Юля
Может это очередной дурной сон? Мало ли мне их приснилось за последнее время? Так почему сегодняшний должен быть каким-то особым исключением из правил?
Если бы ещё знать, как проснуться.
Но я, увы, не знала. И когда резко обернулась, это грёбаное наваждение и не думало исчезать. Скорее, наоборот. Проступило из противоположной части ванной комнаты более чётким и очень даже реалистичным образом живой фигуры с моим лицом. Ещё и продолжала ласково улыбаться, разглядывая меня с ног до головы подчёркнуто оценивающим взглядом. Как будто знала о моём существовании намного больше, чем я о ней.
– В-вы… Вы кто? – пришлось почти неосознанно вцепиться в края столешницы трясущимися руками, на которую я навалилась пятыми точками после того, как подо мной весьма ощутимо дрогнул пол, а окружающее пространство то ли беззвучно завибрировало, то ли слегка поплыло.
– Думаю, ты уже должна была догадаться и без прямых подсказок, Воробушек.
Господи, это не может быть правдой. У меня же сейчас точно что-то с головой случиться. Наверное, лопнет или там что-нибудь закоротит до какого-нибудь бесконтрольного срыва-выброса. Я даже не сразу заметила, что перестала дышать, пока в глазах не забились тёмные пятна пугающего помутнения, а лёгкие с сердцем не сдавило удушливым прессингом панической атаки.
– Я-я… Я не… не понимаю! – удивительно, что я вообще могла говорить хоть что-то и как-то.
– Да ладно тебе. – наваждение весело усмехается, словно услышало от меня презабавнейшую шутку, а я чуть было не срываюсь в крик, когда оно начинает делать на меня неспешные шаги.
Не будь на ней сейчас изумрудной водолазки с золотой вышивкой, и прямой облегающей стройные бёдра юбки, решила бы что на меня и вправду надвигается моё собственное отражение. Разве что чуть старше по возрасту, с разукрашенным неброским макияжем кукольным личиком и идеально распущенными по плечам и спине тёмно-русыми волосами оттенка молочной карамели.
– Что может быть понятней и проще простого? Или Aslanım[1] ничего обо мне тебе не рассказывал? Хотя, чему тут удивляться? Он же держит подобных тебе кукол не для задушевных разговоров. Хорошо повеселились этой ночью? Правда, я ожидала, что он свернёт тебе шею за твой занятный выбрык с “побегом” или запрёт в одной из камер в подвале. Но, как ни странно, ему-таки удалось не особо приятно меня удивить.
Нет, это действительно какой-то бредовый кошмар. Иначе бы я уже давно что-нибудь сделала. Не знаю и неважно, что. Но точно бы не стояла полуживым трупом, намертво припечатанным к месту неподъёмным гнётом зашкаливающих эмоций и тихого ужаса.
– С-судя по вашей интонации… вы не просто удивлены, но и явно “слегка” завидуете. – на благо парализующий ступор продействовал недолго. По крайней мере, хоть насколько-то, но всё же ослабил свою мёртвую хватку и даже позволил более-менее здраво соображать. Правда, стоять не без помощи дополнительной опоры я пока ещё не могла. Коленки тряслись и наливались подрезающей слабостью будь-будь. Казалось, этот пугающий холод даже до сердца дотянулся, которое и без того тарабанило о рёбра и по всему телу, как заведённое.
В жизни бы никогда не подумала, что испугаюсь едва не до смерти собственного двойника. Может стоит её ударить? А заодно проверить насколько она реальная. Тем более, что ударить её сейчас хочется не передать словами, как сильно!
– Ты права. Сложно такому не позавидовать. – наваждение демонстративно с наигранной печалью вздохнуло, но улыбаться меньше от этого не стало. – Особенно, когда скучаешь по забойному траху с такой неутомимой секс-машиной. Настоящий зверь и ходячий тестостерон. Достаточно только взглянуть и тут же начинаешь дуреть под воздействием убойных гормонов, как какая-то озабоченная сучка во время течки. Уверена, ты сейчас и сама не в состоянии перед ним устоять. Пронимает только от одних воспоминаний о том, что он с тобой вытворял и до скольких оргазмов довёл. Небось, до сих пор зудит после его огромного члена между ног и течёшь от этого, сама того не желая.
Для чего и с какой целью она выговаривала мне все эти гадости, но точно не для приятного обмена любезностями.
– Кто вы и какого чёрта вам от меня надо?!
И вообще! Какого я продолжаю тут стоять и ни хрена не делать?
