Утром четырнадцатого дня после памятной засады Гленуса разбудили громкие возбуждённые голоса. Чувствуя себя совершенно невыспавшимся, он пошевелился в постели и застонал от боли – все мышцы тела ломило так, будто его целую ночь охаживали дубинами. Да и немудрено – вчера они с отцом весь день перекладывали печь в бане. Сначала разобрали её, потом от Высокой Горки таскали камни, глину и песок, и лишь затем сложили печь заново. Едва управились до полуночи. Мало сказать, что после этого Гленус спал как убитый.
Он бы и сейчас с удовольствием понежился в постели ещё пару часиков, но понял, что больше не уснёт – разговор на повышенных тонах, происходивший, по всей видимости, в гостиной, разом выбил из него остатки сна. Прислушавшись, Гленус различил два голоса; один явно принадлежал его отцу, а второй, хоть и казался знакомым, спросонок никак не угадывался. Отец и неизвестный о чём-то горячо спорили, можно сказать, ругались.
– Ты лжёшь, Паврус! – напирал гость. – Лютис утверждает, что эти твари не давали им спать всю ночь, стояли и орали возле твоей ограды так, что они подпрыгивали на своих постелях! А ты пытаешься меня уверить, что вы тут дрыхли и ничего не слышали?!
– Мы вчера сложили печь в бане, – спокойно отвечал хозяин дома. – Наработались вусмерть, потому и спали без задних ног. Что в этом удивительного? А Лютис, как и его отец, покойный Саймус, всегда был склонен к необоснованной панике. Принять кошек за мертвецов – это уметь надо!
«Мертвецы! – Гленус аж подскочил на кровати. – Как они могли снова явиться, если полнолуние давно прошло, а до нового ещё далеко?!»
Ощущая неприятный внутренний зуд и уже с большим вниманием прислушиваясь к разговору в гостиной, он тихо поднялся с постели и стал торопливо одеваться.
– Это были не кошки, Паврус, а трупы коров, что пали неделю назад у Клетиса… – зловеще обронил гость. – И у них светились глаза…
– Демон! – потрясённо выдохнул Паврус. – Ты уверен?
Посетитель громко хмыкнул.
– Их отчётливо видел как сам Лютис, так и всё его семейство. С их слов, нежить не обратила на них никакого внимания, зато пыталась пройти прямо сквозь ограду к твоему дому. Но не смогла и принялась голосить так, как не могут никакие коровы…
– О, Небеса! – только и молвил Паврус.
Гленус тоже застыл соляным столбом от услышанного. Коровы-зомби! Этого только не хватало. Получается, что теперь в полнолуние его будут посещать мёртвые люди, а в обычные ночи – дохлые животные?! У парня вдруг закружилась голова, и он присел на кровати. С этим определённо надо что-то делать.
– Джо, они и вправду ломились к нам? – спросил Паврус.
«Джо? Так это староста! – наконец узнал гостя Гленус. – Какой-то странный у него голос. Переволновался, наверное…»
– А ты сам выйди и полюбуйся на свой забор, – уронил Джорус.
На короткое время повисла тишина – должно быть, Паврус выглядывал в окно.
– Не нравится мне всё это, – пробормотал он затем.
– А кому нравится? Вся деревня сейчас на ушах стоит! Эх, права была Галагея, неладное что-то с вашей семьёй…
– Ты бы следил за своими словами, Джо, – холодно сказал Паврус.
– А я слежу за ними, Паврус. И за вами тоже, причём давно… Знаешь ли, я не так глуп, чтобы не обращать внимание на то, что вещала нам мудрая ведунья.
– И что ж ты там выследил у нас?
Гленус почувствовал напряжение в голосе отца, да он и сам насторожился при последних словах старосты.
– К вашему счастью, пока ничего плохого, – нехотя ответил Долговязый Джорус. – Но и ничего хорошего нет в том, что всякая нечисть лезет к вам по ночам! Заметь – лезет только к вам и больше ни к кому. Это и странно, и весьма подозрительно. Люди в деревне всякое уже говорят, а некоторые вдобавок вспомнили, что нечто подобное было и при рождении твоего сына. Да ещё разговоры о неизвестных лицах, которых видели здесь около двух месяцев назад. Подозреваю, что это была тоже какая-нибудь нежить. К тому же все эти покойнички если и не совались прямиком к твоему дому, то ошивались неизменно поблизости, что в данном случае почти одно и то же.
– Слушай, Джо, я вообще-то не любитель гнилого мяса! – резко бросил Паврус. – И могу то же самое сказать и о моих родных.
– Тогда почему мёртвые каждый раз приходят к вашему двору? – упорствовал староста. – Напомню, что до рождения твоего сына таких происшествий у нас и в помине не было.
– Что ты хочешь этим сказать?! – повысил голос Паврус.
– Я не знаток всей этой мистики, но если ты не забыл, покойная Галагея после того первого случая говорила что-то о печати Тьмы на младенце, родившемся в полнолуние да ещё в момент затмения Ураноса… Боюсь, вся эта ерунда как-то связана с твоим сыном…
– Думай, что говоришь, Джорус! – яростно взревел Паврус. – Может, ты ещё хочешь сказать, что этих мертвецов Гленус вызывает нарочно?! А почему он это стал делать только сейчас, спустя шестнадцать лет? Да и как, будучи младенцем, смог, в конце-то концов, поднять мёртвых! У него и мозгов-то тогда было меньше, чем у самой тупой твоей курицы…
– Не кипятись! – в свою очередь рявкнул Долговязый Джорус. – Я, конечно, мог бы возразить, что не живу с вами и понятия не имею, чем вы здесь у себя занимаетесь, но… – тут его голос смягчился. – Паврус, мы родились с тобой в одной деревне и долгие годы живём рядом. И отцы наши здесь жили. И деды. Ни за кем из вашего рода, насколько я знаю, никогда не водилось дурной славы. Я не верю, что кто-то из вас занимается Тёмным Ремеслом. Но и слова Галагеи не собираюсь забывать. Сердцем чую, что есть в них доля правды. Я не могу сказать наверняка, отмечен Тьмой Гленус или нет, об этом можно лишь гадать. Но я по-прежнему считаю, что превращение обычных покойников в зомби каким-то образом тесно связано с ним. Только какой-нибудь опытный чародей мог бы доказать или опровергнуть эти соображения. Ты уж прости…
– Ну так пригласи «какого-нибудь опытного чародея», – передразнил его Паврус. Однако сказал он это уже более спокойным тоном, похоже, найдя в словах старосты некое рациональное зерно. – Пусть он, наконец, разберётся в этой проблеме.
– Хм, а это мысль! – задумчиво протянул Джорус. – Надо будет обмозговать. Ладно, пойду я.
Гленус услышал, как скрипнул стул, а затем – входная дверь.
– Эй, Джо! – окликнул гостя Паврус. – А коровы-то ушли?..
– Как пришли, так и ушли, – ухмыльнулся староста. – И ещё сами зарылись туда, где их захоронили.
– Сами?! И это что, тоже Лютис видел?
– Он самый. Говорит, за ними ходил и всё своими глазами видел. Смельчак хренов! Сейчас сидит дома и трясётся как банный лист – дошло, наверное, что играл со смертью…
– Может, эти зомби не опасные? Вроде не пострадал никто.
– Пока никто, – веско заметил Джорус. – Чутьё мне подсказывает, что это только начало…
Хлопнула дверь, и послышались удаляющиеся шаги на улице. Некоторое время в доме стояла тишина, затем дверь в комнату Гленуса открылась, и вошёл хмурый отец.
– Всё слышал? – спросил он, увидев, что сын уже не спит.
Тот уныло кивнул.
– Паврус, что тут происходит? – из родительской спальни вышла бледная, словно смерть, Крильфира. – Ты можешь объяснить?..
Голос её дрожал, а в глазах плескался испуг. Было видно, что она тоже слышала разговор своего мужа со старостой.
Переглянувшись с Гленусом, глава семьи вздохнул и вымолвил:
– Раз уж мы все встали, давайте сперва позавтракаем, а потом поговорим.
Никто не возражал.
Само собой разумеется, Паврус не стал рассказывать жене всё, что знал, а только пересказал свежий случай с коровами-зомби в изложении Долговязого Джоруса, изобразив на лице великую заботу и недоумение. Выслушав всё внимательно, Крильфира обеспокоенно посмотрела на Гленуса и сделала ограждающий знак. Затем она прочла короткую молитву Божественной Матери Кинченали и, закончив, тихо обронила:
– Надеюсь, Джорус ошибся, и больше эти ужасы не повторятся…
Её слова заставили отца и сына снова переглянуться, ибо, зная истинные причины происходивших в деревне «ужасов», они отныне ничего не могли гарантировать.
На этом их разговор завершился, и Паврус вышел во двор, намереваясь заняться ремонтом забора, попорченного ожившими коровами, а Крильфира стала привычно хлопотать по хозяйству. Гленус же отправился, по тайному заданию отца, пообщаться с приятелями, дабы разнюхать, что говорят в деревне о последнем случае с оживлением мёртвых.
Но выполнить поручение ему не удалось. И главной причиной этого стало то, что Гленуса сторонились, причём даже те, кого он считал своими друзьями. Даже верная любовница Ютана избегала его. Как показал день в дальнейшем, люди сторонились также и его родителей, но самого Гленуса всё же больше. Все смотрели на него настороженно, с опаской, а кто-то и с откровенной неприязнью. Проходя по улочкам деревни, он постоянно слышал осуждающие шёпотки за спиной.
Это удивило парня, ведь прямых доказательств его причастности к оживлению мертвецов не было, да и вреда это никому не принесло. Наоборот, самому Гленусу дважды удалось обезопасить соседей от возможных неприятностей, когда он прогнал покойников, хотя селяне об этом и не догадывались. Такое отношение земляков он находил очень обидным и несправедливым. Мысль, что он и его родители стали изгоями в родной деревне, жгла Гленуса пуще раскалённого железа. Она заставляла испытывать растущее раздражение на себя, как на носителя проклятого дара, на недалёких односельчан, и, в особенности, на старосту, который, по всей видимости, и раздул у всех искру подозрения в пожар неприкрытого отторжения. Сознательно он это сделал или нет, Гленуса мало волновало. Главное, он теперь был уверен, что изменение отношения к ним деревенских жителей являлось делом рук Джоруса, слова и нападки которого только подтверждали это.
