад. Приезжал на сутки в посёлок и вёл переговоры по поводу цен с Модестом, ну и заодно нас завербовал. Сумму предложил немалую, каждому по три сотни кредитов наличными. Как тут не согласишься? Я согласился, делов‐то! Склады поджечь – не войну устроить…
– Имена назови, – перебил я, не забыв записать в блокнот чеха‐вербовщика.
– Русских двое, я и Кирилл Семёнов. Он, кстати, всем командовал. Еще поляк, Игнаций Ярош. Два амера, Гарри Джейкобс и Лестер Бредли. И один макаронник, Фаусто Пагано который. Ты его знаешь, он забойщиком скота работает. Остальных, наверное, тоже знаешь. Это всё.
Записав имена, я убрал ручку и блокнот, подошёл к Стасу и, схватив его за руку, провёл приём. Оказавшись лежащим на полу с болезненно вывернутыми локтевым и плечевым суставами, он почти плача заверещал:
– Боков, ну ты же обещал! Ты же обещал, Андрюха!
Вывернув руку ещё сильнее и заставив Стаса замолчать, я сказал:
– Он обещал и обещание сдержал, но ты про меня забыл, Стасик. Я тебе обещаний не давал. Всё честно.
Последующие полчаса прошли в суматохе. Трое сдались без боя – это Стас Циммерман, Кирилл Семёнов и поляк Игнаций Ярош. Американцы Гарри Джейкобс и Лестер Бредли забаррикадировались в одном из горевших складов и немного постреляли. Оружие они приготовили заранее, но нас это не испугало, пообещали закидать гранатами, и спустя минуту диверсанты сдались. Со здоровяком‐итальянцем Фаусто Пагано так же, как с американцами, не получилось. Нашли мы его на свиноферме, бой он решил принять в одном из свинарников. Вояка оказался не ахти какой и получил пулю, которую выпустил Дима. Убивать Дима его не собирался и целил в плечо. Попал куда надо, но Фаусто Пагано, получив ранение, решил не испытывать судьбу и, сунув пистолет себе в рот, нажал на спуск. Самоубийство было неудачным. Стреляя в рот, надо контролировать направление, в котором полетит пуля, и с этим он не угадал. Итальянец прожил ещё минут десять и умер от кровопотери, спасти его было нереально.
С диверсантами посёлка Заксенхаузен мы разобрались. Осталось разобраться с диверсантами остальных посёлков, а затем с чехом Милославом Шевчиком. Его достать будет сложнее. Есть вероятность, что через него сможем выйти на таинственного заказчика всех пакостей. Хотелось бы уже привет передать…
По дороге в посёлок Рог я решил подумать над действиями «Светлого Будущего» и понять, чего они добиваются. Есть во всём этом какая‐то тонкая нить, которую пытаюсь увидеть, но не могу. Все диверсии – это мелочь, создаётся впечатление, что они намеренно отводят нам глаза. Так сказать, хотят усыпить нашу бдительность. Усыпить, а затем нанести удар. И удар этот будет сильным и беспощадным.
– Что если нас просто отвлекают? – спросил я у Андрюхи.
– Я думал над этим, – ответил он. – Только что думал. Диверсия сильно похожа на отвлекающий манёвр. Но зачем? Если «Светлое Будущее» затевает масштабную акцию против нас, то мы узнаем об этом наверняка. Отправят по нашу душу армию? Не получится, о её приближении нам будет известно заранее, везде есть глаза и уши. Мой информатор из Иерихона молчит как рыба, но я опасаюсь, что его уже нет в живых.
– А много у тебя их?
– В Иерихоне один, но в Светлом несколько. Если против нас будет планироваться масштабная акция, будь уверен, я об этом узнаю. Опасаться нужно, но без фанатизма. «Светлое Будущее» показало, на что оно способно. Уверен, что будут другие диверсии и нам надо подумать, как предотвратить их.
