Старика разбудил громкий стук. Кто-то очень настырный хотел увидеться с Егоровым, и поэтому тому пришлось заставить свои суставы согнуться. С трудом спустившись с печи, он проковылял до двери и, не спрашивая кого там принесла нелёгкая, откинул крючок, имевшийся там больше для виду, нежели безопасности ради.
Модест Карандашов так спешил войти в дом, что забыл пригнуться и треснулся головой о слишком низкий дверной косяк. Болезненно зашипев, тот сдержался от ругательства и, кивнув в сторону выхода, буркнул:
– Такая погода, Николаич, а ты всё спишь! Пошли, на лавке погутарим, новости интересные имеются, ты им наверняка удивишься!
– Сплю, потому что устал и потому что старый, – недовольно ответил старик Егоров, но гостю не отказал и будто в реальности скрипя суставами пошёл следом.
– Старый, ага, ещё вновь свою песню про сто лет мне петь начни, знаю я тебя, – Модест, оказавшись на улице, плюхнулся на лавку. И тут же заявил: – Вот хоть убей меня, Николаич, но не верю я, что тебе столько! Лет восемьдесят, не более. Документы бы хоть показал, тогда другое дело, тогда я буду вынужден поверить!
– Показывал, но ты не поверил, а я не любитель доказывать то, что и так является неизменным фактом. – Присев на лавку, Егоров тут же пожалел, что не прихватил отвар из трав, который у него всегда имелся в одном из чайников. Когда-то давно, ещё во времена молодости, ему дал этот рецепт Миша Росс. Волшебной пойло из местных травок по сути являлось панацеей от всех болезней и только благодаря ему Николаич в свои сто с небольшим лет всё ещё оставался бодрым. Относительно, конечно же, ведь всему был предел. Увы, но последние лет пять старость стала чувствоваться особенно сильно, и старик уже не раз ощущал дыхание проказницы смерти. Она была слишком близко, дышала в затылок, практически наступала на пятки…
– Ты говоришь про то старое удостоверение какого-то чекиста, которое ты где-то случайно нашёл? – Модест через силу выдавил смешок, а затем громко сказал: – Ты, Николаич, давай другим заливай, а меня такими сказками точно не обманешь! И надо же было имя собственное ради какой-то бумажки забыть, вот же ты дурень! Или все же повезло и оно совпало?
– Издеваться надо мной пришёл, Карандаш? – недовольно рыкнул Егоров, удостоив собеседника гневным взглядом, из-за которого тот сразу же покинул лавку и, вскинув руки, затараторил:
– Да нет, нет, Николаич, не хотел я тебя злить, не хотел, не заводись, а то вдруг ещё шандарахнет инфаркт или инсульт какой-нибудь. Дыши спокойно, размеренно, а я пока новость расскажу.
– Попробую угадать, – успел перебить Модеста Егоров. – Ты хочешь мне сказать, что схваченного Паном Андрюшу Бокова его не самые надёжные друзья наконец-то решили спасти? Про это рассказывать пришёл? Если да, то не удивил нисколько, ещё вчера вечером мне всё известно было.
– Да? – Карандашов озадаченно почесал макушку. – Получается, что ты раньше меня обо всём ты узнал… Кто слил, не подскажешь? Хотя чего уж там, не скажешь ты, всё разведчика из себя строишь…
– Мне не сливают. Ко мне приходят за советом, Модест. Если бы не я, то эти олухи так и продолжали бы чесать головы, как это делаешь ты в данный момент. Не совестно тебе, а? Старика попусту потревожил.
– А нет, не попусту! – любитель новостей вновь оживился. – Есть ещё кое-что, и оно поинтереснее прежнего! В посёлок целая свита прибыла, прям армия настоящая, хоть и помятая малость! И с ними в компании разумный медведь! Можешь такое представить, старик? Вот и я не мог, пока своими глазами не увидел. Но и это ещё не всё, совсем не всё! Эти типы очень странными оказались, они сразу же к Джервису Уилкинсу направились, захватили его и уже с ним попёрли в сторону дворца Пана. Вот такие дела, Николаич! Там сейчас настоящая война намечается, ой что будет…
Модест продолжал рассказывать, но Егоров уже не слышал его. Разум старика другим делом теперь занимался, в воспоминания ушёл. На тридцать с лишним лет назад пришлось вернуться…
– Что, Юрий Николаевич, так и будешь на своём стоять? – так тогда спросил Егорова Миша Росс, когда узнал о решении товарища. – Всё-таки уходишь, да? Верно, уходишь, уже собрался, вижу.
– Старый я стал, командир, вот и ухожу. Вчерашний бой показал все мои недостатки, из-за меня погибли бойцы, спасали дедушку, а могли себя спасти. Не будь меня с ними и они бы выжили. И справились бы со всем значительно быстрее. Ошибки я начал совершать, Миша, мой разум стареет, поэтому вижу только одно решение, хочу уйти от всего этого. Пора на покой мне. И даже не спорь со мной, командир!
Росс, положив руки на плечи Егорова, заговорил глядя тому в глаза:
– Я не буду отговаривать тебя, Юра. Хочу отговорить, но нет, не буду. Мы с тобой поступим немного иначе. Поспорим на интерес. Если выиграю я, то ты вернёшься на службу и вновь будешь бить врагов. А вот если я проиграю, то ты получишь свою свободу. И смерть от старости, ведь именно этого ты хочешь. Я ведь хорошо знаю тебя, Юрий Николаевич, очень хорошо знаю.
Егоров, не понимая в чём суть, решил поинтересоваться:
– Какой спор, Миша? О чём ты?
– О неизбежном, Юра, только о нём. В данный момент, до того, как ты уйдёшь, я готов предсказать твоё будущее. Не всё, нет, только небольшую его часть. Но и её будет достаточно, чтобы доказать мою правоту, когда она сбудется. Ну что, дашь мне ответ, будем спорить?
Михаил в своей манере хитро улыбнулся. Егоров, растерянно-заинтересованный, прикусил губу и тихо ответил:
– Не знал, что в тебе имеется дар предсказателя, товарищ Росс.
– Имеется, и при том безотказный. Вот как я вижу твою будущее, Юра. Ты поселишься в одном хорошо нам известном посёлке, в котором когда-то осталась часть твоей души. И там, Юрий Николаевич, ты встретишь свою глубокую старость. Нужные мне события произойдут, когда тебе будет сто лет, может чуть больше. С Земли посредством портала придут странные люди. Странные, потому что им будет помогать разумный медведь, а эти существа абы кому не помогают. Среди этих людей будут минимум два человека, которых ты знаешь лично. Ермаков Никита, мой внук, и Владимир Росс, мой сын. Как только всё это произойдёт, ты тут же отправишься в это место. Я буду ждать тебя здесь, Юрий Николаевич, буду ждать через тридцать лет. Чтобы не случилось, не забывай про наш спор, и помни, что я его обязательно выиграю.
