Глава 5. Уилл
– Эй, Каллоувей!
Я не успеваю обернуться, тяжёлая рука Грейсона повисает на плече. Он тормошит нас в движении и выпаливает новости на одном дыхании.
– Слышал? Профессор поставил тебе высший балл, когда такое было за… последнюю сотню лет? Один Бог знает сколько лет старику.
Я смеюсь и поворачиваю голову, торопясь убедиться, что он не шутит.
В миндалевидных серо-голубых глазах искрится торжество. Он проводит пятерней по коротким золотистым волосам и улыбается во все тридцать два белоснежных. Не удивительно, с увесистым родительским кошельком, Грей сияет подобно звёздочке на ночном небе. Гладковыбритые острые скулы с едва заметной россыпью веснушек на переносице, которые ближе к зиме потускнели и сейчас заметны, если приблизить нос к носу. Я мог бы сказать, что он избалованный сыночек с золотой ложкой в заднице и тот ещё высокомерный мудак, но промахнусь. Грей славный парень: лёгок на подъем и прост, как цент в кармане. Только не его стиль одежды. Тут можно заметить, что парень не брезгует брендами. Серая футболка от Томми Хильфигера с горизонтально протянутой на груди тонкой полосой белого и красного, подчёркивает имя дизайнера и обтягивает каменную мускулатуру. На плечах тёмно-синяя толстовка, рукава которой завязаны на шее, и того же бренда штаны. От него за милю несёт ярким и насыщенным ароматом парфюма с древесными нотами в сочетании с бергамотом. Прямо-таки будущая модель для рекламных таблоидов, но я не привык судить людей по толщине кошелька. Мне попросту некогда. Стипендия покрывает сто процентов расходов, но это не означает, что могу расслабиться и плыть по течению. За неё нужно изрядно потеть.
Мы познакомились на отборе в команду и твёрдо заверяю, что футбол – не единственное, что связывает. Мы общаемся вне поля. Почти каждые выходные проходят в его доме и, наверное, не только выходные. Да, засранец обладатель роскошного домишки в стиле хай-тек со всеми возможными примочками, вроде тех, когда чихаешь – и следом звучит «будь здоров», разве что задницу не подтирают. И живёт он там совершенно один. Пару раз звучало предложение переселиться в одну из свободных спален. Вот такой короткий путь от знакомства до дружбы. Пока Грей единственный, кого могу назвать другом среди всех новоиспечённых знакомых. А их слишком много. Вокруг всегда была тьма людей. На одиночество не жалуюсь, наоборот, переполнен заинтересованными потрепаться. Как говорится: лучше быть в избытке, чем терпеть недостаток.
– Да ну?
– Клянусь, он поставил отлично с тремя плюсами, – заверяет Грей. – Собственными глазами видел. Что ты сделал? Познакомил старика с парочкой первоклассных студенток или вы родственники?
– Не то и не другое, – я поднимаю уголок губ, избежав столкновения с женской компанией, которая, по всей видимости, не против разбавить ряды мужской. Я вскидываю руки, попутно извинившись за нечаянный налёт, и нас провожают разочарованными взглядами. – Рвал задницу днями и ночами.
– Поэтому ты выглядел как мешок с дерьмом?
– Два-три часа сна, изнурительная тренировка с утра и пара десятков чистого экспрессо, скоро перейду на ристретто6. В таком ритме неделю. Как, по-твоему, я должен выглядеть?
– Дерьмово, приятель. Сколько ты готовился перед презентацией?
– Убил весь вечер и половину ночи, а ты?
Грей ненадолго задумывается и весело выдаёт:
– Два часа до начала. Похоже, твой метод работает лучше моего.
– Получается так, – я размахиваю ладонью перед лицом. – Надеюсь, не подхвачу бактерии слабоумия воздушно-капельным путём.
Хохотнув, он хлопает меня по спине и снимает руку.
