Неожиданно резкий тон, а главное слова. Когда Даша уразумела их смысл, стало так тоскливо…
Бесплатный сыр. Вот он. Во всей красе.
Но она постаралась собраться.
– Я же кажется подписала все, – проговорила она, глядя в стену рядом с его головой.
– Вот об этом я и хотел бы поговорить.
Тот же тон, ей казалось, он режет ей уши. А обида против воли растекалась в душе. Уж как она кляла себя. Сколько же можно оставаться ребенком, видеть хорошее там, где его нет. Верить. Дура, идиотка.
– Даша, посмотри на меня.
– Да, Игорь Валентинович.
Вот теперь она подняла на него глаза. Он секунду всматривался в нее своими острым взглядом, потом кивнул каким-то свои мыслям и начал, но уже спокойнее:
– Ты давала подписку о неразглашении. Как думаешь, для чего?
Странный вопрос, ответ на него очевиден.
– Я обязуюсь не разглашать служебную информацию, – и с кривоватой улыбкой проговорила: – Не волнуйтесь, от меня никто никогда ничего не узнает, даю вам честное слово.
У Надеина на лице возникло такое жалостно-скептическое выражение, что Даша невольно осеклась. Он обошел стол, присел на край, скрестив на груди руки, и уставился на нее.
– Даша, ты ведь не понимаешь. Я уверен в твоей честности, иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали. И не в честности твоей дело.
– А в чем? – переспросила она.
– В уязвимости.
Ведь он попал в точку. Словно каким-то образом видел, что творилось у нее в душе, и теперь докапывался. Жестко, безжалостно тащил на свет божий истину. А ей было стыдно! Злые слезы так и просились на глаза, пока он негромко озвучивал свою мысль.
– Не имеет значения, какие подписки ты даешь и что обещаешь. Это все равно остается тут, в этих стенах. А ты, Даша, выходишь наружу. И ты по сути беззащитна. Это грязный бизнес злых дядек, беспринципных и циничных. И для них обидеть маленькую беззащитную девочку, надавить, запугать – это…
Он эмоционально взмахнул рукой и отвернулся.
– Но… – Даша в недоумении коснулась рукой лба. – Подождите, ведь то, что вы мне показывали… Там вся бухгалтерия белая.
Он хмыкнул.
– Конечно, я бы и никогда не заставил тебя подписывать ничего такого.
Вот честно, Даша уже ничего не понимала, она просто растерялась, а он продолжал:
– Есть другие вещи. Так называемая теневая экономика. И еще очень многое такое, о чем примерные девочки вроде тебя слыхом не слыхали. А я, помимо всего прочего, игрок Даша.
Вот тут ей сделалось страшно.
– А как же вы один, если это так опасно… И без охраны?
Она ведь слышала и сама не раз в кино видела, что всякие там теневые авторитеты без телохранителей на улицу нос не высовывают. И все равно их убивают… Иногда.
– Ты. И называй меня по имени.
– Ты, – сглотнула она. – Для тебя это разве не опасно?
– Даша, – он странно усмехнулся, провел рукой по волосам и снова скрестил на груди руки. – Я играю в эти игры с семнадцати лет. Как видишь, цел пока.
Она смутилась еще больше. И когда Игорь снова заговорил голосом преподавателя, уже просто кивала.
– Я доверяю тебе стратегически важную информацию. Потому я должен иметь полную картину всего, что происходит в твоей жизни. Любая угроза, даже если если ты ее не видишь или не различаешь, но чувствуешь. Я должен узнать об этом раньше, чем опасность станет реальной. Чтобы суметь защитить. Теперь мы связаны информацией, и все, что касается твоей безопасности, также касается и меня. Понимаешь?
– Понимаю, – пробормотала Даша, опуская голову.
– Потому что ты уязвима. К тому же, у тебя маленький ребенок. Что ты будешь делать, ему будет грозить опасность? Ведь кроме больной мамы, рассчитывать тебе не на кого.
Даша внезапно похолодела, вспомнился неизвестно откуда взявшийся интерес Тимура к сыну.