Размышляя таким образом, юноша вдруг вспомнил, что староста на протяжении многих лет постоянно, хоть и ненавязчиво, совал свой нос в дела его семьи. Раньше Гленус полагал, что он это делал из особой дружеской заботы и деревенской солидарности к ним, но сейчас внезапно понял, как сильно заблуждался на этот счёт. По его мнению, таким манером Долговязый Джорус просто следил за ними, в особенности за Гленусом – он постоянно интересовался его здоровьем, увлечениями, нуждами, вечно крутился возле их дома…
«Вот сволочь! – со злостью подумал юный некромант, возвращаясь домой. – Ну, погоди, Джорус! В следующий раз я специально заставлю мертвецов плясать и петь у твоей усадьбы! Причём каждую ночь!.. И тогда ты уже не станешь говорить, что они идут лишь к нашему дому! Теперь они будут посещать ещё и тебя…»
Гленус нехорошо усмехнулся и даже коротко хохотнул, так понравилась ему эта мысль.
«А пока будем всем мило улыбаться, будто ничего не изменилось. Придёт время, и я ещё отыграюсь за всё».
И он действительно улыбался всем встречным и старался вести себя беззаботно и невозмутимо.
В эту ночь Гленус не мог долго заснуть от всего пережитого за день, а когда эмоциональная усталость всё-таки сморила его, то забылся беспокойным, но, как оказалось, коротким сном. Через пару часов кто-то сильно потряс его за плечо. Гленус хотел отмахнуться от помехи, что мешала спать, но от этого тряска только усилилась. Он с трудом разлепил веки и увидел рядом с собой отца, державшего в руках огарок тлеющей свечи.
– Просыпайся! Скорее! – велел тот возбуждённым тоном и бросил сыну одежду с лавки. – Одевайся и выходи во двор!
Паврус поставил свечу на столик у кровати и выскочил из комнаты.
– Что случилось? Разве уже утро? – ещё туго соображая спросонья, крикнул ему вдогонку Гленус.
– Давай быстрее! – донеслось из сеней.
Гленус кинул взгляд в окно – на улице царила ночь. Недоумённо пожав плечами, он, однако, не стал тянуть с одеванием и вскоре уже выходил из дома, неся в ладони зажжённую свечу.
Отец встретил его на крыльце. Здесь же стояла Крильфира.
– Погаси свет! – велел Паврус.
Всё ещё ничего не понимая, Гленус послушно задул свечу. И только оказавшись во тьме, смог разглядеть, что во всех соседских домах горит свет, а деревню наполняют крики множества людей и какие-то жуткие нечеловеческие рыки и рёв.
– Что происходит? – спросил Гленус и уже громче потребовал от родителей. – Объясните мне, наконец!
– Мертвецы напали на деревню! – бросил Паврус.
Гленус застыл.
– Как… напали?! – выдавил он. – Я никого не вижу…
Он не успел договорить, как мимо их дома с воплями пробежали двое человек, преследуемые несколькими ломанными и необычайно шустрыми белокостными фигурами.
– Это началось недавно, – снова заговорил отец. – Я залазил на крышу и оттуда всё видел. Похоже, сюда явился весь погост! Мертвецы ломятся в дома и гоняются за всеми, кого увидят. Особенно много их у дома Долговязого Джо – пытаются штурмом прорваться внутрь. К Лютису они тоже поначалу сунулись, но потом убежали к старосте. А вот к нам почему-то пока никто не заглянул… – Паврус внимательно посмотрел на сына. – Странно как-то это всё, ты не находишь?
– Да… Раньше они вели себя мирно, – рассеянно обронил Гленус.
– Я не об этом, – отрезал Паврус. – Зомби уже с полчаса бушуют здесь, но все как один обходят стороной наш дом, тогда как раньше только и лезли к нему! Вот в этом и есть странность!
Гленус изумлённо посмотрел на отца. Затем перевёл взгляд на молчавшую всё это время мать и только сейчас заметил, что глаза её безумно блуждали, полуоткрытые губы нервно вздрагивали, а сама она буквально тряслась от охватившего её ужаса.
– Мам! – подскочил он к ней и тронул её за плечо. – Тебе плохо?
Крильфира сильно дёрнулась, будто хотела вырваться, но узнав сына, прошептала:
– Надо… надо бежать! Пока они не добрались до нас! Там… среди этих… этих тварей наверняка и наши родные… Я не хочу, чтобы они сожрали нас!..
У неё явно начиналась истерика. Но в этот момент Гленус вдруг вспомнил сон, который ему сегодня снился. Вспомнил и тут же понял, почему взбесилось целое кладбище.
– Не бойтесь, – со смешком сказал он, беря обоих родителей за руки. – Мертвецы нас не тронут. Пошумят и уйдут.
– Так… это твоя работа? – догадался Паврус.
Крильфира уставилась на сына остекленевшим взглядом.
Гленус неопределённо пожал плечами и смущённо улыбнулся.
– Я вспомнил сон, который мне сейчас приснился, – молвил он. – Будто я был на нашем кладбище, где из могил поднялись все мертвецы, кроме наших родных, – парень многозначительно посмотрел на мать. – Во сне получалось, будто они встали по моему приказу. В общем, я велел идти им в деревню и напугать всех тех, кто вчера отвернулся от нас. Особенно я велел им заняться нашим дорогим и «заботливым» старостой… Но это был всего лишь сон!
– Что не помешало покойничкам явиться сюда в полном составе, – пробормотал Паврус. – Похоже, приятель, ты становишься настоящим некромантом, раз даже во сне можешь так лихо управляться с мертвецами…
– Некромантом!!! – очнулась тут Крильфира. – Наш сын стал некромантом?! Так это всё ты устроил, Гленус?..
Юноша открыл рот, чтобы ответить, но отец опередил его.
– Идёмте в дом – там и поговорим, – молвил он таким тоном, что никто и не подумал ему перечить.
Оказавшись внутри, они крепко заперли двери и окна, после чего устроились в гостиной вокруг тускло горевшей на столе лампы. Здесь Паврус и Гленус уже без утайки поведали Крильфире обо всех происшествиях с ожившими мертвецами, приключившихся за последние месяцы. Бедная женщина была так шокирована, что некоторое время просто не могла поверить в услышанное. Если б не события текущей ночи, наверное, она решила бы, что её просто разыгрывают.
– Вся проблема в том, что я пока не могу контролировать проявления моего Дара! – с глубоким чувством досады сказал в заключение Гленус.
– Это боги покарали нас! – тихо обронила Крильфира. – Только не пойму, за что…
– Боги или не боги, но я не вижу ничего другого, Гленус, как научиться тебе управлять своей магической силой, – мрачно проговорил Паврус. – Но, разумеется, всем следует держать язык за зубами.
– Ты позволишь мне экспериментировать с мёртвыми?! – не поверил Гленус.
– Боги!.. – выдохнула Крильфира, положив руку на сердце.
– Придётся, если мы не хотим, чтобы нас сожгли однажды ночью в нашем собственном доме, – веско заметил Паврус. – Твой Дар, сын, набирает силу, раз мертвецы встают теперь не только в полнолуние. И я боюсь предполагать, какой номер отколет он в следующий раз… А пока призови парочку-другую зомби к нашей ограде – пусть споют нам «колыбельную»…
Крильфира с ужасом посмотрела на мужа. Гленус тоже удивился.
– Зачем?! – спросили они в один голос.
– Чтобы никто нас не заподозрил. Только пусть шумят потише, чтобы мы смогли поспать. Да ещё кое-кого направь к Лютису, а то что-то у него слишком спокойно…
Весело ухмыльнувшись, Гленус устремился к выходу.
– Стой! – задержал его Паврус. – Прикажи им отсюда.
– Но… – начал Гленус.
– Попробуй, – настаивал отец, – ведь ранее ты поднимал их из могил, не выходя из дома.
– А если они все к нам явятся? Я ведь никого не вижу и не знаю, к кому конкретно обращаться.
– Тогда подойди к окну. И попробуй руководить ими молча…
Сопровождаемый родителями, Гленус прошёл в свою комнату и замер у окна, напряжённо вглядываясь через него во тьму ближайшего переулка. Через некоторое время ему удалось рассмотреть новые бегущие силуэты селян, за которыми ковыляло несколько скелетов.
«Эй! – мысленно окликнул их Гленус. – Четверо первых, живо к нашему забору, а двое следующих ступайте к Лютису – стойте возле его ограды и легонько пробуйте её на крепость…»
Из толпы бегущих мертвяков послушно отделилось шесть фигур, четыре из которых принялись тупо ломиться прямо в забор дома Гленуса, а две других двинулись в обход. Одновременно Паврус прошёл в гостиную, приоткрыл там окно и вскоре сообщил, что пара мертвецов начала крушить ограду их соседа напротив.
Гленус удовлетворённо улыбнулся. Незнакомое ранее ощущение власти распирало его грудь. Окрылённый успехом, он немного подумал и новым мысленным приказом разделил возившихся у его забора скелетов на две равные группы. Одну он оставил на месте исполнять прежнее его задание, а другую отправил с той же целью к фасаду своего дома. Очень довольный собой, парень хотел приказать скелетам сделать ещё что-нибудь, однако благоразумие подсказало ему на этом остановиться.
– Ну, вот и всё, – молвил он, вернувшись с матерью в гостиную. – Веселье будет продолжаться до утра, так что можем поспать – мертвецы нас не побеспокоят.
– Молодец, сынок! – похвалил Паврус.
– Добром это не кончится… – проронила, покачав головой, Крильфира.
Она явно не одобряла всё творившееся сейчас в деревне и в особенности ту игру, что затеяли её муж и сын, но от начинавшейся истерики у неё не осталось и следа, что утешало.
– Не тревожься, – попытался успокоить её Гленус. – Я послал всем мертвецам общий приказ утром вернуться в свои могилы и больше не покидать их никогда. Теперь самостоятельно ожить смогут только свежие покойнички.
– Вот это ты хорошо придумал! – Павруса данная новость заметно приободрила, зато лицо Крильфиры по-прежнему выглядело озабоченным – она явно думала сейчас о «свежих покойничках».
Рассудив, что настоящее испытание их ждёт завтра, когда деревня будет приходить в себя и обсуждать случившееся, все улеглись спать, дабы всякие неожиданности и неприятности встретить на ясную голову.
Однако следующий день, вопреки ожиданиям, не принёс семье Павруса неприятных сюрпризов, хотя без неожиданностей не обошлось. Утром, когда мертвецы огромной массой дружно утопали обратно на кладбище, Гленус вместе с отцом, как и многие их односельчане, вышли смотреть, какой ущерб нанесла нежить их ограде. Поздоровавшись с чинящим забор Лютисом, который проводил их хмурым и задумчивым взглядом, они могли только порадоваться: начинающий некромант поработал со скелетами на славу, и, в отличие от их соседей, править ограждение им сильно не пришлось. Больше всех в селении досталось бывшим приятелям Гленуса и старосте – разгром у них был если и не полный, то близкий к этому. Покойники не только проломили им ограждения в нескольких местах, но и основательно потоптали посадки на огородах.