– Да ничего особенного. – незнакомка передёрнула плечом и изящно, будто в доказательство своим словам, скрестила на груди руки. Заодно показав, что ничего за пазухой не прячет и бросаться на меня с ножом не собирается. – Просто, из чистого любопытства решила взглянуть и немного познакомиться. Самое банальное кошачье любопытство. Так сказать, потянуло со страшной силой удостовериться некоторым слухам и убедиться воочию насколько близки к истине мои навязчивые догадки.
– Тешите себя мыслью, что он спит со мной из-за того, что я на вас похожа? И не терпится сказать мне об этом, чтобы побольнее уколоть?
– Вот видишь, ты и сама ответила на все свои вопросы. На редкость сообразительный Воробушек. Даже как-то немного обидно, что не полная дура.
– Судя по вашему отчаянному поступку, бог вас явно интеллектом “не обделил”. Или вы определённо двинулись рассудком, когда пробирались сюда, не пойми на что рассчитывая.
– СЭРЧЕ! Ты с кем там разговариваешь?!
Наверное, я не заметила, как повысила при разговоре голос, забыв напрочь о том, что в смежной спальне, буквально через стену, спал ничего не подозревающий объект наших с незнакомкой бурных обсуждений. Не удивительно, почему меня аж передёрнуло от его слегка приглушённого недовольного “рыка”.
– О! Наш измождённый лёвушка проснулся. Видишь, что мы натворили? И что прикажешь теперь делать? Прятаться дальше уже нет никакого смысла. Придётся выходить с повинной и каяться…
– Вы точно спятили! – ещё какое-то время я продолжала смотреть не верящими глазами в лыбящееся лицо своего худшего “отражения” и, видимо, всё ещё надеяться, что это не больше не меньше, а самая обыкновенная галлюцинация.
– Сэрче! Ты там с кем?
А потом меня резко переключило на совершенно иную волну не без помощи голоса Арслана, конечно же. Я даже не поняла, как это сделала и почему. Рванула с места на ватных ногах, едва не спотыкаясь на каждом шагу, но каким-то чудом не падая, пока оббегала застопорившую на месте самозванку и неслась на всех парах к дверям из ванной.
– Ар-Арслан! Я не знаю, откуда она появилась! Зашла в ванную, когда я там уже была…
В спальню я влетела с выпученными глазами, заикаясь и практически не соображая, что лепечу и творю. От столь дичайших эмоций и не пойми каких порывов я вообще не понимала, чего хочу или пытаюсь сделать. Действовала на чистейших инстинктах, цепляясь и взглядом, и сознанием за спасительный для меня на тот момент объект – за Арслана! За его ложно расслабленную гладиаторскую фигуру и подозрительно нахмуренное лицо. Он всё ещё лежал на кровати, перевернувшись на спину и лишь слегка приподнявшись над подушками. Но хотя бы додумался прикрыться до живота краем покрывала.
– Кто “зашла в ванную”? – забавно, но его вопрос прозвучал скорее как “Кто посмел зайти сюда без моего ведома? Кто этот смертник?” Может оттого я и кинулась к нему на кровать, как к единственной здесь надёжной защитной “стене”, за которой я могу спрятаться, абсолютно не беспокоясь о возможных последствиях. Будто действительно достаточно это сделать и все проблемы тут же решаться сами по себе.
– Он-она!.. – только сейчас я заметила, как клацают мои зубы от нервной дрожи, больше схожей на бесконтрольный озноб. И как её частично перекрыло физическом теплом Арслана, напомнившим его осязаемой близостью о реальности происходящего, и в частности о том, что я не сплю. Даже захотелось что дури в него вцепиться, прижаться, и чтоб никто не смог меня от него отодрать.
– Ну, здравствуй, Асланым, любовь моя неизлечимая. Смотрю, тебя тоже извела за эти долгие годы непомерная за мной тоска. Так и не смог меня забыть, да?
Похоже, мы оба с ним оцепенели одновременно в тот самый момент, когда в спальню из раскрытых дверей ванной величественно выплыл мой двойник и неспешной походочкой роковой женщины-вамп приблизился к изножью кровати.
– Lanet cadı[2]!
Сколько до этого я слышала, как менялась интонация голоса Арслана при разных ситуациях, наверное, и не сосчитать. Но в этот раз мой слух впервые резануло чем-то воистину пугающим. Не то что звериным, а каким-то демоническим хрипом-рыком, сковывающим внутренности и натянутые нервы вымораживающим холодом, от которого волей-неволей останавливалось сердце, а кожу царапало едва не болезненными мурашками.
Может поэтому я не смогла удержаться, посмотрев в его застывший чеканной маской профиль, ожившего или восставшего из самой преисподней Дьявола и испугавшись не на шутку от увиденного. Таким я его тоже ещё никогда не видела. Практически вырванным насильно из привычного для него состояния или изменённым до неузнаваемости внутренним шквалом явно нечеловеческих эмоций. Скорее, звериных или даже демонических, искажающих в нём людскую сущностью до смерти пугающими метаморфозами.