– Ты… откуда… – Егоров тогда сильно растерялся. Но, быстро сумев совладать с собой, уже твёрдо спросил: – Миша, как ты узнал про Заксенхаузен? Я ведь никому не говорил об этом. А остальное? Как? Это невозможно! Нет, всего этого точно не может быть, мы ведь даже не знаем, смог ли твой сын спасти твоего внука. Там почти все погибли, мне до сих пор страшно от одной мысли, что…
– Не береди мою душу, Юра! – попросил Михаил и вновь положил руки на плечи друга. А затем, сделав вдох, сказал: – И не задавай лишних вопросов. Просто знай, что то, что тебе сейчас кажется бредовым, станет реальностью всего лишь через каких-то тридцать лет. Ты доживёшь, я тебе обещаю, смерть точно не заберёт тебя. И давай уже, пора нам заканчивать затянувшееся прощание, Юрий Николаевич. Давай-давай, уходи восвояси…
И Егоров ушёл.
Но ушел только после того, как пообещал Михаилу, что выполнит уговор. Выполнит его даже при том условии, если малая часть из сказанного сбудется.
И да, он ушёл полностью уверенный в том, что это была всего лишь шутка. Росс всегда был странным и к шестидесяти его странности только усилились. Но представить, что всё сказанное им станет реальностью, Юрий Николаевич точно не мог. Ни тогда, ни сейчас…
Но, как бы ни сопротивлялось человеческое представление, против фактов не пойдёшь, всё сказанное Михаилом каким-то чудом сбылось. А это значило, что уговор придётся выполнять, ведь он был дороже всего остального. Егоров, давно уверенный в том, что Росс погиб, теперь не сомневался в том, что тому удалось выжить. Несмотря на глубокую старость, жизнь вновь обещала стать интересной. Или заключительная часть жизни, если выражаться правильно. Жаль, очень жаль, ведь в возрасте Юрия Николаевича много не навоюешь…
Покидать Заксенхаузен без предварительной разведки происходящего старый контрразведчик не стал. Навыков он не растерял даже в глубокой старости, поэтому собрать всю нужную информацию вообще не составило труда, и времени на это дело было потрачено самый минимум, всего лишь двое суток.
Но надо было признать, что всё оказалось гораздо сложнее, чем можно было предположить. Намного сложнее…
Егоров, помня Вовку молодым и зная, что тому сейчас уже за пятьдесят, ставил в большей степени на него. Он почему-то ожидал увидеть младшего Росса полной копией своего отца, как внешне, так и по характеру, и даже уму. Но ожидания не оправдались, совершенно не оправдались, Володя совсем не походил на Михаила, он пошёл в мать и, глядя на его лицо даже с расстояния Юрий Николаевич вновь испытал то неприятное чувство потери. Ему вспомнилась Нина Росс, жена Михаила. И вспомнилось её последнее задание, на которое её отправил муж, и с которого она так и не вернулась. А ещё ему вспомнилась Элизабет. Печальные времена и воспоминания, думая о которых так и не удалось понять был ли во всём этом толк…
Но наученный опытом и временем старый контрразведчик быстро очистил разум от тоски и продолжил работать. И тут пришла пора поговорить о Ермакове младшем. Вот кто по-настоящему удивил Егорова! Нет, он так же не пошёл в своего отца Андрея Ермакова. И не пошёл в Люду Росс, свою мать, которая была очень похожа на Нину Росс.
Никита Ермаков, хватило посмотреть на него лишь раз, даже напугал Юрия Николаевича, потому что тот увидел в нём своего друга из тех времён, когда все они были молоды и полны желания победить всех врагов. Полная копия Михаила Росса, это же надо было таким родиться…
Но, увы, после новой порции информации стало известно, что Ермаков младший взял от деда только внешность. Сильного характера Росса и его мощнейшего разума внуку не досталось. Егоров, получивший от своих разведчиков краткую характеристику Ермакова, не удержался от обиды. Он ожидал, что Никита будет другим. Но ожидания не оправдались. Мальчишка вырос в другом, слишком безопасном мире, и поэтому получился до ужаса слабым.
Вот если бы его воспитывал дед или, на худой конец сам Юрий Николаевич, то тогда да, всё иначе бы сложилось. Но, как ни мечтай, времени назад уже не воротишь. Время – единственная неизменная величина. Это Егоров за свою жизнь понял твёрдо. И даже умение Михаила Росса предсказывать будущее не изменило этого понимания…
Долгий путь длинной в три месяца старик проделал с огромным трудом. Ему пришлось добираться из одной части материка почти что в противоположную. В край, где тридцать лет назад кипела жизнь, а сейчас было так же пусто, как на дальнем севере этого мира.
Несмотря на то, что данная местность была очень благоприятной для жизни человека, люди покинули её по одной причине – это сейсмическая нестабильность, которая автоматически тащила за собой многократное количество других стихийных бедствий. Очень богатая подземными ресурсами и одновременно непригодная для жизни территория, вот такая вот неудача постигла здесь человека разумного.
Посёлок, в котором когда-то жили рудокопы и который служил укрытием для Росса и его людей, природа почти под ноль отвоевала за прошедшие без человека года. Егорову было неизвестно, как давно последний человек покинул это место, но даже неопытный глаз без труда понимал, что случилось это минимум двадцать лет назад. Большая часть строений теперь просто не существовала, а те немногие хибары, что уцелели, были вообще не пригодны ни для чего, их даже на костёр пускать стыдно было, потому что более качественных дров в округе имелось в большом избытке.
И только одно строение осталось таким же, как и было тридцать лет назад, это каменный дом, в котором жил Михаил Росс. Он должен был рассыпаться самым первым, любое землетрясение без труда разрушало подобную кладку, но почему-то его стихия словно бы обошла стороной. Нет, так не должно было быть, чертовщина какая-то, старика так просто не проведёшь…
Осторожно открыв дверь, Егоров вошёл внутрь дома. Пыль, множество паутины, и огромное количество всевозможных насекомых на стенах и полу. Всё так, как и должно было быть в этой местности без присутствия человека. В углах и среди хлама копошились грызуны, близкие родственники земных хомяков и мышей. И это хорошо! Это значило, что хищников, в особенности змей, в здании нет. Значит можно не бояться и смело искать подсказки. Росс наверняка оставил их, нужно только найти.
Расположение тайника было известно Егорову и поэтому он сразу же поспешил его проверить. Внутри, как и ожидалось, обнаружилось письмо. Но оно было не одиноко, помимо него там нашлась странная коробочка черного цвета с подозрительно большой и единственной красной кнопкой.