А после обеда Долговязый Джорус неожиданно собрал общедеревенский сход на ближайшем лугу, куда позвали также и Павруса с семейством.
– Надеюсь, нас не пришибут прямо там … – уронил Гленус, когда они вышли из дома.
На поле, ещё пахнувшем недавно скошенной травой, собрались почти все жители деревни; отсутствовали совсем немногие, и то, наверное, по уважительным причинам. Были здесь не только взрослые мужики и бабы, но также молодёжь, дети, старики и даже новоявленные мамаши с младенцами на руках. Некоторые сидели на принесённых скамьях, но большинство либо стояли, либо расположились прямо на земле.
Павруса с семьёй, видимо, как предполагаемых виновников этого собрания, Джорус пригласил встать поближе к себе перед толпой – так их могли видеть все. Вопреки ожиданиям Гленуса, их никто не тронул, во всяком случае, пока. Зато многочисленные взгляды, обращенные на них, сказали ему о многом. Часть людей выглядела растерянной и смущённой. Некоторые тщательно прятали таящийся во взоре страх. В глазах других скрывались настороженность и недоверие, переходящие в откровенную подозрительность. Третьи смотрели с явным неодобрением и неприятием. Не у многих в глазах Гленус разглядел сочувствие к ним. Но более всего его поразила реакция большинства парней, в числе которых находились и его бывшие друзья, – их глаза пылали неприкрытой злобой и ненавистью. А если они случайно встречались взглядом с Гленусом, то тут же презрительно сплёвывали или же демонстративно отворачивались.
Вдруг Гленус уловил чьё-то пристальное внимание, рефлекторно повернул голову и поймал взгляд Ютаны. В глазах девушки тут же промелькнул страх, и она поспешно потупила взор. Гленус горько усмехнулся, хотя в горле у него вдруг запершило и нестерпимо захотелось плакать. Боль от предательства подруги и друзей была невыносима. Понимая, что это только начало конфронтации с односельчанами, юноша начал мысленно казнить себя за такой реалистичный сон минувшей ночью. Однако что он мог поделать – вызов мертвецов к жизни пока проходил вопреки его воле.
Наконец на луг подтянулись последние опоздавшие, и Долговязый Джорус, стоявший вместе с детьми и женой, решил начинать собрание. Он тяжело взобрался на принесённую с собой лавку и поднял вверх руки, призывая разговаривающих между собой людей к молчанию.
– Внимание! Внима-ни-е! – возгласил он. – Попрошу тишины!
Когда толпа умолкла, он опустил руки и сказал:
– Я собрал вас всех, чтобы обсудить некоторые… э-э… проблемы, обрушившиеся на нас в последние дни. Точнее, одну проблему, и это – ожившие мертвецы…
Джорус откашлялся, оглядел напряжённо внимавших ему селян и продолжил:
– Всех нас волнует вопрос: что это за напасть, что или кто виновен в этом и как прекратить это безобразие.
– Да что тут думать? – крикнул чей-то молодой голос из толпы. – У нас завёлся свой собственный деревенский некромант, вон, рядом с тобой, Джорус, стоит…
Люди разом загалдели, стараясь перекричать друг друга, и старосте пришлось опять поднимать руки вверх.
– Тише! Тише! Насчёт некроманта из своих я бы поостерёгся делать заявление, – сказал он. – Слишком уж громкое это обвинение, требующее весомых доказательств. У меня их нет, а у вас?
Сощурившись, Джорус окинул внимательным взором притихшую толпу.
– Прямых доказательств, может, и нет, – проговорил чей-то скрипучий голос, – но есть косвенные, которых уже собралось столько, что их вполне можно посчитать за прямые.
Гленус посмотрел в сторону, откуда раздался голос, и увидел Клетиса, крупнейшего скотовода деревни, у которого недавно ожили издохшие коровы.
– И какие же? Что за доказательства? Говори, не томи! – закричали из толпы.
– Ну, сперва, я думаю, нужно назвать предполагаемого виновника, – заметил Клетис. – Это Гленус, сын Павруса…
– Ой! – Крильфира в ужасе схватилась руками за лицо.
Паврус же, побагровев, лишь стиснул зубы. А Гленус вдруг почувствовал себя очень неуютно под сотнями устремлённых на него взглядов, словно он стоял абсолютно голый.
– Многим из вас известно, – продолжал тем временем скотовод, – что шестнадцать лет назад, в ночь его рождения к их дому явились первые несколько покойников из числа недавно погибших охотников. В ту ночь было полнолуние Селены и затмение Ураноса, что, по словам ныне усопшей ведуньи Галагеи, наделяло любого родившегося в такой момент младенца печатью Тьмы…
Людская масса дружно вздохнула.
– Да. Никто из нас не знал, что это за печать, как она выглядит и проявляет себя. Галагея тогда заявила, что дурных знаков на теле Гленуса не нашла, и это нас успокоило. Как оказалось, зря. Печать Тьмы показала себя в ту же ночь, оживив мёртвых и приведя их к дому Гленуса. Не знаю почему, но после того Тёмный Дар этого парня не проявлял себя целых шестнадцать лет. Однако пару месяцев назад Гленус отметил свой День рождения, и именно в те дни у нас в деревне видели ночью неопознанных чужаков – возможно, мертвецов. Далее. Недавно у меня неожиданно издохли сразу несколько коров, а спустя неделю вдруг снова ожили и явились… верно, снова ко двору Гленуса! Не исключено, что и пали они не случайно, а от той же колдовской силы, что их и оживила… Ну а сегодняшнее ночное нашествие вообще переходит все границы!..
– Так, выходит, что скоро вслед за коровами можем пасть и мы?! – воскликнул Лютис.
Народ опять зашумел. Люди возбуждённо размахивали руками и вообще вели себя очень эмоционально, то и дело обжигая Гленуса и его родителей злыми взглядами.
– Верно сказано! Не место некроманту среди нас! Пусть Гленус уходит из деревни! – кричали одни селяне.
– Почему только он? Пусть убираются всей семьёй – может, они там все заодно! – вторили им другие.
– Не порите чушь! Не пойман – не вор! – возражали им третьи, наименее многочисленные. – Никто не может сказать, что видел, как Гленус колдовал. Он такой же обычный мальчишка, как и все остальные в деревне! Нашли крайнего! Может, это вообще кто-то другой, только хорошо замаскировался!
– Да? И кто же, например?
– Нужно искать среди тех, кто недолюбливает Павруса. Да тот же Клетис, который давно домогается Крильфиры. А Лютис и вовсе завидует Паврусу с самого детства, хотя и непонятно из-за чего…
Лица Клетиса и Лютиса вытянулись, когда их назвали. А вот Паврус остался почти бесстрастным, лишь яростный взгляд, которым он смерил Клетиса, обещал тому вскоре массу неприятностей. Лютиса же он вообще проигнорировал.
Эта перепалка между селянами продолжалась довольно долго и грозила перерасти в ссору или даже в драку, но зычный бас Долговязого Джоруса разом прекратил весь гвалт.
– А ну тихо! – проревел он и, когда все умолкли, более спокойно продолжил: – Ну, все высказались? Может, теперь нам стоит выслушать самого обвиняемого? – и повернулся к Гленусу. – Итак, парень, что ты нам можешь сообщить в своё оправдание?
Испытывая немалое волнение от всего происходящего, Гленус в поисках поддержки переглянулся с родителями, получил от отца ободряющий многозначительный кивок и лишь затем перевёл взгляд на замершую в ожидании толпу. И сразу же ощутил острое желание немедленно сбежать куда-нибудь. С большим трудом ему удалось пересилить себя и с некоторой заминкой ответить:
– Я… Я… эм-м… Я хочу сказать, что не меньше других обеспокоен нашествием нежити и хочу, чтобы это поскорее закончилось. Совсем закончилось.
– Наш сын невиновен! – взял тут слово Паврус. – И я утверждаю, что никаким колдовством он не занимается, как и мы с Крильфирой…
Он хотел что-то ещё сказать, но его перебили.
– Ну да? А мертвецы сами вдруг захотели прогуляться по нашему свету? – закричали люди. – Эй, Джорус, а с чего ты взял, что они скажут нам правду?
– А вот почему, – мгновенно отозвался тот. – Я слежу за их семьёй с самого рождения Гленуса и могу подтвердить, что прямых доказательств их вины по пробуждению мёртвых у нас нет. Как их нет и ни на кого другого в деревне. Кроме слов покойной Галагеи, мы не имеем даже косвенных доказательств. Но слова – лишь звук и требуют своего подтверждения чем-нибудь более весомым. В общем, нет никакого смысла в пустом сотрясании воздуха, так мы никогда не приблизимся к истине. Но я знаю, что нужно сделать, чтобы решить нашу проблему…
Джорус сделал паузу и окинул собрание взглядом.
– Ну? И что же? – поторопили его.
– Вчера я говорил с Паврусом, – староста посмотрел на односельчанина, – и мы с ним решили, что нам нужно пригласить специалиста, мага, который разбирается в таких вопросах. Я думаю, он быстро поймёт, в чём здесь дело, и если есть вредитель, он его вычислит.
Люди опять загалдели, а Гленус растерянно переглянулся с родителями – такого прилюдного шага в их сторону от Долговязого Джоруса он никак не ожидал.
– А что, Джорус прав – лучше мага это никто не сделает, – говорили одни селяне. – Он сразу всё на свои места поставит.
– Да, и обдерёт нас как липку! – добавляли другие. – Услуги доброго мага стоят недёшево – может, у нас и денег-то таких со всей деревни не наберётся…
– А чего гадать – надо ехать в город и всё вызнать.
Джорус их слышал и обронил:
– Я тоже думаю, что хороший маг потребует и хорошую плату. Так что объявляю сбор денег. От каждого двора мне следует принести сегодня по одному гривеннику…[9]
– Ого, Джо, откуда у нас такие деньжищи?! – возмутился Клетис.
– Кто бы говорил! – послышался в толпе чей-то едкий голос.
– Ой, горе-горе! – схватился за голову скотовод. – Неделю назад сдохли четыре коровы, а сегодня нужно отдать ещё и гривенник… Так я скоро и вовсе пойду по миру с протянутой рукой!
– Ничего, мы тебе подадим! – смеялись приободрившиеся люди над прижимистым земляком.
Конечно, никто не хотел расставаться с деньгами, но многие понимали, что маг – это, похоже, их единственная надежда на решение проблемы с ожившими мертвецами.