– Спасибо, что без более грубых эпитетов, хотя и странно. Обычно, ты никогда не скупился на выражения.
Если бы мой двойник не заговорила в эти секунды, я бы, наверное, ещё не скоро о ней вспомнила. Поскольку сейчас всё моё внимание было сосредоточено на Арслане. На его застывшем лице и оцепеневшей позе готового к смертельному прыжку бешеного зверя. Разве что, всю свою запредельную ярость он сдерживал в себе в эти сумасшедшие секунды просто каким-то нереальным усилием воли.
– Ты… ты сейчас и на это не заслуживаешь, бессовестная ты мразь!
– Боже, вот это действительно прозвучало грубо. Хотя, нет…
Я думала, что сама вот-вот скончаюсь от звучания нечеловеческого голоса мужчины. Или от тех эмоций, которыми меня приложило то ли от его слов, то ли от ментальной отдачи испытываемого им бешенства. Даже в голове помутнело и как-то резко поплохело во всём теле, резанув лихорадящей слабостью-ознобом по всем уязвимым точкам. Так что, когда я перевела взгляд на стоявшую перед нами сумасшедшую, то едва ли смогла разобрать её расплывающуюся перед глазами фигурку и уж тем более довольно ухмыляющееся лицо.
– Ты можешь намного грубее. На-мно-го! Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь за этим настолько дико соскучусь. Буквально до трясучки. За моим грязным, жёстким и безумно грубым зверем.
– Твоим?.. – ответный хриплый смешок Арслана показался не менее ужасающим, чем все его предыдущие слова, поскольку прозвучал всё на той же демонической ноте, готовящегося к неминуемому убийству палача.
Даже когда он нежданно вдруг отстранился от меня, спокойно и, на удивление, мягко высвободившись из моих трясущихся рук, я не испытала от его действий и потери защитного тепла сильного тела ничего хорошего. Лишь усилившийся озноб и расползающийся под кожей леденящий душу страх.
– Как всегда… много пафоса и не самого лучшего актёрского мастерства. За столько лет могла бы поднабраться более впечатляющей практики и способностей. Или все твои предыдущие жертвы оказались слишком доверчивыми и ни на что не годными слизняками? Щёлкала их без напряга и излишней растраты сил, как семечки?
Если бы я плохо его знала до сего дня, то действительно бы решила, что его неестественное спокойствие и относительно ровный голос – реальное отражение его внутреннего состояния. И то, что он неспешно поднимается с кровати, подбирает с ковра штаны и размеренно, без спешки и резких движений натягивает их на себя – совершенно не говорит о том, насколько он внутренне стабилен и невозмутим. Всё это – показательная игра на публику, ложное спокойствие ложно расслабленного убийцы, от хваткого внимания которого не ускользнёт ни одно даже незначительное действие выбранной им жертвы.
Кажется, я продолжала чувствовать его внутреннее напряжение с готовностью нанести свой смертельный удар зазевавшемуся противнику в любую из ближайших секунд будто собственные, под собственной кожей и в собственных натянутых до предела нервах. Причём не имея никакого представления о том, выживу ли я сама после этого безумия.
– Как же ты несправедлив, Асланым. Я так долго рисовала в воображении нашу встречу, представляла, как ты мне обрадуешься… Шутка ли дело через столько лет увидеть в живых того, кого когда-то любил буквально до смерти. Разве время не излечивает и не точит душу невыносимым желанием простить что угодно только за возможность снова взглянуть в глаза бесценного для тебя человека?..
– Значит, по-твоему, девять лет – это очень много времени для того, чтобы забыть и простить?
– Не спеши, джаным. Я так за этим скучала… За возможностью наблюдать, как ты это делаешь и какой ты… нереально шикарный. Кажется, стал ещё больше и сексуальнее. Прямо не терпится облизать тебя с ног до головы, как очень большой и сладкий леденец. Штаны, кстати, лишние. Ты же знаешь, я никогда не стеснялась твоей наготы. Даже наоборот, готова ею любоваться хоть целую вечность.
– Опять та же старая песенка… Много слов и ни одного по существу. Если ты так долго ждала этого момента, могла бы подготовиться к нему куда основательней.
Арслан наконец-то застегнул и молнию, и пуговицу на поясе вчерашних изрядно помятых брюк, после чего сошёл с места и за несколько “крадущихся” шагов сократил небольшое расстояние до незваной гостьи.