С его ростом в семьдесят четыре дюйма и весом почти в двести фунтов, нетрудно снести тройку защитников так, что у тех искры из глаз посыплются. Этим он занимается на поле, грёбаная машина-убийца. В отличие от Грея, которого оторвали с руками и ногами в стартовый состав, мне пришлось поднапрячься ради местечка под солнцем, дабы занять позицию в нападении. Если невозможно перепрыгнуть через собственную голову, то смело заявляю, что предположение – полнейшая брехня. Я сделал это в школе, вызвавшись занять позицию Трэва, и сделаю в колледже. Риск – единственный способ превзойти себя.
Мы прокладываем дорожку по коридору с кучей буйствующих студентов, и оказываемся в аудитории. Сегодня в расписании несколько совместных лекций, чему несказанно радуюсь.
– Побросаем мяч после обеда? – предлагает Грей.
– Только если не пригласишь Кэйти, – звучит больше условием, нежели просьбой. Девчонка выклевала мозги, а я не из числа тех, кто нагрубит и пошлёт прогуляться по кишечному тракту.
– Не обещаю. Она все уши прожужжала про тебя в понедельник.
Я вздыхаю и агрессивно щиплю переносицу.
– Черт, надо же было так облажаться.
– Я думал, что ты знаешь принцип одноразовых отношений.
– Я тоже так думал, пока не оказалось, что обмен парочкой фраз после секса означает зелёный сигнал светофора для поезда, который уже несётся на полном ходу.
– Парочкой фраз? – Грей фыркает от смеха. – Ты уверен, что была парочка фраз, а не исповедь голышом? Она думает, что теперь вы пара. Наверняка носит твою фотку в рамке, прямо как Хельга Патаки7.
– Жуть, – я падаю в кресло и съёживаюсь, поелозив на мягкой обивке.
– Да брось, она вполне сносна… пока не может говорить.
Я слабо пихаю его локтем.
– Заканчивай.
– Констатация очевидных фактов.
– После хороших новостей ты решил украсить торт протухшей вишенкой. Я и так в дерьме.
– Попробуй внести ясность в ваши непростые взаимоотношения.
– Спасибо за совет, это я и сам знаю.
– Если что, я любезно предоставлю убежище, когда узнает твой адрес и начнёт караулить около дома. Я уже показывал винный погреб родителей?
Ещё хуже. Меня мутит от одной мысли.
Я думал, что миновал стадию «жутко», оказывается, она только впереди. Кэйти лучше держаться в радиусе мили от дома. У меня есть на то причины. И главная из них живёт по соседству. Сложно оставаться хорошим, белым и пушистым одуванчиком для Джейн, если где-то по округе бродит другая, вообразившая вас парой после случайного секса. К слову, пьяного, отсюда вытекает случайный. Пьяный случайный секс. Обычно, ещё и ошибочный.
– Каллоувей, за что ты переживаешь? – прищуривается Грей, просканировав меня с ног до головы.
– Не хочу быть гостеприимным среди ночи для девчонки с повышенным либидо.
– Не хочу пугать, но Элли тоже положила на тебя глаз.
Я морщусь.
– Они же лучшие подружки и всё в этом духе.
– Заповедь Божья гласит: делись с ближним своим. Похоже, девчонки святые.
– Скорей, абсолютно без комплексов.
– Посмотри на всё с оптимистичной стороны. Тебе не придётся скрываться и оправдываться, а если спутаешь имена – никто не закатит скандал. Открыто трахаешься с двумя подружками и наслаждаешься жизнью.
– Я не собираюсь кувыркаться ни с одной из них. Со второй и в планах не было.
– Ты и с Кэйти не планировал.
– Это всё твой чудо-коктейль. Я ни черта не помню.
– Если отказываешься так просто, значит, есть причина. Обычно причина обусловлена третьей девчонкой. Колись, Каллоувей, кто она?
Я тяжело вздыхаю.
– Вы не знакомы.
– Она учится с нами? – Грей пробегается любопытным взглядом по аудитории. – Хотя бы цвет волос скажи, чтобы сузить круг подозреваемых.
