Песнь шестая Встреча Гектора с Андромахой

Яростный бой меж троян и ахейцев оставили боги.

Но по равнине туда и сюда простиралось сраженье

Между мужами, одни на других направлявшими копья,

В поле, между теченьями рек Симоента и Ксанфа.

Первым Аякс Теламоний, оплот и защита ахейцев,

Строй у троянцев прорвал, товарищам свет показавши.

Мужа он сверг Акаманта, храбрейшего между фракийцев,

Сына Евсорова, ростом высокого, мощного силой.

Первый ударил он в козырь его коневласого шлема,

Лоб пронизав Акаманта. Прошло глубоко ему в череп

Медное жало копья. И глаза его тьмою покрылись.

Аксил же Тевфрана сын, Диомедом могучеголосым

Был ниспровергнут. В Арисбе прекрасно устроенной жил он,

В жизненных средствах нужды не имея, и людям был другом.

Всех он радушно в дому принимал у себя при дороге.

Но ни один между них от смерти не спас его грустной,

Помощи не дал никто, и лишились души они оба, –

Сам он и спутник Калесий, который в его колеснице

Быстрыми правил конями. Сошли они оба под землю.

Дреса же вместе с Офельтием сверг Евриал многомощный

И устремился на Эсепа с Педасом, нимфой речною

Абарбареей рожденных прекрасному Буколиону.

Буколион же был сын знаменитого Лаомедонта,

Старший рожденьем, но матерью тайно, без брака, рожденный.

Он, пастухом, близ овец сочетался любовью и ложем

С нимфою; двух сыновей-близнецов родила ему нимфа.

И сокрушил им обоим прекрасные члены и силу

Сын Мекистея, и с плеч их совлек боевые доспехи.

Стойкий в бою Полипет распростер на земле Астиала,

Царь Одиссей же могучий Пидита убил перкотийца

Медною пикой, а Тевкр – Аретаона, схожего с богом.

Несторов сын Антилох опрокинул блестящею пикой

Албера, царь Агамемнон, мужей повелитель, – Елата.

У берегов обитал он струистого Сатниоента,

В городе Педасе. Страхом объятого Филака в бегстве

Леит настигнул герой. Евриал же Меланфия свергнул.

Взят живьем был Адраст Менелаем могучеголосым,

Кони его, по равнине широкой помчавшись в испуге,

О тамарисковый куст колесницей ударились гнутой,

Дышло ее на конце раздробили и к городу сами

Вскачь понеслися, куда и другие скакали в смятеньи.

Сам же Адраст, с колесницы стремглав к колесу покатившись,

Грянулся в пыльную землю лицом. Над упавшим мгновенно

Встал Менелай, занеся на него длиннотенную пику.

Быстро колени Адраст у него охватил и взмолился к Атриду:

«Дай, Менелай, мне пощаду! Получишь ты выкуп достойный!

Много сокровищ хранит у себя мой родитель. Богат он

Золотом, медью, а также для выделки трудным железом.

С радостью даст он тебе за меня неисчислимый выкуп,

Если услышит, что в стане ахейцев живой нахожусь я».

Так говорил он и дух в груди убедил Менелаю.

Тот собирался уже к кораблям быстроходным ахейцев

Спутнику дать своему отвести его. Вдруг Агамемнон

Быстро навстречу ему подбежал и воскликнул сурово:

«Что это как, Менелай мягкодушный, ты нынче к троянцам

Жалостлив? В доме твоем превосходное сделали дело

Эти троянцы! Пускай же из них ни один не избегнет

Гибели быстрой и нашей руки! Пусть ребята, которых

Матери носят во чреве своем, – пусть и те погибают!

Пусть они все без следа и без похорон, – все пусть исчезнут!»

Так говоря, отвратил Агамемнон намеренье брата,

Правильно все говоря; Менелай русокудрый Адраста

Прочь рукой оттолкнул. Агамемнон герою в утробу

Пику вонзил. Опрокинулся он, и мужей повелитель,

Ставши ногою на грудь, ясеневую выдернул пику.

Нестор к ахейцам взывал, возбуждая их криком громовым:

«О дорогие герои данайцы, о слуги Ареса!

