Глава 7

Арлайн

Дорога бежала по неровной, холмистой возвышенности. Изредка попадались деревушки, населенные лениво жующими жвачку козами. В такие раз в год заезжают только сборщики налогов. С кого они собирали подати – загадка. Людей не наблюдалось, не с животных же!

Я откровенно скучала. Порадовалась бы даже встречному патрулю – все какая-то деятельность. Достать документы, показать, в сотый раз объяснить, почему мы с Гордоном не похожи или почему мне дома не сидится.

Представляю, какой переполох бы поднялся, назовись я настоящим именем! Хотя, полагаю, в реальности все закончилось печально: как подозрительную личность меня посадили бы под замок. Провинция успешно понизила мою самооценку, избавила от непомерного самомнения. Это не Лиэрна, здесь потрет правящего монарха на стенке каждого дома не висит. Как выглядит наследная принцесса, и вовсе никто не слыхивал. Может, в народном представлении я и вовсе кривая-косая, в бородавках.

Эх, жаль, Ифигения меня сейчас не видит! Порадовалась бы, что счастье в моем лице обошло ее сыночка.

Хихикнула, представив реакцию Фарнафа на женщину без обязательного моря юбок, в штанах и рубашке на выпуск. Мужской, без бантиков и рюшей. Да-да, я низко пала и вообще жутко развратная особа, раз специально для путешествия заказала облегающие брюки наподобие тех, что носили гвардейцы. Срам тактично прикрыла пристяжной юбкой, а то бы точно оказалась в кутузке – путешествие обогатило меня новыми словами. Простые люди общались совсем не так, как придворные. Сначала было дико, а потом, ничего, привыкла, набралась плохого. Гордон шутил, что только оно ко мне и липнет.

Вместо идеально взбитых кудрей – коса. Я заплетала ее второпях каждое утро, мало заботясь о красоте. Да и какая красота, если вместо полноценного мытья простое обтирание! Гордон все ждал, что я сдамся, но фигушки! Ради смерти Кентигерна можно и с грязной головой походить, и жесткую курицу поесть, и на жестком матрасе поспать.

Не стану врать, будто я не жаловалась. Жаловалась, еще как! И сломалась бы, если бы не подначки Гордона. Всякий раз, когда он, подняв брови, ехидно интересовался: «Ну как, домой?», во мне просыпалось упрямство отца. В итоге грязь перестала казаться такой уж грязной, а ванна каждый вечер – такой обязательной.

Смешно, но обнищание двора тоже сыграло мне на руку. Меня не растили изнеженной принцессой, не кормили деликатесами, не баловали десятком новых платьев каждый день. Когда на тебе штопанные чулки, лишения переносятся несколько легче.

Да где же эта деревенька?

Мы загодя решали, где сделаем привал, а где заночуем. По понятным причинам, дворянских имений приходилось избегать: официально лиэнская принцесса болеет, зато все остальное к нашим услугам. Разве только у кого-то обостренное чувство прекрасного, не позволяющее пустить на порог девицу без юбки в пол. Приходилось иногда сталкиваться, однажды даже плюнули вслед. Ну да, я ж воплощение зла на земле, как переоденусь, оно сразу исчезнет. Но обычно за деньги хозяева закрывали глаза на чужие чудачества. Не жениться же им на мне! По легенде, я и вовсе с придурью, не в себе после смерти младшего брата. Ношу его одежду, езжу на его лошади. Когда в первый раз услышала это от Гордона, хотела поколотить, но потом раздумала – так действительно спокойнее, меньше вопросов.

Во время прошлого постоя нам посоветовали один постоялый двор – чистый, с приемлемой платой и сытной едой. Я планировала задержаться там до утра: и сама отдохну, разомну ноги, и лошади тоже. Постоялый двор не посреди чистого поля, вроде, там богатая деревня с мельницей. Раньше я о таких вещах даже не задумывалась. Ну мельница и мельница, что такого? Оказалось, по их количеству судят о достатке жителей той или иной местности.