Текст письма был таким:
«Привет тебе от Миши Росса, Юрий Николаевич. Если ты это читаешь, то это значит, что я выиграл спор. Спрошу тебя прямо – готов ли ты вновь стать молодым? Подумай над этим, хорошо подумай, это важно. И да, смело жми красную кнопку, потому что иначе мне не узнать, что ты читаешь моё письмо. Я не задержусь, обещаю, заберу тебя сразу же, как смогу. Не скучай там!».
Почерк принадлежал Россу, в этом Егоров никогда бы не ошибся, только Михаил и никто кроме него умел писать столь красиво и понятно. Эталон, и это ни разу не преувеличение, поэтому стоило ли сомневаться? Наверное нет, не стоило, поэтому Юрий Николаевич не боясь вдавил красную кнопку и практически не удивился внезапно наступившей темноте…
Обрадовало, что тьма не была долгой, длилась не более секунды, но одновременно с ней случилось доселе невиданное ощущение невесомости. Нет, Егоров никогда ранее не был в космосе, но почему-то подумал, что это была именно невесомость.
Свет пришёл на смену тьме, и старик понял, что всё ещё стоит на твёрдом полу, но при этом находится теперь не в хижине, а в каком-то странном помещении, исполненном в белых тонах и сильно похожем на больничную палату. И было ещё немного странностей, здесь не было ни окон, ни дверей, а также не было осветительных приборов. Свет, казалось, излучал сам воздух. Или стены, но Егоров так и не смог понять, что являлось причиной освещенности.
– Я что, умер? – осторожно спросил Юрий Николаевич, не рискуя сделать и шага. Не услышав ответа, он быстро осмелел и заговорил уже значительно громче: – Если да, то почему попал в рай? Или я ошибаюсь и это на самом деле ад? Одиночество и пустота, таково моё наказание? То же самое было при жизни, ни разу не удивлён! Что, ничего более толкового придумать не могли?
За спиной послышалось тихое шуршание. Обернувшись, Егоров увидел появившийся в стене проход и хорошо знакомого ему человека. Он увидел Михаила Росса.
Молодого Росса…
Росса из тех времён, когда тому было не более тридцати…
Но зная, что минимум ещё один человек обладает подобной внешностью, Юрий Николаевич не удивился и только проскрежетал:
– Что за фокусы, Ермаков?
Мальчишка, идеально скопировав голос и улыбку деда, сказал:
– Не фокусы, Юра, а реальность. И я не Ермаков, ты ошибаешься. Да, мы с ним похожи, но не настолько сильно, чтобы не отличить. Присмотрись, я Михаил, вспоминай меня, ты должен хорошо помнить мой голос.
– Меня так просто не проведёшь! – Егоров сильно разозлился. – Издеваться вздумал, да? Да я тебя, салага, и в таком возрасте наказать смогу! Кто убил Хейнрици, ты или я? Кроме меня и Росса никто не знает правды. Говори сейчас же!
Ермаков, вновь до безобразия точно скопировав улыбку деда, ответил:
– Если бы я был Никитой, то не знал бы правды и попытался угадать. Вероятность попасть была бы достаточно высокой, пятьдесят на пятьдесят. Но нет, я не Ермаков, мне правда известна. Никто из нас не убивал Хейнрици. Он убил себя сам. Удавился в собственном подвале стоя на коленях. Всё верно, Юра, или тебе нужны дополнительные подробности? Я могу привести тебе сотни всевозможных доказательств, что я это именно я. Приводить?
Егоров, продержавшись совсем немного, сдался. Он понял, что перед ним именно Миша Росс и никто другой. Фантастическая реальность, вот что это такое! То, что ещё несколько минут было чем-то невообразимым, вдруг стало обыденностью. Интересно, сколько ещё всяких потрясения приготовил старческой душе этот помолодевший старый друг? Наверное очень много…
– Ты всё-таки добился своей цели, Миша… – это было единственное, что смог сказать умирающий от старости контрразведчик, а затем его ноги подогнулись и сознание закружилось, чтобы вскоре совсем потухнуть…
Егорову снился сон.
Там он вновь был молод.
Легкость была не только в теле, но и в разуме…
Когда тебе сто лет, то твой мозг работает немного иначе. Увы, но он работает далеко не так, как в двадцать. Когда тебе целый век, то твой ум похож на изношенный паровоз, который с трудом способен сдвинуть с места даже самого себя.
В молодости всё иначе, разум быстр как истребитель, и вынослив как камень. В молодости ты не знаешь, что такое усталость. Молодость – это то, что бывает лишь раз. И как бы сильно не хотелось, чтобы она вернулась, возврата не будет никогда…
Сон закончился и Юра проснулся. И впервые за последние много лет он не почувствовал себя полной развалюхой. Ему не только легко думалось, но и дышалось так, будто в грудь вернули легкие из тех времён, когда он мог совершать марш-броски на десятки километров почти не ведая усталости. Тело стало словно чужим, его словно заменили… Будто подарили новое!
Но ещё больше удивили глаза. Давно растерявшие зоркость юности, они вернулись в прежнее состояние, вновь видели так же хорошо, как много десятков лет назад. Нет, это была какая-то магия, нечистая сила точно имела место быть…
– Я не понимаю! – Егоров испугался громкости собственного голоса. Не было больше скрипа изношенных голосовых связок, голос вновь стал таким, каким был в молодости. Сильный и легко способный отдавать приказы без дополнительного усиления сразу сотням человек!
Юра, не веря происходящему и желая убедиться, что ему не показалось, повторил сказанное ещё громче:
– Я не понимаю!
– И чего же ты не понимаешь, Юрий Николаевич? – поинтересовался знакомый голос, принадлежавший Михаилу Россу. – Неужели ещё не догадался? Или ты просто боишься догадаться? Давай я тебе помогу, на вот тебе зеркало, любуйся собой новым.
Матово коричневый потолок, в который только что смотрел Егоров, преобразился ровно напротив него, в миг стал зеркальным. И в том зеркале Юрий Николаевич увидел себя. Но узнал он своё тело не сразу. Ему для этого потребовались секунды в количестве не менее пяти. А затем он запричитал:
– Это что? Это я? Миша, но как? Как такое возможно? Сколько мне? Мне ведь сто лет! Сто, а не сорок! Так нельзя! Это против природы, нельзя обманывать старость!
– Нельзя говоришь, Юрий Николаевич? – Миша Росс хитро улыбнулся. – Прикажешь устроить откат? Снова состарить тебя? Так огорчу, только омолаживать умеем, старить не умеем, как-то не требовалось это раньше. Нет, если тебе сильно надо, то теоретически…
– Всё, Миша, всё, пожалуйста молчи! – Егоров наконец-то овладел собой. Подавив растерянность, сильно смешавшуюся с радостью и страхом, он заставил себя принять вертикальное положение. Хотел просто сесть, а получился самый настоящий прыжок, не рассчитал сил, по старой памяти сработал, ведь забыл уже, что мышцы могут быть такими сильными и быстрыми.