– Её здесь нет. Она не студентка.
– Ты фанатик постарше? В приоритете женщины с опытом?
– Ты придурок. И нет. Она младше.
– Черт, только не говори, что она школьница, хотя…
– Она в одиннадцатом классе, – честно признаюсь я.
– О, черт, дружище. Ты запал на школьницу и твой пи-пи перестал работать, как во всех сладких бестселлерах USA Today8. Знаешь, что я думаю на этот счёт?
– О чём конкретно?
– О сладких романчиках.
Я делаю отмашку, предоставляя возможность выговориться.
– Это руководство. Их пишут женщины, так что секи фишку. Они нам подсказывают, как действовать.
– Прочту на досуге.
– Так что там с твоим пи-пи? Ты ещё в деле или готов воспользоваться волшебной таблеточкой?
– Всё в порядке, спасибо, что озабочен работоспособностью моего члена. И я не запал на неё.
– Ладно-ладно, она просто нравится тебе. Хотя бы скажи, как вы познакомились?
– Живём в соседних домах.
Грей хихикает, продолжая забавляться.
Куда без этого? Для чего ещё нужны друзья?
– Дерьмо. Вот почему ты отказываешься переезжать. Там твоя принцесса в башне. Её отец уже пообещал оторвать твои яйца и повесить вместо дверного звонка?
– Не за горами, – коротко киваю я. – Но надеюсь на положительный исход и счастливый конец.
– И какая она?
– Мы почти не общались, но… – слабо жму плечом и пытаюсь подобрать слово, которое опишет Джейн максимально понятно, но на ум приходит сухое и короткое: – Она очень милая.
– Всё? – Грей с недоумением пялится на меня, как бы говоря: «Ты шутишь? Милая?».
– Слушай, я не сильно знаю её. Общались пару раз и то, обмен парочкой фраз. Не думаю, что она изо дня в день перемывает чужие кости, строит козни и из кожи вон лезет, чтобы быть на слуху. Она именно милая: милая на вид, милая при общении. Может быть, подойдёт ещё мягкая и нежная. Не такая, как все. Искренняя. И мне это нравится.
– Уверен, что это так?
– Я не могу быть уверен, это мнение сложилось из короткого общения. Я не хочу ошибиться. Надеюсь, что не ошибся.
– Я чертовски заинтригован.
– Я тоже.
– Привет, – от звука сахарного голоса сжимается задница. Она в прямом смысле сжимается. Я как будто сижу на камне.
Я искоса смотрю на Грея, посылаю сигнал SOS с помощью взгляда, кислым выражением лица, слабым толчком локтя. Любым возможным способом.
Спасите, чёрт возьми, меня!
– Привет, Кит-Кэт, – весело щебечет приятель, выглядывая из-за меня.
Приятель-предатель.
– Привет, – сглотнув, говорю я, бросив на девчонку мимолётный взгляд.
Но не она.
Кэйти идёт до победного конца.
Она накрывает ладонью мою, и игриво перебирает ногтями по тыльной стороне кисти. Я уставился на заигрывание её руки с моей и поверить не могу, что проглотил язык.
Неторопливо путешествую взглядом по руке и встречаюсь с глазами ореховым оттенком. Они смотрят в мои преисполненные решимостью навязать своё общество на ближайшие пару часов. Перспектива не такая уж и заманчивая. Я не люблю навязчивых людей, особенно если это девушка, которая не ставит на первое место собственное достоинство. Ради всего святого, это ведь я должен быть инициатором. Девушка может подать сигнал и сделать первый шаг, но дальше действует парень. Меня не нужно добиваться.
– Слушай, как насчёт не трогать меня? – Собрав силы в кулак, вежливо предлагаю я.
На её лице вспыхивает оскорбление.
– Не трогать? – Кэйти перекидывает прямые золотисто-медовые локоны через плечо. Так выглядит защитная реакция.
– Именно.
– Кто-то сегодня не в настроении, – жалкая попытка перевести разговор в безобидное русло увенчалась успехом. Я также холоден.