Не знаю почему, но я вдруг невольно сжалась и ещё больше оцепенела, никак не желая верить в происходящее. Как и не ожидая ничего хорошего от встречи этой парочки. Для меня вообще всё это выглядело каким-то сумасшедшим, дикими и за пределами здравой реальности. Действительно, как какой-то бредовый сон. Но сколько не прилагай усилий, проснуться всё равно не получается.
– Откровенно говоря, я рассчитывала на более гостеприимный приём. Д-думала, ты обрадуешься. Обнимешь и поцелуешь, как того и требуют родственные традиции Камаевых. Хотя, кого я обманываю?..
Но больше всего поражало поведение незнакомки, которую ещё сильнее подхлёстывало на неадекватное поведение каждым шагом, действием и словом мужчины, развязывая ей и без того бескостный язык. Её даже нисколько не напугало его приближение. А если и напугало, то с совершенно обратным для этого эффектом, поскольку держалась она до последнего. Стала пятиться от его наступающих шагов только когда между ними вообще не осталось ничего похожего на безопасное расстояние. Хотя, если так подумать, такового не было и изначально. Арслан в любой момент мог до неё добраться даже меньше, чем за секунду и…
А вот, что бы он сделал из того, что ТАК хотел с ней сделать – не представляю. Или не хочу представлять. Мне и без того нехорошо во всех смыслах – и физически, и морально.
– Хотелось чего-то более интимного. Например, успеть на твою утреннюю эрекцию. Вспомнить, каково это, кончать под тобой, только-только проснувшимся, сладко пахнущим после сна и слегка озверевшим от неуёмной похоти. Я даже бы нисколько не возражала на помощь твоей новой игрушки. Скорее наоборот, не прочь опробовать что-то новенькое и захватывающее. Представляешь?.. Все втроём. Ты и я в двойном комплекте.
А дальше… я кажется ненадолго потеряла сознание, поскольку стало мне вдруг так резко плохо, что хуже и не придумаешь. И поди разбери от чего. То ли от испуганного вскрика не в меру разговорчивой незнакомки, то ли от последующего действия Арслана. Хотя, возможно, от всего сразу.
Они оба остановились, когда дошли до ближайшей стены, и мой двойник упёрлась о нежданную преграду спиной и затылком, больше не имея возможности ни отступать, ни пятиться. После чего интуитивно вскрикнула, когда мужчина обхватил её хрупкую шейку своей внушительной лапищей и слегка, с подчёркнутой “нежностью” впечатал её ещё сильнее в холодный камень. А потом нагнулся, приблизившись губами к алому ушку, и зачастил рычащей скороговоркой на турецком. Кажется, не больше двух или трёх не слишком длинных фраз.
– А этого тебе не хотелось услышать, блядская ты тварь! Или ты настолько попутала берега, что вконец тронулась головой от безнаказанности?
– Будет тебе, Асланым. Я столько ждала этого исключительного для нас момента, а ты всё портишь своими неуместными обидами из прошлого. Нельзя, так дорогой. Шила в мешке ведь не спрячешь. Особенно, когда у него такая идентичная со мной внешность.
– Так ты поэтому рискнула выползти из своей змеиной норы? Копила все эти годы свой смертельный яд, выжидая подходящего момента, и решила, что он настал, когда узнала от своей крысы, кого я привёл в свой дом?
– В наш дом, дорогой. В наш. Не забывай, я тоже член этой семьи и далеко не последний. Не говоря уже о том факте, что я мать твоего сына. Причём, по закону имеющая на него куда больше прав, чем ты. Нравится тебе это или нет, но нас связывают куда более прочные узы, чем тебя с твоей новой куклой.
Я, наверное, теперь никогда не забуду то, что вскоре увидела и что пережила в ближайшие минуты. Каким вдруг стал Арслан, резко изменившись после стольких нечеловеческих усилий, пока держал себя в руках. Как побагровело его лицо и исказилось до неузнаваемости. Будто и вправду явив миру его истинную сущность – бешеного Дьявола, не останавливающегося не перед чем и способного в пару движений удавить любого, кто встанет у него на пути.
– Тебе не видать этого дома и сына, как своих ушей, грёбаная мразь! Даже не смей отрывать при мне свой поганый рот и говорить об Эмине что бы то ни было! Ты ему не мать, дрянь! И никогда таковой не была! Ты здесь вообще никто и ничто! Зря ты вылезла из своей могилы так скоро. Потому что я тебя туда верну с превеликим удовольствием. Если и не сейчас, то в ближайшее время по любому. И этот дом тоже никогда не будет твоим! Слышишь, тварь?! Ты явно тронулась умом, когда шла сюда, неизвестно на что рассчитывая.
