Неделя пролетела незаметно. Кукушкин предложил Данаю выехать на природу в пятницу. Чтобы, как он выразился, не терять драгоценный день.
– Я заеду за вами ровно в семь вечера, – сообщил он питерскому гостю. – И еще: вам удобнее будет сразу забрать с собой все вещи. Тогда в понедельник утром мы вас прямо с дачи отвезем в аэропорт.
– Хорошо, – согласился Данай, – к семи я буду готов.
Не совсем, по-видимому, полагаясь на пунктуальность своего коллеги, Кукушкин позвонил в знакомую ему по прошлому визиту дверь, когда на часах была уже четверть восьмого. Однако, как он и ожидал, в квартире царил полнейший хаос. На кровати, диване, стульях и даже журнальном столике были разбросаны вещи. Данай растерянно ходил вокруг стоящей посреди комнаты большой дорожной сумки, пытаясь сложить в ее разверстую пасть свой скарб.
– Вы собирайтесь, – успокоил его Кукушкин, – я подожду.
Минут через сорок уставший от сидения в коридоре Кукушкин и его окончательно вымотанный сборами коллега вышли из подъезда, возле которого их ждал огромных размеров джип.
– Ого! – подмигнул Кукушкину Данай. – Хорошо живет провинциальная профессура.
– Вы про джип? Это племянника, – хихикнул Кукушкин. – Гера у нас, как говорится, скор на ногу.
– Понятно, – протянул Данай, не зная, прямо ли ему сунуться со своей сумкой в салон или сначала отправить скарб в багажник.
Тут из машины выскочил молодой человек – очевидно, тот самый Кукушкинский племянник. Впрочем, прийти к подобному умозаключению можно было исключительно логическим путем. Ибо молодой человек нисколько не походил на пожилого грузного профессора. Он имел изящное, чтобы не сказать тщедушное, сложение, лицом был смугл не меньше самого Даная и крайне подвижен.
– Данай Эвклидович, – радостно произнес Гера, протягивая питерскому профессору руку и уже не отпуская ее, чтобы потащить его к багажнику джипа, – наслышан самого хорошего о вас. Искренне рад. Ставьте сумку сюда и помчимся.
Данай поместил свои пожитки в обширный, как пещера циклопа Полифема, багажник и открыл дверь джипа. Вопреки его ожиданиям заднее сидение оказалось абсолютно пустым.
– А где же остальные? – спросил Данай у примостившегося на переднем пассажирском сидении Кукушкина. – Подхватим по дороге?
– Вы о Зиновии Харитоновиче с дочкой? – ответил ему севший за руль Гера. – Они уже на даче. Вперед махнули. Чтобы к нашему приезду все приготовить: натопить как следует, стол накрыть.
– Ясно, – пробормотал Данай, которому было неудобно от царящей вокруг его персоны суеты.
Джип тем временем вырулил со двора, проскочил одним махом освещенные жилые кварталы и нырнул во тьму пригородного шоссе.
– Ехать около часа, – сообщил Данаю Кукушкинский племянник. – Дача у нас замечательная. Вам понравится.
– Конечно, уверен, – вновь пробормотал Данай. – Честное слово, мне даже неловко доставлять вам столько хлопот.
– Пустяки, – в один голос ответили Гера с Кукушкиным.
Затем в салоне наступила тишина. Данай стал смотреть в окно, за которым, как искры, выброшенные ветром из костра, проносились то и дело огоньки придорожных домиков.
Они добрались до цели своей поездки удивительно скоро. Дача действительно оказалась хороша. Большой двухэтажный дом стоял на самом берегу озера. Сейчас оно было заснежено и в свете автомобильных фар да нескольких ярких фонарей, расставленных по периметру внушительных размеров двора, походило на огромную тарелку с манной кашей.
– Великолепно, – не смог сдержать свой восторг Данай.