Привычка – нехорошее явление. Мы настолько привыкли мотаться между посёлками, что совсем забыли о безопасности. Два Тигра‐внедорожника с пулемётами на крышах, выехавшие из‐за очередного холма, стали неприятной неожиданностью. Быстро взглянув в зеркало заднего вида, я увидел, как на дорогу выкатывает третий Тигр. Андрюха Боков, хмыкнув, сказал:
– Картина называется «Приплыли». И чего я, спрашивается, был так уверен в своих информаторах?
Я остановил Тойоту и потянулся к лежащему на заднем сиденье автомату. Зачем потянулся не знаю. Что мы можем сделать против столь грозной техники? Только сдаться в плен остаётся, если он будет…
Тигры подъехали, и из них повалили бравые ребята. Тойота была взята под прицел как пулемётов, так и автоматов. Одно неловкое движение, и она превратится в дуршлаг. Бойцы одеты в камуфляжные костюмы и все похожи друг на друга, словно близнецы. Лица закрыты масками и солнцезащитными очками, вооружены в основном автоматами АК. Всего бойцов оказалось девять, не считая тех, кто остался в машинах.
Один из бойцов жестом показал: выходим. Мы вышли, и были тут же взяты в оборот. Оружие осталось в машине, и обыск не принёс результатов. Руки были зафиксированы пластиковыми наручниками‐стяжками, без лишних прелюдий нас усадили в салон одного из Тигров, следом по машинам расселись бойцы, и колонна тронулась. Моя Тойота осталась стоять в гордом одиночестве. Проехав метров сто, броневики съехали с дороги и взяли только им известное направление.
– Куда едем? – спросил Боков сидящего рядом с ним бойца, но тот всем видом показал, что отвечать не намерен.
– Он не знает – сказал я и начал улыбаться. – Немые они, Андрюха. Немые похитители!
Нас похитили, и в этом можно не сомневаться. Похитили красиво, вот тебе и отвлекающий манёвр. Можно не сомневаться, что у диверсий была именно эта цель. Ещё час, и будет темно, попробуй найди, куда нас увезли. За ночь Тигры проедут минимум полтысячи километров, а, возможно, и поболее. Как скоро нас начнут искать в посёлках? Думаю, что минимум через час. Сперва обнаружат машину, затем организуют поиски. Гиблое дело… Надеюсь, что мою Тойоту не успеют разграбить…
– Народ, так и будем молчать? – возмутился Андрюха. – Вы нам хотя бы объясните, кто вы такие и куда везёте. Мы, конечно, сами не дураки и всё понимаем, но узнать более подробно всё же хочется. Скажите, а потом играйте в молчанку сколько влезет, хоть до второго пришествия…
Нам снова не ответили. Я попробовал пошевелить руками, правая слушается отлично, а вот на левой боец с затяжкой стяжки явно переборщил, немеет.
Сидим мы у задней двери Тигра, рядом трое бойцов, ещё двое впереди, на водительском и пассажирском креслах. Итого нас семь, многовато будет…
– Блин, – Андрюха с досадой вздохнул. – Федя вот‐вот приедет, а я его не встречу. Обидится на меня Дундуков.
– Попозже встретим, – бодрым тоном сказал я. – Часов через пять всё равно свободны будем…
Боец, сидящий рядом, коротко посмотрел на меня, но промолчал. Промолчал и всё равно спалился. Знаешь ты русский язык, гад!
Прошёл час, затем второй, и стало темно. Наши конвоиры по‐прежнему молчат. Водители везут с комфортом, словно никуда не торопятся. Если бы сняли наручники, то можно было бы и поспать, но со спутанными за спиной руками особо не поспишь.
Спустя ещё час природа этого мира решила оказать нам небольшую поддержку, кто‐то огромный дал пендаля замыкающему колонну Тигру. Это стало понятно по загулявшим вверх‐вниз фарам, а спустя несколько секунд ожила рация:
– Бругар нарисовался, попытался взять на таран, но не смог. Указания?