Проблема в том, что чаще всего не могу сказать сухое и жёсткое «нет». За всё время так и не научился. Сомнительная черта характера для кого-то вроде меня.
Я недвусмысленно одёргиваю руку. Любой другой сочтёт жест унижением, особенно, девушка.
Но, опять же, не Кэйти.
– Ладно, в другой раз, – с фальшивой улыбкой произносит она, как будто действительно думает, что другой раз будет.
– Не думаю, – негромко бурчу в ответ.
– Ты странный.
– Я так не считаю.
Проклятье, есть способ заткнуть себя?
– Да что с тобой?
– Другого раза не будет, Кэйти, – смотря в её глаза, говорю я. – Давай разойдёмся на мирной ноте?
– Ты в своём уме?
– Я уже дал ответ. Я определённо в хорошем настроении. Я не странный. Я в своём уме. И я прошу не трогать меня.
– Слушай, ты всегда так делаешь? – она буровит меня смертоносным взглядом, а её голос больше походит на шипение змеи, нежели ровный тон. – Играешь и бросаешь?
– Ага, – Грей отвечает за меня. – Таков его план. Мудак, в общем и целом.
Я выразительно смотрю на друга, вроде какого-хрена-ты-мелишь-идиот.
Кэйти резко поднимается на ноги, перекидывает сумочку на плечо и громко топает, когда поднимается по амфитеатру.
Она вполне хороша. Шелковистые волосы до лопаток, красивое личико, округлости в нужных местах и узкая талия, приправленные длинными ногами и уверенной подачей себя. Жирный минус в излишней болтливости. Может быть, чрезмерная активность языка всего лишь предлог оправдать собственный дезинтерес, но не чувствую к ней совершенно ничего и не могу выжать хотя бы что-то. Я не всегда покупаюсь на красивую картинку. К нужному человеку влечёт на подсознательном уровне, а мои внутренние радары не реагируют на Кэйти. Я не испытываю тягу узнать её. Вообще ничего. У вырубленного дерева больше чувств.
– Спасибо, – не скрывая сарказма, отчеканиваю я, обращаясь к Грею.
– Чувак, я серьёзно не понимаю, почему ты не в состоянии отшить какую-то цыпочку.
Я игнорирую замечание. Грей прав на сто процентов.
Скудная ситуация отбрасывает прямиком в Кливленд. Я возвращаюсь за обеденный стол и буквально вижу надменное лицо старшего брата я-снова-обставил-тебя, пока на заднем фоне грохочут родительские голоса со стандартным набором: «Возьми пример с Роланда», «Роланд с отличием Гарвард», «Роланд преуспел в маркетинге», «Роланда повысили до ведущего специалиста в компании», «Роланд помог закрыть долг по ипотеке». И ещё сотня подобных комментариев, какой успешный МудоРоланд. Мы все необычайно гордимся Роландом. Мы все поклоняемся Роланду. Мы все целуем его накрахмаленную рубашку и высокомерную тощую задницу. Роланд, в свою очередь, никогда не пытался остановить дискуссию. Вот что на самом деле странно: человек, старший на десять лет, наслаждается превосходством над школьником.
Мы никогда не были близки, но я, безусловно, должен был видеть в нём пример и повторить успех. Пойти по его стопам. Стать Роландом версии 2.0, чтобы заслужить признание. Я всю жизнь находился в его тени и свалив подальше, больше не хочу возвращаться. Я игнорирую звонки родителей, потому что знаю: в диалоге непременно всплывёт его имя. Всплывёт и то, что занимаюсь черти чем, а это отсылка к выбранной специальности. Отчасти я хотел пойти поперёк их словам и выбрал сценарный. Это был импульсивный поступок в стиле бунтаря. Я мог решать самостоятельно, получив стипендию. В будущем, безусловно, наломаю ещё дров, но пока чувствую себя на своём месте. Интерес вспыхнул внезапно, я просто не глядя пошёл по зову сердца.