Неужели мы не туда свернули на прошлой развилке? Давно должна была показаться.

– Арли! – тихо позвал Гордон.

И голос у него был такой… Словом, не суливший ничего хорошего.

Нервно положила руку на шнурок с ножом. Вот не надо было слушать Гордона! Прицепила бы ножны с мечом и не чувствовала бы себя беззащитной! Но он настоял: оружие нужно спрятать, если не хочу, чтобы меня сожгли в первой же деревне. В итоге нож повесила на шею, под рубашку, а меч, обернутый в холстину, до поры путешествовал в седельной сумке.

Только вот даже я обвесилась оружием с ног до головы, это вряд ли помогло.

Гордон рассказал мне о случае в храме, неужели Мериад раздумал и решил-таки проверить меня на вшивость? Иной причины посылать за мной Даура не видела.

Провожатый теней замер облюбовав небольшой пригорок возле дороги. Длинная шерсть лоснилась на солнце. Желто-зеленые глаза пристально наблюдали за мной. Какой же он большой! Утверждали, будто Даур похож на сварга, по мне, сходство относительное. Это как сравнить… Ну не знаю… Юбки герцогини Эсамад и юбку какой-нибудь горничной. Вроде, одно и тоже, а перепутать невозможно.

В пасти Даура блестел большой кабошон на цепочке.

Нервно хихикнула. Он мне предложение делать собрался? Хороший подарок, дорогой, Фарнафу не по карману.

Ну и ну, какая чушь в голову лезет! А все из-за пробелов в образовании. Зачем мне древние языки, если элементарного не объяснили: как вести себя перед лицом смерти?

– Когда придет твой черед, расскажу, – насмешливо пообещал невидимый Мериад.

Он рядом, позади нас. Оборачиваться не хотелось. Ни капельки! Но надо. Заодно спешиться, упасть на колени и попросить отсрочить лекцию о смертельном этикете.

– Арли, – чуть слышно спросил Гордон; лицом он сравнялся с Алхеной, – ты тоже это слышишь?

Медленно кивнула головой:

– Угу.

И, помедлив, добавила:

– Не называй его «это», жутко жить хочется!

Ладно, Арли, сползай с седла, хоть раз сделай что-то по правилам.

Дрегон, ну почему именно сейчас ноги путаются в стременах?!

– Не советую слишком часто поминать Дрегона всуе, а то он придет за тобой.

Я плюхнулась на землю как мешок с мукой, чудом не заработав в довесок удар копытом от перепуганной лошади. Закусив удила, предательница унеслась прочь. Как ее потом искать?..

Не о том, не о том думаю!

Почтение и смирение, почтение и смирение.

На колени опустилась, как надеялась, грациозно. Пропащая я там принцесса или нет, но манерам обучена. Поклон тоже отвесила низкий, практически распласталась на земле. Краем глаза видела, Гордон поступил так же.

Вот ведь, а его лошадь не убежала! Только мне бракованную подобрали.

Бог рассмеялся: прочитал мои сомнительные мысли.

Так, сделай серьезное лицо, Арли! Попытайся умножить сто двадцать на триста восемь. Я частенько прибегала к подобному нехитрому трюку: складывала и делила большие числа во время скучных приемов и церемоний. Что поделать, с арифметикой я не дружила.

– Тридцать шесть тысяч девятьсот шестьдесят.

А вот у Мериада с арифметикой все в порядке, на то он и бог.

Интересно, можно уже выпрямиться? Сколько положено лежать в пыли? В прямом смысле этого слова, между прочим.

Осторожно приподняла голову и захлебнулась воздухом.

Мериад стоял прямо передо мной, его контуры чуть подрагивали, искажались от ветерка. Но напугало меня не это – взгляд. Знаменитый взгляд Смерти. Тьма струилась из его глаз, заставляя каждый волосок на теле трепетать от страха. Липкие щупальца мертвенного холода тянулись к сердцу, проникали в мозг, петлей стягивали горло, затягивали в необъятное море кошмаров.