Меня буквально приложило к кровати его сумасшедшей отдачей – ментальной или энергетической волной непомерной ярости, которой, наверное, проще и быстрее убить, чем ножом. Я так себя и ощущала в эти секунды. Полуживым трупом, едва дышащим на ладан и с трудом соображающим, что тут вообще происходит. Полуослепшим, контуженным и испуганным до смерти. Ещё и умирающим буквально от всего, что мне приходилось видеть, слышать и пропускать через себя.
Никогда бы в жизни не подумала, что мне будет так плохо даже при виде, как Арслан держит за горло похожую на меня незнакомку, пока рычит все свои жуткие угрозы прямо ей в губы, практически касаясь её искажённого рта своим и уж точно задевая ей лицо жёсткими волосками своей бороды. Если бы я не видела собственными глазами его ничем неприкрытую к ней ненависть, наверное, списала бы часть своих ощущений на ничем необоснованную ревность. Иначе, с какой стати мне так изводиться от убийственных мыслей о том, что он вот-вот сейчас её поцелует?
– Я шла с мировой и повинной к своему единственно любимому мужчине, от которого бесстыдно пряталась все эти годы. И ты ни за что меня не убедишь, будто перестал что-то ко мне чувствовать, кроме праведного гнева. Ты можешь пытаться обмануть себя, но не близких тебе людей, Асланым. Надо быть либо полностью слепым, либо откровенным долбоёбом, чтобы не увидеть и не понять столь очевидного. Ты всё ещё сходишь по мне с ума и всегда сходил. Такие чувства не забываются. И эта жалкая кукла-подделка, которую ты так самозабвенно вчера здесь трахал – прямое тому доказательство. Ну признайся, сколько раз ты называл её моим именем или порывался им назвать?
Почему я не теряю сознания и ни черта не делаю? Я же не могу всё это слушать и не испытывать при этом сумасшедшей боли, рвущей в клочья и сердце, и душу, и упрямый рассудок. Ведь я не слышу в словах этой самоуверенной дряни ничего такого, с чем не могла бы согласиться сама. Может поэтому, мне и становилось только хуже с каждой новой минутой, с каждым режущим спазмом в животе и лёгких. Будто это не Арслана пытались развести на нужные чувства, а добить меня, причём окончательно.
– Так ты хочешь моих чистосердечных признаний, тварь? Или ещё не успела спросить об этом саму Юлию?
В этот раз меня резануло ложно ласковым “урчанием” зверя. Даже прекрасно понимая, что всё это он выговаривал намеренно, чтобы побольнее “ударить” свою глупую жертву, я всё равно не могла наблюдать за тем, как он обхватывает с мнимой нежностью лицо незнакомки всей пятернёй и смещает свои губы к её заслезившимся глазам.
– НИ-ЕДИНОГО-РАЗА! Никого и никогда я не называл твоим именем, блядь! Я бы, скорее, откусил себе язык, чем сделал подобное с кем-либо и когда-либо вообще. Твоё имя не касалось ни моих уст, ни моей памяти с той самой секунды, когда ты для меня умерла. И то, что ты нарисовалась тут передо мной жива-живёхонька – не значит ровным счётом ничего. Ты всё ещё для меня мертва и останешься таковой до своей настоящей физической смерти. Ну, а поскольку в доме нельзя держать трупы, ещё и с таким сроком давности…
– Арслан, подумай дважды, а лучше, трижды. Иначе, если ты сейчас что-то сделаешь, о чём будешь потом жалеть всю свою оставшуюся жизнь…
– Я уже, сука, жалею, что не удостоверился лично, когда ты якобы сдохла! – он проорал в широко распахнутые глазища незнакомки именно тогда, когда мы обе ничего подобного от него не ждали.
Может поэтому и дёрнулись одновременно так, словно он сделал это с нами обоими. После чего мне тут же со страшной силой захотелось тихо скончаться или разреветься во весь голос от страха. Я никогда его ещё таким не видела! НИКОГДА, вашу мать! Даже подумать не могла, какие в этом человеке на самом деле скрываются бесы, и на что он способен в состоянии патологического аффекта.
– Надо быть полной кретинкой, чтобы заявиться в этот дом, раскрывая свой грязный рот и предъявляя мне в лицо какие-то там мнимые у тебя права. Я вообще не понимаю, ради какого хера трачу на тебя своё время, что-то тут с тобой обсуждая. Всё, что я должен был сделать с тобой, сразу же…
Кажется, я тоже испуганно всхлипнула, интуитивно отреагировав на громкий вскрик незнакомки, закричавшей на последующее действие Арслана. Хотя на него тоже. На то, как он схватил эту дрянь за волосы на затылке и нисколько не заботясь о её самочувствии и болезненных ощущения, буквально одёрнул от стены, потащив, как какую-то тряпичную куклу в сторону выхода из спальни.