К чёрту дерьмо родителей.
К чёрту МудоРоланда.
К чёрту второе место.
Как бы прискорбно ни прозвучало, но мне намного лучше от понимания, что нахожусь вдали от дома. Всю жизнь быть чьей-то тени не так уж приятно. И даже когда занял позицию Трэва, родители упомянули, что Роланд был квотербеком и не забыли приправить тем, что Трэва не дисквалифицировали навсегда. Неправда ли поддержка семьи – это прекрасно? О, а стоит ли говорить, что они не пришли на матч? В задницу их и грёбаного МудоРоланда, который давно сдулся.
– Эй! – зовёт Грей.
Я возвращаюсь в реальность, по всей видимости, неожиданно замолчав.
– Всё в порядке.
– Уверен? – недоверчиво спрашивает он.
– Да.
– Тогда что с лицом? Я могу её вернуть. Ты же знаешь, что могу.
– Не надо, извинюсь потом.
– Каллоувей, ты безнадёжен, – стонет он, вызвав улыбку.
Спустя несколько часов мы всё же носимся по его просторному заднему двору с мячом, делая броски.
Всякий раз, когда бегу по натянутому над бассейном тенту, ноги проваливаются и пружинят, и волей-неволей проскальзывает мысль, что однажды рухну на дно, поцеловав плитку носом или задницей, но то же самое делает Грей, следовательно, верим в лучшее. Облака пара вылетают изо рта и растворяются в воздухе спустя мгновение, а вокруг головы танцуют снежинки. Мы оба выдохлись, но не сдаёмся. Кто в здравом уме тренируется на морозе в середине декабря? Полные идиоты. И идиоты никто иной, как мы.
Грей пасует мне с другого конца двора и расставляет ладони по коленям, приводя дыхание в размеренное. Так, мы и завершаем.
Я несу мяч в подмышке и направляюсь в его сторону неторопливым шагом. Мороз не дремлет и реагирует на отсутствие активности. Кожа становится гусиной, в одночасье начинаю стучать зубами и меняю траекторию движения.
– Извини, чувак, у меня голяк, – говорит Грей, следуя за мной.
Он закрывает дверь, отрезав от холода, и шагает к столовой.
– Планировал что-нибудь заказать.
– Как будто ты вообще когда-то готовил. Ты знаешь, где холодильник только потому, что туда фея-крёстная кладёт еду ещё до того, как ты разлепил глаза. Кстати, где она?
– Взяла три дня выходных проведать внуков, – он морщится и открывает холодильник, исследуя полупустые полки. В следующую секунду в меня летит банка Dr. Pepper9.
Газировка издаёт шипящий звук, когда Грей открывает крышку и поворачивается ко мне, захлопнув холодильник локтем.
– А если я умру?
– В среднем без еды человек может прожить до двух месяцев.
– Зубрилка, – с издёвкой подшучивает Грей.
Ещё одна правда, но что только не сделаешь, чтобы не зависеть от других. Например, все шансы стать ассистентом профессора и получить некоторые привилегии и, чего таить, деньги. Уж лучше перегрызу себе горло, чем приму помощь от родителей или Роланда. Первое полугодие закрыто практически с отличием, так что у меня все шансы. Я уже подал заявление и жду решение ректора, а профессор не был против, узнав о моей кандидатуре. Не уверен, что первокурснику доверят читать лекции или проводить семинары, но я вполне способен проверять работы и подготавливать материал для занятий. Знаю, тогда буду занят от заката до рассвета, но готов зубами цепляться за возможности. Какой-никакой опыт. Я грыз землю, чтобы вырвать спортивную стипендию. Не в переносном смысле. Играя в футбол, так или иначе, купаешься в грязи. И готов делать это дальше, не нуждаясь в подачках.