– Я ведь не просто так обещал тебе разобраться, – теперь в его голосе чувствовалась что-то вроде легкой обиды. – И потому повторяю свой вопрос: ты была немного не в себе утром, когда пришла, что именно случилось, что заставило тебя нервничать?
Даша сдалась. Неудобно было признаваться, втравливать его в эту грязь, но он прав.
– Я понимаю.
Ей так хотелось расплакаться и зарыться куда-то, она прерывисто вздохнула и качнула головой.
– Вчера приходил Тимур. Мой бывший.
Игорь неуловимо напрягся и опустил руки, на лице возникло жесткое выражение. Сейчас он действительно напоминал ей волка.
– Водаев? Что хотел? – коротко спросил он.
– Я не знаю, – проговорила Даша. – Но это странно, потому что его не было больше двух лет. Он как исчез тогда, бросив меня посреди того кошмара беременную, так с тех пор и не появлялся. А вчера вдруг объявился.
Ей снова вспомнились слова бывшего. Обидные, отдававшие гнильцой.
…А ты изменилась, подурнела. Работу нашла? Или так и болтаешься, как г***но в проруби?
…Разговор не окончен.
Даша вскинула взгляд на Игоря и сказала:
– Самое неприятное, что мама в мое отсутствие пустила его в дом. И он ее спрашивал, устроилась ли я на работу, и к кому.
Игорь смотрел внимательно и хмурился, а до нее вдруг дошло.
Даша ахнула, прикрывая рот ладонью:
– Простите… Он же неспроста спрашивал да? Он же… Получается, я вас подставила?! Клянусь, я…
Она все-таки не сдержалась. Слезы досады и разочарования, злости на себя, на свою глупость и такую непрошибаемо неудачную судьбу потекли из глаз. Даша закрыла рот рукой и сжалась в комочек.
Игорь мгновенно оказался рядом, мягко обнял ее и притянул к себе. Теперь она всхлипывала ему в грудь, и было так неудобно, но просто не хватало сил отстраниться. Потому что это трудно – постоянно бороться с судьбой. Бросаться грудью на ледяные торосы, разбиваясь в лепешку, а на выходе все равно полный ноль, очередное поражение.
Но он легко гладил ее по спине, и это была передышка. Маленькая, но такая нужная.
– Простите… – пробормотала она, хлюпнув носом. – Я не хотела.
– Даша.
Сейчас, когда была у самой его груди, его голос казался рокочущим, он проникал везде, до костей. И от этого становилось так хорошо и спокойно.
– Мы ведь договорились, нет? – спросил он, поднимая ее лицо за подбородок.
И Даша рискнула поднять на него глаза.
Странно он смотрел на нее и хмурился, но не сердился, нет. И обнимал. А ей вдруг захотелось чтобы он ее поцеловал. Потому что они стояли так близко, и от его тела рядом так тепло и надежно. И почему-то сладко…
Она с трудом опомнилась.
Ну с чего бы это?! Господи, как стыдно, как она себя ведет. Что он о ней подумает? Кошмар какой-то.
А мужчина стирал пальцами слезы с ее щек и смотрел с какой-то непонятной жаждой. Потом проговорил:
– Давай уже на ты. Хорошо?
– Хорошо, – прошептала она, опуская голову.
Но он не дал, поднял за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Откуда-то в его руке возник платок. Она взяла платок, пахнущий им, и уткнулась в синий квадратик лицом.
Даше было неудобно из-за всего, что она тут устроила. Стыдно за свои дурацкие ожидания, за несдержанность. И немного обидно, что ничего не произошло, а момент разрушился. Как будто она пролила воду между пальцев.
Но так лучше. Так было правильно. Она не должна.
Игорь погладил ее по плечу, странно выдохнул и внезапно отстранился. А ей вдруг сделалось холодно и одиноко. Он отошел к столу, налил ей воды и вернулся со стаканом.
– Вот, выпей.