– Арслан, бога ради, не сходи с ума! Если Эмин узнает, что ты сделал с его родной матерью…
– Он никогда этого узнает, как и ты, мразь, никогда не заявишься перед ним и не откроешь перед ним свою змеиную пасть. Иначе, я лично сверну тебе шею уже наверняка, в этот раз замарав свои руки по-настоящему.
И куда, спрашивается, подевалась вся моя немощность, как только эти двое вышли в коридор (вернее, когда Арслан вытащил туда за волосы моего двойника), напрочь забывая о моём существовании? Может, если бы мне приказали сидеть в комнате дальше и никуда отсюда не высовываться я бы так и поступила. И то под большим вопросом. Зато сейчас… Кто сейчас меня мог удержать не пойми от какого соблазна? – то ли пойти следом за этой парочкой из праздного любопытства, то ли поддаться изъедающим до трясучки страхам – неуёмному желанию узнать из происходящего хоть что-то.
Естественно, я вскочила с кровати и бросилась за Арсланом, совершенно не задумываясь о последствиях. Даже не обращая внимания на то, во что одета и как выгляжу. Мне как-то было не до всех этих незначительных мелочей. Я всё равно не могла больше думать ни о чём другом, только бежать чуть поодаль следом за этой сумасшедшей парочкой, быстро передвигающейся по коридорам западного крыла дома. Точнее, это Арслан так быстро шёл, абсолютно не заботясь о комфортном состоянии своей частично парализованной жертвы. Бедняжка даже не могла ничего сделать в ответ, только немощно цепляться за его руку и беспомощно семенить рядом, поспевая изо всех сил за его широкими шагами. Тут ей бы точно никто не позавидовал. А я так и подавно.
– Арслан, умоляю! Перестань! Ты ведь не такой!
– Серьёзно? Не такой? Как хорошо ты меня вообще знала, kalleş yılan[3]?
У меня и без того сейчас в голове творилось бог весть знает что. От такого обилия безумной информации, наверное, точно недолго тронуться умом. Особенно от попыток сложить всё в единый пазл и не ошибиться с правильной расстановкой имеющихся картинок. Правда, обдумать всё как следует, ещё и в столь взвинченном состоянии, я всё равно не успела. Мы очень скоро оказались на улице, во фронтальном дворе. Я даже не заметила, когда мы туда так быстро добрались. Наверное, меньше, чем за минуту. И то, я прошла, следом за Арсланом и его бывшей всего несколько метров, остановившись где-то посреди подъездной площадки, чтобы не так назойливо бросаться в чужие глаза. Хотя сразу же пожалела о своей опрометчивости, когда выскочила из комнаты босиком в одной мужской футболке на голое тело.
Арслан, кстати, тоже ничем более разумным от меня не отличился. Тоже продолжал вышагивать босиком по декоративной плитке центральной аллеи в одних штанах, не обращая внимания на промозглую прохладу пасмурного октябрьского утра и остывший за ночь очень холодный камень под ногами. Притормозил он уже где-то у самых ворот, потратив не более двадцати секунд на разговор по-турецки возле щитка со встроенной панелью видеофона и селекторной связью. Видимо, что-то приказал дежурному внутренней охраны имения. Поскольку после этого, почти сразу раздался характерный звук, сопровождаемый в момент начала открытия массивны створок откатных врат.
– А теперь слушай меня внимательно, блядская ты тварь!
Даже расстояние в десять метров не смогло приглушить хриплого рычания хозяина имения, заставившего свою незваную гостью опуститься перед ним на колени всего за пару секунд далеко не ласковой манипуляцией рук. Я не успела разобрать, как он вообще это сделал, пока смотрел сверху вниз в перекошенное от неподдельного страха лицо своей глупой жертвы. У неё просто, как бы сами по себе подкосились ноги, после чего, как магнитом или под давлением сверху, её притянуло к земле. При этом она так ни разу и не взглянула вниз, продолжая беспомощно цепляться за руки своего палача и неотрывно смотреть в нависшее над ней лицо озверевшего Дьявола.
– Если ты хотя бы просто попробуешь приблизиться хотя бы на сто метров ко мне, к этому дому или к моему сыну, клянусь Аллахом и всем, чем мне дорого, это будут последние в твоей никчёмной жизни и метры, и минуты твоего жалкого существования. В следующую нашу с тобой “случайную” встречу я доведу начатое уже до конца. И не остановлюсь до тех пор, пока твои глаза не остекленеют, а твой труп не остынет и не окоченеет прямо в моих руках. А потом, напоследок, вырву твоё гнилое сердце и спалю на хер вместе с твоим проклятым телом в жалкую кучку пепла[4], чтоб уже наверняка!
