Надевая запасной плащ подумал, что не стоило тогда его брать – плохая примета. Вот и канул первый в очередной драке, а ведь был совсем новым. Ходи в последнем – дольше проносишь.
Сегодня желательно наведаться к Геннадию Ортеговичу. На улице хоть и потеплело, но ветер сильный. Мне после случившегося хочется всё больше в тепло и помедленнее ходить. А когда столь величаво променадничаешь, то без трубки никак. Значит, сначала к Абрагиму Эльханановичу.
Жаренный на сливочном масле гусь, горячий хлеб со сметаной и крепкий кофе с молоком – этим успел накрепко набить живот. Курить захотелось ещё сильнее, потому поспешил.
– За табачком? – улыбнулся пожилой купец, завидев меня среди рядов торгового дома.
– И трубкой, – развёл я руками. – Снова потеря.
– Нехорошо, – покачало он головой. – Ту даже и обкурить не успели.
– Так и есть. Ну не бросать же, право слово.
– Ах, зачем бросать, когда такой выбор, – жирно улыбнулся Абрагим. – Что, как в прошлый раз бриар или попробуете вишенку?
– Пусть будет вишня, – кивнул я. – Чашечку только побольше выберите.
– Это обязательно, это мы сейчас найдём… – зашустрил купец. – И кисет нужен? Тоже найдём.
Расставшись с несколькими серебряными монетами, я вышел из дома и сразу же запалил. Пусть с привкусом, но ведь приятным. Затянулся и прикрыл глаза. Потом вдруг напрягся и огляделся – в прошлый раз тоже шёл щурился на солнце. Но никого подозрительного не оказалось. Я развернулся и пошёл к генерал-майору.
Эфир во мне бурлит от желания облечь злость в форму. Драки всегда помогают унять этот голод, сейчас же хожу как старый колдун. Ещё эта подозрительность. Но смотрю и вправду остро, придирчиво. Если навстречу кто из простых, так сразу в пол взгляд опускают. Если дворянских кровей, то немного пытаются “пофехтовать”, но вспухающая волна ненависти пугает их и дворяне скорей-скорей отворачиваются, а потом украдкой поглядывают за мной – вдруг наброшусь.
Жаль минуло время, когда меня задирали в Гимназии. Точнее, оно не успело настать, как кончилось. Мне бы хотелось поступить в Гимназию, найти друзей, снискать врагов и с переменной удачей участвовать в схватках, как нормальный сынок среднего по силе рода. Кстати, хорошо бы на следующем турнире принять участие. Скрываться к тому моменту будет уже ни к чему и можно будет выплеснуть всю накопившуюся злость. Если в Англию не уплыву.
– Ты чего ковыляешь, Колыванский? – уже возле лестницы, подхватил меня под руку Варфоломей Антонович, наш учитель по теории магии.
– Да вроде нормально шёл, – буркнул я, но не стал отказываться от помощи.
– Ха-хах! – рассмеялся он, обдав перегаром. – Обычно весь такой барсом, как опытный хищник. А сейчас умирающий лев. Побил кто?
Взгляд Варфоломея Антоновича был остёр и мне сразу стало понятно, что слухи уже поползли.
– Да так, приглашение на бал прислали. Настойчивое. Ну и вот сразу как начал, так и подвернул ноги – сразу обе. А там и рёбра поломал, как упал. Лицо ещё вот. У Балабановых плясали.
Учитель вздёрнул брови, покивал мыслям. Потом выпустил и говорит:
– Ну сходи к Геннадию Отреговичу, попроси с занятий отпустить. По болезни.
Я кивнул, глядя ему в лицо. Варфоломей Антонович подмигнул и как ни в чём не бывало пошёл к по холлу Гимназии дальше. Только закашлялся сильно.
Геннадий Ортегович был в гневе, кабинет несколько пострадал от предыдущих вспышек, а на адъютанта был жалко смотреть.
– Ну наконец-то пришёл, – проворчал он и посмотрел с осуждением.
– Здравия желаю, Ваше превосходительство! – с улыбкой отчеканил я и козырнул. – Разрешите доложить.
– Я тут, по-твоему, чего жду – выкладывай скорее без этих всех, – махнул он рукой, но смягчился уже.
– Был бит и захвачен в плен Балабановыми, – тут же сообщил я. Сел за стол, а генерал-майор достал уже третью бутылку коньяка, две предыдущих же были опустошены раньше и лежат перевёрнутыми.
Коричневая жидкость заплескалась в широком бокале, генерал-майор шумно опрокинул её в рот и с выражением процедил:
– Ух, с-с-суки!
– Подошли организовано: был какой-то порошок, после него у меня помутилась голова. Дальше уже маги пошли в бой – исхлестали жгутами. Потом воздушник сработал и развеял яд. Тут же набросились рукопашники. Я быстро отключился. Ещё они знали, что если сильно избить, то маг станет беспомощным.
Геннадий Ортегович неверяще воззрился на меня.
– Это ж получается, что у них особый отряд теперь есть?
– Вы о таких ничего не знаете? – удивился я.
– Нет, Игорёк, такая засада.
– Потом я очнулся в подземелье. Было очень глубоко и эфира попадало мало, хватало только жизнь поддерживать. Потом… – осекся я и отвёл взгляд.
Генерал-майор тут же уловил перемену:
– Чего там, выкладывай?
– Простите, Геннадий Ортегович, – склонил я голову, – но что вы знаете о недавнем посещении Петергофа шведами?
Тот заметно похмурел.
– А ты, Игорёш, ничего не путаешь?
– Вы же знаете меня, Геннадий Ортегович, я лишнего скрывать не буду, просто женитьба предстоит на Снежане Александровой, а это, как бы сказать…
– Эх, паршивец, пользуешься тем, что привязался я к тебе, – посетовал генерал-майор, да и плеснул себе ещё. – Ладно, знаю, что не просто так викинги эти приплывали. Не на красоты поглазеть. Знаю, что бился ты с одним из старших у них. И что есть какой-то сговор или договор у них с Александровыми.
– Всё так, – оживился я и потянулся за трубкой, – можно закурю?
– Окно открой только, – проворчал генерал-майор, – не терплю дыма после войны. Раньше тоже курил, а потом как отрезало.
Я скорее сделал как он велел и там же остался, чтобы дым уходил.
– Гардарсоны не боевой род. Их сила в торговле. Конечно, случись война, то пойдут равными среди равных, но всё же гостили они в том числе ради выгоды. Будете смеяться, но ещё и потому что посягнул я на честь дочери их.
Меня встретил изумлённый взгляд, а потом Геннадий Ортегович расхохотался.
– Ну-ка расскажи, как тебя не пришибли в тот день?
– Сам не знаю как выкрутился, – нервно посмеялся я. – Чуть язык не стёр в переводах и объяснениях. Но получилось заинтересовать обе стороны. У нас… блядь! – вырвалось вдруг и я посмотрел на генерал-майора, – эм-м-м… не принято у нас многожёнство, а у шведов к этому терпимо относятся.
– Хм-м-м… – многозначительно отметил Геннадий Ортегович, но я не смог уловить понял ли он где я дал промашку.
– Однако, наш светлый граф Геннадий Андреевич, всё же больше дипломат, чем пуританин. Тем более, ещё до этого я получил согласие Снежаны на сложный, во всех отношениях, союз.
– Это когда в Санкт-Питербурге развлекались? – хохотнул генерал.
– О, вы хорошо осведомлены, – тоже заулыбался я.
– Ну не скажи, Игорёк. Выпишу своим звиздюлей, что не всё видят. Та девица заморская действительно не из наших оказалась.