По голосу заговорил кто‐то достаточно молодой. Ответил ему человека постарше, хриплым и низким голосом.
– Бругара угостить крупным калибром, но убивать необязательно. Главное, чтобы отстал.
– Да это же Сёма Чёрный! – радостно воскликнул Андрюха. – Мужики, вы охренели? Семён Чернов ваш командир? Дайте мне с ним связь!
Сидящий рядом с Андрюхой боец щёлкнул плафоном освещения салона и, посмотрев на нас по очереди, сказал:
– Советую вам молчать, потому что командир ни с кем разговаривать не будет.
– Да понял, понял, – Андрюха всем видом показал, что ему всё ясно. – Знаю я вашего командира, мужики. И вас знаю, вот только одного понять не могу, где вы такие слабые стяжки нашли?
Удар был быстрый и сильный. Локоть Андрюхи нашёл челюсть бойца, и тот мгновенно обмяк. Мои руки свободы не имеют, поэтому я с опозданием ударил сидящего рядом парнягу головой в голову. Нанести серьёзных повреждений такой удар не способен, максимум шишка будет, у меня и у противника. Андрюха это понял и добавил недобитому ногой по роже. Хруст раздался неприятный.
Третий боец драться не решился и начал поднимать автомат. Я кинулся на него, споткнулся о двух выключенных бойцов и начал падать. В падении всё же достал головой в живот и смог повалить. Куча‐мала в салоне Тигра от моих действий образовалась неслабая.
Андрюха добрался до третьего бойца прямо по моей спине, а затем раздался щелчок предохранителя и выстрел. В ушах зазвенело и запахло дымом.
– Сука, только дёрнись, и я добью тебя! Руки подними! Подними, чтобы я их видел!
Скорее всего, сидящие спереди решили послушаться, потому что Андрюха ударил прикладом автомата. Метил он в третьего бойца, лежащего на мне, но разок и мне досталось. Ключицу обожгло, сильно прилетело.
Освободиться от наручников мне было не суждено, потому что броневик резко затормозил, а едущий сзади тут же врезался в нас. Прозвучала длинная автоматная очередь и наступила тишина. Я всё ещё лежу прижатый третьим бойцом и не понимаю, что происходит. Знаю только одно – Андрюха завладел автоматом и устроил перестрелку прямо в салоне. Без убитых наверняка не обошлось, но проблем от этого меньше не стало, потому что есть ещё два Тигра. Шансов у нас точно нет…
Стяжка на моих руках была разрезана, а затем я услышал команду:
– Хватит лежать, Никита. Встань и помоги мне! Нужно сесть за руль, но для этого придётся убрать водилу, а он мёртв. И лобарь от крови почистить не мешает, а дворников внутри нет.
Мне удалось встать и в этот момент боец, который недавно лежал на мне, стал подавать признаки жизни. Не церемонясь, приложил его по голове ботинком. Двое других, которых Андрюха вырубил первыми, тоже очухиваются. Слишком мало места, но я смог нанести два хороших удара. Пять дополнительных минут сна им теперь точно обеспечены. Осматриваюсь.
Все не так плохо, как предполагал – Тигр остановился, задняя дверь от удара другой машиной немного помялась, но бронированное стекло уцелело. Сидящие на передних сиденьях водитель и пассажир мертвы, Андрюха скосил их очередью и теперь пытается переместить водителя к пассажиру. Слишком мало места, не разбежишься, даже в полный рост встать не получается. Тигр, что ехал в голове, разворачивается и едет к нам. Тот, что сзади, стоит метрах в пяти, его фары разбиты.
Я помог переложить водилу назад. Сильно испачкался в крови, но это мелочи. Андрюха сел за руль и облегчённо выдохнул. Схватив тангенту, он позвал:
– Чёрный, это Боков, у тебя тут маленький форс‐мажор нарисовался…