Беззвучный крик вырвался из моей груди. Из последних сил вцепившись скрючившимися пальцами в землю, пыталась противостоять первобытной силе.

Бившаяся в конвульсиях душа болталась на тонкой ниточке. Сейчас ее засосет в бездну расширившихся до предела зрачков Мериада…

Резкий толчок в грудь, и я повалилась на бок, судорожно глотая воздух как рыба.

В следующий миг все вокруг потемнело. Солнечный свет поблек. Куда-то пропала дорога, горизонт, Гордон и его лошадь.

– Добро пожаловать! – саркастично улыбнулся Мериад. – Ты в моем царстве.

Где? За что, я ведь согласилась!

– Согласилась? – Брови Мериада поползли вверх. – Я такого не помню.

Чуть прищурившись, он оглядел жалкую меня.

– Ну, долго собралась валяться? Испытание ты прошла. Сердце обычного человека остановилась бы, твое же еще бьется. Невероятно!

Качая головой, Мериад отвернулся.

Я же постепенно осмысливала услышанное. Он… Он нормальный? А если бы сердце действительно остановилось, или Мериаду все равно? Разумеется, все равно, я ведь червяк, смертная, пигалица – как там он меня еще называл?

– Пигалицы точно не было. Вставай! Ты вполне жива и умирать не собираешься.

С опаской поднялась на ноги. Ладно, поверим богу на слово.

Ну, какой он, загробный мир?

Меня постигло легкое разочарование. Ни полных кипящей лавы рек, ни полчищ чудовищ, ни стен огня – унылая серая долина, глазу зацепиться не за что. Справа – холмы, слева, вроде, река. Впереди что-то неясно темнеет.

Интересно, надолго я тут и, главное, зачем. Не успела открыть рот, чтобы вежливо спросить, как из-за ближайшего холма показалось чудовище, длинное и тонкое, как змея, с крыльями летучей мыши. Чешуя его напоминала броню. Накаркала! Скучно ей было, сейчас станет весело!

Со страху я даже утратила способность думать, просто сидела и смотрела внутрь развезшейся пасти. Меня сейчас поглотит Плорициндомарт! А если побрезгует, то нацепит на коготь и отнесет к Дрегону. Прав Мериад, не стоило поминать жителей загробного мира всуе.

– Пошел вон!

Мериад замахнулся на Плорициндомарта, будто на бродячего пса. Тот взвизгнул и, виляя хвостом уполз обратно.

Невероятно! Он же… Он же раз в десять больше!

Постучала себя пальцем по голове.

Арли, ты совсем отупела? Мериад – бог, естественно, его все боятся.

С облегчением перевела дух. По крайней мере, меня привели сюда не для того, чтобы подать на обед дракону.

– Он питается душами, а не живыми людьми, и только теми, на которых укажу я. Следуй за Дауром, он приведет тебя к пещере.

К пещере? Какой пещере? Зачем мне туда? А обратно никак нельзя?

Рой вопросов, и ни одного ответа.

– Перестань трястись, я не кровожаден.

Если это шутка, то она удалась.

– Хорошо, – с легким раздражением поправился Мериад, – я терпим к тебе лично. Так устраивает?

Кивнула.

– Прекрасно! Тогда вперед, за подарками. Я сегодня не только терпеливый, но и щедрый.

Окончательно перестав что-либо понимать, невежливо пялилась на бога.

Какие такие подарки бывают у смерти? Жизнь, что ли?

– И это тоже, но я имел в виду кое-что материальное. Например, это.

Мериад посвистал Даура и забрал у него цепочку с кабошоном из зеленой яшмы.

– Не под цвет глаз, зато защитит от злых сил.

Дрожа от волнения, робко протянула руку, но бог не спешил отдавать амулет.

– Для начала ему нужно вернуть былую силу. Дрегон опалит камень своим дыханием, очистит от скверны, которая успела пристать к нему за столетия. Ну, вперед! Докажи, что ты имеешь право увидеть еще кое-что.