– А я вам говорил, – подхватил Гера. – Прекрасное место. Удивительное.
Не успели они выйти из машины, как дверь дома распахнулась, и на пороге показался высокий пожилой мужчина с гривой седых волос и окладистой бородой.
– Зиновий Харитонович, – завопил радостно Кукушкин, – привезли, доставили вам нашего гостя.
– Очень рад, – протянул Данаю крепкую руку Зиновий Харитонович. – Прошу в дом.
– Я сумку только заберу… – начал Данай.
– Гера вещи занесет, – жестом приглашая Даная войти внутрь, произнес седовласый.
– Вы не беспокойтесь, – откликнулся сзади Кукушкинский племянник.
Во внушительных размерах гостиной с настоящим, насколько мог понять Данай, камином его ждало еще одно знакомство.
– Моя дочь Анна, – сообщил Зиновий Харитонович, представляя вставшую навстречу вошедшим мужчинам высокую стройную девушку с роскошными пепельными волосами и необыкновенно голубыми глазами.
– Здравствуйте, – произнесла девушка, смерив Даная насмешливым взглядом, и добавила, обращаясь уже к отцу: – Я вижу, питерская профессура симпатичней провинциальной будет.
– Столица! – хмыкнул в ответ Зиновий Харитонович.
– Да бросьте вы, честное слово, – промямлил Данай, которого взгляд стройной молодой женщины вводил в неизвестную ему прежде робость.
– Вы уж простите мою дочь, – заметив растерянность своего гостя, похлопал его по плечу Зиновий Харитонович. – Провинциальная непосредственность. Но мы компенсируем радушием. Честное слово, от чистого сердца. Прошу к столу.
Вечер на даче был прекрасен. После роскошного ужина разожгли огонь в действительно оказавшемся настоящем камине, и все собрались возле него.
– Не знаю, как и благодарить, – простонал Данай, нежась в мягком кресле.
– А и не надо, – остановил его Кукушкин.
– Мы, правда, очень рады такому гостю, – добавил Зиновий Харитонович. – Наслышаны от Павла Борисовича о ваших замечательных лекциях.
– Он говорит, вы очень близко к сердцу принимаете литературу ваших предков? – поинтересовалась Аня.
– Наверное, пожалуй, – вновь смутился Данай. – А это плохо?
– Я не знаю, – пожала плечами девушка.
– Имеет полное право, – вступился за Даная Кукушкин. – С такими-то корнями!
– Да, хотите, я покажу вам нашу семейную реликвию? – предложил Данай.
– Конечно, будем рады, – загалдели все, включая Кукушкина, который уже видел Данаево сокровище.
Данай тут же сбегал наверх, в отведенную ему комнату, куда Гера доставил его дорожную сумку, и, достав из нее коробочку с пряжкой, вернулся в гостиную. И прекрасные юноши и девушки, взявшись за руки, вновь побежали в бесконечном хороводе под пристальными взглядами его новых знакомых.
– По преданиям, которые передаются в моей семье, – не без гордости сообщил им Данай, – это пряжка с плаща бога красноречия Гермеса. Мне так рассказывал отец. Впрочем, без особого пафоса. Сам он, если честно, не очень интересовался семейными корнями…
– Чего нельзя сказать о вас? – вновь смерила его своим пронзительным взглядом Аня.
– Да, пожалуй, – согласился Данай.
– Пряжка замечательная, – произнес Зиновий Харитонович, бросив при этом внимательный взгляд на племянника Кукушкина, – античная. В этом нет сомнений?
– Нет, – подтвердил Гера, бережно повертев пряжку в руке.
Его мнение в этом вопросе собравшиеся в комнате новые знакомые Даная явно признали авторитетным.
Наступила пауза. Данай хотел поведать Зиновию Харитоновичу, его дочери и Гере о своей семье, пропавших деде с бабкой, войне и приемной семье отца, но не без основания решил, что Кукушкин наверняка уже все им давно рассказал.