– О да, к этому я тоже долго привыкал! – Росс хлопнул товарища по плечу. – Я себя омолодил, когда мне было всего семьдесят. Но даже тогда изменения были глобальными. Не представляю какую лёгкость сейчас чувствуешь ты, Юрка. Это, наверное, как заново родиться.
– Нет, ты не можешь этого представить, Миша! – Егоров начал метаться по помещению, в котором из предметов интерьера имелся лишь литой параллелепипед высотой не менее метра, недавно служивший ему кроватью. Помолодевший, он хотел двигаться, хотел бежать сломя голову и без оглядки. Не важно куда, главное не останавливаться! Он хотел движения, желал скорости, жаждал ветра в лицо!
И Росс, щелкнув пальцами, всё изменил в одно мгновение.
Комната сменилась огромным полем, засеянным мелкой и ровной как на подбор травой. Егоров, посмотрев на себя, удивился тому, что он теперь в одежде. Был полностью голым, хорошо помнил это. Вопросительно глянув на стоящего рядом Михаила, тут же получил ответ:
– Я потом тебе всё объясню, немного позже. Сейчас просто беги. Я вижу, что ты хочешь именно этого. Дай чувствам волю, поверь в себя снова, друг мой. Ну давай уже, капитан, не стой! – Росс использовал свой командирский голос: – Беги, капитан, беги!
И Егоров побежал…
Он бежал столько, сколько могло бежать помолодевшее тело. И даже когда тело налилось свинцом от пяток до макушки, а в лёгких горела лава, Юрий Николаевич не остановился.
Бежать до конца, до победного, пока силы не покинут совсем, вот чего он хотел в данный момент. А затем, когда силы покинули, он просто рухнул в траву, отлежался и поднялся вновь, чтобы опять продолжить безумный бег, о котором, казалось, давным-давно позабыл…
– Нет, ну так ведь тоже нельзя! – Росс, отыскав друга лежащим без сил в лесу, недовольно покачал головой. – Я тебя, капитан, просто побегать отпустил. Но ты видимо что-то напутал и решил, что перед тобой поставлена цель ушатать своё помолодевшее тело. Да, дело обросло печалью, тут без регенератора не обойтись, легкие в хлам, ты даже кровью кашляешь…
Росс щелкнул пальцами и Егоров вновь почувствовал невесомость. А после неё он сразу же провалился в сон.
– Твой возраст, капитан, в данный момент находится на отметке сорока-пятидесяти лет, более точной цифры я не назову. Про физический возраст говорю, про твоё помолодевшее тело. Если ты хочешь, чтобы тебе было тридцать или двадцать, то придётся пройти процедуру омоложения ещё раз. А если…
– Не хочу! – твёрдо ответил Егоров, перебив Росса. – Мне нынешний возраст самое то, о другом и мечтать нельзя! Вот только я всё понять не могу, Миша, почему же я теперь такой широкий? Или раньше таким же был? Нет ведь, не был, помню себя хорошо, мозг помолодел с телом, чёткость памяти вернулась, а с ней и все воспоминания восстановились. Помимо омоложения ты провел с моим телом какие-то модернизации? Я прав, Миша?
– Да, Юра, ты прав. Я немного изменил базовые параметры твоего организма. Ровно настолько, насколько позволяли ресурсы тела. Увы, но ты не имеешь в своей ДНК особого кода Основы и никогда не имел его, поэтому те улучшения, которые доступны мне, для тебя под запретом. Ты получил самый минимум, немного улучшенную реакцию и чуть ускоренную регенерацию. И да, чуть не забыл про физические показатели, их тоже получилось улучшить, поэтому ты и видишь изменения своего тела. Если раньше ты мог поднять одной рукой максимум пятьдесят килограммов, то теперь будешь поднимать все сто, а то и сто пятьдесят. Вот такая вот простая арифметика, друг мой. Есть ещё вопросы?
Егоров, улыбнувшись, мощно кивнул и сказал:
– Тысячи вопросов, Миша. А может даже больше…
– Юрка, ты не голоден? Может стол организовать? – Росс с ожиданием посмотрел на товарища.
Егоров, растерявшись, пожал плечами, а затем ответил:
– Не знаю, Миша. Вроде хорошо себя чувствую, но в желудке да, пусто. Ты что, сам готовишь? Раньше это было для тебя равносильно каторге, я этого не забыл. Хотя готовил ты, надо признать, божественно. Впрочем, чего я глуплю? Всем ведь было известно, что Миша Росс любого дела мастер!
– Были занятия, которые не доставляли мне удовольствия. Но я нашёл выход из ситуации и, думаю, он понравится тебе.
Росс щелкнул пальцами и помещение, в котором он и Егоров находились, преобразилось.
Юрий Николаевич этого не ожидал, подскочил испуганно, и даже вскрикнул. Теперь они находились в столовой тренировочного лагеря, хорошо знакомой ему даже спустя столько лет. Он был готов увидеть что угодно, но только не её. Когда-то, ему казалось, что в прошлой жизни, они уже сидели так за столом вместе с Мишей Россом. Но тогда на столе был самый минимум еды, в стране свирепствовал голод, а сейчас стол от неё буквально ломится.
– Не понял? Это как? Ты опять свою магию демонстрируешь? Это реально или нет? – Егоров отбежал к окну, чтобы убедиться настоящий ли позади него пейзаж.
И Росс ответил:
– Не надейся, мы не на Земле, я просто воссоздал столовую по памяти, окна всего лишь мониторы с выведенными на них из моей памяти изображениями. И нет, это не магия. Просто технологии. Очень высокоразвитые, не принадлежащие современным людям, но при этом подконтрольные лишь мне и никому более. Да, вот так вот, Юрка. Я всё-таки нашёл то, что искал, всё-таки добился своего. Жаль, что слишком дорогой ценой, но иначе не получилось. Ну что, капитан, что ты так на меня смотришь, а? Наругать хочешь? Или может похвалить?
Егоров помотал головой и ответил:
– Пока рано хвалить или ругать, Миша. Я хочу просто поесть. Это съедобно или лишь выглядит таким?
– Съедобно, Юра, ещё как съедобно. Налетай и ни в чём себе не отказывай.
Егоров вернулся за стол и тут же налёг на любимые им пельмени, прилично задобренные перцем и горчицей. Уплетая их один за другим, он забурчал:
– Миша, я вообще себя сейчас понять не могу. Вот вроде бы только стариком древним был и думал о странном, а теперь раз, и всё ушло, словно не только телом омолодился, но и душой. Что ты сам скажешь об этом? Только у меня так, или у тебя тоже?