– И ещё: нужно сообразить, кто поедет в город, – добавил староста. – Райдус уже вызвался, но ему потребуются трое сопровождающих. Выезд – завтра утром.
Верзила Райдус, старший сын Долговязого Джоруса, слыл знатным охотником, и в спутники ему напросились ещё три деревенских зверобоя. Решено было ехать до Банажа, ближайшего к деревне города, стоявшего от неё в трёхстах с небольшим километрах к юго-западу. Примерно три-четыре дня пути на лошадях туда и столько же обратно плюс день на пребывание в самом городе – наниматели как раз успевали вернуться с магом к очередному полнолунию, хотя после вчерашних событий это, наверное, уже не играло особой роли.
На том порешили, и все разошлись. Паврус и Крильфира радовались, что никто не предложил охотникам взять с собой в город Гленуса, где его Тёмный Дар могли сразу раскрыть. В этом случае неизвестно, как бы в дальнейшем всё сложилось, ведь в Анфоре, где они проживали, Чёрная магия находилась под запретом, как и во многих других странах Луадора. А здесь, в глухой деревеньке, с чародеем ещё можно было тайком договориться. По крайней мере, Паврус надеялся на это, благо заначка на трудные времена у него имелась…
К ночи, как потом выяснил Паврус, удалось собрать почти сорок гривенников, и это с семидесяти домов селения. Конечно, такая малая сумма объяснялась тем, что жителями деревни в основном являлись бедные земледельцы, и мало кто из них держал скотину, как Клетис. В город или другие населённые пункты ездили предельно редко, а многие и вовсе никогда не покидали родной деревни, целиком питаясь с собственных земельных участков. Некоторые охотились, а потом обменивали дичь и шкуры на плоды земледелия. Поэтому далеко не у всех нашлись деньги. Однако староста не спешил унывать.
Ранним утром следующего дня подводу охотников, снаряжённую съестными и питьевыми припасами на неделю-полторы, вышли провожать всем миром. Для подтверждения платёжеспособности деревни Джорус вручил сыну половину собранных денег, дал последние наказы, благословил, и телега, запряжённая парой гнедых лошадок, принадлежавших старосте, шустро покатила по плохонькой дороге на запад.
После отъезда охотников в город прошёл день. К удовлетворению Павруса, отношение к нему и его семье в деревне как будто немного потеплело. Может быть, всё-таки на это повлиял сельский сход, а может, надежда на мага, который поставит крест на всей творящейся в деревне мистике.
Но ещё вчера, настойчиво расспросив Крильфиру насчёт Клетиса, Паврус узнал, что тот действительно уже многие годы преследует её с непристойными предложениями. Это привело его в бешенство, и он даже решил набить морду зажиточному односельчанину. Однако потом сообразил, что этим может лишь усугубить и так непростое положение своей семьи в деревне, и передумал.
Тем не менее Паврус всё же навестил Клетиса поздним вечерком, в красочной форме обрисовав ему картину его мучительной смерти, если он не оставит Крильфиру в покое. Перепуганный и прижатый печным ухватом к стене собственного дома, скотовод божился, что «это какое-то недоразумение», что «его совесть чиста и никогда бы не позволила ему так гнусно поступать за спиной уважаемого Павруса». Разумеется, последний ему ни на йоту не поверил, но домой шёл уверенный, что теперь Клетис будет держаться от его жены на безопасном расстоянии.
А вот у Гленуса дела обстояли намного хуже – в отличие от более умного старшего поколения, его сверстники по-прежнему относились к нему отчуждённо и враждебно. А молодые и озлобленные, как известно, скоры на расправу, подтверждением чему послужило избиение Гленуса деревенскими парнями.
Это случилось на следующий день после отъезда охотников. День стоял жаркий, и Гленус решил освежиться в пруду. Однако ещё на подходе его заметили, и, когда юноша приблизился, ему навстречу высыпала полуголая ватага молодцов, среди которых было и несколько бывших приятелей Гленуса. Перегородив ему дорогу, они окружили его, не скрывая злых взглядов.
– Стой! – грубо скомандовал выделявшийся среди них массивной мускулатурой и высоким ростом Фертус, самый сильный парень в деревне.
Гленус остановился, нутром чувствуя, что дело неладно. Но он всё же сумел сохранить невозмутимое выражение лица и даже заставил себя через силу улыбнуться.
– Приветик, ребята! – доброжелательно поздоровался он. – Рад, что вы снова удерживаете пруд. Я тут шёл и гадал: девчонки сегодня на озере или вы, а то жара стоит знатная, искупаться бы…
– Некромантам сюда вход запрещён! – хмуро заявил Фертус.
– Ребята, да вы что? Это же я, Гленус, старый добрый Гленус! – воскликнул юный колдун. – Какой же я некромант?! Ведь позавчера на собрании мы всё решили…
– Там Мы ничего не решали, – веско произнёс Фертус. – А вот сейчас решили – тебе не место здесь!
Гленус с тоской огляделся, надеясь, что хоть кто-то улыбнётся ему. Однако взгляды двух десятков парней выражали лишь ледяную неприязнь.
– Ну хорошо, – пожал он плечами, – я тогда пойду домой.
– Ты не понял: тебе не место в деревне! Убирайся к своим демонам! – злобно бросил Фертус.
– Но я не сделал ничего плохого! – опешил Гленус. – За что вы так?! Ведь мы все вместе с раннего детства!..
– Уже нет! – оборвал его Фертус. – После стольких лет обмана? Нет, уже не вместе!
– Но я здесь родился! Куда мне идти?
– Куда пожелаешь, хоть на кладбище, к своим мертвецам! – хохотнул верзила.
Окружающие парни, вторя ему, издевательски заржали. Это неожиданно разозлило Гленуса.
– Знаете что, – резко заявил он, сверкая глазами, – а может, это вам всем стоит присоединиться к ним, а?! Это моя деревня, и мне решать, жить здесь или нет!..
Сказал и тут же испуганно осёкся, увидев, какая непередаваемая ненависть зажглась в глазах зловеще умолкших парней. Они как-то подобрались, и Гленус понял, что надо бежать.
– О, а вот и девчонки! – воскликнул он, тыча рукой за спину Фертуса.
Все молодцы невольно повернулись туда, и Гленус немедленно воспользовался этим. Одним движением он оттолкнулся от земли и прыгнул в сторону, где стояли его бывшие приятели. Юноша надеялся, что они по старой дружбе пропустят его, и он сможет удрать. Но… молодые люди не разошлись, а вместо этого шустро подхватили беглеца под руки, дав ему ясно понять, что они больше не были его друзьями.
– Держи колдуна! – одновременно заорал сзади Фертус, и Гленус вдруг ощутил мощнейший удар по голове.
Из глаз у него сыпанули искры, ноги вдруг стали ватными и разом подкосились. Он наверняка бы упал, кабы не державшие его парни. Затем его развернули, и удары градом посыпались на него со всех сторон.
Били Гленуса долго и со вкусом. Но, к счастью, он полностью отключился после первых же ударов, и остальная часть побоев прошла мимо его сознания. А потом юные садисты взяли его скомканное тело, отнесли подальше от пруда и сбросили в глубокий овраг. Возможно, они надеялись, что с Гленусом уже покончено…
Там и нашёл его Паврус вместе с Долговязым Джорусом и ещё некоторыми мужиками из охотников. Когда наступила ночь, а Гленус всё не возвращался, Паврус и Крильфира, ранее привыкшие к таким отлучкам сына, почувствовали в этот раз сильнейшее беспокойство. Они выскочили из дома и долго блуждали сначала по опустевшим и тёмным улочкам деревни, а затем и за околицей, зовя сына по имени. Но тот был далеко и тихо умирал в овраге.
Под утро, так и не сомкнув ночью глаз, Паврус оставил обессилившую жену дома и явился к старосте, чтобы попросить у него помощи в поисках Гленуса. Джорус нахмурился, видимо, сразу догадавшись, что могло случиться с парнем, однако отказывать в помощи не стал. Вместе с охотниками и их тренированными псами они облазили округу и вскоре наткнулись на окоченевшее тело Гленуса. К счастью, он ещё дышал, но жизнь едва-едва держалась в его изломанном теле.
Когда юношу несли на самодельных носилках в деревню, Паврус не скрывал своих слёз и всё время потрясённо повторял:
– Как же так? Он ведь ещё ребёнок!..
Джорус и охотники на это лишь стыдливо опускали глаза, боясь признаться самим себе, что если бы не деревенский сход, они, наверное, таким же образом поступили бы со всей семьёй Павруса… Как бы в своё оправдание староста пообещал бедному отцу начать расследование этого случая, но сразу оговорился, что положительного результата не гарантирует. Паврус равнодушно кивнул, понимая, что правды ему теперь никто не скажет, кроме самого Гленуса, конечно. Если только он выживет…
Так как покойная Галагея не успела оставить после себя преемницу, лечением Гленуса занялись все местные бабульки, мало-мальски понимавшие в знахарстве. Избиение весьма плачевно отразилось на физическом состоянии парня: ему сломали три ребра, левую ключицу, два пальца на правой ноге и нос, разом изуродовавший его смазливую белокурую мордашку. Помимо этого, он получил сотрясение мозга, были отбиты почки, а всё тело и жутко опухшее лицо покрывали чудовищные лиловые синяки и кровоподтёки.
Несколько дней старушки самозабвенно боролись за жизнь того, кого ещё недавно собирались признать виновником нашествия мертвецов. Возможно, страшная участь, постигшая Гленуса, всё-таки пробудила в людях стыд и остатки человечности, и они старались хоть как-то обелить себя. Наконец на третьи сутки знахарки объявили, что дело пошло на поправку, и больной со дня на день очнётся. И действительно, через двое суток парень пришёл в себя и слабым голосом попросил пить. Ему дали какого-то целебного настоя, и он снова впал в забытье, но на сей раз это оказался обычный сон.
Как Паврус и предполагал, расследование Джоруса захлебнулось, если вообще начиналось. На все его расспросы староста отвечал предельно уклончиво, дескать, всё так запутано, что следствие явно затянется. Паврус на это лишь рукой махнул, с нетерпением ожидая, когда он сам сможет поговорить о случившемся с сыном. Хотя он вполне допускал, что, даже узнав правду, виновных не накажут. Максимум пожурят, да и то не на общем собрании, а тайком. Паврус горько признал, что он сам и его родные действительно стали изгоями, и лишь чародей мог бы это исправить, за деньги сняв с них все подозрения.