Я обвожу взглядом, сияющую под разбросанными мелкими лампочками белоснежную подпотолочную кухню, внутренние шкафчики которой древесного материала. Гранитная поверхность светло-бежевым приближённым к белому, идеально чиста. На кухонном острове длиною в сам гарнитур, являющемся также барной стойкой с тройкой стульев, корзина со свежими фруктами. Грей не ярый поклонник вегетарианства, прямое тому доказательство – нетронутые фрукты. У стены по центру внушительных размеров плита, а напротив разместилась раковина, не смещающая обеденную зону. Одну сторону занимает холодильник, а вторую – встроенная техника. Стены цветом шампанского дают ещё больше света, как и мрамор под ногами. Я мог жить в этом доме, снабжённым всеми техническими новинками, но предпочитаю делить пространство с проверенными годами людьми. Парни – это моя вторая семья.
– Ты точно не столкнёшься с проблемой питания в современном мире, – протягиваю я.
– Ещё бы, пойду обчищать мусорные контейнеры и просить милостыню. Видел палаточные лагеря бездомных в Лос-Анджелесе? Блеск, там все свои с американской мечтой.
– Нажмёшь несколько цифр, скажешь пару словечек, приложишь кредитку к терминалу и вуаля! – Я вливаю в себя сразу полбанки газировки со вкусом вишни.
Грей подхватывает мобильник со столешницы и шевелит бровями.
– Сейчас попробуем.
Я закатываю глаза и вторю ему слово в слово, когда он диктует лишённый оригинальности заказ. Это всегда самая большая пицца со сборной мясной солянкой, парочка бургеров и наггетсы в сочетании с любимым соусом барбекю.
Грудь парня колышется от беззвучного смеха, он показывает средний палец и шевелит губами:
– Пошёл ты, ублюдок.
Это я тоже повторяю. Предсказуемо.
Но сегодня Грей на шаг впереди, потому что просит собеседника подождать минуту и обращается ко мне сладким голосочком:
– Милый, тебе что-нибудь взять?
– Мне вполне достаточно твоей любви, милый, – я повышаю тон, чтобы услышали на другом конце линии, и обыгрываю его в его же игре.
– Опять будет таскать у меня, – вздыхает Грей, возвращаясь к разговору с оператором.
Спустя минуту он сбрасывает звонок и фыркает.
– Нас приняли за голубков.
– Очень странно, – отзываюсь я, пожав плечом. – А ведь ты даже не дал повод. Помять тебе спинку в горячей ванной?
– Не помешает, я реально хочу принять душ. Воняю просто жесть.
– Поддерживаю. Сделаем это вместе?
– О, ну хватит, чувак, – смеётся Грей. – Я всё понял. Никаких задних игр.
Мы поднимаемся по не менее белоснежной лестнице с нижней подсветкой и расходимся в разные стороны на втором этаже.
– Каллоувей, – зовёт Грей с другого конца коридора. – Как её зовут?
– Джейн.
– Надо же, у неё даже имя милое.
Я закатываю глаза, а он смеётся, исчезая с горизонта.
Грей выделил для меня отдельную ванну. Я серьёзно. Я не просил, но, что есть, то есть. Так или иначе, не пользуюсь его щедростью и добротой, а за заказанное мы всегда платим пополам. Таково моё условие: всегда пятьдесят на пятьдесят, может быть, поэтому Грей отсеял тех, кто желал извлечь из дружбы выгоду. А такое вполне возможно. У него можно попросить временно перекантоваться, деньжат и помощи в разрешении некоторых конфликтных ситуациях. Думаю, у человека, чьи родители открыли одну их лучших контор по уголовным делам мало проблем, кроме одной: куда деть чемоданы с деньгами.
Я вытаскиваю ключ из кармана и проворачиваю в замочной скважине.
Ванная комната закрыта, ключ только у хозяина и у меня, потому что на выходных там любят экспериментировать извращённые парочки. Последний раз кто-то засорил унитаз использованными презервативами. К утру на втором этаже стояла невыносимая вонь, и Грей позолотил руку слесаря приличной суммой. Я пользуюсь ею в тех случаях, когда тренируемся. Остальные видели сюжеты получше тех, что придумывают сценаристы порностудий.