– Я не был таким старым, как ты, Юра. – Михаил ушёл от стола и сел на подоконник. – Но то, что ты сказал, мне знакомо. Не скажу, что прав наверняка, но кое-какие размышления по поводу этого имею. Человек, не важно сколько ему лет, в душе всегда одного возраста. Кто-то и в пятьдесят как ребёнок, а кто-то в двадцать уже мудр не по годам. Мы все разные, и внутренний возраст у каждого из нас так же разный. Но есть кое-что, что нам контролировать не под силу, и это бегущие стремительно года. Будь ты хоть тысячу раз ребёнок душой, ты ничего не сможешь сделать с одолевающей тебя старостью и в конечном итоге всё-таки прогнёшься под давлением времени. Признаешь, что постарел, что превратился в дряхлого старика. Да и мозг уже не сможет работать как прежде, будет сильно заторможен, поэтому казаться молодым хотя бы душой не выйдет при всём желании. И получится так, что старость-то победила. Ты понял о чём я, капитан?
– Да! – Егоров быстро дожевал пельмени и начал перекладывать в тарелку голубцы и котлеты. – Я хоть и не такой умный как ты, Миша, но думать тоже умею. Мой внутренний возраст – это примерно сорок лет, не более. Именно в этом временном промежутке я был максимально счастливым и, скорее всего, поэтому в нём и остался. А вот тело постарело, и утянуло за собой. Но старение не успело уничтожить меня насовсем, совсем чуть-чуть не успело, хотя я в свои сто лет не раз чувствовал дыхание смерти в самой опасной близости. Но теперь костлявая отступила, потому что благодаря тебе я помолодел. Помолодел не только телом, но и душой. Спасибо тебе, друг! Огромное спасибо!
– Не стоит благодарностей, Юра. – Росс стал мрачным, похожим на грозовую тучу. – Потому что пока что неизвестно каким боком нам всё это выйдет. Да, очередная партия в шахматы началась хорошо. Она началась так, как я и планировал, впервые настолько идеально. Но я всё равно боюсь, что что-то может пойти не так. И если это «не так» всё же случится, то последствия будут непредсказуемы. Перезагрузка, конечно же, всё исправит, но тогда придётся снова заниматься строительством будущих реальностей, а это дело далеко не простое. Поэтому я говорю тебе прямо, Юрка, не радуйся и не благодари раньше времени.
Егоров, сидящий с куском котлеты в открытом рту, быстро всё прожевал, а затем, проглотив разом, помотал головой и сказал:
– Нет, Миша, не черта я не понял из сказанного! Ты, если можешь, введи меня в курс дела издали, с самого начала. Не люблю я дело делать, не понимая в нём ничего. Не хочу слепым котёнком слыть.
– Если рассказывать всё, то это затянется надолго, – сказал Росс, теперь прохаживаясь вдоль стола. – Потребуются часы.
– А мы что, куда-то торопимся? – удивился Егоров и тут же добавил: – Если есть срочно дело, то давай смотаемся, решим его, а затем уже со спокойной душой я выслушаю тебя. Идёт?
– Срочных дел пока нет, Юра. На данный момент всё, что от нас требуется, это ждать. И раз ты хочешь всё узнать от начала и до конца, то я выполню твою просьбу. Давай, наедайся уже, и мы переместимся для разговора в другое, более атмосферное место.
– Да я, собственно, уже наелся. – Егоров решительно поднялся из-за стола. Пожав плечам, он кивнул: – Можешь перемещать нас, Миша…
И темнота с невесомостью нахлынули…
Егоров не сразу понял, где он оказался. Под ногами был диск диаметром всего в пару метров из чего-то черного, а вокруг не было ничего кроме облаков. И высота была такой, что впору было рыдать от страха и пытаться вцепиться в поверхность диска зубами. И ветер, он был настолько силён, что создавалось ощущение, что тебя вот-вот собьёт с ног и отправит падать в неизвестность.
– Не бойся, капитан! – прокричал Росс за спиной Егорова.
Юра, заставив себя развернуться, увидел, как Миша щёлкнул пальцами и после этого сразу стало тихо. Ветер словно отключился, а воздух стал более пригодным для дыхания.
– Извини меня, друг, – сказал Росс. – Создать идеальные условия заранее я был не в состоянии, поэтому пришлось немного напугать. Но больше можешь не бояться. Мы хоть и на высоте двух километров от поверхности планеты, но упасть не способны, диск идеально защищён, ты не покинешь его даже если сильно захочешь. Можешь попробовать, я не обманываю тебя.
– Я верю, верю тебе! – Егоров быстро замотал головой. Подойти к краю он бы не рискнул ни за какие уговоры. Слишком высоко, слишком боязно.
– Ладно, не буду заставлять смотреть с краю, – Михаил не сдержал улыбки, а затем предупредил: – Сейчас не пугайся, я сделаю диск полностью прозрачным, так ты увидишь больше.
Егоров, сделав три быстрых вдоха, задержал дыхание и в этот момент под ним открылась бездна. С трудом удалось не закричать. Ему рассказывали, что на Земле люди уже летают в космос, но представить какого это на самом деле он никогда не мог, только на самолётах летах несколько раз, и всегда сильно боялся это делать. Но теперь понял сполна, что высота – это очень страшно. И космонавтам, и лётчикам можно было лишь посочувствовать. Да, раньше он был значительно бесстрашнее!
Увидеть причину, по которой друг поднял Егорова на такую высоту, удалось лишь после того, как он справился с волнением. Город, каких ранее не доводилось видеть, очень сильно напоминающий муравейник, распластался под ними. Посмотрев на него всего лишь раз, становилось понятно, что строили его точно не земляне, потому что там, на Земле, так пока что строить не умели. Юрий Николаевич видел фотографии и знал, о чём говорил. То, что сейчас раскинулось под ногами, имело столь фантастический вид, что можно было подумать, что это все не настоящее. Но нет, оно было настоящим, тут даже не нужно было сомневаться. Если бы это была бутафория, то Росс точно не стал бы её показывать.
– И каков он в размере? – тихо спросил Юра. – Диаметр километра три. Да, думаю столько. А высота в середине? Наверное не меньше километра. Ух, завораживает! Это ведь город, я не ошибся?
– Можно сказать, что не ошибся, потому что это место и вправду создано для того, чтобы там жили люди и кое-кто ещё. – Михаил слегка повёл рукой и произошло перемещение с уже знакомым ощущением темноты и невесомости. Они по-прежнему остались в воздухе, но были уже на более низкой высоте и находились в значительном удалении от странного города.
Но с этого ракурса, надо было признать, город выглядел величественнее.
Убедившись, что Егоров поражён открывшимся взору зрелищем, Росс рассказал:
– Представляю вам, капитан, Его Величество командный центр Основы. Место, обладая властью которого, разумное существо получает практически абсолютный контроль над двумя планетами, Землёй и Таураном. И прошу порадоваться, ведь командный центр в данный момент находится под моим абсолютным контролем. Да, Юрий Николаевич, не смотри на меня столь удивлённо, я ничуть не преувеличил. Я – единственный владыка Основы. Других в живых просто не осталось. Я не оставил!