Гленус мало-помалу поправлялся и уже через день смог первый раз поесть, хотя из-за переломов и головокружения всё ещё не мог не только вставать, но и безболезненно шевелиться. Крильфира, чуть не потерявшая рассудок, когда окровавленного Гленуса привезли домой из оврага, теперь не могла нарадоваться и почти бессменно дежурила у постели сына. Зато никто из селян, кроме знахарок и старосты, так и не зашёл проведать его.
Когда Гленус немного окреп, Паврус попытался его расспросить о случившемся. Но тот молчал и избегал встречаться взглядом с отцом. Вообще он теперь был немногословным, хотя выглядел значительно лучше – отёки почти сошли, синяки уменьшились и стали бледнее, многочисленные царапины и ссадины больше не гноились и затянулись молодой кожицей. Только сломанные кости, перетянутые жгутами, не спешили срастаться, изводя парня ноющими, а порой и острыми болями.
Гленус долго отмалчивался, прежде чем отец всё-таки уговорил его рассказать всё без утайки. Сам юноша, имея массу времени на мрачные размышления, чувствовал, что в душе у него будто что-то надорвалось. Нет, не воля, её эти подонки не смогли сломить, а что-то хорошее и светлое. Наверное, это была наивная детская вера в доброту и справедливость окружающих людей. И образовавшаяся на том месте пустота с каждым днём всё больше наполнялась чернильной тьмой злобы и жажды мести.
Особенно Гленус не мог простить предательства своих друзей и Ютаны, так и не осмелившейся даже тайно навестить его. Конечно, никакой речи о любви к ней ни шло, да и сама девица ничего подобного не испытывала к Гленусу, но всё равно он ждал от неё хотя бы какого-то сочувствия и поддержки.
Узнав наконец истину, Паврус сразу же потребовал от старосты созвать общедеревенский сход, чтобы судить виновных. И тут Джорус его вновь удивил, хоть и несильно. Он пошёл навстречу Паврусу и собрал людей на уже знакомом лугу. Однако мучителей Гленуса никто судить не стал. Селяне поругали их, построжились, сказали, что «так поступать нехорошо» и – всё, на этом сход завершился. Жестоко разочарованный Паврус в сердцах плюнул и решил дождаться приезда мага, надеясь, что хоть тогда ему удастся вернуть своей семье доброе имя и прежний правовой статус в деревне.
Посланные в город охотники вернулись поздно вечером на девятый день. Вместе с ними прибыл и бородатый маг на сером жеребце. На этот раз их никто не встретил, и они подъехали прямо к дому старосты. Очевидно, заслышав их, тот сразу же выскочил из дома, держа в руках зажжённый фонарь.
– Серебряный маг[10] Альтерус, из Гильдии Магов Банажа! – с достоинством представился чародей, ловко спешившись.
– А-а… – растерялся начальник селения и неуклюже поклонился. – Джорус, староста деревни…
Несмотря на уставший вид и запыленную одежду, волшебник выглядел очень представительно. Одетый в светло-коричневый дорожный костюм, сверкая серебряным Перстнем Мага[11] на пальце, он показался старосте весьма и весьма важной персоной, пусть и много моложе его. Жёсткая широкополая шляпа, прекрасно, должно быть, защищавшая от ветра, дождя и солнца, дорогой узкий меч в чёрных ножнах на поясе и увесистая кожаная сумка через плечо довершали картину, создавая образ опытного странника.
– Я так понимаю, – молвил Альтерус, сверля старосту пронзительным взглядом чёрных глаз, – это была ваша идея, сударь, вызвать из города мага?
– Да, милорд, – кивнул Джорус. – Я…
– Давайте сразу определимся: я не Исконный Маг,[12] чтобы вы могли называть меня «милордом»! – несколько резковато кинул колдун. – Впредь не обращайтесь ко мне так, я не любитель лести.
– Да, господин… – стушевался оробевший от этой вспышки староста. – Я хотел сказать, что вы можете остановиться у меня. О вашей лошади мы позаботимся.
– Благодарю. Мои спутники, – Альтерус кивнул в сторону охотников, – при найме просветили меня насчёт вашей проблемы, и уже завтра я готов приступить к её решению. Но, по моим расчётам, сегодня канун полнолуния, и некоторые шаги я хотел бы предпринять прямо сейчас.
– О, это было бы очень кстати, – оживился Долговязый Джорус.
– В первую очередь мне нужно взглянуть на предполагаемого виновника ваших бед…
– Но вы ведь с дороги, – замялся староста, – устали, голодны, наверное…
Он посмотрел на сына и охотников – те согласно закивали. Альтерус же остался непреклонен.
– Это подождёт, – отмахнулся он. – Я приехал сюда не прохлаждаться. Судя по тому, что мне рассказали, ваш случай должен прогрессировать, поэтому дорога каждая минута. Мы и так спешили попасть сюда до восхода Селены. Если честно, я и не чаял увидеть здесь уже кого-то живого, но смотрю, в деревне пока всё спокойно, и это меня удивляет. Неужели за последние две недели нападений больше не было?
– Не было, – подтвердил Джорус. – Как будто отрезало…
Вероятно, что-то в его голосе показалось магу подозрительным, так как он внимательно посмотрел на старосту.
– Вот это-то и странно, – уронил он. – Надеюсь, с вашим юным некро… э-э… проказником ничего не случилось?..
– Ну-у, по правде говоря, случилось… – нехотя ответил Джорус. – Его немного помяли местные парни – знаете ли, они у нас горячие ребята…
– Тем более, – засуетился Альтерус. – Я должен увидеть его немедленно.
Староста отпустил сына и охотников отдыхать, а сам повёл волшебника к дому Гленуса. Крильфира и Паврус ещё не спали, но неожиданного, хотя и долгожданного, гостя встретили настороженно. А вот сам начинающий некромант уже уснул, что, впрочем, не помешало Альтерусу оценить его состояние с одного взгляда.
– М-да, – нахмурившись, произнёс он, – действительно, погорячились ваши парни. Пожалуй, прежде чем я смогу начать свои изыскания, мне придётся подлечить мальчонку.
– Позвольте спросить, господин Альтерус, – подал голос староста, – вы Белый маг?[13]
– Нет, я маг Огня, – чародей продемонстрировал перстень с крохотным рубином, – но, благодаря своим алхимическим навыкам, могу выступать и в качестве целителя. Идите, уважаемый Джорус, домой, сегодня я останусь с больным, а как быть завтра – поглядим. Надеюсь, вы не против?
Последний вопрос он задал Паврусу и Крильфире.
– Ну что вы, господин, – едва скрывая своё возбуждение, произнёс Паврус, – для нас это честь!
– Но… – начал было разочарованный староста.
– Боюсь, для скорейшего выздоровления юноши мне придётся приложить немалые усилия, а это может занять много часов, – терпеливо пояснил Серебряный маг. – Так что ступайте, сударь, и ни о чём не беспокойтесь.
Хмуро пожелав всем спокойной ночи, Долговязый Джорус удалился.
– Ну-с, дорогие хозяева, – молвил затем Альтерус, – лечением вашего сына я действительно займусь сегодня же. Однако остаться у вас ночевать меня на самом деле вынудили некоторые другие обстоятельства, о чём мы поговорим позже… Для начала хотелось бы куда-нибудь пристроить моего конька, а то вот-вот разразится ненастье. Да и для вашего покорного слуги, надеюсь, найдётся какой-нибудь угол?..
– Конечно, месье, – засуетился Паврус. – Вашу лошадь мы поставим в сарай, а вам постелем прямо здесь, в гостиной. Могу предположить, что вы голодны и не откажетесь откушать?
– Не откажусь, – улыбнулся чародей и пригладил свою аккуратно подстриженную бородёнку. – А для моего коня у вас не найдётся, случаем, также немного воды и овса?
– Вода не проблема, а вот овёс… – почесал в затылке Паврус. – Скотину мы не держим, и овёс нам не к надобности. Зато пырея хоть отбавляй – я только вчера накосил его в нашем огороде целую скирду на перегной.
– Вот и отлично! – потёр руки Альтерус. – Тогда позвольте сначала перекусить, а затем я займусь вашим сыном.
Велев Крильфире накрыть на стол и покормить гостя, Паврус вышел во двор. Маг оказался прав насчёт непогоды: с востока появился горячий ветер, дувший резкими порывами и стремительно гнавший по небу тёмные тучи. Введя коня в полупустой сарай, Паврус принёс ему большую охапку пырея, поставил ведро воды и вернулся в дом, где сразу же тщательно прикрыл скрипевшие и хлопавшие на ветру ставни.
После ужина заметно повеселевший Альтерус расседлал лошадь и, подхватив вторую свою сумку, что была ранее прикреплена к седлу, вошёл в комнату Гленуса. Паврус и Крильфира последовали за ним. Несмотря на относительную молодость волшебника – в ходе застольной беседы выяснилось, что он ровесник сорокатрёхлетнего Павруса, – из-за посеребрённой сединой бороды он, однако, выглядел лет на пять старше. Своими манерами, речами, внешним видом и исходящей от него уверенностью Альтерус произвёл на них сильное впечатление, заставив быстро поверить, что он профессионал и своё дело знает.
Поставив на лавку зажжённую лампу, маг первым делом произнёс какое-то короткое заклинание, после чего взглянул на Гленуса и поражённо застыл. Что он там увидел, Крильфира с Паврусом, конечно, не поняли, но Альтерус с таким изумлённым видом рассматривал спящего юношу довольно долго. Наконец, удовлетворённо хмыкнув, он открыл сумку и извлёк из неё несколько необычных предметов. Первым оказался короткий белый жезл, покрытый резьбой из замысловатых значков и со слабо светящимся розовым кристаллом в утолщении возле рукояти. Потом друг за другом последовали несколько тёмных стеклянных флаконов, плотно закрытых пробками, и какая-то небольшая пирамидка, будто вырезанная из прозрачного хрусталя и с пляшущими внутри голубыми огоньками.
В завершение Альтерус вынул из внутреннего кармана камзола небольшой костяной кругляш с изображением человеческого уха и шепнул над ним какое-то слово. После этого он снова спрятал странную вещицу и повернулся к наблюдавшим за ним селянам.
– Теперь нас никто не сможет подслушать, – объяснил он свои последние действия.
– Что-то не так?.. – насторожился Паврус.
Маг вздохнул.
– Пока я ехал сюда, ваши ходоки весьма красочно и во всех подробностях рассказали мне о разгуле нежити в здешних местах. При этом они неоднократно оговаривались о предполагаемой причастности к данному явлению Гленуса. Сейчас я хочу провести предварительный тест, чтобы определить, имеются ли у вашего сына склонности к Тёмному магическому дару или нет. Попрошу вас не отвлекать меня, пока я буду это делать.