Ясно: очередное испытание. Сначала взгляд Смерти, теперь добровольно отправится в пещеру к Дрегону – определенно, Мериад мечтал избавиться от навязанной ему подопечной. Но выбора у смертных нет, придется идти.

Даур направился к холму, за которым недавно скрылся Плорициндомарт. Он оказался первым среди десятка таких же, безжизненных, поросших высокой сухой травой. Провожатый теней без усилий взбирался на вершины, а мне приходилось попотеть, чтобы не отстать. Спускаться с последнего холма и вовсе не хотелось: впереди зловеще темнел вход в пещеру Дрегона. До нее еще далеко, требовалось пересечь каменистую долину, но волны ужаса, исходившие из нее, языками пламени облизывали ноги, учащали и замедляли ритм моего сердца.

Душераздирающий стон пронзил полумрак.

Там… Замотала головой и остановилась. Нет, баста, дальше не пойду! Не желаю оказаться на месте того, кого сейчас стерли с лица мироздания.

Даур укоризненно посмотрел на меня и смилостивился:

– Полагаю, господин не рассердится, если я схожу один.

Даже если рассердится, вряд ли убьет болезненнее, чем Дрегон.

Провожатый теней смазанной тенью мелькнул внизу и быстро скрылся из виду.

Стало холодно, а еще безумно одиноко.

Воздух сгустился, вязкой дымкой заполнял легкие, напоминая: живым не место среди мертвых.

В нетерпении мерила шагами площадку между гигантскими валунами, то и дело с надеждой обращала взгляд на пещеру Дрегона. Где же Даур? Скорей бы он вернулся!

Из пещеры до меня донесся еще один преисполненный боли крик.

Зажала уши ладонями, но в голове еще долго замирало эхо чужой агонии.

И снова тишина, мертвая тишина, натянувшая нервы до предела. Немудрено, что, заслышав шумное дыхание за спиной, я едва не распрощалась с жизнью.

Сердце гулко билось в груди. Ту-тук-тук.

Кто там, Плорициндомарт? Решил-таки полакомиться мной, несмотря на запрет господина.

В подтверждении догадки высокую траву сбил свистящий удар хвоста.

Нет, не могу! Я не книжная героиня без страха и упрека!

Нервы сдали, и, не разбирая дороги, понеслась куда глаза глядят. Мерещилось, будто шумное дыхание приближается, настигает меня. Сейчас Плорициндомарт ударит когтистым крылом…

– Далеко собралась?

Натолкнувшись на невидимую стену, чудом кубарем не покатилась по склону.

– Ты боишься собственной тени! Побрякушку свою забери.

В руки ткнулась знакомая цепочка. Ожидала, она будет горячей, но пальцы обжег мертвенный холод.

Следом из воздуха соткался Мериад. Судя по насупленным бровям, я не оправдала его ожиданий по всем фронтам. Ну да, наивно было полагать, будто он не узнает о нашей маленькой договоренности с Дауром.

– Ты слишком суров с ней!

Мелодичный женский голос диссонировал с окружающей обстановкой. Тут бы карканье ворона, на худой конец – смех ведьмы.

– А ведь кое-кто действительно зовет меня ведьмой, а, Мериад?

– Я использовал несколько другую формулировку.

– Ох, не пытайся выставить себя перед девочкой культурным. Он называл меня слова и хуже, милая.

Отважившись, взглянула на богиню – только равная могла общаться с Мериадом в таком тоне. Ее облик решительно не вязался с голосом. Я ожидала увидеть хрупкую, нежную женщину, а не высокую мускулистую шатенку с татуировкой меча на открытом предплечье, одетую по-мужски, вдобавок с кинжалом на поясе. Длинные волосы собраны в высокий «хвост» и заплетены в косу. Я сама поступала так же во время тренировок – выходит, передо мной Эрлин.[7]

– Привет!

Богиня подмигнула мне и протянула руку для рукопожатия. С благоговейным трепетом коснулась ее, гадая, стоит ли поцеловать узкую натруженную ладонь.

– О, не терплю этого! – Эрлин задушила мой порыв в зародыше. – Руки женщинам должны целовать исключительно мужчины.