– Так эта та самая Основа? Та, с которой мы воевали? Мы что, на втором материке? Миша, ты всё-таки нашёл способ сюда добраться?
– Нашёл, Юра, давно нашёл. Ты пока даже представить не можешь, как всё сложно. Я влез в настолько тяжелую игру, что мне порой выть хочется. Но, как бы мне не хотелось бросить всё это, обратного пути уже нет. Война до победы и точка! Знаешь чьи эти слова?
– Да, знаю, это Карл Фон Клаузевиц. – Егоров указал в сторону командного центра, на самую высокую его часть. – Там вроде бы есть место для двух людей. Может ты переместишь нас туда? Здесь мне некомфортно, хочу чувствовать под ногами твердыню.
– Никаких проблем, Юра…
Перемещение вышло таким же, как предыдущие. Стоя на твёрдом, Егоров испытал настоящее облегчение. Здесь ему нравилось больше, страха как не бывало. И вид с этой точки открывался самый прекрасный. Хотелось этого или нет, но ты невольно начинал чувствоваться себя кем-то большим и непобедимым. Казалось, что достаточно пожелать и горы начнут сворачиваться.
– Всё началось семнадцать миллионов лет, – заговорил бас-баритоном Росс. – И началось не здесь, не на Тауране, а на Земле, на нашей родной планете. Семнадцать миллионов лет назад Матушка Земля впервые обрела себе разумных жителей. И не одного, как этого хотела бы логика, нет. Разумов появилось сразу два. Хомо сапиенс, то есть мы, люди, и урсус сапиенс, наши неплохие знакомые, медведи. Это на сто процентов проверенная информация, друг мой, поэтому можешь даже не пытаться её оспорить. А вот по поводу причины появления сразу двух разумов можешь порассуждать. Если, конечно, хочешь это делать.
– Появились в ходе эволюции? – спросил Егоров и тут же начал оспаривать свои же слова. – Хотя нет, такое вряд ли было возможно, не может в пределах одной планеты случится столь поразительное совпадение. И получается, что единственный максимально близкий к истине вариант это заселение планеты разумными существами извне. Миша, неужели нас и медведей намеренно поселили на Землю в целях эксперимента? Если ты знаешь правду, то поделись ею. А я уверен, ты знаешь правду, ведь именно её ты искал всю свою жизнь.
– Правду я искал всю жизнь, в этом ты прав, Юра. И я нашёл много правды. Но не всю, увы не всю. Некоторую правду, как ни старайся, не найдёшь, потому что на этих двух планетах, на Тауране и на Земле, её просто нет. Те, кто заселил сразу парой разных разумных видов одно место, очень не хотели, чтобы участники их эксперимента о них что-то узнали. И они позаботились, защитились. Следов нет, капитан, потому что следить было просто некому. Эти неизвестные экспериментаторы, я уверен, совсем не такие, как мы. Совсем не такие!
– Я не понимаю тебя, Миша. Интонации твоего голоса, мне кажется, что там много неопределённости. Ты хочешь сказать о Боге? Что это он творец этого эксперимента?
Росс не сдержался, улыбнулся. А затем ответил:
– Бог – слишком узкое определение. Творцы, вряд ли там действовал кто-то один, вот более подходящее для них слово. Я уверен, что все это сотворила некая раса, которая давно достигла пределов всех уровней развития и теперь живёт лишь развлечениями. И эти развлечения имеют далеко не малый уровень. Да-да, Юра, это ни разу не шутки, я вправду считаю, что все происходящее на двух планетах является самым обычным шоу для очень высокоуровневых зрителей. Семнадцать миллионов лет игры. А может и гораздо больше, ведь мы можем быть не первыми игроками…
– Миша, а если ты всё-таки ошибаешься? Если никакого шоу нет? Если это и вправду была эволюция? Тогда что?
– Ошибаюсь я или нет, это не имеет никакого значения. В данный момент у нас немного иные задачи. Вот когда выполним их, и когда нам станет нечего делать, то тогда уже мы в полную силу займёмся поиском новых фактов. И я уверен, Юрий Николаевич, что мы своего добьёмся. И даже смерть не сможет остановить нас. Прежде ведь не останавливала…
– Немного пищи для размышления ты дал, про нас и медведей сказал, но дальше ничего. Будешь молчать? – Егоров вновь был за столом и поглощал еду. Его помолодевшее тело требовало много энергии, а взять её можно было лишь из пищи. Никаких других способов подпитки, о которых говорил Михаил, он и знать не хотел.
– Людей и медведей расселили по разным материкам и во времена огня и палок они даже не знали о существовании разумных соседей, – без лишних прелюдий продолжил рассказывать Росс. – Обе расы спокойно развивались, освоили ближнее мореплавание, а затем дошли до дальнего и наконец-то они узнали друг о друге. И, как это полагается, мирного контакта не случилось. Почему-то именно люди, так гласит история, первыми повели себя агрессивно. Тогда не повезло медведям, все они были уничтожены людьми, хотя последние не имели серьёзного численного преимущества, но зато были более подготовлены. И всё бы могло сойти людям с рук, если бы не родовая память. О гибели сородичей живым мишкам стало известно практически сразу же, ведь все их живые потомки автоматически получили всю память погибших предков.
– Я помню про родовую память медведей, ты рассказывал мне про это. – Егоров даже вилку отложил, настолько был интересен этот разговор. – Но меня смутило то, что ты сказал про людей. Как они могли быть сильнее медведей? Миша, ты точно не ошибся?
– Нет, Юра, я не ошибся. В те времена люди были совсем другими. Нынешние мы ни чета изначальным предкам. Первые люди, так я их обычно называю, были в своём большинстве равными разумным медведям, но находились и такие, для которых уничтожить пару-тройку мишек голыми руками вообще не являлось проблемой. Семнадцать миллионов лет изменений не прошли для нас даром. Люди стали слабыми, превратились в ничтожеств. А вот медведи, что удивительно, практически не изменились. Хотя нет, ошибаюсь, небольшие изменения всё-таки имели место быть. Раса урсусов сапиенсов всё-таки научилась противостоять изначальным людям. Бракованный ген, они создали идеальных воинов, они создали берсерков.
– Берсерков? – Егоров округлил глаза. – Это те самые, бронированные? Про них речь? Семнадцать миллионов лет назад их не было?
– Берсерки появились уже на этой планете. Как давно это случилось мне неизвестно, а в памяти командного центра Основы этой информации не нашлось. В моей родовой она так же не сыскалась. Об этом могут рассказать лишь сами мишки, но они не любители болтать о своём прошлом. Проверено, даже после самых жутких пыток мохнатые молчат как рыбы. Пытать разумного медведя – только самого себя почём зря мучать.
– Ты пытал медведя? – Егорову показалось, что он достиг предела удивления.