– Прекрасный вечер, – промямлил он вместо этого, чтобы хоть как-то поддержать беседу.
– А я знаю, как сделать его еще лучше, – неожиданно предложила Аня. – Предлагаю вам сыграть в игру.
– В игру? – переспросил Данай. – В какую?
– Мы все зовем ее игрой в античность, – пояснила Аня. – Чудеснейшая возможность скоротать время для людей, которые кое-что читали.
– Что-то вроде исторической реконструкции. Скорее даже не исторической, а этакой, знаете ли, филологической, – с готовностью подхватил Кукушкин.
– Подробнее, пожалуйста, – попросил явно заинтересованный Данай.
– Берем некую отправную точку в современности и пробуем найти ее след в толще времен, – пояснил Зиновий Харитонович. – К примеру, предки одного моего знакомого были кузнецами. Как было не проследить его родословную до самого Гефеста?
– Он тоже грек? – еще больше воодушевился Данай.
– Кто? Гефест? – хмыкнула Аня. – Он бог!
– Да не Гефест, – стушевался Данай, которого красивая и заносчивая девушка раз за разом вводила в ступор. – Простите, ради бога, мою косноязычность. Я имел в виду знакомого Зиновия Харитоновича.
– Ах, его! – снова хмыкнула Аня и беспечно добавила: – Наверное. Знаете, все мы отчасти греки. Если хорошо покопаться в родословных…
– Это точно, – хихикнул Кукушкин. – Кого возьмем на съедение на этот раз?
– Звучит по-людоедски, – улыбнулась Аня.
– Гостя, конечно, – предложил Зиновий Харитонович.
– Вы, надеюсь, не против? – поинтересовалась у Даная Аня, вновь окатив его своим насмешливым взглядом. – Как ни крути, а вы для нас человек новый. Чем, собственно говоря, и интересны. А ваша древняя пряжка дает очевидный повод для полета фантазии.
– Я… – замялся Данай под требовательным взглядом голубых глаз.
– Не бойтесь, в игре нет ничего страшного, – фыркнула Аня. – Мы попытаемся представить вам историю вашей семьи. Так, как мы ее увидим. А вам останется лишь оценить работу нашей фантазии. Вот все и развлечемся. Не в подкидного же дурака играть?
– Я согласен, – брякнул Данай и тут же снова смутился. – Не в смысле дурака, конечно. А в смысле реконструкции.
– Вот и славно, – фыркнула Аня. – Что ж, делаем ставки, господа. С какого времени начнем?
– С войны? – предложил Гера.
– Давайте раньше, у нас в запасе три прекрасных вечера, – воодушевился Кукушкин. – Готов представить крымский период.
– Да что ж вы все мельчите, коллеги, – покачал головой Зиновий Харитонович, словно карточный шулер, подначивающий денежного, но очень осторожного игрока сделать по-настоящему крупную ставку. – Эллинистические времена!
– Ерунда, – фыркнула Аня, презрительно взглянув на отца своими бездонными голубыми глазами, – детский лепет на лужайке. Мы в античность играем или в казаков-разбойников?
– Ваше предложение, Анна? – поддавшись общему азарту, поинтересовался Данай.
– Падение Трои, – после некоторой паузы, требуемой для предания сказанному необходимого веса, произнесла девушка.
– Что ж, глубже, наверное, никто копнуть не осмелится, – с видом побежденного развел руками Кукушкин. – Твоя взяла!
– Я, между прочим, имел в виду Троянскую войну, – обиженно вставил Гера.
– Поздно. Надо было выражаться яснее, – фыркнула Аня и, устремив взгляд на пляшущие в камине языки пламени, задумчиво добавила: – Я так и вижу Кассандру, которая, осознавая свое бессилие, мечется по дворцу Приама.
– Так начинай рассказ, не томи, – пробурчал Зиновий Харитонович.