С плутовской улыбкой она обернулась к Мериаду.

– Не дождешься! – покачал головой он. – Лучше скажи, сколько времени тебе понадобится…

– Покажи ей, – оборвала его Эрлин.

– Нет.

– Покажи! – упорствовала богиня. – Она имеет право, потому что…

– Нет у нее никаких прав и быть не может! – взорвался Мериад.

Глаза его метали громы и молнии. К счастью, гневался он не на меня, а на Эрлин.

– Решил прикинуться слепым? – Богиня оказалась не робкого десятка, приняла вызов. – Не видишь искры смерти?

И снова это загадочное сочетание. Что бы оно значило?

– Она глупа и труслива, – стоял на своем Мериад.

– Кто не без недостатков? Ты сам не образец, так что вы похожи, недаром в ней есть крохотная частица тебя.

Замотала головой. Стоп, только не надо говорить, будто…

– Я не имею никакого отношения к твоему рождению, – милостиво развеял мои сомнения бог. – Эрлин некорректно выразилась. Скажем так, существуют несколько первородных субстанций, которыми обладают только боги. Тебе по ошибке или, наоборот, благодаря бредовой воле Виарматы досталась смерть. Совсем немного, крошечная искра, но именно поэтому вожусь с тобой, терплю нелепые выходки.

– Ну и еще потому, что твоя натальная карта частично совпадает с картой Рамины.

– Еще бы понять, почему, – помрачнев, пробормотал Мериад.

– Увы! – развела руками Эрлин и обратилась ко мне: – Вот он и выясняет, мучает тебя. Ты вообще уникальная девочка: попала и в Книгу, и в видение тетушки. Осталось только кое-чье сердце.

Богиня хихикнула и тут же приняла серьезный вид.

– Молчу, молчу, думай спокойно.

Мериад колебался. Он переводил задумчивый, полный сомнений взгляд с меня на Эрлин и наконец решил:

– Хорошо, я разрешу ей войти. Всего на минуту! А после забирай ее и попытайся выковать что-нибудь путное.

– О, не сомневайся, я наделю ее воинским даром. Или Рамина наделит: что-то мне подсказывает, моя помощь здесь не потребуется.

Мериад не ответил, махнул рукой куда-то за холмы и растворился в воздухе.

– Ну вот, милая, – Эрлин заботливо обняла меня за плечи и подтолкнула в указанном богом направлении, – бука ушел. У него сложный характер, а после гибели дочери и вовсе стал невыносимым. Еще бы, лишиться своей малютки накануне ритуала бессмертия! Марис и Кентигерну повезло, что они укрылись в чертогах Хаоса, вместо них пострадали люди.

Так страшный мор, выкосивший чуть ли треть населения страны, его рук дело? С тех пор Лиэна так и не оправилась.

Понимаю, сердиться на богов нельзя, но внутренности закипали от несправедливости.

Вот бы и наказывал Марис с Кентигерном, не сваливал на людей чужую вину! Глядишь, уничтожил бы Мериад колдуна, наплевал на дурацкие правила, и отец, и брат остались бы живы. А теперь, видите ли, небесный страдалец мной недоволен!

Шумно втянула воздух, сжала и разжала кулаки.

Плевать, что я в царстве мертвых, хотел, чтобы перестала бояться, получай!

– Отец выбрал тебе идеального покровителя. Вы с ним очень похожи. Дело даже не в общей стихии – ты словно Мериад в юбке.

Эрлин наблюдала за мной с легкой полуулыбкой. Подслушала мысли, само собой.

– Только впредь, пожалуйста, не выводи его, учись сдержанности. Это поможет тебе не только в общении с богами, но и в бою. Однако мы заболтались. Надень амулет и протяни руку.

С опаской застегнула цепочку, долго не решаясь заправить ее за ворот. Вдруг ее натерли ядом, а то и вовсе прокляли? Наконец, смирившись с неизбежным, зажмурилась и отпустила камень. Ничего. По ощущениям, обычное украшение, даже нагрелось от тепла моего тела.