Ещё раз окинув Гленуса цепким взглядом, он пальцем начертил над ним в воздухе несколько слегка фосфоресцирующих белесых знаков и негромко произнёс длинное заклинание. Знаки ярко вспыхнули, а затем плавно опустились на грудь и голову юноши, но не исчезли, а продолжили мерцать уже на его коже. Тогда Альтерус поместил в изголовье Гленуса хрустальную пирамидку, а в правую руку взял жезл. Держа левую ладонь над пирамидой, он принялся водить скипетром над больным, будто вязал или рисовал нечто причудливое и видимое лишь ему одному. И, словно отвечая его действиям, огоньки в хрустале затеяли новый, более стремительный танец, а свечение розового камня в жезле усилилось и начало пульсировать.
Это продолжалось несколько минут. Паврус и Крильфира, точно зачарованные, с широко открытыми глазами и ртом наблюдали за творящейся волшбой. Никогда в жизни они не видели ничего подобного, как ни разу в жизни не участвовали ни в одном магическом обряде. Ничего не понимая в происходящем, они искренне надеялись, что этим колдовством Альтерус не повредит их единственному сыну.
Наконец маг закончил и опустил руку с жезлом. Убрав его и пирамидку в сумку, он прошептал короткую фразу и сдул с тела Гленуса светящиеся символы, которые тут же растаяли в воздухе.
– Да, я не ошибся, – сказал он задумчиво. – В вашем сыне пробудился дар некромантии, очень сильный дар. С полной уверенностью могу заявить, что Гленус имеет потенциал Исконного Мага, Чёрного Мага.
Крильфира ахнула и тут же закрыла рот рукой. Паврус же практически ничего нового для себя не услышал, поэтому ждал продолжения речи Альтеруса.
Исконные Маги, или Лорды – самые могущественные из волшебников, вторые в мире после богов. Редко рождались они в Двулунье.[14] Но та страна, где всё-таки появлялся подобный чародей, могла больше не беспокоиться за свою безопасность, вызывая жгучую зависть у тех государств, где таких магов не было.
– Я уже почти уверен, что ожившие мертвецы – это проявление его неосознанной Силы, – добавил Альтерус и тряхнул длинными чёрными волосами. – Давно у нас в Анфоре не слышали о Чёрных Лордах, очень давно…
– И… как нам быть? – спросил Паврус. – Ведь теперь соседи точно его убьют!..
– Для начала расскажите мне всё, как было, с самого первого дня жизни Гленуса, – попросил волшебник. – А там подумаем, что можно сделать.
Они снова прошли в гостиную, где Паврус поведал гостю всё, что знал о проявлении Тёмного Дара у сына.
– Вы правы, уважаемый Паврус, – молвил после Альтерус, внимательно выслушав его. – Единственный способ прекратить оживление мертвецов – это держать в узде пробуждающую их энергию. Гленус этого пока не умеет. Но этому можно научиться. Нет-нет, я не предлагаю обращаться к профессиональным Чёрным магам. Контролировать свою Силу может научить его, если я не ошибаюсь, чародей любой магической специализации.
– Даже вы? – с надеждой спросила Крильфира.
– Возможно, даже и я. Хотя, если честно, не могу этого утверждать, так как не изучал Тёмное Искусство. Но знаю точно, что на такое обучение может уйти очень длительное время – месяцы, если не годы.
– Годы!.. – разочарованно выдохнула Крильфира. – Значит, вы не возьмётесь его обучить, месье?
Альтерус рассмеялся.
– Ну что вы, конечно, нет! Я представитель Гильдии Магов Банажа, и у меня есть перед ней некоторые обязательства. Меня всего лишь послали помочь вашей деревне решить эту проблему, притом не бесплатно, о чём мы ещё поговорим…
– А как же тогда Гленусу овладеть своей магической силой? – посмотрел на Мага Огня Паврус. – Вы вот, например, как ею овладели?
– Меня ещё в детстве родители отдали учиться в магический лицей.[15] Потом был колледж. А вот на академию магии средств, увы, не хватило…
– Вот оно как, – невесело уронил Паврус. – Наверное, вся эта учёба требует больших денег?
– Соглашусь, немалых. Каждый год учёбы в Магическом Лицее Банажа стоит несколько десятков гривенников. Как минимум.
У Крильфиры и Павруса ошеломлённо округлились глаза.
– Ладно, пока оставим это, – проронил Альтерус. – Меня интересует вот какой вопрос: откуда в вашем мальчике взялся такой сильный магический дар? Просто так, на пустом месте, без соответствующей родословной он, как правило, не возникает. Обычно маги рождаются только от магов, тем более Лорды. А в вас обоих я не чую никаких колдовских задатков. Может, в вашем роду были чародеи?
– У нас? – озадачился Паврус и повернулся к жене. – Крильфира, у тебя в родне были колдуны?
– Что ты, дорогой, да не в жизнь!
– Тогда, может, у вас, Паврус? – посмотрел на него Альтерус.
– Хм… – задумался тот. – Что-то не припоминаю…
И тут его лик просветлел.
– Погодите-ка! – стукнул он себя по лбу. – Совсем вылетело из головы. Не так давно Гленус мне рассказал историю, которую ему поведала наша соседка Ютана, а она, в свою очередь, об этом узнала от своего деда. В общем, если верить ей, то двести-триста лет назад у нас в деревне останавливался некий чернокнижник по имени Балиус, от которого якобы забеременела моя прабабка…
– Паврус! – потрясённо воскликнула Крильфира. – И ты мне не рассказал?!
– Прости, совсем забыл…
– Вот и ответ на мой вопрос, – улыбнулся Альтерус. – Значит, в вашем мальчонке проснулась Древняя Кровь! Балиус… – задумчиво уронил он. – Знакомое имя. Интересно будет навести справки о нём.
Вороша бороду пальцами, чародей задумчиво умолк. В наступившей тишине стали отчётливо слышны далёкие раскаты грома приближающейся грозы. Прямо за окном гостиной шелестел в кустах палисада ветер, а у кого-то из соседей тоскливо завывал пёс.
– Кхе-кхе… – кашлянул Паврус, чувствуя, что молчание затянулось. – Господин маг, извините, что отрываю от ваших, безусловно, важных размышлений…
– Да? – очнулся Альтерус. – Простите, задумался.
На миг он прислушался к шумам, доносившимся с улицы, и уронил:
– Гроза… Люблю грозу! – и рассмеялся. – Конечно, если пережидаю её в укрытии. Ну да ладно, – он вдруг поднялся. – Надо подлечить вашего сына.
Собственно, практически всё лечение заключалось в поднесении к носу Гленуса флакона с какой-то желтоватой жидкостью – чтоб спал крепче, как пояснил волшебник – и растирании его тела пахучими субстанциями из тёмных флаконов. Места переломов Альтерус натёр одним составом, а остальные части тела – двумя другими. В процессе этого чародей, которому гостеприимные хозяева помогали осторожно поднимать и переворачивать Гленуса, дополнительно водил над телом парня какой-то небольшой прямоугольной пластинкой, мерно поблёскивавшей россыпью зелёных огоньков.
– Вам ещё повезло, что Гильдия послала именно меня, – сказал он по завершении лечебной процедуры. – Многие из нашей Гильдии вообще ничего не смыслят в целительстве. Я, к сожаленью, тоже не имею такого дара, но благодаря некоторым хитростям, вроде моих алхимических навыков и вот этого лекарского амулета, могу иногда обмануть свою бездарность!
– Будем надеяться, ваши хитрости сработают… – тихо уронила Крильфира.
Альтерус сложил свои лечебные приспособления обратно в сумки, и все трое вернулись в гостиную.
– Ну, а сейчас, если позволите, я хотел бы лечь немного поспать, – молвил гость, – что-то малость притомился за день…
Никто и не подумал возражать, и Крильфира бросилась стелить ему постель. Но перед тем как расстаться, Паврус несколько смущённо окликнул Серебряного мага:
– Господин Альтерус! Пока мы не легли, я хотел бы напоследок обсудить с вами один вопрос…
– Слушаю внимательно.
– Я сегодня уже как-то говорил вам, что нашему Гленусу не жить, если соседи прознают, что он потенциальный Чёрный маг…
– И вы хотите, чтобы я об этом умолчал? – слегка улыбнулся Альтерус.
– Умолчал – это одно, а вот придумать какое-нибудь грамотное объяснение происходящей у нас, так сказать, мистике – это уже другое… Наш староста далеко не так прост и может что-то заподозрить.
– Хорошо, я подумаю. К тому же я ещё не завершил свои исследования, и поэтому, наверное, уже завтра мне предстоит обойти с проверкой всё селение, а также навестить ваше кладбище. После этого мы ещё вернёмся к нашему разговору. Полагаю, мы сможем договориться…
– Спасибо, господин Альтерус, спасибо вам за всё!
Маг лишь с достоинством кивнул, принимая благодарность.
На этом они и разошлись. Заклинатель сразу же уснул, а родители Гленуса ещё долго ворочались в постелях, предаваясь размышлениям и сомнениям.
Рано утром следующего дня, наскоро позавтракав и накинув на плечи плащ, а на голову шляпу, Альтерус подхватил обе свои сумки, сел на коня и отправился, как он сказал, «тестировать» деревню. Его даже не остановила противная изморось, сменившая на рассвете сильный дождь, прошедший ночью и превративший улицы в месиво из грязи. Держа в руках уже знакомый белый жезл и хрустальную пирамидку, маг Огня принялся неторопливо объезжать все дома, проводя ему одному известные замеры. Посетил он и дом старосты, заодно сообщив тому о начале своих работ.
Через пару часов небо просветлело, дождь окончательно прекратился, и из-за туч выглянуло жаркое солнце. Вскоре закончил свои исследования в деревне и Альтерус. Ненадолго вернувшись домой к Паврусу, он спросил дорогу на кладбище и снова уехал. На этот раз он отсутствовал почти до полудня и возвратился как раз к обеду, до пояса перемазанный в грязи.
Почистившись и умывшись, Альтерус первым делом прошёл к больному, который до сих пор продолжал безмятежно смотреть сны.
– Что-то долго он спит… – обеспокоенно посмотрел на чародея Паврус.
– Не волнуйтесь, это нормально, – успокоил тот, водя своим жезлом над телом юноши. – Просто мои лечебные средства обладают сильным снотворным эффектом.
– И сколько это продлится? – спросила Крильфира.
– Думаю, к вечеру парень уже очнётся. Сон ему сейчас крайне необходим, потому что его организм ускоренно выздоравливает, – пояснил Альтерус. – Кости уже срослись, но уверенно двигаться он сможет только завтра. Правда, нос я ему полностью выправить не в силах, здесь нужен настоящий маг-целитель.