– Юра, давай я не буду отвечать на этот вопрос. И давай мы вернёмся к основной теме, к знакомству разумных рас. К знакомству, которое прошло настолько идеально, что в итоге вылилось в многовековую расовую вражду. Без возможности примирения. Почти без неё.
Росс замолчал и Егоров тут же вставил вопрос:
– Многовековая война? Обычная стычка вылилась в полномасштабное противостояние?
– Да, именно так и было. Обычная стычка положила начало долгой войне. Обе расы оказались настолько одинаково развиты, что не могло быть и речи о победе кого-то одного. Но они не оставляли попыток уничтожить врага. Война лучший двигатель прогресса, мы оба это знаем. Медведям и людям война не просто помогла, она их буквально на руках внесла в техническую революцию. Открытия сыпались по обе стороны одно за другим. И в конечно-закономерном итоге обе расы создали ядерные бомбы. И вот тут то и наступила точка невозврата.
– Они ведь не уничтожили друг друга? – спросил Егоров, вновь забыв про еду. И тут же сам ответил: – Да, я уверен, что не уничтожили. Они должны были… нет, они были обязаны договориться! Люди же договорились на нынешней Земле! Худо-бедно, но договорились, холодную войну пережили, лишь раз применяли ядерное оружие и слава Богу поняли, чем это грозит цивилизации!
– Сильно ошибаешься ты насчёт людей, Юрий Николаевич, – в голосе Росса отчётливо слышалось сожаление. – Не умели и не умеют люди договариваться. Современные люди вообще много всего не умеют, если честно, и если бы не Основа, которая даже в данный момент контролирует обе планеты, то всё было бы совсем иначе и вместо относительного и хрупкого мира мы имели бы в наличии минимум одну выжженную ядерными бомбами планету.
– Миша, неужели всё настолько плохо? – с ожиданием и надеждой в голосе спросил Егоров. – Люди, они ведь в большинстве…
– В большинстве не испытывают никаких чувств кроме безразличия, – закончил за друга Росс. – И это главная наша проблема. А вот раньше всё было иначе. По крайней мере у далёких предков, которые не имели управляющего всем извне органа. Они были предоставлены самим себе, что люди, что медведи. И у них было два варианта: либо договориться, либо уничтожить друг друга. Они выбрали первый и заключили интересный договор о войне. Именно интересный, потому что ничего такого у людей точно не было. Благодаря договору Земля разделилась на две части. На милитаризованную зону, в которой было разрешено вести любые военные действия и зону демилитаризованную, в которой войны не могло быть априори. И, что удивительно, договор оказался очень рабочим и не был нарушен до самого конца своего существования.
– Конца?
– Да, Юра, конца. У всего материального есть конец. И у того договора он тоже был. Люди и медведи, достигнув вершины технического прогресса и став властелинами времени, в какой-то момент решили, что пора бы наконец-то положить конец многовековой войне и впервые прийти к миру. И для этого они создали проект Основа. Именно он должен был помирить…
– Миша, подожди! – Егоров, оставив еду, вышел из-за стола и встал у окна. – Мне точно не послышалось? Ты сказал, что они стали властелинами времени. Я уже слышал подобное, давным-давно ты говорил об этом, но тогда это были лишь догадки. Ты всё-таки оказался прав? Они реально умели возвращаться в прошлое?
– Да, Юра, они умели возвращаться в прошлое. Я, как всегда, оказался прав. Но самое печальное то, что они всё ещё умеют возвращаться в прошлое. Проект Основа начал своё существование перемещением во времени. И спустя семнадцать миллионов лет всё так и осталось завязанным на возврат в прошлое. Ничего не изменилось, понимаешь?
– Нет, не понимаю! – Егоров помотал головой. – Ты запутал меня, Миша. Давай по новой рассказывай, с подробностями, хочу всё понять!
Росс устроил очередное перемещение, и они оказались где-то в горах. Стояли на небольшом балконе некой настолько высокой вершины, что облака лежали далеко внизу. Вид оттуда открывался потрясающий. Егоров не был в земных Гималаях, но почему-то был уверен, что они выглядели примерно так же. Величие, от которого замирало сердце.
– Постоим и послушаем шёпот гор, – сказал Михаил. – Это гора Аскэр, её высота чуть более девяти тысяч метров, третья по величине на Тауране. Дышать можно, об этом позаботился.
– Мне холодно, – пожаловался Егоров, начиная сдаваться натиску сильного мороза. – Хорошо, что нет ветра. На такой морозяке да с ветерком за пару десятков секунд в сосульку превратишься.
– Извини, Юра, – Росс постучал себя пальцем по голове. – Годы одиночества не прошли даром, забываю такие простые, но такие важные вещи. Я создал вокруг нас безветренную и пригодную для нормального дыхания зону, а вот про мороз забыл. Но мы не будем его убирать, а лучше просто оденемся потеплее.
Егоров почувствовал, как нечто незримое слегка сдавило его тело со всех сторон, а спустя мгновение понял, что теперь на него надета далеко не летняя одежда. На голове появилась соболиная шапка, а на ногах унты. И ещё был светлый овечий тулуп, тяжелый и тёплый, будто предварительно подогретый.
– А ты умеешь удивлять, Миша! Знакомая одежда, наши зимние комплекты, с ними мы пришли в этот мир. Имелись на тот случай, если окажемся в холодных краях.
– Так оказывались же, не раз одежда та нас выручала. Или не помнишь уже, Юрий Николаевич?
– Прекрасно помню. Помню всё, абсолютно всё. И мечтаю забыть. Эх…
– Что за глупости? Мечтаешь забыть все наши ошибки? Чтобы наделать новых? Вот не ожидал от тебя, ей Богу, не ожидал. Думал никогда ничего подобного не услышу от тебя.
– Давай просто закроем эту тему, Миша! – твёрдо сказал Егоров и рискнул приблизится к краю балкона. Утопая по колено в снегу, он не стал подходить слишком близко и не ошибся, потому что последние два метра оказались надутыми и снег, поймав колебания, отломился единым пластом и улетел в неизвестность раскинувшейся внизу бездны.
– Будь осторожен! – Росс погрозил пальцем. – Даже имея такого друга как я нужно помнить, что все мы смертны. Если расшибёшься о скалы, то тебя не спасёт даже медицина Древних. Смерть в данной реальности всегда смерть, без исключения.
– В данной реальности? Миша, ты снова подкидываешь мне загадки? Реальностей много? Как это работает? Я не ты, доступа к библиотеке древних не имею.