– Теперь руку, – напомнила Эрлин.

И я протянула, хотя лучше бы этого не делала!

Голова закружилась, ноги стали ватными. Сердце пропустило удар, замерло и заколотилось с бешенной скоростью. Мышцы горели. На руках резко обозначились жилы, вздулись, словно у силача.

– Это скоро пройдет, – заверила Эрлин. – Как только тело переварит дар.

Дар?

Недоуменно посмотрела на богиню.

У меня теперь есть дар?

– Я немного подкорректировала твои умения, ведь тебе придется сражаться с мужчинами, закаленными боями солдатами. Но осторожнее, не думай, будто непобедима! Я всего лишь ускорила процесс твоих тренировок, подарила результат, которые они принесли бы спустя несколько лет. Если не хочешь все растерять, придется заниматься. А теперь навести Рамину, пока Мериад не передумал.

Яркая вспышка ослепила меня. Когда я вновь обрела способность видеть, обнаружила, что в полном одиночестве стою в странной ротонде без крыши.

Белоснежные колонны тянулись ввысь, теряясь в кромешной тьме. В воздухе стоял запах ладана. Тяжелый, въедливый, он ассоциировался со скорбью. Немудрено, ведь его курили на похоронах.

Разлитое в воздухе горе давило на плечи, сгибало спину, высасывало радость. Я ощущала, как она каплей за каплей покидает тело, вместе с теплыми воспоминаниями струится в центр ротонды. Что же там? Решившись, выглянула из-за колонны и увидела бледный столп сиреневого света. Словно пламя, подрагивая от сквозняка, он струился в небо. Именно его подпитывали мои эмоции.

Вот столп света получил новую порцию пищи, стал ярче, почти фиолетовым. Вот переварил ее и снова поблек.

Зачарованная, не отрывала взгляда от диковинного нечто. Сделала шаг, другой, осторожно приблизилась, протянула руку… Разум вопил, просил этого не делать, но я все равно погрузила пальцы в сиреневую субстанцию. Она мгновенно поглотила меня, разорвала связь души и тела, вселила в какого-то другого.

Зеркало. Я парю под потолком пустого восьмиугольного зала и смотрюсь в зеркало. У меня длинные, заплетенные в две толстые косы светло-русые волосы, зеленые глаза… и бескровные губы. В уголке рта запеклась капелька крови.

Горло сковал спазм безмолвного крика – я видела мертвеца!

Попробовала отвернуться, но навеки застывшие зеленые глаза упорно следовали за мной.

Белоснежная рубашка покойницы пропиталась кровью. Особенно много ее скопилось внизу живота, словно девушку… Так вот почему он так ненавидел Марис и Кентигерна!

И тут меня выдернули назад, в собственное тело.

Видение с мертвой Раминой потухло.

Я обнаружила себя лежащей на полу ротонды, дрожащей то ли от холода, то ли от страха.

Перед глазами, на расстоянии дыхания, подрагивал столп света. Он практически выцвел, слился с окружающим воздухом.

– Для первого знакомства достаточно, а то раньше времени предстанешь перед Дауром.

На лоб легла крепкая мужская ладонь. Мериад изменил себе, сейчас от его кожи веяло телом.

Поглощенные странным светом эмоции постепенно возвращались, а дрожь, наоборот, уходила. Изменились ощущения и от руки бога – она стала прохладной. Только один перстень по-прежнему горячий, самый толстый, на среднем пальце.

– Эрлин бросила тебя здесь одну, смалодушничала, – продолжал бурчать Мериад. – Силу-то хоть дала?

Не в состоянии членораздельно ответить, кивнула.

– Вот и славно! А теперь ступай-ка ты к живым. Хотя вот еще что…

Пальцы бога требовательно развернули мое лицо, заставили посмотреть в ледяные глубины бездонных, зеленых, как у дочери, глаз.

– Переметнешься на другую сторону, узнаю. Надеюсь, ты понимаешь, что тебя ждет?

Метод кнута и пряника был применен сполна.

Загрузка...