– Поразительно! – восхитился Паврус. – Истинное волшебство! Настоящее магическое исцеление!
– Настоящее магическое исцеление? Ну что вы! Так, кустарная работа, – возразил чародей. – Вот если бы здесь находился Белый маг или, скажем, маг Природы высоких степеней, то да! Любой из них поставил бы вашего Гленуса на ноги буквально за пару секунд. Вот это настоящее искусство!
– За пару секунд?! – не поверил Паврус. – Не может быть!
– Может, – усмехнулся Альтерус. – Мне известно, что Великие Белые Маги могут и вовсе не только мгновенно исцелять от любых болезней и ран сотни и даже тысячи людей одновременно, но и оживлять недавно умерших и погибших. И это не сказки, поверьте. Такой маг настоящее благословение для страны, родившей его.
Паврус и Крильфира ошеломлённо переглянулись.
– Как жаль, что с нашим сыном всё совсем наоборот… – печально уронила женщина.
Больше не отвлекаясь на разговоры, чародей ещё некоторое время поколдовал над Гленусом, а затем вместе с его родителями прошёл в гостиную обедать.
– Ну, господин Альтерус, и что показало ваше расследование? – спросил его после трапезы Паврус, неопределённо кивнув в окно.
Маг вытер губы белоснежным платочком, активировал свой амулет от прослушивания и лишь затем ответил:
– Причина ваших бед однозначно заключена в Гленусе. Нигде в селении я не нашёл больше никаких источников магических сил. Некоторое возмущение тёмных энергий обнаружилось на погосте, но следы их тянулись сюда, к вашему сыну. Так что мой предварительный диагноз остаётся в силе – Гленус является Исконным Чёрным Магом с сильнейшим даром некромантии.
– Беда-беда! – вздохнул Паврус. – И как нам быть? Вы обещали подумать над этим…
– Я и подумал. И более того – кое-что уже сделал…
Паврус и Крильфира заинтересованно посмотрели на мага.
– После исследования деревни и окрестностей я в первую очередь обработал особым огнём кладбище, чтобы обрезать все связи мертвецов с Гленусом, – продолжал тот. – Может показаться парадоксальным, но избиение вашего сына облегчило мне эту задачу.
– Каким же образом? – округлил глаза Паврус.
– Повреждённый организм парня настолько ослаб, что для сохранения жизненной энергии он самопроизвольно оборвал всякий контакт с ранее оживлёнными им покойниками. Некоторые остаточные тёмные излучения ещё наблюдаются в его ауре, но, думаю, что они через день-другой рассеются окончательно, если только Тёмный Дар Гленуса снова не начнёт шалить. А вот что этого не случится, я не могу гарантировать, так как Гленус стремительно поправляется, и силы начинают возвращаться к нему.
– И что же нам делать, чтобы избежать повторения всей этой истории с мертвецами? – растерянно спросил Паврус.
– Единственный способ немедленно прекратить все неприятности – это отъезд Гленуса. Другими словами, ему нужно уехать подальше отсюда.
– Уехать? Но куда? – удивилась Крильфира. – За пределами деревни у нас никого нет. Да и здесь все наши родные давно уже умерли.
– И если даже Гленус уедет в другие места, существует опасность, что его колдовская сила пробудит мертвецов и на новом месте… – заметил Паврус.
– Значит, ему следует ехать туда, где нет захоронений, – веско произнёс Альтерус. – Или же вовсе начать жить уединённо, вдали от людей, чтобы иметь возможность укрощать свой Дар.
– Но мы бедны, и даже на это не сможем найти денег, – удручённо уронил Паврус. – Ведь там ему понадобится дом – свой или съёмный.
– Кстати, о деньгах, – оживился Альтерус и слегка прищурился. – Скажите мне по секрету, сколько ваша деревня готова мне заплатить?
– Я не уверен, но, кажется, староста собрал почти сорок гривенников.
– Сорок гривенников… – маг что-то прикинул в уме. – Хорошие деньги!
Барабаня пальцами по столу, он принялся о чём-то сосредоточенно размышлять. Крильфира и Паврус терпеливо ждали, справедливо полагая, что, возможно, сейчас решается судьба их сына. И они не ошиблись.
Наконец Альтерус вздохнул и проговорил:
– У меня есть один, на мой взгляд, оптимальный вариант действий. Не знаю только, согласитесь вы или нет…
– Говорите. Если это спасёт жизнь нашему мальчику, мы согласны на всё! – горячо заверила его Крильфира.
– Не торопитесь, а сначала выслушайте меня, – молвил чародей. – Я предлагаю устроить вашего сына в Магический Лицей Банажа. Я лично дам ему все рекомендации.
Паврус переглянулся с женой.
– А это не опасно для него? – спросил он. – Ведь Гленус всё-таки Чёрный Маг…
– Маг, едва осознавший свой Дар и не прошедший пока ни одной инициации, то есть рангового повышения, – поправил его Альтерус. – В традиционных магических учреждениях на всём Луадоре, за исключением очень далёкого от нас Плюнора, уже давно не проводят тестирования поступающих абитуриентов…
– Кого? – не понял Паврус.
– Кандидатов в ученики, – терпеливо пояснил заклинатель. – В общем, абитуриентов уже давно не проверяют на принадлежность к Чёрным магам. Просто фиксируют наличие или отсутствие магической силы и предрасположенность к тому или иному Разделу магии. Как правило, Лорды имеют склонность более чем к одной Школе магии. И в этом спасение вашего сына. Насколько я знаю, в Банаже вообще нет Исконных Магов, поэтому Гленус – настоящая находка не только для нашей Гильдии, но и для всего города. Уже только по этой причине его будут буквально носить на руках, что в дальнейшем гарантирует ему и хорошую должность. Это же может повлиять и на общую сумму оплаты обучения – наверняка ему сделают внушительную скидку. После выявления у Гленуса магических склонностей преподаватели станут развивать только их. Впрочем, овладение даром любой магической направленности подразумевает практически одни и те же методы, так что научиться контролировать свою Силу он сможет, я думаю, довольно быстро. Если Гленус не начнёт самостоятельно развивать свой Тёмный Дар, а всего лишь запрёт его глубоко в себе, то никто ничего и не обнаружит. Только в этом случае я гарантирую его безопасность.
– Всё это замечательно, – молвил Паврус. – Но где нам взять денег на обучение и проживание?
– Денег даст ваша деревня…
– А?! – Паврус вытаращил глаза. – Как же! Скорее, здесь прибьют Гленуса, чем дадут ему на учёбу!
– Не прибьют, будьте спокойны. А деньги, если быть точным, уже дали.
Супруги удивлённо переглянулись.
– То есть… – начал догадываться Паврус.
– Да, – кивнул Альтерус, – это те деньги, что собрал ваш староста для меня. Сорок гривенников. Думаю, этого, с учётом скидки и оплаты моих услуг, вполне хватит на учёбу в лицее. А дальнейшее обучение Гленуса в колледже и академии вполне может профинансировать и моя Гильдия, во всяком случае, я на это надеюсь.
После его слов в комнате повисла тишина. Некоторое время супруги изумлённо смотрели на мага, не в силах поверить в то, что он готов отказаться от щедрого вознаграждения ради спасения совсем чужого для него человека. Однако спокойное выражение лица Альтеруса быстро убедило их в том, что он говорил предельно серьёзно.
– Допустим, мы согласимся пойти на такой риск, – промолвил затем Паврус. – Но возникает новый вопрос: где Гленус будет жить в городе? На это ведь тоже понадобятся средства.
– Первое время он поживёт у меня, потом переедет в общежитие лицея. До начала учебного года ещё целый месяц, и я успею преподать ему несколько уроков хороших манер, модных правил и другого необходимого минимума, чтобы он не слишком выделялся.
– Но у вас ведь наверняка есть семья, – заметила Крильфира. – Не хотелось бы доставлять вам неудобства…
– Семьи у меня нет, я живу один, – уронил Альтерус.
Селяне снова переглянулись и на короткое время замолчали, размышляя над словами волшебника. Потом Паврус вздохнул и, хмуря брови, смущённо произнёс:
– Это… это очень щедрое предложение, господин Альтерус. Большое спасибо за него, конечно! Вот только я всё не могу понять, а какой лично ВАМ прок от этого? На мой взгляд, спасая нас, вы ничего, кроме больших проблем, не приобретаете…
– Ну, это не совсем так. Опасность разоблачения нашей вынужденной уловки, безусловно, есть, но я попробую свести её к минимуму. К тому же, помогая вам, я убиваю сразу двух фазанов. Иначе говоря, я не только проникся непростым положением вашей семьи, но и делаю неоценимый подарок своему городу. Хотя в одном вы целиком правы: прямой выгоды от всего этого я практически не получу, разве что заработаю очко в собственной Гильдии, что уже неплохо. Так что скажете?
Паврус шмыгнул носом и кинул вопросительный взгляд на жену. Страшно нервничая, та едва заметно кивнула.
– Пожалуй, мы примем ваше предложение, – ответил Паврус.
– Что ж, тогда завтра-послезавтра мы с Гленусом покинем вас.
– Так скоро?! – почти испуганно воскликнула Крильфира.
– Нужно торопиться, – веско произнёс Альтерус и встал из-за стола. – Как я уже говорил, Гленус быстро поправляется, и его Сила может в любой момент снова отправиться «гулять».
– А что мы сообщим Джорусу и остальным? – спросил Паврус, поднимаясь следом.
– Не волнуйтесь, это я беру на себя. Скажу старосте, что мальчику требуется дополнительное и весьма длительное лечение в городе. Да и насчёт мертвецов тоже что-нибудь придумаю.
Ночь прошла спокойно, и утром, когда солнце едва встало, Альтерус навестил Долговязого Джоруса.
– Я закончил свою работу, – молвил он. – Мертвецы больше не побеспокоят вас.
– А в чём, собственно, была проблема? – поинтересовался староста. – Вы… проверили мальчишку на наличие Тёмного Дара?..
– Проверил. Он чист. А вот ваши молодцы, так уделавшие его, изрядно замарались. В Банаже за такое можно и под суд попасть.
– О, боги! – выдохнул Джорус и потряс куда-то кулаком. – Ну, хулиганьё!
– Я подлечил его слегка, и парень ещё немного поживёт на этом свете, – продолжал красиво врать чародей. – Но, чтобы полностью его излечить, мне придётся взять его с собой в город и, очевидно, надолго, если после всего он и вовсе не захочет там остаться. Вы меня понимаете?..
Эта новость поразила старосту, и он несколько заторможено кивнул.
– Тогда по какой причине ожили мертвецы? – снова спросил он.
– Вы слышали что-нибудь о Тенях Бездны?