– Чтобы ты всё понял мне придётся вновь рассказать о первой войне и создании проекта Основа. – Росс приблизился к краю пропасти максимально опасно и продолжил: – Родовая память, вот что было главной причиной непримирения двух рас. И люди, и медведи не могли принять другой действительности, не было примера хотя бы шаткого мира, а была лишь война. И поэтому группой авантюристов был предложен проект Основа, который должен был показать, что медведи и люди способны жить в мире и гармонии. И этот проект получил право на существование, потому что на тот момент, когда его создали, реализовать его не составляло больших проблем. Капля в море для двух рас, которые занялись активным освоением ближнего и дальнего космоса…
– Люди убивали себе подобных по многим причинам… – Егоров принялся разбрасывать ногами снег, надеясь докопаться до камня, спрятанного под ним. – История Земли учит нас, что причиной войн были как религии, так и просто незначительные отличия во внешнем облике. Человек, наверное, и дня не прожил без войны. Вот уже тысячи лет на Земле не прекращаясь льётся кровь и вряд ли всё это закончится в ближайшем будущем. Убийства, они будто заложены в наши ДНК. Нам как саранче нужно постоянно кого-то истреблять. И теперь, Миша, после того, что от тебя услышал, я понял, с каких времён это пошло. Всё началось с изначального появления человека на Земле, его таким сделали намеренно. Развлечения ради или по случайности, но нас запрограммировали как убийц и от загруженной в нас программы мы пока что не отошли даже на шаг. Скажи, мы вообще способны измениться?
– Измениться, Юрий Николаевич, способно любое разумное и неразумное существо. Это я тебе говорю как человек, который многократно наблюдал собственными глазами множественные изменения. Особенно все любят меняться, когда оказываются на пороге гибели. Смерть, близкая и страшная, мощнейший стимулятор изменений. И ещё стоит упомянуть про боль, она так же отлично справляется со своей работой. Но, друг мой Егоров, увы всё это совсем не то, что нам нужно. Нам ведь хотелось бы увидеть изменения добровольные, максимально осознанные, без единой капли какой-либо пропаганды. И мы с тобой можем смело ответить, что подобное нереально, оно за гранью возможностей разума и поэтому людям не видать хороших изменений, наверное, никогда.
– Проект Основа, он ведь был направлен на изменения, верно? Да, медведи и люди хотели уйти от войны. Они хотели мира, хотели жить иначе. Не уничтожая, а созидая. Я ведь правильно тебя понял, Миша? Или нет? И почему у них ничего не получилось?
– Ты правильно понял меня, Юра. Да, два разумных вида хотели мира. Но не полного, увы, нет. Для начала они хотели взглянуть на самих себя, но живущих мирно, взглянуть со стороны. Проект Основа подразумевал возвращение в прошлое некоторого количества человеческих и медвежьих особей, которые для успешности эксперимента должны были пройти специальную кодировку. Грубо говоря, друг мой, наши древние потомки со стороны людей совместно с мишками создали огромный космический корабль, в который натолкали тысячи себе подобных и, найдя обитаемую планету, отправили всех на неё, но при этом сделали кое-что ещё. Перед посадкой на планету они устроили возвращение во времени на целую тысячу лет. А теперь думай, Юрий Николаевич. Мне интересно, что ты скажешь. Интересно твоё виденье всей этой ситуации.
Егоров, успевший добраться до камня и нагрести при помощи одних лишь ног приличный снежный отвал, заговорил тихо, но при этом чётко:
– Я помню про родовую память и поэтому смело говорю, что кодировка нужна была для того, чтобы все участники проекта Основа забыли про враждебное прошлое. Думаю, что в их головы поместили немного иное прошлое, более красивое, где не было войны, а была лишь дружба-мир двух рас, медведей и людей. Так сказать это была ложь во благо. Я прав? Если да, то просто кивни.
Росс медленно кивнул. Егоров, довольно улыбнувшись, продолжил рассуждать:
– С одним разобрался и это хорошо. Переходим непосредственно к прыжку во времени. Думаю, что создатели проекта Основа просто не хотели ждать и поэтому они решили сработать максимально просто. Для властелинов времени подобное, скорее всего, было сущим пустяком. Они всё подготовили, отправили своих соотечественников в прошлое на много лет, ты сказал на тысячу, и в сию же секунду они спокойно посмотрели на результат проделанное работы. Ожидание, мы с тобой это прекрасно знаем, оно утомляет. Но властелинам времени в этом плане несказанно повезло, и я даже немного завидую им.
– Кому-кому, Юрий Николаевич, а им завидовать не стоит. Заигрались властелины времени, были слишком уверены в собственной неуязвимости, потому что без проблем меняли настоящее и будущее путём изменения прошлого и даже мысли допустить не могли, что что-то может пойти не по плану. А оно пошло. Весь проект Основа попал под атаку двух террористов, которые видели будущее немного иным и хотели сделать всё, чтобы именно их версия стала актуальной. И террористы сработали просто идеально, им удалось не только изменить цели проекта, но и создать точку невозврата в истории существования двух разумных существ.
– Оппозиция к действующей власти? – Егорова ничуть не удивило услышанное. – Да, почему-то я рассчитывал услышать что-то подобное. Парочка бунтарей, несогласных с режимом, начали делать своё дело и по итогу всё пошло под откос. Ситуация крайне знакомая. Проходили, знаем.
Росс, смотрящий в бездну гор, покачал головой и сказал:
– Нет, подобного мы не проходили, Юра. В таких масштабах это было лишь раз и никогда после. Тогда всё происходило не в рамках одной планеты. И погибли в итоге многие миллиарды разумных существ. Десятки миллиардов. Парочка бунтарей, как ты выразился, смогла устроить самую масштабную бойню всех времён. Один человек и один медведь, по одному от каждой расы. Благодаря им на этой планете, зовущейся Таураном, была выращена новая цивилизация, в которой единство было всё-таки достигнуто. Но вот цели у того единства были очень неприятные. Двое выдумали несуществующую агрессию. Они переписали историю и в новой истории планеты Земля всё её население, а также и остальные колонизированные планеты, выступали в роли злейшего врага. Сотни лет на Тауране плодились мишки и люди, и всем им внушалось, что где-то есть враг, которого однажды придётся уничтожить. И в определённый момент время уничтожения наступило.
– Вот же дерьмо… – только и пробормотал Егоров, а затем сел прямо на кучу снега, которою сам и нагрёб. – С Земли отправили с целью увидеть мирное существование двух рас. А получили совсем иное…
– Да, Юра, получили они совсем иное, потому что вражеские армады возникли рядом с Землёй практически сразу же после ухода корабля Основы в прошлое. Живущие на Земле не могли знать, что цели проекта изменились. Но даже если бы они знали об этом, то ситуацию это не поменяло бы, потому что времени на подготовку, в отличии от собственноручно созданного врага, у них не было. А вот у врага его было предостаточно и даром он его не терял…
– Некоторые вещи сложно представить. Хотел бы я посмотреть на события тех времён. Очень интересно узнать, какими же на самом деле были наши предки-великаны.
– Хочешь всё увидеть собственными глазами, Юрий Николаевич? В этом нет никакой проблемы. Прямо сейчас могу устроить тебе экскурсию в прошлое. Основа, она и не такое умеет…