– Тогда сделай это прямо сейчас! Потому что жить дальше без тебя и сына, куда страшнее, чем умирать изо дня в день вдали от вас двоих…
– Заткни свою лживую пасть, бессердечная гнида. И никогда больше, слышишь? Никогда не заикайся о том, что ты там что-то к нам испытываешь или испытывала. А лучше сделай так, будто тебя и вправду не существует и никогда не существовало на этом свете. Исчезни, как исчезала до этого. Иначе, если я узнаю, что ты не оставила попыток вернуться в нашу жизнь, я сделаю это сам. Сделаю так, чтобы ты уже исчезла навсегда – навеки вечные.
– Асланым, умоляю!..
Странно было видеть, как эта стерва только сейчас вдруг расщедрилась на слёзы и жалобные мольбы, цепляясь, будто тонущий за хрупкую соломинку за напряжённые бёдра мужчины. Если бы Арслан не придерживал её за голову, наверное бы точно уткнулась лицом в его живот или даже в пах.
В общем, картинка не для слабонервных. И для меня тоже, если вспомнить, как я сама ещё совсем недавно мечтала огреть эту сучку хоть чем-то тяжёлым.
– Заткнись, тварь! И чтоб я не слышал от тебя никаких ласковых ко мне обращений, как и не видел воочию, начиная с этой самой минуты. Иначе первое, что я сделаю, вырежу твой ядовитый язык.
Взбешённый Дьявол нагнулся над головой упрямой жертвой почти впритык, обхватив пальцами второй руки чуть ли не всё её кукольное личико, но лишь затем, чтобы прорычать все свои нешуточные угрозы прямо ей в глаза.
Казалось, меня саму неслабо приложило не только шокирующим видом этой жутчайшей сценки, но и голосом Арслана. А может и тем, что он испытывал в эти минуты. Неистовым буйством ярости, ненависти и как минимум ещё с дюжину убойных эмоций. И самое кошмарное, я видела его таким впервые, даже не представляя до чего он мог зайти ещё.
– Убирайся пока ещё по-хорошему. Больше таких щедрых поблажек я тебе не дам.
Мне с лихвой хватило и того, что я увидела. То, как он поднял оцепеневшую девушку с колен на ноги, будто она весила не больше пары килограмм и с такой же лёгкостью в несколько шагов вытащил в открытые ворота за пределы своих частных владений. И не просто вытащил, но и устроил что-то вроде ускорения, буквально швырнув за волосы на центральную трассу элитного посёлка. Причём смотреть, куда её понесло и как далеко не стал. Практически сразу развернулся и зашёл обратно в зазор ворот, опять выкрикнув какую-то турецкую фразу возле щитка с видеофоном.
А я так и продолжала наблюдать за всем этим безумием соляным столбом, не веря ни глазам, ни слуху, ни хрена не соображая и совершенно не чувствуя под ногами ледяной плитки. Очнулась только когда Арслан приблизился ко мне где-то на пять метров, естественно заметив и сконцентрировав свой озверевший взгляд теперь на мне – на новой жертве своих так и не насытившихся внутренних демонов.
– Живо в дом! Совсем сдурела бегать босиком по холодному камню и по двору почти голышом?
Даже испуганно дёрнулась, когда он рыкнул на меня и ткнул указательным пальцем резко поднятой руки в сторону дома. И не то, чтобы сразу очнулась, а, скорее, сдвинулась с места благодаря защитным инстинктам, тут же разворачиваясь и со всей дури кидаясь по указанному направлению, почти не разбирая пути и не чувствуя под ногами земли. Казалось, я сейчас вообще ничего не ощущала, кроме пульсирующего шипения кипящего в висках и под кожей адреналина и нервной лихорадки. Клацала я зубами отнюдь не от холода. “Знобило” меня совершенно от иных причин – от беспощадного страха и очень плохого самочувствия. Будто меня только что вывернули наизнанку, а потом попытались вернуть обратно. Тело восстановилось, а вот боль от пережитого кошмара осталась прежней, если не более сильной.
– Иди в свою комнату! И не вздумай оттуда высовываться и устраивать свои излюбленные по дому вылазки. Я сейчас приду проверю.
Господи, почему так плохо? И становится только хуже, когда слышишь за спиной этой нечеловеческий голос прирождённого убийцы, жаждущего убить кого-нибудь прямо сейчас, сию секунду. Неважно кого. Любого, кто попадёт под его горячую руку. Скорей всего, я и добралась до комнаты на чистых условных рефлексах, позволив своему телу сделать всё самому – и дорогу найти, и донести меня до нужных дверей. Хотя, очутившись в стенах такой знакомой и едва уже не родной комнаты, долгожданного облегчения всё равно не почувствовала. Трясти меньше меня не стало, как и резать изнутри вымораживающими страхами. Хорошо, что ещё не могла пока даже думать в таком состоянии, иначе бы точно свихнулась.