Бейтесь с врагом, не кидайтесь пока на добычу, не стойте

Сзади рядов, чтобы с большей добычей домой воротиться!

Будем мужей убивать! А потом по равнине спокойно

Сможете вы обнажать от доспехов лежащие трупы».

Так говоря, возбудил он и силу, и мужество в каждом.

И побежали б троянцы от милых Аресу ахейцев

В свой Илион, покоряясь объявшей их слабости духа,

Если б, представ пред Энеем и Гектором, так не сказал им

Сын Приамов Гелен, превосходнейший птицегадатель:

«Гектор, Эней! Наиболе, герои, на вас тяготеет

Бремя забот о троянцах, ликийцах: ведь всех вы отличней

В деле любом, где потребны совет иль рука боевая!

Остановитесь же здесь и троян у ворот удержите,

Всюду на помощь являясь, пока еще женам в объятья

В бегстве не пали они, на потеху и радость ахейцам.

После того ж, как троянские вы ободрите фаланги,

Мы, оставаясь на месте, упорнейше будем сражаться,

Сколько бы нас ни теснили данайцы: велит неизбежность.

Ты же, о Гектор, меж тем в Илион отправляйся и там ты

Матери скажешь твоей и моей: благородных троянок

Пусть созывает в акрополь пред храм светлоокой Афины.

Двери священного дома ключом пусть откроет и пышный

Пеплос, который, по мненью ее, средь хранимых в чертоге

Всех превосходней и больше, всего и самой ей дороже, –

Пусть на колени возложит прекрасноволосой Афине,

Пусть ей двенадцать телят годовалых, работы не знавших,

Даст обещание в жертву принесть, если жалость проявит

К городу нашему, к женам троянским и малым младенцам,

Если она Илион защитит от Тидеева сына, –

Дикого, мощного силой бойца, рассевателя страха,

Мужа, который, скажу я, могучее всех средь ахейцев.

Так нас и сам Ахиллес не страшил, меж мужами первейший,

Хоть говорят, что рожден он богиней. Еще неудержней

Этот лютует, и в силе никто с ним не может сравняться».

Гектору так говорил он, и тот не ослушался брата.

Вмиг со своей колесницы с оружием спрыгнул на землю.

Острые копья колебля в руке, обходил он все войско,

К бою мужей возбуждая. И грянула новая сеча.

Оборотившись назад, на ахейцев они налетели.

И аргивяне назад подались, прекратили убийство.

Им показалось, – один из бессмертных со звездного неба

В помощь к врагам их спустился, – таков был стремительный натиск.

Гектор к троянцам взывал, возбуждая их криком громовым:

«Храбрые Трои сыны и союзники славные наши!

Будьте мужами, друзья, о неистовой вспомните силе!

Я ненадолго от вас в Илион отлучусь и скажу там

Старцам-советникам, также и нашим супругам любезным,

Чтобы молились богам, обещали бы им гекатомбы».

Так им сказав, к Илиону пошел шлемоблещущий Гектор.

Билася сзади краями по пяткам его и затылку

Крепкая черная кожа, что выпуклый щит окаймляла.

Главк, Гипполохом рожденный, и сын знаменитый Тидея

На середину меж тем выходили, желая сразиться.

После того как, идя друг на друга, сошлись они близко,

Первым ко Главку Тидид обратился могучеголосый:

«Кто ты, храбрец, из людей, на земле порожденных для смерти?

Прежде тебя не встречал я в боях, прославляющих мужа.

Нынче ж, как вижу, далеко ты смелостью всех превосходишь,

Если решаешься выждать мою длиннотенную пику.

Дети одних злополучных встречаются с силой моею!

Если же ты кто-нибудь из богов, низошедший на землю, –

Я никогда не дерзнул бы с богами небесными биться!

Нет, и могучий Ликург, порожденный Дриантом, недолго

Прожил на свете, с богами небесными ссору затеяв.

На воспитательниц шумного он Диониса нагрянул

И по божественной Нисе за ними гонялся. На землю

Бросили тирсы они, батогом поражаемы острым

Людоубийцы Ликурга. А сам Дионис, устрашенный,

Бросился в море и был там воспринят на лоно Фетидой.