Селянин испуганно мотнул головой.
– Эти Тени ещё называют Дыханием Бездны или Тьмы, – пояснил Альтерус. – Иногда они исходят из нехороших мест вроде Древнелесья[16] или Земель Ужаса[17] Каратура,[18] пробуждая мёртвых, принося с собой мор или ещё что похуже. Природа Теней Бездны до сих пор до конца не изучена, поэтому не буду вдаваться в подробности. Так вот, именно одна из этих Теней прошла над вами, и, судя по остаточному следу, она явилась с севера Древнелесья, до которого от вас считанные сотни километров.
– О боги! – потрясённо повторил старик.
– Вам крупно повезло, что у вас только мертвяки проснулись, – продолжал вешать лапшу маг. – Я бы рекомендовал все захоронения покрыть тяжёлыми валунами и в дальнейшем поступать так же и с новыми могилами. А трупы животных и вовсе сжигайте. Я, конечно, очистил кладбище огнём от тёмной энергии, но предотвратить появление новой Тени не в силах, как и никто, наверное. Да, скажу я вам, пришлось повозиться, уйму сил затратил…
– Спасибо! Спасибо, господин Альтерус! – искренне поблагодарил Джорус.
– Но и это ещё не всё. Так как я не могу гарантировать, что Тени Бездны не вернутся к вам, то хочу научить вас одному старинному, но очень эффективному защитному ритуалу. Он называется «Призыв огня» и способен охранить вас от Теней. Только его следует делать ежедневно, на восходе и закате солнца. Причём всякий раз в этом должно участвовать всё селение, ну или хотя бы взрослые его жители. Смысл ритуала заключается в том, чтобы посредством особых движений многих людей притянуть к вашей деревне огненные частицы солнечного света, которые создадут вокруг вас защитный кокон. И даже если Тени снова пройдут над вами, их дурное влияние никак не скажется на ваших покойниках.
– А делать этот ритуал нужно только в деревне или на кладбище тоже? – поинтересовался заинтригованный староста.
– И там, и там. Притом одновременно.
– И что именно нужно делать?
– Ритуал всегда должен выполняться по одной схеме. Все его участники зажигают возле себя по лампадке или лучине, в крайнем случае сойдёт любой фонарь, факел или костерок – лишь бы был живой огонь. Затем все становятся на колени лицом к светилу и три раза низко кланяются ему со следующими словами… – Альтерус на миг задумался, лихорадочно слагая в уме рифмованные строчки: – Э-э… «Во имя неба и земли Щит Огненный на нас сойди!». Запомните её.
– Запомнил, – кивнул Джорус и шёпотом повторил «магическую» формулу.
– Смотрите, если забудете, ритуал не сработает.
– Я запомнил, слова простые, – заверил его старик.
– Хорошо. Далее нужно встать, положить на голову левую руку ладонью кверху, а правую руку таким же образом положить на поясницу и в этом положении три раза повернуться вокруг своей оси направо. Потом руки меняем и три раза кружимся уже в обратную сторону, – свои слова Альтерус сопровождал наглядной демонстрацией всех движений, а потом посмотрел на старосту. – Повторите.
Тот неуклюже проделал «священный ритуал», отчего волшебник едва не расхохотался, до того нелепо это выглядело. Разумеется, весь этот «ритуал», бессмысленный и смешной, он придумал сам от начала и до конца. Это была его маленькая месть жестоким жителям этой захолустной деревушки. Ничего, будут знать, как трогать магов…
Заставив Долговязого Джоруса «станцевать» ещё пару раз, Альтерус махнул рукой.
– Достаточно. Вижу, вы всё правильно усвоили. Теперь нужно немедленно научить этому ритуалу всех ваших односельчан, чтобы уже сегодня вечером вы могли провести первый «Призыв огня».
– А если во время ритуала солнце будет скрыто тучами? – обеспокоился староста.
– Не страшно. Его можно делать хоть в дождь, хоть в стужу. Главное, чтоб не было перерывов, иначе за последствия я не ручаюсь.
– И как долго нужно его делать, этот ритуал-то?
– Если бы ваша деревня находилась далеко от Древнелесья, он бы вообще вам не понадобился. Но в вашем случае придётся выполнять его всегда – во избежание новых проблем.
– Всегда… – эхом повторил Джорус. – Ну что ж, раз по-другому никак, будем делать.
– Вот и замечательно, – улыбнулся маг Огня. – Тогда и мне будет спокойнее. Не придётся снова к вам ехать.
– Большое спасибо, месье! – снова поблагодарил его староста и, помедлив, несколько напряжённо спросил: – И… сколько мы вам должны за ваши услуги?
– Обычно я беру дорого, но для вашей деревни, так и быть, сделаю скидку, – снисходительно заявил колдун. – С вас всего лишь пять червонцев плюс недельный запас еды и питья для двух человек!
– Пять червонцев?! – сокрушился староста. – Но мы едва смогли собрать тридцать девять гривенников и шестьдесят три гроша…
– Пятьдесят! Пятьдесят гривенников, или я сейчас же сделаю откат своей волшбы, и разбирайтесь со своими мертвецами сами! – отрезал Альтерус.
Долговязый Джорус крякнул, почесал в затылке, затем махнул рукой и скрылся в доме. Через некоторое время он вернулся и протянул волшебнику туго набитый мешочек.
– Здесь всё! Считать будете? – сказал он.
– Конечно, – кивнул Серебряный маг.
Не спеша пересчитав монеты, он удовлетворённо хмыкнул и сунул деньги в свою наплечную сумку.
– Да, и ещё лошадь, – вспомнил он вдруг. – Нужна хорошая здоровая лошадь.
– Лошадь? А она зачем?! – вытаращил глаза староста.
– В счёт моих услуг, без возврата. На ней поедет Гленус.
– Но он же весь переломан! – возразил Джорус. – Как он сможет ехать?
– Я же сказал, что немного подлатал парня, – несколько раздражённо бросил Альтерус. – А ещё влил в него свои силы, чтобы он смог дотянуть до города. Так что нужна лошадь. У вас, сударь, их вроде бы несколько…
– Это какой-то грабёж! – попытался возмутиться начальник деревни.
– Грабёж будет, если вы не выполните поставленные мною условия! – пригрозил заклинатель.
Староста побагровел от злости, однако, когда маг внезапно зажёг прямо в ладони яркий сгусток огня, плюнул и вывел к воротам коня светло-гнедого окраса, но с чёрной гривой и чёрным же хвостом.
– Вот вам лошадь! – сердито выдавил он.
– Она не осёдлана, – заметил Альтерус.
– Конечно. Ведь вы просили только лошадь…
– А сейчас я прошу – пока ещё прошу – оседлать её! – ледяным тоном проговорил горожанин. – И берегитесь, если окажется, что она совершенно непригодна для верховой езды!
Долговязый Джорус ругнулся, вернулся в конюшню и вскоре вышел с седлом в руках. Резво снарядив лошадь, красный от едва сдерживаемого бешенства, он протянул поводья Альтерусу.
– Благодарю, сударь, – проговорил довольный чародей. – А как звать-то конягу?
– Савраска… – процедил селянин.
– Савраска? – повторил Альтерус. – Что ж, ясненько. А теперь распишитесь вот здесь, – он протянул старому скряге чёрное магическое стило и небольшой исписанный свиток. – Это мой отчёт для Гильдии о проделанной работе.
– Я не умею писать… – недовольно буркнул Джорус.
– Тогда, может, в деревне есть кто-нибудь грамотный? – нахмурился Альтерус.
– Нет, таких нет… – ответил староста довольно резко.
– Хм, как у вас всё непросто, – проронил маг, соображая, обманывает его этот пройдоха или нет. – Вы правша?
Джорус нехотя кивнул.
– Тогда дайте мне правую руку, – продолжал Альтерус и, когда старик боязливо протянул требуемую конечность, сунул ему меж пальцев стило. – Сожмите, я буду писать вашей рукой…
Крепко держа кисть крестьянина, чародей вывел на бумаге следующую надпись: «Джорус. Староста деревни …»
– А как деревня-то ваша называется? – озадаченно спросил он, вдруг поняв, что не узнал этого раньше.
– Ну, Глинки.
– Так как писать: «Глинки» или «Ну, Глинки»?
– Глинки, так правильно.
– Замечательно! – выведя название селения, Альтерус отпустил руку старосты и сунул стило с отчётом в наплечную сумку. – С формальностями уладили, теперь можно собираться в дорогу.
– Вы уезжаете прямо сейчас? – с неприкрытой надеждой спросил Долговязый Джорус.
– Как только вы ещё наберёте для нас припасов.
– Ну, это мы быстро! – оживился деревенский глава. – Через полчаса всё будет готово…
У Альтеруса создалось впечатление, что жадный старик хочет поскорее выпроводить его, но он не обиделся.
«А, к демонам его!» – подумал он и, вскочив на Савраску, поехал назад к дому Павруса.
А там вовсю шли приготовления Гленуса в дорогу. Рано проснувшись, паренёк почувствовал себя совершенно здоровым, хоть и несколько ослабленным. Однако это не убавило его радости. С магом он познакомился и даже немного пообщался ещё вчера вечером. И то, что он увидел и услышал, привело его в восторг, особенно известие, что он едет учиться в магический лицей. Он едет учиться магии! Одна эта мысль едва не заставляла юношу плясать от возбуждения. Даже печаль от расставания с родителями, возможно, на долгие годы, не могла уменьшить его нетерпения покинуть ставшую ненавистной родную деревню. Ничего, успокаивал себя Гленус, он ещё вернётся сюда. Станет настоящим Магом и вернётся. Чтобы отомстить…
Через час Альтерус и юный некромант, ведя в поводу нагруженных лошадей и сопровождаемые Паврусом с Крильфирой, вышли за околицу и стали прощаться. Некоторые односельчане, узнав о скоропостижном отъезде мага и Гленуса, также высыпали на улицу и стояли в отдалении, оживлённо переговариваясь.
– Ну, сын, если будет на то воля Звёздных Драконов, мы ещё свидимся! – крепко обнимая Гленуса и часто моргая, молвил Паврус.
– Мы будем ждать тебя, сыночка! – целуя парня, со слезами на глазах говорила Крильфира.
– Пап, мам, мы ещё встретимся! – горячо заверил их Гленус, смахивая непрошеную влагу с ресниц. – Обещаю, я ещё вернусь!
Долго ещё Паврус с Крильфирой стояли и провожали тоскливым взглядом двух всадников, мелкой рысью удалявшихся на запад. Сейчас они с надеждой взирали в будущее и хотели верить, что их сына ждёт новая и счастливая жизнь.