Мне и без того хреново. Наверное, не реву только потому, что не успели дать для этого нужного повода. Но уже на грани. Ещё немного и…
Дверь резко открылась, и я снова панически дёрнулась всем телом на выстреливший по нервам громкий звук. Или мне просто показалось, что он был таким громким? Правда, когда я увидела в проёме Арслана, всё остальное тут же отошло на самый дальний-предальний план. Больше никаких пляшущих перед глазами картинок из увиденных кошмаров только что пережитого безумия. Причём не моего. Или всё же частично моего? Стать свидетелем разборок между похитившим меня человеком и её чокнутой бывшей, похожей на меня, как на сестру-близнеца?.. Тут уж действительно надо иметь стальные нервы, чтобы не свихнуться первой.
Хотя достаточно увидеть лицо Арслана и затаившуюся в его глазах звериную ярость (пусть и предназначенную для другого человека), думать и вспоминать о чём-то параллельном уже не получается. Цепенеешь на месте от совершенно иных эмоций и страхов, и особенно от его сминающей близости.
– Сейчас я пришлю к тебе Айлу. Постарайся её не третировать расспросами о моей гостье. Она всё равно тебе ничего не расскажет. А лучше сразу иди под горячий душ. Не хватало, чтобы ты ещё подхватила воспаления лёгких.
– И это всё? – я не заметила, как выпалила свой вопрос едва не с возмущением, сделав в неосознанном порыве шаг к дверям. Разве он не видит, как меня трясёт? Как от удушливого страха я обнимаю себя за предплечья, не зная, что бы сделать ещё такого, лишь бы наконец-то избавиться от этого треклятого наваждения с беспрестанной дрожью.
За что он так со мной? Только за то, что я похожа на его бывшую пассию, которую он мечтает убить в своих мыслях даже сейчас, в эти самые секунды, когда смотрит в моё лицо? Смотрит и видит кого? Меня или её?
– А ты ожидала что-то ещё?
– ДА! Ожидала! Хотя бы маломальского объяснения, кто это был, и почему вы с ней так жестоко обращались? Что она вам такого сделала, что даже сейчас вы смотрите на меня таким взглядом, будто… будто это я виновата во внешней с ней схожести?
– Боюсь, Сэрче, это не твоё дело. Никогда им не было и никогда не станет. И я сейчас не в том настроении, чтобы разговаривать с тобой на какие-либо темы вообще. Постарайся успокоиться и не забивать свою красивую головку плохими мыслями. Когда я решу, что действительно хочу о чём-нибудь тебе рассказать, ты узнаешь об этом первой. А сейчас… Прости. Но после твоей недавней выходки, я больше не вижу причин тебе доверять. С этого дня ты будешь сидеть под замком. Пока полностью не раскаешься в содеянном и не станешь выполнять только то, о чём тебя просят. Не знаю, сколько на это уйдёт времени. Всё зависит только от тебя. Но, как минимум, неделю ты будешь выходить из этой комнаты лишь с моего разрешения.
– Вы… Вы это серьёзно?
– Серьёзней не бывает, Сэрче. А теперь отдыхай и отогревайся в ванной.
Не представляю, что ужасней – пережить самый невероятный поворот событий, увидеть воочию, на что был способен Арслан Камаев и до чего готов дойти с ненавистной для него бывшей, или… Пропустить через сердце ужаснейший “удар”. Нет, не звук закрывшейся за исполинской фигурой мужчины двери, а последующий… Проворот ключа в дверном замке. Ещё и не один.
Меня заперли? После всего, через что мне пришлось пройти благодаря стараниям этого человека? Да и человека ли? Наверное, я просто отчаянно обманывала себя все эти дни, когда пыталась найти в этом Дьяволе хоть что-то человеческое. Нащупывала лазейки для травмированной психики, чтобы оправдать его в своих глазах и даже дать шанс исправиться?
Боже правый. Какая же я беспросветная дура. Повреждённая на всю голову дура и конченная идиотка! Я действительно надеялась на то, что в наших отношениях что-то изменилось? Что у этого Дьявола есть сердце, и он видит во мне меня, а не ту… другую?..
___________________________
[1] Aslanım – турец. Мой лев
[2] lanet cadı – [ланет джады] турец. проклятая ведьма
[3] Kalleş yılan – [калеш йилан] турец. лживая; коварная; вероломная змея
[4] кремация по мусульманским традициям и поверьям приравнивается к страшной каре “горению в аду”