В ужас и трепет пришел он от буйственных выкриков мужа.

Легко живущие боги на это весьма прогневились,

Зевс же Кронион его ослепил. И потом уж недолго

Прожил Ликург на земле, ненавидимый всеми богами.

Нет, ни за что не хочу я с богами бессмертными биться!

Если же смертный ты муж и плодами питаешься пашни, –

Ближе иди, чтобы смерти предела достичь поскорее!»

Так Диомеду ответил блистательный сын Гипполоха:

«Высокодушный Тидид, для чего узнаешь ты о роде?

Сходны судьбой поколенья людей с поколеньями листьев:

Листья – одни по земле рассеваются ветром, другие

Зеленью снова леса одевают с пришедшей весною.

Так же и люди: одни нарождаются, гибнут другие.

Если ж и это ты хочешь узнать, то скажу я, чтоб ведом

Был тебе род наш; немало на свете людей его знает.

В Аргосе конебогатом далекий есть город Эфира.

В городе этом Сизиф находился, хитрейший из смертных.

Сыном Эола он был; а сам был родителем Главка.

Главк же на свет произвел непорочного Беллерофонта.

Боги ему красоту с привлекательным мужеством дали.

Пройт же в душе на него нехорошее дело задумал;

Властию был он сильнее его, и заставил покинуть

Землю аргосцев: под скипетр Пройта он отдан был Зевсом.

С Беллерофонтом Антее божественной, Пройта супруге,

Тайно любовь завязать пожелалось, но к ней не склонила

Полного чувств благородных, разумного Беллерофонта.

И, клевеща на него, заявила царю она Пройту:

«Пройт! Или сам умирай, или Беллерофонта убей ты!

Дерзкий со мною пытался в любви сочетаться насильно».

Гневом великим вскипел повелитель, такое услышав.

Сам умертвить уклонился, – настолько стыда оказалось.

Но приказал ему ехать в Ликию и дал две дощечки,

Много погибельных знаков внутри начертав смертоносных.

Тестю он поручил их отдать, посланцу на погибель.

Тот под надежной защитой бессмертных в дорогу пустился.

Вскоре он прибыл в Ликию, к прекрасным течениям Ксанфа.

Принял радушно его повелитель Ликии пространной.

Девять он дней пировал с ним и девять быков он зарезал.

Но лишь десятая в небе взошла розоперстая Эос,

Стал он расспрашивать гостя, и видеть ему пожелалось

Знаки, которые зять его Пройт посылает в дощечках.

А получивши от гостя злодейские зятевы знаки,

Прежде всего приказал он ему уничтожить Химеру

Необоримую: божьей породы была та Химера;

Спереди лев, дракон назади, коза в середине;

Страшную силу огня выдыхала Химера из пасти.

Следуя данным богами приметам, ее умертвил он.

В бой он вступил, во-вторых, с многославным солимским народом.

Битвы, как сам говорил он, ужасней, чем эта, не знал он.

В-третьих, в бою перебил амазонок он мужеподобных.

При возвращении царь ему новые козни подстроил:

Выбрав храбрейших мужей по Ликии пространной, в засаду

Их поместил. Но назад не вернулся из них ни единый.

Беллерофонт непорочный их всех перебил без остатка.

Царь, наконец, убедился в божественном роде пришельца,

И удержал у себя, и отдал ему дочь свою в жены,

И передал половину всей почести царской. Ликийцы

Самый отрезали лучший участок ему, с превосходным

Садом и тучною пашней, чтоб им он владел и питался.

Дети у той родились от разумного Беллерофонта, –

Трое: Исандр, Гипполох и прекрасная Лаодамия.

С Лаодамией возлег промыслитель Кронид; разрешилась

Меднодоспешным она Сарпедоном, похожим на бога.

Сделавшись всем напоследок бессмертным богам ненавистен,[45]

Беллерофонт по долине алейской блуждал одиноко.

Душу глодая себе и тропинок людских избегая.

Жадный до боя Apec умертвил его сына Исандра

В дни, как сражался с солимами он, знаменитым народом.

Дочь златоуздой убита была Артемидою в гневе.

От Гипполоха же я родился, – вот откуда я родом.

Загрузка...