Вода? Да, вода была кстати. Даша выпила, все еще всхлипывая и вытирая нос, но уже успокоилась. А мужчина забрал стакан и проговорил:
– Теперь садись за стол и начинай рассказывать все. В мельчайших подробностях, и старайся ничего не упустить.
Ему надо было как-то установить дистанцию, быть на расстоянии. Потому что его просто вело от желания смять ее. Он и так, когда девушка расплакалась, сам не понял, а уже обнимал ее, еле сдерживаясь, чтобы не начать целовать ее, с голодной жадностью добираясь до тела.
А нельзя.
Нельзя с места в карьер, не тот случай. У нее слишком печальный опыт в прошлом. Придется долго и терпеливо зарабатывать доверие, маленькими шажками, постепенно. Иначе один неверный ход – и она забьется в свою раковину, не вытащишь.
Какими словами он поминал про себя этого мудака, ее бывшего! Скрючивало пальцы от желания свернуть ублюдку шею. Ничего, это он еще сделает с особым пристрастием. Потому что эгоистическое чувство собственничества уже ударило в мозги. Тот зверь, тот атавистический варвар, что сидит у каждого мужика внутри, признал эту девушку своей. Значит, ни одна двуногая сволочь не должна сметь тянуть к ней свои грязные лапы. Игорь обычно предпочитал мирные методы, но он мог быть очень жестоким.
Однако Даше об этом незачем знать, девочка и без того натерпелась.
А сейчас ему надо было успокоиться и позаботиться о ней. Собственный голод, разбуженный ее близостью, он скрыл. Было очень тяжело отстраниться и не поцеловать ее, когда увидел в глазах девушки этот неосознанный призыв. Но он смог.
Хотя сейчас приходилось все время уворачиваться, чтобы она не поняла, что с ним творится. Рано. Не готова она. Не так и не сейчас. Поэтому и ходил по комнате, все больше спиной к девушке, и слушал, что она говорила.
Собственно, все как он и предполагал.
Игорь мысленно хмыкнул, а ведь Рудик неплохо просчитал его. Знал, что он западет на нее. И он запал. Запал!
Настолько, что теперь мысли не допускал расстаться с ней. Это как капкан, работает в обе стороны. Но. Он усмехнулся снова. Вот поэтому Рудик Бабаев никогда и не станет настоящим игроком.
Подсунул ему наживку и рад? А Игорь в любом случае взял бы девушку, даже будь она страшнее атомной войны и на лбу у нее красовалась надпись «шпионка». Ради игры. И если при других обстоятельствах Игорь только слегка потрепал бы Рудика, то теперь этот сученок получит по полной.
А что касается этого ублюдка Водаева…
– Даша, – обернулся он к ней. – Мы сделаем вот что.
– Да?
Она тут же застыла, глядя на него полными смятенных мыслей глазами, а его в очередной раз повело. Ведь только-только успокоился вроде, бл***… Надо было сосредоточиться.
– Ты на машине, так?
Она кивнула.
– Сегодня ты возвращаешься на своей. Я поеду следом. А завтра с утра я заезжаю за тобой и вечером отвожу обратно. Пока мы не выяснили, есть ли опасность, все перемещения только со мной. Маму предупреди, чтобы никаких контактов. Если нужно будет отвезти куда-то ее или ребенка – только со мной. Гулять с ребенком – только со мной. Поняла?
Он потрясал ее своим напором. Решительностью и безапелляционностью. Он двигался по комнате так стремительно, словно зверь по клетке. И так же как от зверя от него расходились волны силы. Это завораживало.
А когда он спросил, поняла ли она, Даша поняла лишь одно, отныне жизнь ее изменится, хочет она того или нет. И если честно, ей хотелось очертя голову нырнуть в эти изменения. И все же, разум иногда делал жалкие попытки поднимать голову.
– Да, – растерянно пробормотала Даша. – Но это же неудобно, столько проблем из-за меня.
– Неудобно в попе зонтик раскрывать. В вопросах безопасности не существует неудобств.
Ей оставалось только кивнуть и пожать плечами. А она вдруг обернулся и добавил:
– Да, и вот еще…